Красный лев

      Соседство с демонами явно не шло на пользу ни лесу, ни людям, ни мне. Прошло что-то около дня, а округа уже погрузилась в такой хаос, будто небо на землю упало, а не немножко взорвалось. Из деревни постоянно высылались солдаты, дорогу к храму патрулировали, а на соседней горе некрасивенько мерцало пятнышко разрыва. Украшали все это бедствие бродящие по округе демоны, не понимающие, куда они попали. И все это под грохот Бреши и людские оханья.       Мои чувствительные уши и нос к такой какофонии не были готовы, и потребовалось немало времени, чтобы воспринимать все лишнее как фоновый шум. Голоса — слишком резкие. Крики — слишком громкие. Запахи демонов — новые, странные. Большинство воспринимаются как запах озона, дыма или гнили, а через тепловое зрение все поголовно под минус пятьдесят как минимум, только демоны Гнева под сотку полыхают. Магия, блин. Над храмом вообще воцарилась мертвая зона, и лишь там было относительно тихо, да и солдаты не спешили туда соваться. Ковыляя по дороге на другой стороне своей новой территории, я всматривалась в приведения и призраков, притираясь животом к обожженной земле. Движения у них плавные, не такие резкие, как у людей или нелюдей, предсказуемые, если не приспичит материализоваться где-нибудь за спиной или сбоку, что уже продемонстрировал демон Гнева. Это горбатое существо, раскаленное почти до бела, с яростным стоном выкурило меня из укрытия, неприятно опалив кончик хвоста. Вот к этой твари я точно не рискну приблизиться! Так и удалось обмозговать и выяснить, что магам, которые сами воплощения стихий, типа того же Гнева и Отчаяния, я не соперник. К ним лучше вообще не прикасаться, если те не под контролем, вроде заморозки от мага, — уж налететь тушей и разбить жертву абстракционизма я бы смогла. С призраками, с их неказистыми, но длинными и острыми пальцами, было не в пример тяжелее, хотя замах когтистой лапой действительно смог рассечь их странные тела и развоплотить. А приведения были странные. Вроде махнула — и пропала тварь. Слишком просто, если в тебя не успели кинуть неприятную и убойную сферку. Все равно, что мячом для боулинга, — тяжело и больно. А вот на вкус пробовать демона я не решилась. Вроде крови у них и нет, но кто ж знает, из чего состоят их тела? Пришлось вычеркнуть из списка моего оружия клыки и надеяться на лапы.       На нескольких заблудших в лес демонов я тренировалась около недели, но оказалось, что раны от их атак заживают дольше и требуют особого ухода. Так я сначала проследила за аптекарем, который собирал травы недалеко от лесопилки, и узнала, как выглядит эльфийский корень. Он частенько растет под деревьями. Сначала я не понимала, как его вообще использовать, а потом додумалась, что можно разжевать и уже этой бякой вылизывать раны. Что не удивительно, помогало так, будто я дозу антибиотика приняла. Местный подорожник творит чудеса! Судя по эффектам, подорожник чернобыльский.       Так бы я и шаталась добрые пару месяцев по горам, пока не начала понимать, что за мной следят. Настойчиво так. Смотря прямо в затылок и находясь против ветра. Долго я не могла понять, что происходит, и едва не заработала себе паранойю, обойдя всю территорию, зачищенную от демонов, пока не поняла, что это самые настоящие инквизиторские разведчики! Наверняка поняли, что в лесу как-то резко сократилась популяция демонов, и отправились искать причину. И эта причина в один из интимных вечеров с разодранной лапой сидела на жопке в попытке зализать очередную рану болотного цвета пакостью, согнувшись в букву «зю».       Разведчики смотрят на меня из-за деревьев. Я смотрю на них, высунув язык. Искра, буря, безумие. Отмерев, кувырнулась спиной в сугроб ровнехонько на четыре лапы и дала деру — в один большой прыжок я отталкиваюсь лапой от ближайшего дерева, пропав за холмом.       Вуайеристы!       Зеленые капюшоны я видела еще не раз. Настойчивые человеки искали мою пещеру, которую после недавней лавины просто завалило, и теперь она находилась ниже уровня утоптанного снега, не позволяя меня обнаружить. Да и я сама постаралась, хвостом заметая за собой следы. Часто я чуяла людей совсем рядом, но они имеют дело не просто с диким зверем, а с разумным, который крайне не любит, когда у него под окнами… эм, над окнами шастают какие-то сомнительные личности. Они даже могли пройти прямо по моему потолку, не заметив, или решив, что это очередной камень.       Тихо посмеиваясь над недоумевающими лицами, я водила за нос целый рой разведчиков еще с месяц, пока не потеплело. Укрывающий пещеру снег сменило нагромождение веток, изображающих куст, и прятаться стало труднее. Еще и из-за того, что я безбожно линяла, оставляя клоки по всему лесу. Некоторые тут же подбирали гнездовые птицы или норные животные для жилища. Особо наглые, вроде белок, выдирали клоки прямо из моей тушки, пока я лениво грелась на солнце. Больно не было, шерсть-то сама выпадает, но какова наглость! Из-за снующих разведчиков, которые явно искали дикого и опасного зверя, больше времени пришлось проводить на территории храма, опасно близко к Бреши, но демонов там всех истребили, а разрывы, кроме одного, закрыли. Из-за непопулярности этого места по периметру воронки можно было спокойно гулять, а за вывернутыми камнями и спрятаться. К красному лириуму, который тут был рассыпан едва ли не на каждом квадратном метре, я, однако, приближаться даже не думала. Болезненной пыткой было слышать этот жуткий шепот на расстоянии добрых двухсот метров, от чего меня потом мучили кошмары около пары дней. Несколько раз даже мелькали образы демонов Ужаса и Страха, а я снова задалась вопросом про одержимость. Демоны иногда вселяются в животных или вещи, но сознание-то у меня вроде человеческое — с поправкой на инстинкты зверя — а человека с силой воли еще нужно склонить на свою сторону. У меня дикого страха не было, зато желание прожить еще лет двадцать — есть. Больше, увы, тигры не живут.       Да, я все-таки определилась, что «лев» — это вид. А название животного «тигр». Как «драконом» можно назвать виверна, ведь они родственники, но имя животного у него именно «виверн». Добро пожаловать в дебри дикой природы, с вами Николай Дроздов! И сегодня мы поговорим о том, как молоденькая тигрица начинает сходить с ума без нормального общения. Мне действительно не хватало общества чужака, чье тело уже обглодали падальщики, и чокнутой вороны, но та была слишком стара для случившейся беды и наверно улетела куда-нибудь на другую гору. Одиночество скрашивали друффало, охота на которых превращалась в цирк на грязи. Летали все — копыта, хвосты и шерсть, чьи-то рога и головы. С потеплением, хоть и в горах, снег превращался в темную жижу, а ночью замерзал обратно. И все это под свежевыпавшими хлопьями на склоне! Добыча пищи стала проще только для меня — когти давали сцепление со льдом, а неспособные убежать друффало стали легкой добычей, беспомощно кувыркаясь на скользкой поверхности.       Но, даже с обилием пищи на горе, раз в полгода приходилось спускаться к границе Внутренних Земель. Там-то я и познакомилась с такой вещью, как пещерный медведь, а наша встреча прошла в свойственной диким животным манере. Я учуяла стойкий запах хищника, едва пересекла лесополосу и вышла к реке. Дальше только фермы. Здесь, внизу, было куда теплее, чем в горах, и запахи благоухающих цветов забивали и без того скудное обоняние. Любой мабари обнаружил бы меня раньше, и я этому дико завидовала. Но вот обладатель запаха показался из-за камня, ведя носом и осматривая окрестности, а я пригнулась к земле. Медведем это существо можно назвать с натяжкой: шерсть грязно-серая, растет только на нижней части тела, а спина остается светлой, с коротким пушком; на лапах то ли хитин, то ли чешуя. Глаза блеклые — рядом пещера, откуда он вышел, и на зрение он не особо полагается. А вот нюх… Огромная туша три на четыре развернулась в мою сторону, а я струхнула. Как бы так сказать… я ведь еще маленькая. Мне еще год расти, чтобы стать такой же огромной и тяжелой, а сейчас я этому мишке на один укус. Вообще, я спустилась только чтобы погонять фенеков. Их мясо, как деликатес, — сладкое и нежное, но до жути калорийное. Ела бы я его весь год, растолстела и была бы шариком с хвостом.       Однако, не стоит забывать, что это не моя территория. Куча меток и следов огромных когтей на деревьях говорили, что чужаку здесь не рады.       Пещерный медведь лениво повернул ко мне голову, но я тут же свалила, не решив искушать судьбу. Ладно, сегодня без десерта… Меня ждут вновь расплодившиеся наги, да и за деревней бы понаблюдать надо.       Убежище погрузилось в сонную тишину лишь часам к трем ночи, если судить по ощущениям, — самый пик моей активности. Я выбралась из леса, вслушиваясь в уханье совы и чуя приятный запах мороза. Не тревожа сонный караул, я прокралась по берегу мягкими лапками за их спинами и по скалам, по крышам домов и заборам спустилась в обход главных ворот на берегу. Домов было много, и все они расположились на расстоянии друг от друга так, что их тени создавали небольшие коридоры, по которым я и передвигалась, молнией перескакивая от укрытия к укрытию. Так и закоулков и двориков было довольно много. В одном из них даже облезлый кот хозяйничал, зашипев и мрякнув при моем виде, будто я его заживо есть начала. Проследив, как зверек скрылся за какими-то ящиками, прошла дальше, замерев в кустах. Кажется, это таверна. Запахов здесь было просто море разливное — тут и деревенщина, и цитрусовая нотка (явно Дориан побывал), куча разных духов от гостей-аристократов, присущий всем магам горький запах лириума… А еще людская пища. От фантомного вкуса жареного мяса у меня потекли слюнки, и я голодно сглотнула. Все бы отдала за кусочек запеченной курочки… Тоска по цивилизации редко на меня нападала, но среди человеческих построек чувствовать ностальгию было даже болезненно и грустно.       Прыгнув сначала на забор, а потом, царапнув по частоколу когтями, я запрыгнула на скалы, любуясь на большие, больше человеческой ладони, кошачьи следы на серебряном снегу. Вот крику-то под утро будет! Переполненная впечатлениями, я направилась к озеру, где с тяжелым вздохом села у кромки льда. Пошкрябав когтем многолетнюю мерзлоту, я поняла, что жест был чисто человеческим, и подняла лапу к морде. Поочередно согнув по пальцу с черной подушечкой, едва не обрадовалась, как ребенок, поняв простую истину: все-таки, я не зверь.       И я помню, что меня зовут Лина.       Наивная мысль дала надежду, что общий язык с людьми и нелюдьми я все равно найду. Вот только меня пугало, что единственная возможность стать полезной, — это примкнуть к Инквизиции в самый сложный момент. Во время атаки Корифея на Убежище. Нет смысла рвать когтями красных храмовников, я просто напорюсь на меч и не буду жить долго и счастливо, а сдохну в тот же день. А вот чуть-чуть попозже… После лавины.       Что ж, немножко стыдно, что я пользуюсь чужим несчастьем, но я же кошка. А совести у нас нет.