Ровняй по нитке

      Акира запрыгнул в вагон едва ли не за минуту до отправления и быстро прошёл к своему месту. Нет, будто он виноват в том, что главнокомандующему приспичило получить отчёт прямо перед отъездом. Вот горит ему, прямо чешется. Пнув носком сапога чьи-то шмотки, забрался на своё место и тяжело вздохнул. Ещё спать придётся снизу. Нет, он, конечно, не против, но двенадцать часов трястись в этой чёртовой капсуле — далеко не вершина наслаждения.       Лежать как истукан и пялиться в потолок. И кто придумал эти «восхитительные» способы перебрасывания войск ночными поездами? Да такого транспорта уже сто лет никто не видел, если не больше. Шики — больной на голову ублюдок. Собственно, а что ему? У него же делюкс, в нём хоть на край света. А тут тесно, твёрдо, голова постоянно о дурацкий столик бьётся, ещё и соседи по ячейкам просто идеальные: Кейске и Киривар. Если первый просто болтливый, то от второго проблем намного больше.       Акира постелился, вытянулся во весь рост, отставив сапоги в сторону. Быстрее заснёшь — быстрее приедешь. Ага, где там. Он с трудом сдержал язык за зубами, чтобы не напомнить удивительным соседям, что портянки имеют удивительное свойство — стираться. Вонь неимоверная.       Пришлось придвинуться ближе к ячейке Кейске, едва ли не вваливаясь в неё. Какой тупоголовый баран проектировал эти поезда? Какого хрена престарелые вагоны рассекают по ночам? Теперь двенадцать часов вдыхать превосходный запах чужих потных портянок. Могли бы уже полностью закрыть ячейки, а то перегородка только у головы, а всё остальное на виду. Восхитительные запахи летают.       У Акиры совсем не было настроения для созерцания прекрасных пейзажей, да и желания качаться, как выброшенная на берег рыба, тоже не появлялось. Кейске засопел на соседней простыни, перевернулся, закинул руку куда-то на живот, придавливая к полу сильнее. Дерьмо. Как можно спать без перегородок?       Пить хочется. Пошарившись по своим карманам, Акира с сожалением отметил, что забыл деньги. Теперь ни еды, ни воды, даже душ не принять. Придётся утром расхаживать по штабу с грязными волосами аж до вечера, пока отбой не прозвенит. В сердце теплилась святая уверенность в том, что из этого рассадника заразы и грязных портянок выйти чистым нереально. Противно от самого себя.       Внезапно стало тяжело дышать. Акиру придавили к полу сильнее, просовывая руку под китель, пытаясь нащупать ремень на галифе. Он широко распахнул глаза, готовый в любой момент размазать по стенке наглеца, но наткнулся на насмешливые искорки в алых глазах.       Шики склонился ниже, упираясь руками в простынь. Кончики его волос приятно защекотали лицо. Акира просто смотрел, чувствуя, как чужая рука медленно ползёт под китель, оглаживая живот. Жалобно звякнул ремень, его подняли выше, совсем не по уставу. Ну нет.       — Что вы творите, генерал? — зло прошипел Акира, мысленно прося, чтобы никто из его прекрасных соседей не проснулся.       Лишь ухмылка в ответ. Шики укусил за шею, впиваясь в неё зубами. Задрал край кителя. Акира дёрнулся, перехватил наглую руку, краем глаза поглядывая на ноги Кейске. Грёбаная перегородка у окна. Сейчас она как никогда мешает.       — За мной, капитан, — холодный тон, от него загривок покрывается потом.       — Идите в задницу, мой генерал, я сплю, — отрезал Акира.       У него нет настроения на глупые игры. Запихнул в эту консервную банку, заставил перед поездом бежать за отчётами в штаб. Хрен ему, а не секс. Из-за этого ублюдка даже деньги забыл взять.       Хитрый смешок прямо в ухо, легкой струйкой воздуха огибающий раковину. От него кожа покрылась мучительной дрожью. Чёртов садист. Но Акира только холодно посмотрел в глаза и уцепился руками в раму большого квадратного окна.       Длинные пальцы аккуратно расстегнули ремень на галифе, прошлись по тазовым косточкам, мягко обводя их. До судорожных вздохов, до глупо покрасневшего лица, до придушенного стона.       — За мной, Акира, или тебя трахнуть прямо здесь?       Сладко. Чертовски сладко потянул слова, словно говорил о чём-то милом, а не похабном. Словно подтверждая своё намерение, Шики дёрнул за галстук, заставляя приподняться. Шёпот прямо в ухо. Завораживающий и пошлый.       — Или тебе нравится вот так, когда все видят, м?       Акира тяжело выдохнул, скосил глаза на соседнюю ячейку. Перегородка у окна, конечно, даёт какое-никакое уединение, но вся нижняя часть тела на виду. Смотри — не хочу. Шики навалился сверху, кусая за ушную раковину. Насмехается, ублюдок.       Пришлось нарочно нетерпеливо оттолкнуть его от себя и поползти к шторкам, закрывающим ноги от прохода. Равномерно покачивающийся вагон не позволил удержаться на ногах. Акира шмякнулся прямо в объятья Шики, проклиная себя за это. Он бы предпочёл приложиться головой о второй ярус и истечь кровью прямо здесь, чем переться в особый вагон.       Но разве генерал позволит своей собственности покалечиться? Оттолкнув его от себя, Акира гордо направился в одиночное купе. Пусть подавится своим ненормальным желанием трахаться. Длинный коридор промелькнул слишком быстро, пришлось остановиться перед дверью, с тупым упорством наблюдая за тем, как Шики вводит код, и в нерешительности застыть в проёме.       Лёгкий толчок в спину, и Акиру захлестнул приятный запах в просторном купе. Он даже несколько секунд просто тупо пялился на внезапно богатую обстановку. Это не на полу спать, думая, как бы не закинуть ногу на нерадивого соседа. Но удивляться обычному вагону не дали: Шики сразу же прижал к стенке, грубо целуя.       Акира чувствовал, как чужие руки грубовато очерчивают ключицы, как обжигающее дыхание сводит с ума. Кожа покрывалась колючим удовольствием от лёгких прикосновений сухих губ. Влажным языком по шее, укусами по плечам.       Шики расстегнул китель, отбросил его куда-то назад, ухватил за локоть, толкая на кровать. Акира стукнулся головой об окно и болезненно зашипел. Мог бы хоть притвориться нежным. Руки скрутили за спиной, вдавливая в постель грудью, наваливаясь сверху, не давая нормально вдохнуть.       Акира неловко дёрнулся, фокусируясь на ощущениях. Он не видел того, что творится за спиной, но прекрасно чувствовал холодные пальцы на своих бёдрах, которые то и дело проникали под рубашку, игриво оглаживая кожу. Вырвать руки из цепкой хватки, упереться ими в окно. Дыхание сбилось, оставляя на стекле запотевший след.       Оставалось только послушно раздвигать ноги и не думать. Отбросить всё и раствориться в нахлынувших эмоциях. Рубашку резко дернули наверх, обнажая поясницу, и Акира вздрогнул от невесомых поцелуев, которые пылающей вереницей спускались вдоль позвоночника. Он не чувствовал больше ничего, только яркие вспышки на спине.       — Ммм, сволочь… — тихо прошипел, удобнее упираясь в окно. — Нравится же тебе меня мучить.       Тихий смешок, опаляющий горячим дыханием кожу. Щекочущие спину волосы, пальцы медленно, словно издеваясь, повели вверх по позвоночнику. Едва ощутимые прикосновения контрастирующие с тёплыми губами.       — Сдаёшься? — насмешливый голос прямо в ухо.       Сладкий до гадкой дрожи, паршивый до чёртиков. Вот сволочь, ещё и издевается. Акира дёрнулся, грубо оттолкнул от себя Шики. Пришлось впечататься всем телом в тонкую стену, чтобы не упасть. Ноги заныли от неудобного положения, грозя не выдержать такой экзекуции.       Придавить эту ухмыляющуюся сволочь к кровати, размашисто усесться на бёдра, злобно укусить за палец. Кожа солёная, пахнет каким-то странным мылом. Только что из душа? Вот предусмотрительный ублюдок. Акира внезапно усмехнулся и резко прижался грубым поцелуем к Шики, вжимая его руки в стенку. А почему нет?       Ёрзать на чьих-то бёдрах весьма странно. По крайней мере, непривычно. До такой откровенной пошлости редко доходит. Но сейчас особенный случай. Особенный случай и безумное желание стереть с самодовольной рожи ехидную улыбку. Ради этого и поёрзать можно.       Акира выдохнул, удобнее обхватил пальцами напряжённые плечи и с недовольством отметил, что длинный ряд скрытых пуговиц на галифе очень даже хорошо ощущается. Неважно. Он простонал, склонился над всё таким же ехидным лицом и блаженно прикрыл глаза.       Тело затрепетало, ощущая головокружительную близость, не позволяя держать голову ясной. Нет, не получится. Акира прекрасно чувствовал, как нотки сладкого возбуждения разливаются по телу, пролазят изворотливыми ужами в напряжённые нервы, иголками вонзаются в позвоночник, отбивают бешеные ритмы его собственным сердцем.       Пересохшие губы резко ухватили воздух, казалось, ещё минута, и лёгкие разорвёт от букета ощущений. Акира уперся руками в грудь, продолжая пошло ёрзать на бёдрах. Чужое возбуждение слишком ярко проступало сквозь плотную ткань, натягивая её до предела, давя гадскими пуговицами.       — Генерал, — непослушным языком прошипел Акира, прижимаясь сильнее.       Возбуждённый взгляд в ответ. Ммм, значит, так его можно вывести из строя? Акира наклонился, игриво провёл языком по губам. Чужая рука на заднице немного отвлекала от хитрого плана обманчиво-мягкими поглаживаниями.       Вот сволочь. Будет ему секс. Акира соскользнул с чужих бёдер, нежно поцеловал, не давая опомниться и возразить. Любит мучить. А сам нет? Едва ощутимо пальцами вниз по незаметной линии пуговиц, упрямо огибая набухшую головку. Не касаться её. Только дразнить. Подушечки покрылись лёгкими возбуждающими уколами, ногти цепляли большую пряжку, оттягивая её.       Шики выдохнул, ухватил за волосы, прижимая к себе, заставляя открыть шею, подставить её под нетерпеливые поцелуи. Акира закрыл глаза, пытаясь сдержать собственное возбуждение. Знает, как вывести из равновесия. Нет. Не останавливаться. Мягко обвёл пальцами пуговицу на галифе, нажал ладонью, прощупывая горячую головку сквозь ткань.       — Хочешь поиграть? — томно, с насмешкой, вот сволочь.       Акира вздрогнул, но пропустил эти слова мимо ушей. Хрен ему, он не поведётся на сладкие речи. Болезненный укус за губу. Подчиняясь настойчивым рукам, пришлось снова устроиться на бёдрах, плавными движениями сильнее возбуждая.       Рука Шики слишком нагло спустилась на задницу, сжимая до колючей боли. Точно следы останутся. Ему-то ничего, а Акире завтра перед сослуживцами краснеть: ни сядешь, ни встанешь. Пальцы скользнули под галифе, оглаживая, лаская.       — Нет, мой генерал.       Акира хитро прищурился, сладко проводя рукой по напряжённым плечам. Ещё сексуальнее. Горячо прижаться к чужому телу, лаская кончиками пальцев хорошо прощупываемые мышцы. Блядь, какого чёрта Шики такой красивый? Возбуждает.       Акира осознал, что план с треском провалился, когда с него резким рывком спустили галифе, покрывая шею жадными поцелуями. Тело предательски ответило на прикосновения, вводя в пелену наслаждения. Пальцы на ногах поджались, губы уже не сдерживали возбуждённые стоны. Хочется. Хочется этого ублюдка. Чёрт.       Шики усмехнулся, протолкнул пальцы в тело, двигая нарочно медленно, с самодовольной улыбкой. И здравый смысл уплыл вместе с желанием возбудить и съебаться. Акира блаженно прикрыл глаза, уцепился за оконную раму, пытаясь удержаться в равномерно покачивающемся поезде. Глубоко, резко, возбуждающе. Как же охуенно и хорошо вот так сидеть на Шики с пальцами в заднице. Голова отказывается думать, только окунает в безумный водоворот эмоций.       Внезапно стало пусто, и уже распалившийся Акира обиженно ткнулся в чужое плечо, что-то едва различимо промычав. Тихий смешок в ответ, от которого волосы на макушке встают дыбом. На смену неглубоким толчкам пришло лёгкое надавливание ногтевыми пластинами. Неприятно. Даже немного больно. Точно издевается.       Акира оттолкнул от себя наглые руки и сам опустился на член, пытаясь вновь вернуть то ощущение, от которого спина покрывается колючими иголками удовольствия, потеют руки и хочется блаженно прикрывать глаза. Резко, глубоко, до упора. Двигаясь в такт покачиванию поезда, Акира цеплялся за всё вокруг, едва ли не взвывая от удовольствия.       Плевать на всё, он больше не может. Ещё немного — и позорно кончит, ерзая на члене. Вот так просто, без дополнительных манипуляций. Просто потому, что он любит этого самовлюблённого придурка.       Шики, словно чувствуя это, резко поднялся, грубо толкнул на постель. Акира открыл глаза, ухватился пальцами за подушку и болезненно застонал, когда толчки стали яростнее и хаотичнее. Он затуманенным взглядом смотрел на покачивающиеся чёрные прядки, закрытые глаза, плотно сомкнутые губы, с которых не срывался ни один звук, и сходил с ума. Его приглушённые стоны напоминали скулёж подбитой собаки, от этого становилось противно, а «смертник» паршиво скользнул куда-то назад, вызывая жуткий дискомфорт.       Но Акира плевать хотел на то, как выглядит и какие звуки издаёт. Возбуждение сковало все внутренности, зажало их в тиски, прострелило гордость и обиду, оставив лишь желание быть ближе. Шики удобнее обхватил его рукой, склонился ниже, почти болезненно вдавливая в кровать.       — Стой… — срывающимся голосом промямлил Акира, чувствуя, что ещё минута, и он просто не сможет говорить.       Но Шики проигнорировал, толчки усилились, выбивая из головы всё желание думать о последствиях.       — Да стой же ты.       Цепляясь пальцами за широкие плечи, задевая ногтями булавку на форме. Ещё одна усмешка прямо в ухо, опаляющая горячим дыханием.       — Нет.       Шики задрал изрядно помятую рубашку, обнажая живот, провёл по нему ногтями, вызывая тихий стон. Акира напрягся, отдаваясь ощущениям. Холодные пуговицы на кителе опалили кожу, словно хотели оставить на ней клеймо. Они вдавливались, украшая замысловатым узором тело.       Шики прижался сильнее, тихо выдохнул и резко выпрямился, вколачиваясь быстрее. Акира совсем потерял связь с реальностью, ухватил пальцами паршивые пуговицы, перебирая их, оглаживая, закинул ногу выше, едва ли не въехав ею прямо в ехидную морду напротив. Горячо.       Тело как оголённый провод, эмоции смазаны, глаза видят перед собой только манящие губы. Грубые толчки, неожиданно глубокие, сводили с ума, заставляя выгибаться, откровенно стонать, ёрзать. Эмоция высоким разрядом пробежала по комку нервов, постепенно нарастая, становясь отчётливее и невыносимее. Словно ток накаляется, проникает в каждую клеточку тела и наконец-то взрывается ярким фейерверком вместе с неприлично громким стоном.       Сквозь сладкую пелену Акира услышал тихий полустон Шики. Такой сексуальный и манящий. И приятная истома захлестнула тело. Каждый раз хотелось услышать этот мягкий звук, запечатлеть его в памяти и мечтать повторить снова и снова как заевшую плёнку на кассете.       Шики почти не издавал никаких звуков, только тяжело и быстро дышал. Но в самый последний момент, когда весь мир погружался в яркие пятна, не мог сдержать голос, сводя с ума. Как же охуенно у него это получалось!       Несколько секунд Акира не осознавал, что творится вокруг, даже не чувствовал собственных ног. Позволил смазано чмокнуть себя куда-то в скулу и лениво потянулся на постели. Как в тумане до него дошло, что этот самодовольный ублюдок…       — Сво-о-олочь, — хрипло прошипел он, пытаясь добавить в голос хоть капельку недовольства, но получалось не очень убедительно.       — Так что ты там хотел сделать? — с привычной насмешкой, почти без хрипотцы спросил Шики, поднимаясь.       Вот козёл. Понял.       — Если хочешь устроить подлянку, сам не возбуждайся.       Издевается, зараза. Ему-то что? В душ и красавец. Просто вытереться на крайняк. А вот Акире как изъёбваться? Надо же было кончить в него. Обычно такой херни он не вытворял, а тут на тебе — приспичило.       Грёбаный генерал, грёбаный отчёт, грёбаные деньги. Шики довольно усмехнулся и бросил возле подушки карточку. Даже не сказал ничего, только укусил за плечо и вышел из купе. Акира ухватил зубами край рубашки, чтобы не испачкать и, воровато оглядываясь, пробрался к душу, моля, чтобы никому из солдат не приспичило посреди ночи здесь шастать.       Присобачив карточку-пропуск к считывающей панели, споткнулся о порог. Дерьмо. Кое-как раздевшись, стараясь не вымазать несчастную рубашку, Акира включил горячую воду. Она медленно стекала по телу, смывая грязь и следы нетерпеливости генерала. Приятно пощипывая искусанные руки, грязными струйками скатывалась вниз. Поезд резко качнулся, и устоять на ногах не получилось. Акира впечатался лицом в панель управления. Нос отозвался неприятной ноющей болью. Чертыхнувшись, пришлось вцепиться дрожащими руками в поручень и кое-как привести себя в порядок, с недовольством смывая сперму.       Счётчик со временем противно тикал перед глазами, показывая, что прошло уже двадцать минут. Ну и хрен с ним. Преимущество главнокомандующего — горячую воду можно хоть сутками лить, а по дорогущим пропускам, которые продают проводники, только на шесть минут. Акире глубоко плевать, какая там может столпиться очередь, он не выйдет отсюда, пока не смоет с себя абсолютно всё.       Нацепив мятую рубашку и всё же намочившиеся галифе, вышел из душа с гордо поднятой головой. Солдаты, с недовольством проводили его взглядом аж до двери в соседний вагон. Что, идиоты? А нечего ночами в душе шастать. Акира остановился в проходе: босой, мятый, без кителя. Да пошёл этот Шики!       После такого мытья не хочется опять лезть в те тесные ячейки. Чувствуя свою правоту, он всё с таким же невозмутимым видом прошёл мимо стоящих в очереди у душа солдат обратно. Что пялитесь, бараны? Ну да, ваш сослуживец может себе позволить расхаживать в таком виде по поезду.       Акира поспешно ввёл код на двери главнокомандующего и ввалился в купе. Шики до сих пор не вернулся. Ну и ладно. Лежать на генеральской кровати куда удобнее, чем на полу. Через окно, краем залезающее на крышу, видно яркие звёзды. Их убаюкивающее мерцание и равномерное покачивание вагона сбросили остатки злости, оставляя в теле лишь приятную расслабленность и полную затраханность. Ничего не хочется.

***

      Акира открыл глаза, вытянулся во весь рост на кровати. Приглушённый свет возле стола бил в глаза, заставляя щуриться. Шики сидел к нему спиной, пролистывая тот злополучный отчёт. Похоже, он даже не ложился. Ну да, а куда, собственно? Не на односпальной же кровати умещаться. Акира мотнул головой: да пошёл он. Пусть спит, где хочет, хоть на полу возле вонючих портянок Киривара.       Поезда — отборное дерьмо высшего сорта. Рассадник заразы и плюс один к проблемам. Был бы выбор, ни за что в них не полез.       Акира сел, потянулся, посмотрел в огромное окно. Над Тихим океаном поднималось солнце, окрашивая рваные облака в нежно-лиловый цвет. Рассвет медленно расползался над спокойной водой.       Впрочем, поезда не такие уж и плохие, если спать на генеральской кровати. Интересно, а бесплатный завтрак за ночную выходку в комплект неожиданной заботы входит?