Нелюбимый сын

      Тина плохо оттиралась с ткани, так что Локи решил не тратить время на бесполезное занятие и потрусил обратно по дорожке, торопясь уйти от погони кружным путём: через Лосиный кряж, земляничник и, самое страшное, Лëжку. Мальчик выбрал самые крупные листики ряски из волос и откинул слипшиеся пряди назад, потирая загудевший от усиленных раздумий лоб.       Единственный оставшийся доступным маршрут был не только почти вдвое длиннее, но и намного опаснее, так как тропинка задевала краем обширный овраг — территорию Сехримнира, огромного борова размером с лошадь, сплошь исчерченного шрамами, видными под жёсткой как проволока золотисто-ржавой шерстью. Кабан жил в Вальгалле с начала времён и был так же бессмертен, как и остальные жители Чертога. Точнее, его можно было убить, но на рассвете нового дня Сехримнир возрождался на одном и том же месте, в своей Лëжке, не забывая никаких обид и логично становясь от раза к разу лишь злее, умнее и кровожаднее. Для воинов охота на кабана была традиционным развлечением, способом пощекотать нервы и поупражняться в ловкости, силе и меткости. Мысль, что они так и так уже мертвы, а значит, прибить их до конца Сехримнир не сможет, отметала последние сомнения. Но даже при всём этом на зверя ходили толпой и с огромными рогатинами, обитыми железом.       А Локи-то не был ни эйнхерием, ни сколько бы то ни было умелым охотником, и оттого лезть под возможный удар не хотелось. Да жаль, что выбора особо не оставалось. Те трое, кого мальчик сумел обвести вокруг пальца, скоро додумаются, что его следы как-то слишком резко пропали, а Мунх легко разглядит мокрые пятна, оставленные их «добычей». Терять преимущество и поворачивать обратно, на безопасную дорогу? Ну уж нет, лучше рискнуть.       Прятаться смысла не было, соревнование шло уже на скорость, так что юный Смирнофф вылил воду из сапог, отжал носки и покрепче затянул мокрые шнурки, понимая, что бежать ему ещё и бежать, что твоему пуганому зайцу от голодной лисы. Когда из-под ног порскнул выводок куропаток, Локи подлетел на три локтя от испуга и тут же сам себя застыдил. Ещё даже не добрался до Лëжки, а злобные кабаны уже под каждым кустом видятся!       Солнце на полпальца сдвинулось по небосклону, когда показалась верхушка Лосиного кряжа. Высокий холм, будто грубо обрубленный с одного бока, обрывался вниз крутым спуском, поросшим косматым вереском. На самой верхотуре росли, как два лосиных рога, кряжистые сосны, перекрученные ветрами, неясно откуда взявшимися в этом месте.       На самом деле, даже Локи, с самого детства окружённый колдовством и не видящий в нём ничего странного, не переставал поражаться неосмыслимой природе Чертога. Кто, как и когда смог сотворить волшебство столь могущественное, что воздвиг стены, способные вместить в себя тысячи тысяч воинов, почти бескрайний лес, лабиринт проходов, залов, комнат и комнатушек? Да любого человека в дрожь бросит, если подумать о силе, которой обладал этот некто, мнущий пространство как сырую глину. Чертог сам избирал достойных, сам переносил их к себе, сам обеспечивал всем необходимым и ещё сотни этих «сам». Локи знал, что ни Одину, ни другому асу Вальгалла и её обитатели не подчинялись, а значит, боги не имели отношения к его созданию, иначе было бы глупо не оставить себе хоть кроху влияния на целую армию. Вот, например, Дворец Асов точно был творением божественного семейства. Тор рассказывал, что замок будто обладает сознанием и окутывает создателей уютом и теплом, обрывает сквозняки и подогревает каменные плиты пола, а вот нежеланным гостям строит пакости, вроде обвалившейся ступеньки, пыли в балдахине и путаницы коридоров, в которых незваный гость может плутать долго, как в трёх соснах. Локи вспомнил, как недавно в стене Чертога просто появилась новая дверь, ведущая в забитую добром оружейную, и решил, что Вальгалла никак не хуже, если не лучше Дома Асов.       Тропинка огибала Кряж по подножию и врывалась в светлый лес, сплошь поросший земляникой. Сезон сладкой ягоды как раз подходил, третий раз за год, и воздух одуряюще пах и дребезжал пчелиным жужжанием, но Локи проигнорировал призывы голодного желудка и не стал останавливаться. Тут ему в голову пришла мысль о вяленом мясе, лежащем в кошеле, и мальчик заранее ужаснулся тому, во что могло превратиться «лакомство», для пущей радости знатно отмоченное в болотной воде. Локи распустил тесëмки, и его ожидания полностью подтвердились.       — Фэ, ну и гадость! — воскликнул он, выливая мерзкое варево из разбухшего мяса, тины и одинокой пиявки на невезучий кустик земляники. — И как ты только забралась туда?       Вдалеке деревья заскрипели на ветру, тут же пробравшемся под влажную одежду, и Локи поспешил дальше, получив ещё одну причину стремиться к победе — хоть носки сменить хотелось до жути.       Ещё через полчаса мальчик, уже порядком вымотанный и раздражённый, выбежал на край огромной покатой котловины, расходящейся кляксой на тридцать перестрелов вширь. Огибать её — дело часа на три, которых у Локи не было. Сердце тревожно застучало от осознания, куда он собирается лезть, но мальчик упрямо насупился и проверил все завязки ещё раз. Меньше всего хочется возиться с развязанными шнурками, когда за тобой гонится огромный зверь, поднимающий на клыки взрослого мужика.       Лëжка спускалась намного ниже общего уровня леса, но делала это так неторопливо, что на склонах спокойно росли деревья, в основном, конечно, дубы, из-за которых Сехримнир и избрал это место своим жилищем. Два каскада сходили к маленькому озерцу в ожерелье скал, среди которых кабан облюбовал одну из пещер. И Локи придётся пройти рядом с самым сердцем Лëжки, если он хочет побыстрее преодолеть опасный участок.       — Небеса, помогите мне, — прошептал он, отчаянно сжав в потеющей ладони связку оберегов, — страшно-то как.       Локи тяжело вздохнул и спрятал амулеты за пазуху, понимая, что от Сехримнира они — защита так себе. Завязки на коротком поясном ноже поддались не сразу, но это было единственное имеющееся оружие с заточенным лезвием, так что стоило проявить терпение. Правда, этот нож кабану разве что вместо зубочистки, но лучше иметь под рукой все ресурсы, чем потом жалеть, что заранее не подумал.       Мальчик ещё раз вздохнул и стал аккуратно спускаться. До этого дня Локи был тут только один раз, дядя Ингвар привёл их с мамой посмотреть на охоту. Но дальше начала спуска не пустил, и они толком ничего не видели, кроме желтеющего леса. В осеннем воздухе разносились звуки рогов и азартные крики, заглушëнные расстоянием, а они стояли, окружённые десятком вооруженных родичей, ни на минуту не убирающих рук с эфесов мечей. Дядя Инги посадил его тогда на плечи и шёпотом рассказывал, как надо выслеживать и загонять дичь и на какие уловки приходится идти в схватке с таким опасным зверем как Сехримнир. А затем послышался тройной сигнал и все мигом расслабились и радостно загомонили. Этот сигнал означал успешную охоту. На взгорок вытащили огромную тушу, а Локи всё смотрел и смотрел на окровавленный рукав Чэнга, на подволакивающего ногу Мунха и сваленные кучей рогатины, измочаленные в труху.       Лëжка казалась мирной в лучах послеполуденного солнца, и первые ряды деревьев Локи миновал спокойно, тем не менее стараясь не поддаваться иллюзии безопасности. Тут и там ему на глаза попадались следы клыков на узловатых стволах, перепаханная в поисках желудей земля и следы огромных копыт, размером больше ладони взрослого мужчины едва ли не вдвое. Из-за дурной привычки кабаньего племени подрывать корни на земле лежало много упавших мёртвых деревьев, густо поросших мхом, чагой и выводками тонконогих поганок, и Локи приходилось перелезать через «поваленки», как их называл Мунх. В кронах шебуршали птицы, белки прыгали по веткам, среди деревьев мелькнул заяц, а значит, Сехримнир не распугивал всю живность вокруг себя и вполне мирно сосуществовал со зверьëм поменьше. И вся его злоба доставалась людям, что мальчика совсем не радовало.       Удача явно была не на стороне юного Смирнова в тот день. Локи как раз перелезал через очередной толстенный ствол, когда за спиной раздался тихий, леденящий душу визг. Мальчик мигом взлетел наверх и развернулся, сталкиваясь почти нос к носу с тем, кого видеть совсем не хотел. Оставалось загадкой, как нечто столь массивное, как Сехримнир, могло передвигаться совершенно бесшумно, но факт оставался фактом. Кабан стоял в нескольких метрах от Локи, и его глаза медленно разгорались алым желанием растоптать и разорвать человека, посмевшего зайти на его территорию.       Локи пришёл в себя уже сидя на ветке ближайшего дуба. Даже под угрозой смерти он не смог бы вспомнить, как забрался наверх, хотя ветка была метрах в пяти, не меньше. Но думать было некогда, потому что зверь не собирался отпускать добычу без боя. Столетнее дерево содрогнулось от мощнейшего удара, когда Сехримнир влетел в него всей тушей. А затем ещё и ещё. Локи судорожно вцепился в морщинистую кору и как вживую увидел Семёна, которому клятвенно пообещал не делать глупостей и особенно не соваться в Лëжку. Требования дяди неожиданно обрели исключительный вес и смысл.       Ясно было, что дерево долго не выстоит против такого напора, но куда бежать? Взгляд мальчика суматошно заметался в поисках выхода из безвыходной, казалось бы, ситуации. И возможность спастись вскоре обнаружилась. Несмотря на то, что лес регулярно прорежался усилиями кабана, деревья всё-таки росли плотно, отвоëвывая своё место под солнцем. Дубы буквально распихивали друг друга, и в местах особо яростных схваток ветви переплетались или, по крайней мере, находились близко друг к другу, создавая тем самым неплохую дорогу. Особенно за недоступностью наземного пути. Локи торопливо пополз в нужную ему сторону, с усилием выкидывая из головы мысли о том, что будет, если он свалится вниз. Перебравшись на соседнее дерево, мальчик остановился ненадолго и развязал верёвку, до этого обмотанную вокруг пояса про запас. Лучше бы она ему не пригодилась, право слово!       Сехримнир продолжал таранить всё тот же дуб, не замечая, что человек делает ноги. Локи очень надеялся успеть убраться подальше до того, как кабан наконец поймёт, что его добыча ускользнула. Слава небесам, что свиньям тяжело смотреть вверх из-за чрезвычайно короткой шеи.       Когда шум, производимый зверем, остался чуть позади, Локи поднялся на ноги и призвал всю свою ловкость и удачливость. Скакать по-беличьи с ветки на ветку, балансируя на двух конечностях — непростое занятие, но передвижение ползком грозилось занять долгие часы, и выбирать особо не приходилось. Хотя Локи точно не отказался бы от третьего варианта — открыть портал и свалить отсюда хоть к чёртовой матери на новоселье. Ах, мечты-мечты.       Мальчик потерял счёт времени. Порой ему начинало казаться, что он занят этой безумной скачкой с момента своего появления на свет и что в мире нет ничего, кроме густых крон, тонких узлов ветвей и провалов пустоты между ними. Иногда Локи приходилось останавливаться и делать кружные обходы, перепрыгивать те места, где ветвей не было, или перелетать их на верёвке, хлипенько закреплённой и не вызывающей доверия. В голове стоял навязчивый звон от постоянного мельтешения листвы и всё нарастающего голода. Горсть желудей, чью скорлупу Локи разгрыз зубами, показалась насмешкой.       Но вот дубы стали меньше, потом среди них стали появляться осины, ели и клёны, и Смирнофф понял, что смертоносная Лëжка осталась позади. Локи кое-как сполз на землю и рухнул лицом в мох, одаривая долгожданную землю поцелуями, как делает моряк после долгих месяцев пути по глади океана.       Позволив себе пятиминутную передышку, мальчик перевернулся на спину и широко раскинул руки, ощущая боль во всём теле от непомерного напряжения и нагрузки. Но он всё-таки прошёл Лëжку! Пробрался невредимый там, где пострадал не один опытный воин! На перепачканной мордашке появилась самодовольная улыбка, и Локи вознëс горячую благодарственную молитву небесам и всем известным ему богам за заступничество.       На мальчика накатывала ужасная сонливость, и он прекрасно понимал, что уснëт, если не заставит себя подняться и идти дальше. Успокаивала только одна мысль — до заветного осняка осталось рукой подать. Стоило взобраться немного вверх по песчаной тропинке, пересечь крошечный пролесок, затем — Западный Ручей, и он зайдёт в осиновую рощу с южной стороны, откуда его, к слову, не ждут.       Путь до осняка занял больше времени, чем в обычный день, потому что Локи тащился, по собственному мнению, как столетний дед. Он хотел сберечь крохи сил. И дураку ясно, что на поляне его будут ждать, и отнюдь не с пряниками, а очень даже собираясь изловить и похерить все приложенные сегодня усилия. Но на данный момент мальчик был готов или отпинать, или сожрать живьём любое препятствие на своём пути, ибо словами не описать, как он измотался и оголодал. Локи казалось, что утро, когда испытание только началось, было лет сто назад и он сам был другим.       Вскоре он уже наблюдал за поляной, той самой, которую ему надо было пересечь, чтобы начать зваться мужчиной и добиться звания ученика. На ней стоял один-единственный человек. Ингвар лениво покачивался с пятки на носок и поглядывал на небо. Со стороны посмотришь — да просто гуляет добрый человек, воздухом дышит, но Локи-то видел, как напряжены ноги и руки его добродушного крёстного, как зорко он осматривается вокруг. Мальчик с кристальной ясностью осознал, что у него только одна попытка. Проскочит мимо последней преграды — и выстраданная победа будет его, попадётся — и пойдёт прахом весь этот бесконечный день. И уж кто-кто, а Ингвар поддаваться не станет и приложит все усилия, чтобы ему помешать.       Локи прикрыл глаза и сосредоточился. У него была мысль, как провернуть всё удачно, но воплощение плана требовало ювелирной работы и идеального контроля. Мальчик пакостно улыбнулся. Конечно, магия была строжайше запрещена правилами, но её использование ещё надо суметь доказать! И если всё сделать правильно, то жульничество никто не заметит.       Кончики пальцев привычно окутало приятным мягким холодом, кристаллики льда потекли по венам, и Локи понял, что готов. Сейчас или никогда!       Юный маг выскочил из укрытия и стрелой понëсся в сторону натянутой ленты, означающей финиш. Краем глаза он следил за Ингваром, кинувшимся наперерез, но не замедлил движения. Воин замер перед ним, перекрывая дорогу, и Локи рванул ещё сильнее вперёд. И вниз. На земле по его воле возникла узкая ледовая дорожка, и инерция со свистом протащила мальчика по ней, прямо между расставленных ног Ингвара. Но Локи думал лишь о том, что ледяное полотно должно растаять сразу же, как он проедет по нему, чтобы не осталось свидетельств его преступления.       Оказавшись за спиной не успевшего сориентироваться эйнхерия, Локи затормозил и со всей силы пнул крёстного под колени, заставляя рухнуть на землю. А сам вскочил и сделал самый последний, на пределе сознания, рывок.       Через миг Локи снова лежал на земле, судорожно пытаясь отдышаться и неверяще сжимал в руке тонкую полоску ткани.