Нелюбимый сын

      Тор и Локи вывалились на площадку перед Радужным мостом и зашлись в приступе неудержимого хохота. Сигюн, оказавшаяся прижатой Тором к полу, только тихонько пискнула. Принц скатился в сторону и уставился в голубое небо, чувствуя, как на него накатывает огромное облегчение. Только кончившись, события стали казаться не испытанием, а просто весёлым приключением. В жилах ещё пузырился азарт битвы, пальцы подрагивали, а в груди росло и ширилось что-то такое, от чего Тор любил путешествия. Локи называл это зовом дорог, и Одинсон мог только согласиться с этим поэтичным названием. Но всё равно слаще всего было возвращение домой.       Над валяющимися склонился Хеймдалль. Он с ласковой и немного ехидной улыбкой разглядывал одетого в порвавшееся во всех местах платье Тора, растрëпанного Локи. И только Сигюн вызвала у него сдержанное удивление. Он не ожидал гостей. Страж протянул Тору руку и вздëрнул на ноги. Локи легко поднялся сам и придержал Сигюн за локоть. Девушка застенчиво улыбнулась и спряталась за своего защитника, скрываясь от любопытного взгляда золотых глаз.       — Добро пожаловать домой, Тор, Локи, — сказал Страж и потрепал юношей по головам, — представьте меня леди.       — Хеймдалль, это Сигюн, она была пленницей троллей. Сигюн, это Хеймдалль, Страж Асгарда, — представил их друг другу Локи и вытянул девушку из-за спины, аккуратно приобнял её за плечи в поддерживающем жесте. Хеймдалль чуть склонил голову, приветствуя гостью.       — Дядя, пойдём скорее к Никки, сил нет уже ходить в юбках, — попросил Тор и первым спрыгнул с платформы. Он тут же со стоном стянул туфли и зарылся пальцами в зелёную траву. — Блаженство.       Локи помог Сигюн спуститься на землю и галантно подставил локоть. Хеймдалль хмыкнул, выдернул двуручник из установки и пошёл замыкающим.       — А почему господа одеты в платья? — тихонько спросила Сигюн у Локи.       Через час неспешной прогулки компания добралась до домика на холме. За это время Локи успел рассказать девушке всю историю, и она даже начала улыбаться и тихо смеяться. С измученного лица ушла маска отчаяния.       Фруктовый сад благоухал цветущими яблонями, из окон тянулся приятный запах пирогов.       — Наконец-то дома, — воскликнул Тор и побежал к крыльцу, задрав платье чуть ли не до подмышек.       Локи и Сигюн засмеялись, увидев эту картину, Хеймдалль тоже улыбнулся. Но Тору было всё равно, он спешил снять проклятый наряд.       — Никки! Мы вернулись! — громогласно прокричал принц, врываясь в дом. Никки вышла на вопли, вытирая руки кухонным полотенцем. Тор тут же стиснул её в железных объятиях. — Ты даже не представляешь, как я намучился.       Никки звонко рассмеялась и выбралась из хватки сильных рук.       — Почему же, я сама частенько хожу в платьях, — лукаво улыбнулась она и махнула рукой. — Иди, дорогой, переодевайся.       Тор ломанулся вглубь дома. В комнате Локи всегда хранился запас одежды для принца, а то рубахи и носки на нём просто горели.       — Привет, мам, — поздоровался Локи и нежно обнял мать, — познакомься, это Сигюн. Мы её забрали у троллей.       Девушка смущённо посмотрела на Никки и тут же опустила взгляд.       — О, милая, кто же с тобой так ужасно обошёлся? — ужаснулась Никки, рассмотрев измождëнное грязное лицо, спутанные волосы и рваную одежду. — Пойдём, я о тебе позабочусь.       Никки ласково поцеловала сына в щёку, Хеймдалля в губы и велела мужчинам садиться за стол. Девушку она увела в ванную комнату. Она помогла Сигюн раздеться, про себя отметив нездоровую худобу, и усадила в тёплую пенную воду.       — Погоди минутку, я принесу тебе еды и одежды, — пообещала Никки и пошла к двери.       Но тонкий ломающийся голосок остановил её:       — Вам не стоит так беспокоиться, госпожа, — прошептала Сигюн и вперила взгляд в пену.       — Так, — Никки вернулась и строго посмотрела на девушку, — во-первых, тут нет господ. Ты гостья в моём доме и в этом мире. Хозяева остались в прошлом, милая. Зови меня просто Никки. Во-вторых, кому как не мне заботиться о тебе? Под этим кровом никто не должен нуждаться. Так что мойся, ешь, отдыхай и ни о чём не беспокойся.       Сигюн подняла взгляд и неуверенно улыбнулась. Новое положение начало приобретать очертания, и они нравились девушке. Кажется, все ужасы действительно остались в прошлом.       Никки вышла, аккуратно притворив дверь, но вскоре вернулась с подносом, полным вкусно пахнущей еды.       — Вот, бульон, немного рагу из крольчатины и овощей, пирог. Пока что тебе нельзя много, неизвестно, сколько ты голодала, так что живот может подвести. Лучше потом ещё перекусишь, через пару часов. Вот здесь лежит одежда, моё платье тебе будет великовато, но на первое время сойдёт, а потом купим подходящее. Помочь тебе с волосами, милая?       — Да, пожалуйста, — пролепетала Сигюн и покраснела от смущения. Она не привыкла к помощи в таких интимных вещах.       — Ну-ну, — доброжелательно улыбнулась Никки и погладила девушку по голове, — не надо стесняться, тут все свои. Тем более я же тоже девочка, ничего нового не увижу.       Тем временем Локи и Хеймдалль устроились за столом и дождались Тора, сияющего счастливой улыбкой.       — Думаю, мама потеряна для общества, — притворно вздохнул Локи, — пока не позаботится об обделëнном, не успокоится.       — Такова твоя мама, Локи, — согласился Хеймдалль и улыбнулся. Обычно Страж выглядел строгим, даже суровым, но, думая о Никки, всегда тепло улыбался. — Давайте приступим к еде, юноши.       Тор чуть не застучал ложкой по столу. Он обожал три вещи на свете: хорошую драку, друзей и готовку Никки.       — Расскажите мне поподробнее о девушке, — попросил Хеймдалль, когда все утолили первый голод, — она альвийка, не так ли?       — Да, — ответил Локи, — я её нашёл в темнице у троллей. Она сказала, что они убили её семью, разграбили обоз, а женщин продали в рабство.       Хеймдалль нахмурился и крутанул нож в руках. Затем произнёс:       — Конечно, вы правы, что спасли её. Я давно подозревал, что что-то с троллями неладно, но не присматривался. Девушка сможет послужить свидетелем.       — Я тоже так подумал, — согласился Локи. — Мы не уничтожили троллей только потому, что это была альвийская земля. Хотя хотелось всех подчистую вырезать.       — Как всегда, разумно, — похвалил Хеймдалль. — Пусть девочка отдохнëт пару дней, и я отведу её к Одину.       — Может, лучше будет представить её Атли? — спросил Локи. — Всё-таки он наследник Велунда, сможет быстро доложить всё отцу, и не придётся поднимать дипломатические каналы.       Хеймдалль и Тор согласились, что это имеет смысл.       — Тогда пригласим его сюда завтра же, — решил Локи, — не стоит тянуть, чтобы мерзавцы не разбежались, а то потом ищи их в горах.       В ванной Никки аккуратно разбирала слипшиеся волосы и негромко рассказывала о том, как они живут в Асгарде. Она не стала расспрашивать Сигюн о её прошлом и семье, чтобы не напоминать о плохом. Девушка постепенно расслаблялась под ласковыми прикосновениями и с аппетитом уплетала угощение.       — Сколько тебе лет, милая? — спросила Никки.       — Шестнадцать недавно исполнилось, — ответила девушка.       — Совсем девочка, а уже через столькое прошла, — вздохнула Никки и вылила на руку пахнущее хвоей жидкое мыло. — Ну ничего, всё проходит. Тебе тут понравится.       — Вы… ты разрешишь мне остаться навсегда? — удивлённо и с затаëнной надеждой спросила Сигюн.       — А тебе есть, куда возвращаться?       — Нет, некуда. Мой отец был торговцем, я всю жизнь провела в обозе. У нас была своя повозка, просторная и красивая, — Сигюн вздохнула и провела ладошкой по поверхности воды, — так что у меня больше нет дома.       — Значит, мой дом станет твоим, — легко решила Никки и смыла пену с длинных волос красивого медного цвета.       — Расскажи мне о своих сыновьях, пожалуйста, — попросила Сигюн и хихикнула, — я сначала подумала, что они женщины.       — Не удивительно, ведь эти дурни были в платьях, — засмеялась Никки. — Локи — мой сын, ему двадцать. А Тор — его друг. На самом деле он принц, наследник Асгарда.       — Так вот почему он назвал Великого Стража дядей, — протянула девушка и смутилась. — А ты и Хеймдалль..?       — Мы вместе, — сказала Никки как о самом собой разумеющемся, — уже много лет.       — Прости, Никки, но ты выглядишь так молодо. Как у тебя может быть такой взрослый сын? — Сигюн было интересно всё.       — Я — эйнхерия, деточка. Знаешь, что это значит? — спросила Никки и, получив отрицательный ответ, пояснила: — Это значит, что я принадлежу Вальгалле. Я — один из её воинов. Я умерла в своём мире, Мидгарде, и возродилась в этом. Я не могу постареть.       — Вот оно как, — удивилась Сигюн и замерла, подставляя голову касаниям ловких пальцев, — а как так вышло, что с твоим сыном дружит сам принц? Ты — очень благородная дама?       Никки рассмеялась:       — Вот уж точно нет. Не поверишь, но он влез к нам в окно, — Смирнофф стала рассказывать эту историю, с удовольствием замечая, как девушка потихоньку оттаивает. Закончив рассказ, Никки тихо попросила: — Только знай, Сигюн, что отец и мать Тора против этой дружбы. Они не должны знать, иначе на нас обрушится их гнев.       — Я буду молчать, — серьёзно пообещала альвийка.       Когда отмытая до скрипа, порозовевшая и одетая в чистое Сигюн вышла из ванной, разговор на кухне резко оборвался. Локи ободряюще улыбнулся девушке, Хеймдалль внимательно осмотрел её с ног до головы, а Тор уставился на альвийку чуть ли не с открытым ртом.       Девушка оказалась прехорошенькой. С красивого личика сердечком на мир смотрели большие глаза цвета грозового неба. Медного цвета волосы, пока что ещё влажные после купания, укрывали плечи и спину вплоть до поясницы. Сигюн была невысокой и худенькой, но хрупкость лишь придавала ей больше очарования.       — Да, Сигюн у нас красавица, — с гордостью, будто девушка была ей дочерью, сказала Никки и подвела её к стулу. — Присаживайся, сейчас налью тебе укрепляющего отвара. Что успели придумать, пока нас не было? — Никки подошла к Хеймдаллю и положила ладонь ему на плечо.       Страж накрыл её руку своей и провёл пальцем по нежной коже в жесте привычной близости:       — Пусть Сигюн отдохнëт сегодня у тебя, если ты не против, а завтра Локи пригласит сюда Атли. Девочке придётся подробно рассказать о случившемся.       — Я готова сделать всё, что необходимо, господин, — горячо заверила его Сигюн, — я очень хочу, чтобы убийц моего отца настигло возмездие.       Хеймдалль одобряюще посмотрел на девушку и утянул Никки себе на колени. Подумав, он спросил:       — Локи упомянул, что ты дала клятву верности Тору. Ты чувствуешь связь?       — Да, господин, теперь я не смогу нарушить приказ, данный мне Его Высочеством.       Никки недовольно фыркнула и влезла в разговор:       — Я всё понимаю, но говорю ещё раз, в своём доме я господ не потерплю! Все согласны, что Сигюн может обращаться к нам по именам?       — Разумеется, — согласно кивнул Локи.       — Как пожелаешь, любовь моя, — кивнул Хеймдалль.       Все ждали ответа Тора, но тот молчал, уставившись на Сигюн. Девушка смущëнно отвела взгляд, не зная, куда деться. Локи засмеялся и пихнул друга в бок:       — Асгард вызывает Тора! Приди в себя, герой!       — А? — растерянно посмотрел на них Тор. — Что говорите?       — У, — ехидно хмыкнул Локи, — да кто-то тут крепко замечтался. Так понравилась наша гостья, стоило ей отмыться?       Тор душно покраснел, а Никки недовольно посмотрела на сына, взглядом прося его не смущать девушку.       — Ну, э, да? — Тор окончательно сдулся. Локи звонко шлëпнул себя по лбу, взрослые рассмеялись, а Сигюн покраснела вслед за принцем.       Далее поздний обед проходил в тёплой обстановке и дружеском общении. Тор и Сигюн бросали друг на друга смущëнные взгляды, остальные перешучивались и обсуждали последние новости.       Поселить Сигюн пришлось на чердаке, потому что в домике больше не было свободных комнат. Под крышей же было незанятое пространство, где уместились кровать, небольшой столик, стул и зеркало. Сундуки с зимними вещами сдвинули в угол, с балок стянули хозяйственные мелочи, оставив только пучки сушёных трав, от которых на чердаке стоял пряный лесной дух. Новое место привело альвийку в восторг, ведь она привыкла делить жилое пространство со всей своей семьёй, а тут возникла возможность отдыхать в уединении.       — Если тебе что-то понадобится — не стесняйся говорить, хорошо? — Никки поправила цветастые подушки. — Надеюсь, тебе понравится у нас.       — Мне уже нравится, — заверила её Сигюн, — единственное, я же принесла клятву Тору, он теперь мой сюзерен. Разве я не должна, не знаю, прислуживать ему?       — Вот была бы радость, — хмыкнула Никки, представив, как хрупкая альвийка таскает за принцем его молот и полирует доспехи. — Клятва означает только то, что ты не сможешь нарушить прямой приказ и не станешь действовать заведомо во зло. Такая клятва связывает всех асов со Всеотцом. Но при этом у каждого аса есть и своя свита, состоящая из верных людей. Ты — первый вассал Тора.       — Понятно, — задумчиво протянула Сигюн, накручивая локон на пальчик. — Это правда, что Локи учится у самого принца Атли?       — Чистая, — заверила Никки, — Атли оказался на удивление одарённым учителем, он много смог дать моему сыну. Ты встретишься с Его Высочеством завтра. А что это значит?       — Что?       — Что сегодня нам обязательно надо пройтись по магазинам! Нельзя же показываться на глаза монаршей особе в платье с чужого плеча! — радостно воскликнула Никки и приобняла Сигюн за плечи. — Мы живём уединённо, рядом только хутор «Синий ручей», а вот за ним, минутах в сорока, есть деревня с рынком. Туда-то мы и отправимся. Но надо поторопиться, пока все лавки не закрылись.       На рынок собрались втроём: Никки, Локи и Сигюн. Тор отправился домой с новостями, Хеймдалль вернулся на пост. Пока шли, Локи развлекал гостью рассказами, Сигюн смеялась, очаровательно прикрывая рот ладошкой, а Никки одобрительно посматривала на них, таких радостных и беззаботных, как и должно быть.