Ровняй по нитке

      У Акиры был бушлат на размер больше его самого. Тяжёлый, с безжизненно свисающими рукавами и мехом, в котором можно было утонуть. У него был учебник в трёх частях о правилах десантирования всего, что только можно представить, и зеленоватый синяк на бедре от хорошего пинка армейским сапогом. А ещё время от времени появлялись мешки под глазами, мелкие порезы на руках и стёртые до самой задницы ноги. Последнее прилагалось к учебным походам.       Акира помнил три основных правила: нельзя менять обувь, нельзя проёбывать шевроны и нельзя ходить в грязной форме. На самом деле, «нельзя» было куда больше, но он, как ни пытался, не мог их все запомнить. Прошло слишком мало времени для таких удивительных проявлений сообразительности. Порой казалось, что мозг атрофировался вместе со вступительными экзаменами, но как только начинались занятия, мысли об этом уходили вместе с угрозой пересдавать самые сомнительные предметы, когда нормальные люди пойдут отдыхать. Хоть особых планов не было, а торчать в странных местах совсем не хотелось.       Акира выдохнул и упёрся ногой во второй ярус кровати. Он не знал, чувствуется ли это сверху, но спать совсем не хотелось. Ну и похрен. Не понравится — скажут, чего о всяких типах думать? Прогретая в основном из-за чужого дыхания казарма совсем не привлекала приятные сны. А когда ему хоть что-то снилось? Уже и не вспомнить. Нет, иногда всё же появлялись расплывчатые образы, но не так часто. Может, оно и к лучшему.       Перевернувшись на бок, Акира уставился на соседнюю кровать. Там крутился Кейске. Как его ещё никто не задушил подушкой? Мешает ведь жутко. Но пока что конфликты были не такие уж существенные. Возможно, потому что прошло не так много времени с поступления. Пока что мозг выедали только непосредственные начальники и учителя. Последние, притом, куда больше, чем первые.       Возле окна кто-то шарился. Акира уловил идущие снаружи звуки, но никак не мог разобрать, что там происходит. У него не было ни времени, ни желания тратить на это свою ночь. По-хорошему, он должен спать без задних ног, завтра очередной сложный день, но почему-то не получалось.       Вспоминая расписание, Акира вздрогнул. Там должен быть иностранный, какая-то фигня с техникой, о, ещё тактика… кажется. Он крайне плохо запоминал такие вещи, да и всё, что было связано с цифрами, датами и прочей ерундой. Наверное, должно быть стыдно, но внутри ничего не дрогнуло. Собственно, Акире не было ни за что стыдно, хоть это и неправильно.       Прижиматься к подушке так легко и приятно, что хочется закрыть глаза и забыть обо всём. О палатках, в которые их засунули перед поступлением, о сложных экзаменах, о полухолодной казарме и постоянно влажных портянках. Просто забыть. Запах на удивление лёгкий, не раздражает нюх. Откуда он идёт? Довольно непривычный для такого места.       Акира не знал в каких ебенях стоит его удивительное училище и понятия не имел, как отсюда можно свалить. Только примерно представлял дорогу до ближайшего городка, в котором была железнодорожная станция. Однако фиг отсюда уедешь. Собственно, он и не собирался.

***

      — Хорош в пустоту пялиться, давай! — грубый голос прямо возле уха вывел из задумчивости.       Акира поспешно ухватился за рычаги боевой машины десанта, слабо понимая, что он должен делать. Инструкции перед глазами не было, память подводила. От такого внезапного наплыва хотелось бросить всё и уйти.       — Завожу, — язык почти не поворачивался.       Звонкий шлепок по предплечью на мгновение выбил из колеи, спёртый воздух раздирал лёгкие. Акира не сразу понял, что произошло.       — Хуй за щеку заводить будешь. Запускай!       Проглотив обиду, он послушно потыкал на кнопки в рандомном порядке. Звуки стояли странные, близкие к писку. Похоже, машина ни на секунду не хотела подчиняться его неумелым рукам. Довольно ощутимый подзатыльник и ему велели лезть обратно. Блядь.       Свежий воздух с шумом ворвался в лёгкие, захотелось упасть прямо на металлическую коробку и лежать без сил. Акира прекрасно чувствовал, насколько он грязный и измученный. Сегодня крайне неудачный день, даже добавить нечего. Просто куча дерьмовых совпадений.       — Ты абсолютно безнадёжен. Каждый раз одно и то же. Сколько можно?       Акира только сонно посмотрел на своего мучителя, но ничего не ответил. Ему хотелось спать, а не сдирать ногтевые пластины о заедающие кнопки. Проёбанная ночь давала о себе знать, как и внезапно заболевший синяк. Ботинок всё ещё ярко вспоминался и вызывал на удивление бурные эмоции. Дышать спёртым, наполненным пылью и жаром воздухом не особо привлекательно. Тут хоть лёгкие не разрываются на кучу ошмётков. Более-менее свежо.       — И кто тебя только взял? Прыгаешь как бревно, технику портишь. Тебе вообще автомат можно давать? Или и его в досрочный дембель отправишь?       Акира пожал плечами. Так получилось, тут его вины нет. В самом деле, не будут же ему предъявлять за неуменение обращаться с техникой? Если честно, абсолютно всё равно на возмущения командиров. Недовольны — и хуй с ними. Да и на армию, собственно, тоже. В руки сунули кучу бумаг и велели найти прапорщика, чтобы передать ему всю эту макулатуру. Нашли мальчика на побегушках.       Акира не видел причин возмущаться, он не видел вообще ничего противного или выводящего из себя. Мысли были далеко от этого места и от поцарапанных рук. Идти по площадке, вглядываясь в лица не очень приятно. Признаться честно, в голове никак не появлялся образ этого таинственного прапорщика, кому отдавать бумаги? Только на краю сознания наклёвывались какие-то черты.       Наконец-то знакомая рожа, будто по ней катком проехались, показалась за очередным поворотом. Правда, она там была не одна. Прапорщик увлечённо беседовал с Шики, не замечая ничего вокруг. В груди зашевелилось недовольство, медленно расползаясь токсичными змеями под кожей. Стоило только взглянуть в ту сторону, и в голове закипал целый рой эмоций, пока что слабых, но медленно набирающих силу.       Акира напрягся. Этот Шики появился внезапно, ещё месяц назад не было, а потом как из-под земли вырос. Кто он — не удалось узнать ни одному человеку. А это при том, что новости в подобных закрытых заведениях распространяются со скоростью лесного пожара… Тьфу! Ёбаные пожары, вечно на них загоняют, а потом все руки в какой-то дряни. Только какой-то хер что-то неподалёку подпалит так кого зовут? Военных! Будто пожарников им мало, сволочи.       Шики носил погоны старлея*, смотрел колко и по сути только шлялся по территории. Других функций за ним не наблюдалось, если не считать исключительного права доёбываться и читать некоторые предметы. А, нет, ещё постоянно что-то вынюхивал. И всё бы ничего, если от этого не страдал сам Акира. Ну кто бы мог подумать, что командированный сюда старлей будет внезапно паршивым человеком? Большая часть синяков появилась именно благодаря этому уёбку. Вечно впечатывает в какую-то временную конструкцию и издевается, зараза. Ботинок опять ярко вспыхнул в памяти, даже старый синяк заныл.       Акира максимально быстро выполнил все формальности и сбежал куда подальше от этих непонятных личностей. Быстрее свалит — не огребёт за очередную глупость. Он хотел просто пойти спать и больше ничего не делать, но даже беглого взгляда на форму хватало, чтобы осознать необходимость стирки. Ладно, вернуться к своей роте и не высовываться, пока Шики не свалит с горизонта.       План был идеальным, да и правильным, чего уж там. Лучше ничего не придумать, учитывая, что шляться по территории без дела как-то не положено, когда другие занимаются. Но Шики внезапно нарисовался прямо перед носом, ухмыльнулся, потащил за собой. Акира со всей силы наступил ему носком грязного ботинка на блестящие вычищенные сапоги. В ответ только тихое шипение. Больно схватили за волосы, с силой толкая в сторону. Ублюдок. Под кожей что-то закололо, медленно впиваясь в каждый миллиметр, сводя с ума яркой вспышкой недовольства.       Мелькнувшая перед лицом рука внезапно возродила в голове странную мысль. Акира быстро пошарил по карманам, но ничего не нашёл, но потерять такой момент было бы неправильно. Плюнув на приличия, старательно укусил, вгрызаясь зубами в солоноватую кожу. Ноль реакции. Только когда за спиной почувствовалась твёрдая стена, его выпустили из цепкой хватки.       — Ну, какая непослушная псинка, что ты творишь?       Шики потёр руку. По нему не сказать, что эта импровизация вызвала хоть какой-то дискомфорт. Это раздражало неимоверно. Хоть что твори, этому уёбку совсем плевать. Он просто появляется и просто исчезает. Даже номера у него нет. Бесит.       — Что тебе надо? — Акира уже и забыл, когда последний раз настолько зло говорил.       — Что же? Ничего, — Шики пожал плечами и ухватил за шею, вдавливая в несчастную стену.       Акира с вызовом смотрел в яркие глаза и медленно сходил с ума. То ли от невозможности ответить, то ли от сковавшей всё тело судороги, то ли от колючего удовольствия под чужими пальцами. Как же это бессмысленно. Тёплая ладонь давила на кадык, медленно, мучительно, заставляя едва ли не пополам сгибаться. Но Акира не мог себе такого позволить, стоял, смотря со злостью, которая постепенно переходила в муку, но всё равно не мог отвести взгляд. Спина напряжённая, натянута как струна, не согнуться. Ноги ватные, застыли и даже кончиком пальца не пошевелить. В ботинках вообще плохо пальцы шевелятся. Это раздражает.       Лицо Шики так близко, даже дыхание ощущалось обветренными губами. Всего несколько сантиметров — пошевелиться нельзя. По позвоночнику прошла электрическая волна. Вот бы прикоснуться, интересно, какая его кожа на ощупь? Губы влажные, светлые, словно выбеленные, кое-где отшелушенная кожа. И любой, даже беглый взгляд на ухмылку вызывал внезапный прилив злости. Акиру почему-то охватывали такие яркие эмоции только в подобных ситуациях. Ему было всё равно на недовольство командиров, но вот всего одна встреча с Шики выводила из себя и заставляла едва ли не давиться собственными ругательствами. Как нелепо.       Чужие руки лапали, но как-то даже цивильно. Акира не мог уловить ту грань, где подобные действия переходят все границы и становятся уже откровенно пошлыми. Вроде, это ещё нормально. Его просто держали за предплечья, вжимая в стену и рассматривая. И если прикосновения ещё можно было с натяжкой назвать обычными, то взгляды уж никак не вязались в общую картину.       — Отвали.       Рывок особых результатов не дал. Только Шики ухватил за кисти, сжимая их до ноющей боли, до ярких пятен перед глазами. В его взгляде читалось какое-то садиское удовлетворение. Словно ему нравилось смотреть на чужие трепыхания. Но что он хочет? Непонимание давило сильнее, чем больно скованные руки. Вот ублюдок.       Ещё одна слабая попытка вырваться, на этот раз сжали ладони. И, казалось бы, всё правильно: вырываться в сторону большого пальца, но всё равно нихрена не получалось. Акира готов был взвыть, кусаться и царапаться до самого последнего вздоха, но сдаваться просто так не собирался. Только чужое дыхание у самого уха выводило из строя, всего на несколько секунд пуская по шее волну непонятной дрожи, впивающейся в позвонки.       Где-то раздался телефонный визг, и Шики вздрогнул. Акира только сейчас понял, что, вероятно, оказался возле здания командования. Цепкая хватка ослабла, и получилось выскользнуть. Как только тело неприятно защекотал ветер, получилось расслабиться. Теперь больше никто не зажимал в сомнительных местах. Можно возвращаться обратно. Только вот… Странно, но в душе клубилось какое-то разочарование.       Акира помотал головой и поспешил на занятия. У него нет оправдания на случай опоздания. За такое и по шее получить можно, а она и без того болит.