Маленький принц, или По дороге к любви

***

       Париж — удивительно красивый город, в котором можно прожить долгое время, и несмотря на это, продолжать открывать его. Кажется, что ты прожил в нём уже очень долго, всё успел увидеть и узнать, и тем не менее ты находишь то, чего не видел прежде, совершаешь маленькие открытия. Это поражает.        Я не знал, куда меня собрался повести мой компаньон, и принял единственное разумное решение — просто довериться ему.        Всю дорогу он шутил и вёл себя очень раскованно, что не могло не радовать, ведь если говорить обо мне, то я чувствовал себя рядом с ним куда более спокойно, нежели обычно он рядом со мной, и глядя на то, что ему так же спокойно и комфортно, мне становилось приятно, что он понемногу начал ко мне привыкать… и, возможно, научился доверять.        Сейчас я думаю, что очень узко мыслил. При знакомстве с Акселем, он показался мне пареньком, какой точно есть в каждом классе — весёлым и шутливым, душой любой компании. О таких складывается впечатление, что им легко даётся общение с людьми и им никогда не бывает грустно. Однако узнав его чуть-чуть получше, я понял, что это лишь оболочка, за которой может скрываться робкий, стеснительный и не особо доверчивый юноша. Таким и был Аксель. И узнав это, для меня в какой-то момент стало важным заслужить его доверие и расположение. Хотелось, чтобы он доверял и не ждал подвоха, который часто может скрываться за приветливой улыбкой, пускавшей пыль в глаза.        Я не выдержал и, когда мы ехали в метро, которое, к счастью, не было переполнено, спросил как раз в то время, когда он рассказывал очередную смешную историю, сопровождая её забавной жестикуляцией:       — Как это — быть таким, как ты?        Вопрос оборвал его на полуслове и обескуражил, и он, до этого имевший задорный взгляд со светящимися глазами, слегка напрягся и облизнул пересохшие губы.       — Быть таким, как я? Что ты имеешь в виду? — спросил он, попытавшись сделать тон как можно более легкомысленным.       — На самом деле ты ведь не совсем такой, каким себя показываешь. Настоящий Аксель… он совсем другой. Более серьёзный, более вдумчивый. И когда он смеётся, я ловлю себя на мысли, что никогда не знаю наверняка о чём он в тот момент думает. Он скрытный. Осторожный. Только никто не видит этого в нём.        Не знаю, почему вдруг начал говорить о нём в третьем лице; в ту минуту мне стало необходимо представить, что я говорю не о человеке, сидящем напротив и с любопытством ловящим каждое моё слово. Чтобы сказать то, что вертелось на языке давно, нужно было абстрагироваться и забыть, — хоть на секунду, — что передо мною сидит тот самый человек, о котором я имел наглость говорить такие вещи.        Наступила зловещая тишина, от которой стало неуютно. Был слышен стук колёс, мчащихся по гладким металлическим рельсам, был слышен тихий говор людей, ехавших вместе с нами, но мне показалось, что ничего этого не слышно, настолько я стал невосприимчив ко всем окружающим звукам, пытаясь уловить момент, когда мой собеседник произнесёт хоть что-то. Только он не произносил. Он молчал, смотря куда-то в окно и еле заметно покусывая обратную сторону щеки.        Сначала я испугался — вдруг он обиделся? А потом понял — нет, он не обижен. Он почувствовал себя беззащитным, когда я дал понять, что вижу его, настоящего. Для него это, наверное, подобно тому, как если оказаться обнажённым в аудитории полной людей. Именно таким я почувствовал себя тогда, когда он сказал, что я кусаю губы, когда нервничаю. Беззащитным.       — Скоро прибудем к месту назначения, — бодро сказал он, возвращая себе ненадолго потерянное самообладание.        Я решил не давить на него и дать время. Он должен был сам захотеть вернуться к той теме.        Когда мы доехали и начали идти в нужном направлении под чутким руководством моего компаньона, я понял, куда он меня вёл. Он вёл в место, которое заворожило меня, едва я впервые переступил его порог — в Венсенский лес.        Остановившись прямо перед входом, Аксель торжественно развернулся ко мне лицом и сказал серьёзно и взросло, будто став старше лет на двадцать:       — Мсье, поскольку родом вы не из Парижа, в отличие от нас — коренных жителей, хочу взять на себя удовольствие на сегодня стать вашим гидом и провести экскурсию, которую вы не забудете.        Задорно подмигнув мне, на секунду остолбеневшему и до ужаса удивлённому, он добавил:       — Конечно, вы бывали здесь прежде, но поверьте, лучше меня это место не покажет вам никто. Так что же, скорее к неизведанному?        И к моему глубочайшему изумлению, он протянул мне свою ладонь, а я, на секунду помешкав, всё же обвил его пальцы своими. Пусть всего ненадолго, но он был моим. Только моим.