***
Было почти утро, первые проблески дневного света окрашивали большие окна его спальни. Коннер очнулся от беспокойной дремоты, ему нужно было размять ноги, очистить разум. Даже во сне его преследовали мрачные воспоминания и тревожные мысли. Уже много лет ему не снились ни жена, ни дочь. Сегодня он столкнулся и с тем, и с другим. Они были также прекрасны, как и до смерти, но обе казались такими печальными, такими разочарованными. В этом не было ничего нового. Чарльз умел вызывать это чувство у тех, кто был ему больше всего дорог. Сэмюэль был очень разочарован в нем, когда он приказал ребенку идти к себе в комнату после того, как его отец и брат ушли. Мальчик был упрям, как и его отец, но Коннер надеялся, что эта черта не была унаследована. Он размышлял о других неприятных чертах характера, пронизывающих спираль ДНК мальчика. А как насчет наследия Мэри? Он удивился словам ребенка о Дине. Сэмюэль был непреклонен в своих чувствах. Мэри использовала почти те же слова, когда умоляла отца позвонить матери. — У меня плохое предчувствие, папа. Мне снилось то, что должно произойти. Коннер покачал головой, свесив ноги с кровати. Кофе смоет всю эту чушь. Или, по крайней мере, даст ему силы снова продолжить войну с семилеткой. Проходя мимо комнаты внука, он слегка споткнулся, услышав знакомую мелодию. Музыка, несмотря на качество хард-рока, была неотразимо красивой. Коннер слегка приоткрыл дверь. Сэма не было в постели, и Чарльз почувствовал, как в душе появилось счастье и надежда, которые он так давно похоронил. Он предпочитал не чувствовать ничего, кроме темной пустоты, потому что с радостью приходила боль. — Сэмюэль? Семилетний ребенок появился из-за двери, весь сонный и помятый. На нем была поношенная пижама «Чип и Дейл спешат на помощь», хотя Коннер приказал Мануэле купить ему новую одежду для сна. — Да, сэр? — Что ты делаешь? — Коннер с недовольным видом вошел в комнату. — Ты должен спать. Сэм пожал плечами, возвращаясь в угол, где стояло купленное Коннером стерео. — Я не устал. — Он зевнул, опровергая свои слова. Чарльз вздохнул, уперев руки в бока. Мальчик не смотрел на него, очевидно, все еще расстроенный. — Да, это заметно. Сэм забрался в большое кресло возле комода. На комоде мальчик разложил несколько обувных коробок. Пять драконов стояли на страже возле каких-то вырезанных вручную деревьев и миски с хлопьями. — Это замок? — Чарльз засунул руки в карманы халата и смотрел, как ребенок изо всех сил старается не обращать на него внимания. Сэм покачал головой. — Это ферма пастора Джима. — Он указал на чашу, поднял Атевма и повел его по воде. — Это пруд, где мы с Дином ловим рыбу. Несмотря на все недостатки Джона Винчестера, этот человек научил своих детей уважать старших. Сэм был вежлив большую часть времени, даже когда было очевидно, что он не хочет быть вежливым. — Однажды я брал твою мать на рыбалку. Она не была брезглива. Мне даже не пришлось снимать за нее крючок. — Коннер провел рукой по губам. — Мэри всегда была храброй. Мне жаль, что ты не знал ее. — Я кое-что знаю о ней. — Сэм посмотрел на него. — Дин рассказал мне. — Понятно. Семилетний мальчик начал перечислять то, что узнал от брата, словно решил, что дед ему не верит: — Она любила рассказывать анекдоты и много смеялась. Это было похоже на перезвон колокольчиков на крыльце пастора Джима. Она пела мне, когда я не мог уснуть. Дин тоже иногда так делает. От нее пахло маргаритками и солнцем, она любила Бостонский «Ред Сокс» и всех, кто побеждал «Янкиз». — Это целый список вещей. — Коннер почувствовал, как у него защипало глаза, и быстро откашлялся. — Что еще сказал тебе брат? Сэм опустил дракона на пол, приняв торжественный вид, как будто собирался поделиться важной историей. — Ей нравилась папина машина, рок-музыка и птицы. Они с Дином собирали перья. Она не очень хорошо готовила. Дин сказал, что папа обычно говорил, потому что она могла сжечь воду, и они должны были размочить ее печенье с арахисовым маслом в молоке, прежде чем съесть их, — на щеках Сэма появилась слабая улыбка. — Но Дин говорит, что это было лучшее печенье во всем мире. Пастор Джим делает печенье с арахисовым маслом для Дина каждый год на его день рождения. Но он их не сжигает. Коннер кивнул. Было так много вещей, которые он забыл. Мать Мэри тоже никогда не была кулинарным экспертом. — Я совершенно уверен, что твоя мать добралась до сердца твоего отца не через желудок. — Нет. — Сэм покачал головой. — Через его глаза. Папа сказал, что это была любовь с первого взгляда. Чарльз судорожно сглотнул. — Да. Мэри была очень красива. Сэм снова взял Атевма и начал битву с Белаком. — Дин похож на нее. Все так говорят. Я похож на своего папу. Бобби говорит, что я даже не упал с ветки дерева. Но я не уверен, что это значит. — Ты действительно похож на своего отца. — Коннер наклонил голову, чтобы получше рассмотреть мальчика. Он был красивым ребенком, но несомненно похож на Джона, вплоть до ямочек на щеках. — Но ты напоминаешь мне Мэри. — Чарльз указал на игрушки. — Она тоже любила свои истории. Она всегда рассказывала сказки о той или иной принцессе. Но вместо драконов у нее были лошади, крылатые и рогатые. Много-много лошадей. — Я тоже люблю лошадей. — Сэм взглянул на деда. — Джим позволяет мне ездить на Верном Шансе и Милло. Раньше они были скаковыми лошадьми, но Джим спас их. — О, я бы не позволил твоей матери иметь лошадь. Они слишком опасны. — Было так много вещей, от которых Чарльз пытался защитить свою дочь, Джон Винчестер был самой большой угрозой. — Я не боюсь и могу ехать быстро. Но Дин не отпускает поводья. Он тоже беспокоится. — Держу пари, тебя пугает не так уж много вещей. Ты храбрый, как твоя мать. Я уверен, что ты держишь своего брата в напряжении. Сэм вернулся к драконам, его плечи поникли. — Я беспокоюсь за Дина, — тихо сказал он. Чарльз сделал вид, что не заметил, как мальчик загрустил. — Он кажется очень способным. — Большинство детей, переживших то, что пережил его старший внук, впали бы в кататонию. Но Дин держал себя в руках. — Дин хочет, чтобы все думали, что он крутой. Но я его знаю. — Сэм провел пальцами по блестящей зеленой чешуе Атевма. — У него много доспехов, но большая часть его тела мягкая, как живот дракона. Коннер опустился на колени рядом с ребенком. — Сэмюэль, как ты узнал, что твой брат был в той комнате? Сэм пожал плечами. — Я же сказал, что почувствовал его. — Почувствовал его? — Чарльз нахмурился еще сильнее. — Что ты имеешь в виду? — Я просто знал. Мак говорит, что я должен доверять вещам, своей инструкции. Калеб называет это «прислушиваться к своему чутью». Коннер не хотел продолжать допрос, но должен был знать. — Калеб другой? — Он — герой. — Сэм дерзко вздернул подбородок. — Как мой папа, Бобби и Мак. Чарльз кивнул, надеясь завоевать доверие внука, вместо того чтобы навлечь на себя его гнев. — Он видит будущее? Как ты? Сэм нахмурился. — Наверное, но я не вижу фильмов в своей голове. Не тогда, когда я бодрствую. — Но у тебя есть сны. Не так ли? Кошмары? — Они были у Мэри. То, что касалось ее матери, было не первым кошмаром, который видела его дочь. Чарльз запрещал жене говорить о них. Он отмахнулся от ее слов о собственной матери, которая, как она утверждала, была наделена особыми способностями. В конце концов, женщина попала в психушку. — Они сбываются? — Я не всегда их помню. То же самое было и с Мэри. Ночные кошмары мучили ее. Но только когда она стала старше, начала говорить о них. — Эймс говорит с тобой о твоих снах? — Мак учит меня разным вещам. — Сэм указал на стопку книг. — Я каждый день запоминаю новое слово. Это было не то, что хотел знать Коннер. Он знал, что Эймс изучал такие нелепые вещи, как экстрасенсорные способности. Мужчина даже запятнал свою репутацию, работая с полицией в поисках пропавших без вести. В некоторых кругах он стал не более чем безумцем. — Он говорит с тобой о том, что ты можешь делать своим разумом, кроме того, чтобы учиться? — Да. — Сэм кивнул. — Он говорит мне не сжимать клетки мозга, смотря бессмысленные телепередачи, как это делают Калеб и Дин. О, и никогда-никогда не принимать наркотики, потому что это тоже жарит ваш мозг. Коннер вздохнул. — Но как же Братство? Сэм отвернулся от деда и вернулся к своим игрушкам. Его учили не говорить о том, чем занимается его семья, что делали их друзья. Это было одно из первых правил, которое он усвоил, наряду с тем, что никогда не засовывал палец в розетки или не совать маленькие предметы в рот или в нос. — Думаю, мне пора спать. — Он встал со стула и направился к кровати. — Я устал. Чарльз проводил его взглядом и встал. Он медленно пересек комнату и подошел к мальчику, который уже закрыл глаза. — Сэмюэль? — Что? — Сэм неохотно посмотрел на него. — Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Мальчик не колебался ни секунды. — Драконом.***
Джим тихо вошел в библиотеку, бросив взгляд на диван, где спали Калеб и Дин. Старший мальчик сгорбился в углу, на груди у него лежала книга, а Дин растянулся во весь рост, небрежно перекинув ноги через колени Калеба. Пастор нахмурился. Ни то, ни другое не выглядело очень удобным, но немного сна, крепкого или нет, лучше, чем вообще никакого. Честно говоря, он испытал облегчение от того, что оба мальчика могли найти минутное утешение. Но Джим не мог успокоиться, и после того, как проверил Маклэнда, решил выполнить некоторую работу. Когда Джим добрался до «гробницы охотника» стало очевидно, что он не единственный, кто страдает бессонницей. Свет лился из маленькой щели между фальшивой книжной полкой и стеной. Звуки какой-то старой песни Allman Brothers играли на заднем плане. Со слабой улыбкой пастор проскользнул в комнату, закрыв за собой тяжелую дверь, стараясь не потревожить мальчиков. — Тебе обязательно прятаться здесь, когда ты хочешь слушать свою музыку? Это похоже на то время, когда Калеб подсел на ту ужасную панк-металлическую стадию, и я постоянно отправлял его в сарай, чтобы спасти свой рассудок. Услышав голос Джима, Скаут выскочила из-под стола, и Аттикус приветственно поднял голову с одного из мягких стульев. Джон оторвал взгляд от стопки бумаг, разложенных на столе. — Меня беспокоит, что ты знаешь, что такое панк-рок, Джим. — Я стараюсь быть в курсе событий. — Пастор кивнул на сваленную на столе работу. — Ты пытаешься сделать тоже самое? Винчестер провел рукой по лицу. — Нет. Мне просто нужно было чем-то занять свой ум и отвлечься от всех «возможных» сценариев того, что могло произойти. — Он указал подбородком на дверь, где спали Дин и Калеб. — И я хотел быть рядом с ними на всякий случай. Джим наклонился и поднял игривого щенка на руки, прижимая его к груди. Он чувствовал утешение, обнимая живое Божье существо. Это напомнило ему о Сэме. — Я так понимаю, вы с Бобби разобрались с трагическим происшествием с мистером Маркусом? Джон отложил ручку. — Мы посолили тело, прежде устроили ему огненные проводы в арендованном лимузине Коннера, спустив его с утеса в Поттерс Гэп. Бобби хотел воткнуть кол в сердце на всякий случай, но я сказал, что это перебор. — И ты уверен, что от тела ничего не останется для вскрытия? Винчестер вздохнул, услышав вопрос Стража. Он устал, и этот случайный вопрос звучал как инквизиция. — Я знаю, что делаю, Джим и знаю, как сделать так, чтобы смерть выглядела случайной или самоубийством. Я использовал правильную зажигательную жидкость для работы, ее не отследить. Ничего существенного от этого ублюдка не переживет такого пламени. — И Джошуа написал предсмертную записку? — Да, — Джон откинулся на спинку стула, — Питер во всем признался в письменном виде благодаря нашему личному эксперту по подделкам. Макленд уверен, что улики в номере Маркуса и частный ангар помогут закрыть дело. Надеюсь, власти смогут найти другие пропавшие тела с небольшой помощью Мака, как только он встанет на ноги. Джим опустил Скаут на пол, и щенок свернулся калачиком у ног Джона, и удовлетворенно вздохнув, положила свою маленькую голову на его гигантский ботинок. — Хорошо. Я не мог позволить, чтобы эти семьи страдали, не зная, что стало с их мальчиками. Справедливость должна была восторжествовать. — Я не знаю, что хорошего это им принесет. — Джон взглянул на старика. — Их дети все еще мертвы, Джим. — Ничто не может унять эту боль. Мерфи подошел к темному деревянному книжному шкафу в задней части комнаты. Его полки были заполнены дневниками предыдущих охотников, давно ушедших, но их души все еще были живы в каждой новой охоте. Он провел пальцами по изношенным корешкам. — Важно знать судьбу тех, кого мы любим. Даже если она трагична, их конец оставляет запись, что доказывает — они были реальными. — Он взглянул на Джона. — Не знать, как и почему кто-то умер, иногда так же мучительно, как и его отсутствие. — Как скажешь. — Джон вернулся к своим книгам, не желая идти туда, куда его вели слова Джима. — Хотя их все еще нет, по крайней мере, ублюдок, который забрал их, находится в аду, где ему и место. Может быть, это даст им какое-то утешение. Джим сел рядом. — Я не могу сказать, что сожалею о смерти Питера Маркуса, хотя я хотел бы, чтобы мы могли поступить по-другому. — Ты хочешь сказать, что не хотел бы его убивать? — Нет. — Быстро ответил Джим, удивив Джона деловым тоном. — У меня не было проблем с его убийством. Он был детоубийцей-монстром, который охотился на все невинное в нашем мире. Жаль только, что Дин попал ему в руки и стал свидетелем его смерти. Он слишком много повидал за свои короткие годы. Иногда я беспокоюсь, что с ним будет в будущем. — Дин сильный, Джим. С ним все будет в порядке. Мерфи снова вздохнул. Джон, казалось, принял его слова на свой счет. Пастору напомнили о минном поле, которым могла стать любая дискуссия с Винчестером или его протеже. Он провел большим пальцем по серебряному кольцу. — Мы все рассчитываем, что с ним все будет в порядке. — Пастор встретился взглядом с Джоном. — Боюсь, я неправильно оценил влияние временного отсутствия Сэмюэля на всех мальчиков. — На этот раз Джим разочаровался не в Джоне. Вся вина была сосредоточена на себе. — Я был неправ, позволив Чарльзу забрать Сэма у тебя, у Дина. — Ты пытался сделать так, как будет лучше для всех. — Джон ущипнул себя за переносицу и тяжело выдохнул. Это заняло некоторое время, и ему это все еще не нравилось, но он не мог винить Джима за то, что тот не встал на его сторону. — Сначала я был чертовски зол, но никогда не думал, что ты скормил Сэма львам. Я до сих пор так не думаю. Ты — Страж. Мерфи торжественно кивнул. — Так и есть. И в конце концов, Джон сам подписался на всю это сделку с Братством. Он хотел, чтобы его обучили, нуждался в руководстве, чтобы отомстить за свою жену. По правде говоря, он не совсем все понял, все еще был в шоке от потери Мэри. Но, возможно, на каком-то уровне он уже тогда знал, что часть обучения потребует принести в жертву Братству его детей. Джон предпочитал верить, что могущественные люди, которых он назовет братьями, защитят мальчиков, дадут им жизнь, которую он не сможет гарантировать. К сожалению, иногда трудно было поверить в лучшее в себе. — Я не виню тебя, Джим. — Я люблю этих мальчиков, Джон. — Сказал пастор твердо, как будто он мог каким-то образом чувствовать мрачные мысли другого охотника. — Я не мог бы чувствовать к ним больше, если бы они были рождены Эммой. Я принимаю их интересы близко к сердцу. — Я это знаю. — Правда? — Джим откинулся на спинку стула. — Потому что иногда я верю, что все эти разговоры о грядущей битве, о подготовке будущей Триады и о тех ролях, которые мы все должны сыграть, затмевают такие важные вещи, как любовь, семья и верность. Страх, ненависть, месть и отчаяние быстро и легко ослепляют нас. Джон сжал губы от страстного тона друга. Он взял стоявший перед ним стеклянный графин с янтарной жидкостью и долил в стакан виски. — Если ты собираешься начать проповедь, Джим, то я выпью. Мерфи закатил глаза. — Теперь понятно, где Калеб получает свой талант к перенаправлению и уклонению. Я едва могу говорить с мальчиком на серьезные темы. Джон фыркнул и сделал быстрый глоток, наслаждаясь жжением, которое потекло вниз по горлу. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ел. — Если ты хотел, чтобы мальчик делился с тобой философией и моралью, Джим, ты должен был позволить Макленду обучать его. — И он бы научился безупречно цитировать Сунь Цзы? — Джим покачал головой. — Что же он тогда будет за Рыцарь? Джон снова налил себе виски и подвинул бутылку к Мерфи. — Он будет лучшим Рыцарем, которого Братство когда-либо видело. Лучше, чем я, лучше, чем мог бы быть Элкинс. — Он встретил взгляд Джима. — Лучше, чем любой наследник Максима Мадригала. Джим взял предложенный напиток и грустно улыбнулся. — Дэниел Элкинс не всегда был тем человеком, которого мы знаем сейчас, Джон. В конце концов у Джулиана было мало времени, но он сделал лучший выбор из возможных. Больше никого не было. Последнюю Триаду застукали, так сказать, со спущенными штанами. — Мерфи поднял бокал и махнул им Джону. — И хотя Джошуа был замешан в текущих событиях, но он был не прав, говоря о наследии своего деда. Джулиан думал бы так же как я, и не сомневаюсь, что он был бы очарован Калебом и его мастерством. — Даже не поморщившись, пастор сделал глоток. Его домашнее пиво было таким же крепким. Он бросил взгляд на Винчестера, на этот раз в его голубых глазах плясали знакомые озорные огоньки. — Хотя он мог бы неодобрительно относиться к такому негодяю, как ты, как к преемнику Дэниэла. Джон бросил на него укоризненный взгляд. — Потому что у меня нет семейного древа, полного охотников на вампиров и оборотней? Если ты забыл, родословная Макленда куда более пуританская, чем моя. Он больше Родосский ученый, чем Ученый Братства. По сравнению с ним я покажусь призом. Мерфи рассмеялся. Возможно, члены прошлых Триад переворачивались в своих могилах глядя на разношерстную компанию. которую он собрал. — Я всегда верил, что у Бога прекрасное чувство юмора. — Ты всерьез веришь во все это… — Джон обвел рукой комнату. — Это какое-то тайное пророчество? Не так ли? — Я верю, что нам суждено было встретиться, стать частью жизни друг друга. — Джим еще раз посмотрел на свое серебряное кольцо, вспоминая сильные слова, выгравированные внутри. — Но я также придерживаюсь идеи, что мы все сделали выбор, который привел нас сюда. И что следующее поколение столкнется с еще более сложными решениями. Я только надеюсь, что какой бы путь они не прошли, он приведет их к большему благу и свяжет их вместе, как это произошло с нами, старый друг. Джон снова взял стакан и залпом выпил остатки виски. Он вздохнул. — Они хорошие мальчики. Все они. Джим поднял бровь. — Даже кровный наследник Максима Мадригала? Джон закатил глаза. Мерфи нравилось раздражать его, когда дело касалось Джошуа. Это могло бы сработать, если бы Джона не был рядом с Калебом, когда тот вернулся с первой охоты с Сойером, Йеном и Фишером. — Я не против этой стороны его генеалогического древа. Джим по отечески продолжал смотреть на него еще мгновение. Джон знал, что какая-то история или притча из прошлого вот-вот всплывет на поверхность. — Ты знал, что Джошуа помог мне построить эту комнату? Джон скептически посмотрел на него, слегка удивленный этим откровением. — Правда? Джим кивнул. — Летом, когда Харланд и Эсме развелись, он провел здесь несколько недель. Его мать думала, что ему следует побыть некоторое время вдали от всех их сражений. — Джим был уверен, что Эсме также предпочла бы что ее сына обучал Джим, а не Гриффин Портер. — И как он к этому отнесся? Джим рассмеялся. — Я думаю, мальчик предпочел бы, чтобы бамбуковые побеги были у него под ногтями. Джон фыркнул. — Похоже на него. Мерфи обвел взглядом комнату. — Хотя думаю, что ему понравилось работать над этим проектом. Это был первый раз, когда я увидел в нем что-то от его матери. Джон наклонился вперед, положив локти на стол. — В нем много от отца. Иногда ты не можешь упустить из виду генеалогическое древо, старик. Джим улыбнулся. — У меня еще есть надежда. Но Джона было не так-то легко поколебать. — Но ты никогда не видел в нем Рыцаря. Это о чем-то говорит. — Нет. — Мерфи должен был признать, что Джошуа никогда не будет обладать такой властью в Братстве. — У меня было всего два кандидата на эту позицию. И я считаю, что сделал мудрый выбор. Джон снова посмотрел на потайную дверь библиотеки. Если его сыновья были вовлечены в этот мир, то он хотел, чтобы кто-то, кого он знал и кому доверял, прикрывал их спины. И Калебу он доверял. — Я не буду с тобой спорить в этом вопросе. Джим всегда говорил, что будущее неясно, но потом в его жизнь вошли мальчики Винчестера. Вначале это звучало как сказка, такая же нереальная, как история о драконах, которую Джим любил плести. Но теперь, когда они подросли и Джим становился старше, Джон часто чувствовал себя так, как будто он был на скоростном поезде без возможности выйти. По крайней мере, Мерфи предложил ему место, где он мог повлиять на их будущее. — Не могу представить, что кто-то подходит для этой работы лучше, чем Калеб. От Джима не ускользнул намек на гордость в голосе Джона или проблеск эмоций, которые он мог прочитать в темных глазах охотника. — Знаешь, ты мог бы рассказать ему о своих чувствах. Он серьезно сомневается в том, достоин ли он того, к чему ты его готовишь. — Опять же, если ты хотел, чтобы он уютно устроился в теплых объятиях, Джим… Мерфи поднял руку в знак капитуляции, обрывая Винчестера. — Забудь, что я упомянул такую вещь, как цивилизованная беседа и заслуженная похвала. На этот раз Джону не пришлось притворяться оскорбленным. — Я обращаюсь с ним, как с собственным сыном. Это единственный способ, который я знаю. Джим вздохнул, когда разорвался еще один эмоциональный снаряд. Будь осторожен, старина. — Иногда, нам приходится выходить за пределы наших зон комфорта. Бывают моменты, когда наш первый инстинкт может оказаться не лучшим для ситуации. Винчестер поднял бровь. — Мы все еще говорим обо мне? — Я поговорил с Миссури и некоторыми старшими членами Братства о ситуации с Коннером. Винчестер выпрямился в кресле, не уверенный, нравится ли ему то, что другие знают про его дела. У него была веская причина не доверять всем, кто носил кольцо. Похищение несколько лет назад доказало что он прав в этом вопросе. — Ты сказал, что не хочешь, чтобы Триада справилась с Чарльзом. Джим провел пальцами по своим серебристым волосам. — Возможно, я ошибался. — Что это значит? — несмотря на то, что комната была звуконепроницаемой, Джон наклонился ближе и понизил голос. — Для Сэмми? — Это значит, что если Чарльз не согласится на наши условия и не вернет Сэмюэля, с ним разберутся, ради общего блага. Джон уставился на сидящего перед ним человека. За годы, прошедшие после встречи с Мерфи, он постоянно удивился тому, как много слоев может раскрыть этот человек. Но он никогда не видел в нем холодности и расчетливости. — Ты говоришь о том, о чем я думаю? Лицо Мерфи покраснело, демонстрируя редкое разочарование. Обычно он был невозмутим. — Этот человек глуп. Он ранил Калеба на глазах у Дина и Сэмюэля. Он отказывал своим внукам в том, в чем они нуждались, ставя на первое место свои собственные эгоистичные желания. И хотя он, очевидно, ничего не знал о Питере Маркусе, я не могу рисковать тем, что кто-то еще пострадает из-за его невежества. — Но Братство имеет дело со сверхъестественным злом. Мы занимаемся защитой людей, спасением жизней. Сегодняшний вечер с Маркусом был актом самообороны. Джим нахмурился, услышав от Джона свои собственные слова. Обычно пастор должен был играть роль адвоката дьявола. — Ты не думаешь, что я волновался и молился над этой ситуацией в течение нескольких дней? Я не вижу другой альтернативы, Джонатан, кроме агрессии. Возможно, ты был прав, когда сказал, что такой человек как Коннер понимает и уважает только такое поведение. Джон провел рукой по лицу, не совсем понимая, как понять эту новую сторону своего друга. — Я не хотел быть правым, Джим. — Я знаю. — Мерфи тяжело вздохнул и вымучено улыбнулся. — Возможно, утром все разъяснится. Джон улыбнулся в ответ на оптимизм священника. У Джима был вечный источник надежды и веры, резервы, которые как надеялся Винчестер, никогда не истощатся. — Или рассвет может принести рои саранчи и новости о распространенной чуме. — И это возможно. — Джим рассмеялся, на этот раз от всего сердца. — Я предупреждал тебя, что у Бога странное чувство юмора.***
Кто-то смеялся. Звук мелодичный и успокаивающий. Макленд повернул голову в надежде определить, кто может находиться в комнате вместе с ним. У него мелькнула мысль, что он, возможно, оставил телевизор включенным прошлой ночью, но затем знакомая интонация прогремела в его подсознании, и он застонал, прежде чем успел остановить себя. — Я думаю, он приходит в себя, док! — Гаркнул Бобби, и его голос эхом отразился от стен маленькой комнаты для гостей. Когда Макленд попытался осмотреться, яркий утренний свет из множества окон ударил в глаза. Он снова застонал, когда боль пронзила его бок от попытки перевернуться и спрятаться от Бобби. На его лицо легли теплые руки, останавливая его борьбу. Он почувствовал знакомый запах, а затем что-то мягкое и шелковистое защекотало его лицо. Он попытался отодвинуть это, и нащупал волосы. — Эсме. Бобби ухмыльнулся, толкая Джона в плечо. — Эсме! — пропел он преувеличенно сладким тоном, к большому неудовольствию Джошуа и Калеба. — Моя дорогая Эсме. — Тебе действительно нужно с ним поговорить. — Рявкнул Джошуа, метнув взгляд в сторону Калеба. — Это школьное увлечение в высшей степени неуместно и непостижимо, учитывая утонченный вкус моей матери. — Ты считаешь, что мой отец недостаточно хорош… — начал Калеб, но другой голос прервал его. — Извините, что разочаровываю, доктор Эймс, но я не ваша Эсме. — Доктор Элизабет Маккрой склонилась над пациентом и нахмурилась. — Кем бы, черт возьми, ни была эта Эсме. Маклэнд вздрогнул, когда доктор посветила ему в глаза фонариком. — Что… подожди… — он слабо замахал руками от нежелательного света. — Папа? — Калеб подошел к кровати, завися рядом, но не мешая доктору. Когда она осматривала Дина, то уже сделала ему выговор. Элизабет почистила его собственную пулевую рану, и он опасался снова перечить ей. — Ты с нами? Голос сына привел Макленда в сознание, рассеяв туман в голове. Скорее всего, ему придется внимательнее изучить содержимое чашки Джошуа. — Калеб? — Я здесь. Прежде чем Эймс успел сказать что-то еще, на него снова легли руки, задрали рубашку и с убийственной точностью ощупали живот. — Ой! — пожаловался он, глядя на уже знакомую рыжеволосую женщину в белом халате, склонившуюся над ним. Это была доктор Квинн, Элизабет Маккрой, и она выглядела слишком довольной собой. — Легче. Элизабет проигнорировала его, продолжая ощупывать рану на боку. — Должна сказать, Джошуа, что бы ты ни использовал на этой ране, это поразительно. Признаков инфекции нет. Сойер шагнул вперед, изучая пациента, как на консультации. — Я могу дать вам ингредиенты. Доктор Эймс не видит пользы в народной медицине, но я уверен, что врач вашего положения вполне открыт для более восточной философии. — Это больше похоже на викканскую философию, — пробормотал Калеб себе под нос, и Джошуа бросил на него укоризненный взгляд. Ривз закатил глаза и положил руку на плечо отца. — Ты в порядке, папа? — Что происходит? — Спросил Макленд, усаживаясь. Он отнял простыню у Маккрой и прикрыл обнаженную грудь. — Почему она здесь? — Поверьте мне, я здесь с официальным визитом. — Доктор грубо похлопала Эймса по мускулистому животу. — Пастор Мерфи позвонил сегодня утром и объяснял, что с вами случилось на охоте. — Лиз ухмыльнулась Эймсу. — Кто бы мог подумать, что великий Макленд Эймс окажется таким фанатом уток. — Джим подумал, что было бы неплохо, если бы настоящий врач осмотрел всех. — объяснил Калеб, с ухмылкой посмотрев на Джошуа. — Прошу прощения? — Макленд свирепо посмотрел на Джона и Бобби, которые глупо ухмылялись из угла комнаты. — Я бы не назвал его фанатом охоты на уток, док, — сказал Бобби, игнорируя требовательный взгляд Макленда. — Он охотился в первый раз, и встал как раз в тот момент, когда я стрелял с другой стороны пруда. — Странно, что это не похоже на рану от картечи, мистер Сингер. — Возразила Элизабет. — И Калеб тоже неосторожно поднялся, когда вы открыли огонь? И как именно бедный Дин получил свои травмы? Утки, должно быть, стали намного более злобными, чем я помню. Или он подрался в баре? Это оправдание мужчины использовали, когда они привезли Калеба в ее скорую помощь в Нью-Хейвене несколько дней назад. Очевидно, происходило что-то большее, но мужчины не собирались об этом говорить. Мерфи умолял ее не сообщать о ранениях в полицию, объясняя, что доктор Эймс уже подвергся нападению прессы и не хочет, чтобы мальчиков допрашивали или преследовали. Несмотря на хорошую репутацию Джима Мерфи, ее убедил умоляющий взгляд раненого Дина Винчестера. — Ты же знаешь мальчиков. — Джон подошел к кровати и одарил женщину легкой улыбкой, которая подействовала на нее не так, как улыбка его сына. — Они все время устраивают неприятности. Я предупреждал их об этом. Кто-то должен был пострадать. — Слава богу, есть голос разума. — Элизабет улыбнулась Джону и бросила на Макленда презрительный взгляд. — Молодым парням нужны соответствующие образцы для подражания, а не кто-то холодный и безупречный. — Вы закончили, доктор? — Проворчал Макленд. — Я попрошу Бобби принести вам яйца из курятника и кусок ветчины за ваши хлопоты, и вы сможете ехать с другими домашними визитами. — Лиз пока не может уйти. — Джон шагнул вперед, протягивая руку женщине. Он пристально посмотрел на Эймса. — Кажется, я обещал ей бесплатный обед, если она когда-нибудь приедет. Макленд взглянул на своего лучшего друга, быстро поняв, что его забавляет вся эта ситуация. Джон Винчестер мог быть очаровательным и мстительным, когда хотел. — Тебя не волнует мое состояние? — Я сам наложил швы. Ты в порядке. — Джон посмотрел на Элизабет. — Меня обучали полевой медицине, поэтому я уверен, что они не соответствуют вашим стандартам. Но они не дали идиоту истечь кровью. — Я уверена, чтобы я не предприняла, это не подошло бы живой легенде в области медицины. — Доктор встала, закрывая сумку. — Хотя завтрак звучит прекрасно. — Подожди, пока не попробуешь блины Джима. — Сказал ей Джон, выводя доктора из комнаты. — От них слюнки текут. Бобби стоял в дверях, наблюдая, как они спускаются по лестнице, ведущей на кухню. — О, у доктора Маккрой уже слюнки текут. — Он посмотрел на Макленда. — Я удивляюсь как он этого не заметил. — Заткнись, — зарычал Эймс, отодвигая одеяло и свешивая ноги с кровати. — Не могу поверить, что вы двое позволили Джиму позвонить кому-то постороннему доктору. Сингер фыркнул. — Думаю, мы могли бы попросить Джоша позвонить Эсме, но что в этом интересного? — Пожалуйста, Бобби, не произноси имени моей матери в таком тоне. — сказал Джошуа — В каком это тоне? — Возмущенно спросил механик. Сойер махнул рукой в воздухе. — Этот томный шепот, которым говорят о какой-то кинозвезде. Это неуместно. — Это показывает, что ты ничего не знаешь о женщинах, ловкач. — Бобби усмехнулся. — Но ты пытаешься пристыдить не того парня. Это Мак грезил о твоей маме. — Я не… — заикаясь, начал Эймс. — Я проснулся дезориентированным… на меня почти навалилась женщина… — Мак замолчал, когда все взгляды упали на него. На лице Джошуа отразился ужас. — Ты не же хочешь сказать… — Нет! — прервал его Макленд. — Я имею в виду… Я не имею в виду, что Эсме когда-либо была или будет на мне… — Эймс поднял руки. — Не то, чтобы эта мысль не привлекательна… я имею в виду полностью уважительную, товарищескую дружбу Братства. — Ты мечтаешь о том, что Братство было на тебе, Мак? — Бобби засмеялся. — Может быть, мне стоит позвать прекрасную Элизабет, пусть проверит, не ударился ли ты головой о что-нибудь. — Может, тебе стоит спуститься вниз, пока не кончилась вся еда, Бобби? — Предложил Калеб. В любое другое время он бы наслаждался дискомфортом своего отца, но после страха, который чувствовал прошлой ночью, он был готов заступиться за Макленда. — Ты же знаешь, что вторая партия блинов Джима никогда не сравнится с первой. — Я понял. — Бобби кивнул. — Вам, ребята, нужно немного семейного времени. — Жест Сингера включил Джошуа в мысленную картину. — Я не могу дождаться рождественской открытки вашей семьи. Побледнев, Джошуа сел на край кровати, держась рукой за живот. — Кажется, меня сейчас стошнит. — Вступай в клуб. — сказал Калеб, сверкнув глазами на отца. — Папа, ты можешь попробовать сделать так, чтобы весь этот школьный роман прекратился? Это смущает. Эймс нахмурился, затем посмотрел на обоих мальчиков. — Мои чувства, или отсутствие таковых к Эсме не твое дело. — Джошуа открыл было рот, но Макленд остановил его свирепым взглядом. — Иди вниз, Джошуа. — Хорошо, — охотник обиженно фыркнул. — Но моя мать никогда не встречалась с кем-то, кто не был полностью открыт для продуктов, которые она создает через свое искусство. — А мой отец не встречается с ведьмами. — проворчал Калеб, больше похожий на подростка, чем двадцатилетнего. — Какими бы горячими они ни были. — Заткнись. — Прорычал Джошуа. — Заткнитесь оба! — Макленд боялся, что если он сейчас же не прекратит спор, то окажется под перекрестным огнем. — Поберегите силы на блины. От еды Джима всем сразу станет лучше. — Ты же понимаешь, как смешно это звучит? — Калеб уставился на отца. — Люди рассчитывают на тебя каждый день, чтобы ты решил их проблемы… И это лучшее, что ты можешь придумать? Еда? — Моя мать придумала бы гораздо лучшее решение. — Джошуа стоял у двери, но еще не готов выйти из комнаты. — Без сомнения, заглянув в ее хрустальный шар? — Мальчики! — На лестнице послышался голос Джима Мерфи. — Завтрак готов! Джошуа бросил последний раздраженный взгляд в сторону Калеба, прежде чем развернуться на каблуках и спуститься вниз. — Джошуа? Позвал Мак и молодой охотник остановился с раздражением. — Да? — Спасибо, — искренне поблагодарил Эймс. — Я ценю, что ты позаботился обо всех, включая меня. Блондин, с легкой улыбкой кивнул. — Не хвали меня, пока не увидишь счет, доктор Эймс. Мои услуги довольно дорогие. Ривз покачал головой, когда Сойер ушел. — У Джоша все-таки есть чувство юмора? Мак хмуро посмотрел на сына. — Ты не должен ничего говорить о его матери. Это невежливо, и я искренне надеюсь, что ты будешь добр к ней. Калеб тяжело вздохнул, выговор заставил его почувствовать себя немного виноватым. — Я ничего не имею против Эсме, папа. Она всегда была добра ко мне. — Он указал на лестницу. — Но у нее есть багаж. — Багаж? — Мак провел рукой по растрепанным волосам. — Сынок, я не разговаривал с Эсме больше года. Мы друзья. Вот и все. — Хорошо. Потому что я слишком стар для любого сценария Брейди Банча. Мне нравится быть единственным ребенком в семье, и единственным наследником. — Он усмехнулся, показывая, что дело не в деньгах. Эймс улыбнулся. Его успокоило ревнивое поведение сына. Иногда было приятно чувствовать себя нужным. — А что случилось с желанием, чтобы Джон и мальчики переехали жить к нам? Калеб закатил глаза. — Мне было пятнадцать, и ты не разрешил мне завести собаку. Они были следующей лучшей вещью в моей жизни. Макленд усмехнулся, пожимая плечо сына. — Кстати, о мальчиках. Как Дин? Калеб пожал плечами. — Доктор Маккрой проверила его сегодня утром. Она сказала, что он в порядке. — Я не это имел в виду. — Не знаю, папа. — Калеб судорожно сглотнул. — Он не хочет говорить об этом. — Экстрасенс встретил встревоженный взгляд отца. — Боюсь, ребенок собирается закрыться ото всех нас. Эймс покачал головой, на его лице появилось упрямое выражение. — Мы этого не допустим, сынок. Обещаю. — Можешь ли ты также обещать, что Джошуа никогда не будет моим братом ни в какой форме, кроме как в том, что касается колец Братства? Мак засмеялся, слегка поморщившись, когда швы на боку натянулись. — Думаю, ты в безопасности. — Тогда я принесу тебе блинчиков. — Ты шутишь? Я иду с тобой. Я хочу посмотреть, как Бобби выставит себя дураком перед доктором Маккрой.***
— Лиз, еще раз спасибо за помощь. — сказал Джон Винчестер доктору, когда он, Бобби и Джим провожали женщину к машине. — Мы это ценим. — Всегда пожалуйста. — Доктор перевела взгляд с Мерфи на Сингера. — Вкусный завтрак был более чем искренним «спасибо». Хотя я надеюсь, что в следующий раз вы придумаете лучшую легенду. Ограбление было бы более правдоподобным. Джон переминался с ноги на ногу, бросая на Джима злобный взгляд, но священник молчал, не переставая улыбаться. — Да. Извини, — искренне сказал он, когда стало ясно, что ни один из его друзей не собирается ему помогать. — Возможно, ты сможешь загладить свою вину в следующий раз, когда будешь в городе. — Лиз сжала руку Винчестера. — Ужин в ресторане. — Возможно. — уступил Джон, слегка наклонив голову, когда Бобби причмокнул позади него. Этого никогда не случится, но Джон не собирался обижать женщину. — Я никогда не задерживаюсь на одном месте надолго, — объяснил он. Элизабет понимающе улыбнулась, позволяя пальцам соскользнуть с руки Винчестера. — Может, мне повезет. — Она кивнула остальным. — Передайте доктору Эймсу, что я скоро пришлю ему весточку. — С Маклендом все будет хорошо, — сказал ей Джон, открывая дверцу машины. — Он знает все нужные вещи. Доктор покачала головой. — Нет, я думала больше о письменной корреспонденции от моего коллеги. — Лиз уселась на сиденье седана и надела солнцезащитные очки. — Скажи ему, что я выписала счет. В ближайшее время должны быть готовы планы создания нового радиологического отделения. Винчестер рассмеялся. — Будет сделано, Лиз. Береги себя. — Он похлопал по крыше машины, отступил на шаг и смотрел, как авто тронулось с места. Когда он обернулся, то увидел, что Бобби и Джим с улыбкой смотрят на него. — Что? — Ты ей нравишься. — Бобби покачал головой. — Я не понимаю этого, потому что, черт возьми, я ясно дал понять, что я одинок, но она определенно положила на тебя глаз, Винчестер. — В твоих устах это звучит как одно из тех чудес, о которых только что проповедовал Джим, Сингер. — Так и есть. — Бобби посмотрел на Мерфи. — А ты, что скажешь, Джим? — По-моему, у этой женщины хороший вкус, — ответил Джим, и Джон рассмеялся. — Что это значит? — Проворчал Бобби. — Ты думаешь, Джон — лучшая добыча, чем я? Мерфи повернулся, возвращаясь в дом, двое других мужчин последовали за ним, когда звук приближающейся машины остановил их. — Возможно, доктор Маккой возвращается, чтобы исправить свою ошибку, Бобби.— Поддразнил пастор, прикрывая глаза рукой, чтобы рассмотреть машину. — Она поняла, насколько ошибочны ее пути. — Я бы не удивился. — Сингер посмотрел на дорогу, но нахмурился, когда увидел вспышку черного. Машина Лиз была серебристой. — Кто это, черт возьми? Джон нахмурился, когда темная машина въехала на подъездную дорожку, и Мануэла из пассажирской двери выбралась. Он был еще более озадачен, когда появился другой человек. — Коннер.