Это всё мелочи.

Молли присела на край моей кровати. Девушка была голая, так что я видела её синее, почти уже серое тело. Её глаза были всё такими же стеклянными, какими я видела их в последний раз, а в воздухе витал запах спиртного. —Детали, Жозефина—девушка закинула свои ноги на мою кровать, прильнув головой к стенке. Одна прядь её сальных волос упала ей на лицо, но её она поспешно заправила обратно за ухо. —Тебе нужны детали. Открываю рот. Но мне не сказать ни слова. Такое ощущение, что всё онемело, им не пошевелить. Или у меня нет языка. —Ты знаешь больше, чем думаешь —Молли не спускала с меня глаз, так что, как только я моргнула, её тело было чуть ближе. Или мне показалось? —Всегда нужно складывать пазл—говоришь, как моя мать—Ты ведь понимаешь это? Я киваю. И вновь этот противный запах алкоголя, будто девушка пила всю эту ночь. —Если ты не узнаешь правды, Жозефина, моя смерть будет напрасной—мертвые ноги девушки беззвучно заскользили по полу. Она как будто шла по воде, при этом не издавая никаких посторонних звуков. Тихо. Мерзко. Страшно. —Выясни кто это сделал—ее чёрные волосы свисают по сторонам, как сосульки с крыш зимой, а над головой появляется ореол из-за света, что начал светить позади девушки. Она похожа на Бога. Моего собственного Бога. Почему он выглядит у меня именно так? —Кто эта мразь лишившая меня жизни?—в её глазах застыли слёзы. Зрачки из-за них, как под микроскопом расширились, после чего вообще заслонили всё глазное яблоко. Было такое ощущение, что меня засасывает в чёрную дыру. —Кто эта мразь—повторял голос, но рот Молли уже не открывался. Девушка стала сдуваться как шарик, её кожа покрылась разноцветными пятнами. Похоже на радугу. —Мразь—повторяю за Молли, широко распахивая глаза от недостатка кислорода. Учащенно дышу, пялясь прямо. Светло-голубые стены. Цвет морской волны. Не люблю море, ведь когда нахожусь рядом с водой боюсь утонуть. Прикрываю глаза, почувствовав как по телу скатывается капля пота. Сердце бьётся о рёбра. Из тишины, которая только что окружала со всех сторон, послышался красивый голос: —Я, конечно, знаю, что я ещё стажёр, но не настолько же я плох—дёргаюсь, слишком резко для себя, отметив где-то в заметках, в голове, никогда больше так не делать, ведь комната начинает кружиться. Эта ужасная вонь. Смесь чего? Веки, такое ощущение, склеены, так что каждый раз к их раскрытию я прилагаю большие усилия. Зрение фокусируется на молодом человеке, с тёмными волосами. Парень улыбается приветливой улыбкой. —Хули надо—выпаливаю прежде чем понимаю, что не стоило. Не стоило этого делать, Коннорс. Вечно ты всё портишь своими фразами. А с другой стороны, почему он так упорно пялится? Щетина на его лице придает ему брутальности, а шрам над бровью определённый шарм. А он красивый. Даже очень. Голубые глаза, что никак не сочетались с цветом волос, делали его каким-то странным. В хорошем смысле. С лица паренька пропадает та самая уверенность, её будто рукой смахнули. На его слишком уж красивом, даже охренительно сексуальном, лице мелькает вопрос, но он тут же натягивает улыбку, увиденную мной недавно. —Ты, наверное, не помнишь,—я чет не припоминаю, когда это мы перешли на ты. С прищуром, как охранник, подозревающий человека в краже, смотрю на парня—Но ты упала в обморок и попала в больницу,—кому пиздишь?—я стажёр, меня зовут Джордан, а твоего лечащего врача...—Его слова уходят на второй план. Слишком сложно долго фокусироваться на чем-то одном. На или кому я вру, мне просто похуй. Левая рука побаливает, когда я вновь пытаюсь присесть, используя её в качестве опоры. Смотрю на локоть и хмурюсь. И почему я заметила капельницу, прикрепленную к моей руке, только сейчас? И эту самую боль в голове? Тянусь свободной рукой к проводу, слегка напрягаясь. Пытаюсь выдернуть, прежде чем слышу взволнованный голос стажёра. Как его там? Джо? Джинго? Джанго? Погоди, Джанго - это игра. —Нет-нет-нет—звук, что вырывается из него больше похож на истерический вопль—Тебе нельзя это делать!—кричит он, приближаясь. Его рука ложится на мою, крепко обхватив. Больно, мудак. От хватки на запястье, крючусь. Но красивый мудак, чёрт его дери. —Я пойду—скидываю с ног одеяло. Интересно, чем меня напичкали? Морфий? Очень похоже, голова словно набита свинцом, зато тело невесомое. —Куда ты пойдёшь?—вторая рука парня ложится на мою ногу. Этим движением стажёр случайно приподнимает ткань болдействуюдежки наверх, оголив один участок ноги. Приподнимаю бровь. Осматриваю этого Джина с ног до головы. Так и хочется въебенить ему по лицу, но никаких сил на это нет. Я громко вздыхаю, замечая, что тот ещё не убрал свою руку с моей оголенной ляшки и действую: —Ты меня что, насиловать собираешься?—не знаю даже, откуда я взяла это дерьмо: из своей головы или из какого-нибудь дешевого фильма, с туповатой девушкой в главных ролях. Обычно, в таких случаях, парень говорит какую-то лютую херню, по типу: Если ты сама этого хочешь. Но в моём случае, Дж(хер пойми как его там) , с испуганными глазами, оторвал свою руку от моего тела, освободив. И вновь этот запах алкоголя. Я верчусь по сторонам. Медикаменты. Точняк. Я и забыла, что некоторые делаются с добавлением спирта. —Сегодня какой день?—никакой конкретики, просто вопрос "какой день", на это ведь можно ответить как угодно. Солнечный, вторник, хороший, тёплый, семнадцатое и все в том же духе. Но меня это не заботит, просто хочу узнать дату и сколько же я тут пролежала. Стажёр бегает глазами по всей комнате, а затем просто вздыхает: —Знаешь, это не первый мой день, но мне ещё такое не попадалось... —Привыкай, в больницах и не такие будут—говорю это, параллельно ища свою обувь, которой нет нигде, ни под кроватью, ни в шкафу, ни рядом с моими вещами. —Мне говорили, что надо делать, когда у нас буйный пациент, так что, я вроде обучен—хмыкаю, проверяя верхнюю полку в шкафу. Обучен. Как можно усмирить буйного клиента? Слышу звук раскалывающегося ореха, но понимаю, что это у меня в голове, поэтому и закрываю её рукой. Дерьмовая головная боль. —У вас нет ничего от головы?—с зажмуренными глазами, не оборачиваясь, спрашиваю. —Да,—его голос раздается негромко, будто на заднем плане—У меня есть кое-что. Я чувствую, как на шею попадает что-то холодное, а позже лёгкое покалывание в том же месте. Вспомнила. Его зовут Джордан. Стажера зовут Джордан. Хочу открыть глаза, чтобы произнести это вслух, но погружаюсь в сон. *** Голоса. Это первое, что ловит моё подсознание. Голоса извне. Мужской и женский. А после какой-то протяжный, противный, словно визжащий звук. Думаю, именно в такие моменты, тебе хочется быть глухой. Как только дергаю своими веками, пытаясь их раскрыть, перед глазами встаёт нечеткий силуэт. —Я же не...—доносится со стороны. Со следующим взмахом ресниц - темнота. Издаю крехтящий звук, в попытках поднять своё бренное тело, но получается дерьмово. —Жозефина—слышу рядом с собой—Жозефина, детка, ты проснулась?—в голове происходит что-то похожее на собирание пазла. Я в палате, судя по этому запаху. Голос женский, высокий, знакомых женщин у меня в друзьях нет. Знакомых женщин, которые придут меня навестить вроде тоже. Но я знаю этот голос. Очередная попытка открыть глаза - более успешная, чем первая. —Что за чёрт—мой голос - совсем не похож на мой. Ещё и язык будто онемел. —Привет, милая—в горле сухо. Наконец полностью открываю глаза, прищурившись. Картинка того, что/кто передо мной, плывёт. В комнате двое. —Пришла проведать тебя—женщина улыбается, присев на край кровати. Она проводит рукой по моему потному, ото сна, лбу. —Можно воды—жалкими хрипами говорю это. Женщина кивает, тянется рукой к тому, что стоит рядом со мной. По видимому тумбочка, но мне настолько лень поворачивать голову, что я просто буду считать, что это так.—Где этот Джанго?—принимаю стакан из её рук, жадно отхлебнув. Эта мразь, воткнувшая мне иглу в шею. В голове вновь кошка скребется. —Кто, милая?—приоткрываю один глаз, окидывая женщину взглядом. Говорят, что вода придаёт сил и сейчас я в этом убедилась. Ставлю стекляшку на свои ноги, приподнимаясь выше. —Джино?—в её глазах мелькает непонимание всей ситуации, а я вздыхаю.—Ну стажёр—моя последняя зацепка о его имени. И почему, когда вырубалась, я его вспомнила, а теперь вновь забыла? —А,—ее лицо светлеет—Джордан?—киваю.—Он вышел, пошёл к другим пациентам, ты у него не одна—она смеётся. Тёмные волосы Миссис Холланд падают ей на лицо, а она поспешно заправляет их за ухо. Женщина проводит рукой по своему наглаженному белому халату и улыбается. —Понятно—гляжу вниз, на свои руки. Капельница. Опять он присобачил мне эту хрень на руку. Хмурюсь, сжав свои зубы. —Я спешу, солнышко, вижу ты в порядке, так что поправляйся скорее и... —Что со мной случилось, Миссис Холланд?—поднимаю на неё глаза, комната начинает плясать. —Ох,— она садится обратно. В этой секундной тишине не могу разобрать - женщина колеблется от того, как правильно преподнести мне информации, до не говорить совсем? —У тебя было сотрясение—лицо моё становится кривым. Я так чувствую. На самом же деле, вряд ли после этого непонятного наркоза, оно хоть что-то показывает.—Все будет хорошо, тебе просто надо отлежаться, сказали, что ничего такого нет—Она встаёт, поправив халат.—Мне надо работать. От неё пахнет апельсинами. Так странно, что этот запах не смог отбить тот самый запах препаратов, медикаментов, лекарств. Миссис Холланд с какой-то лёгкостью пересекает палату, приоткрывая дверь. —Вы ведь мне соврали—вырывается у меня изо рта. Сминая одеяло руками, я надеялась, что она ответит. Ответит, на мой незримый вопрос, будет честна. Это витало в воздухе. То вранье. Но я не знаю насчёт чего оно было. Ей надо работать? У меня не сотрясение? Или все не будет хорошо? —Увидимся, Жозефина—прикрыв за собой дверь, она оставляет меня одну. По крайней мере я так думала, пока не скользнула глазами, по палате. Точно. Перед глазами было два силуэта. Два голоса. Мужской и женский. —Джейкоб надеялся, что устроит на твоих похоронах праздник—почему же это предложение для меня такое забавное, отчего я не сдерживаю улыбку. —А ты? —А я за любую движуху, ты же знаешь,—хлопнув по подлокотникам кресла, парень вскакивает.—Он уже нашёл номер какого-то Ирландского клуба, который исполнил бы чечетку на твоей могиле.—вижу, что все же несмотря на эти шутки, Том выглядит так, будто бы рад тому, что со мной все хорошо. —Можешь налить мне воды, пожалуйста—протираю глаза, протягивая ему пустой стакан. —Только потому что сегодня я добрый—выхватив у меня из рук предмет, он подходит к столу напротив. —Сколько я тут уже?—хриплю. —Три дня где-то, я не считал—закатываю глаза. Что же он мог ещё ответить? Холланд наполняет чашу до краев, чуть не вылив все. Безрукий, блин. —За это время что-нибудь... —И да, и нет—Том подходит к кровати, протягивая мне стакан. —В каком смысле?—он одергивает руку назад, так что половина воды выплескивается на пол. —Какого хрена?—по моему голосу даже не скажешь, что я зла. Будто просто устала. —Как думаешь, откуда у тебя сотрясение?—прищур на этом мальчишеском лице даже заставляет меня задуматься. Но я знаю ответ. Он приходит мне в голову быстрее, чем я вообще задумываюсь. —Наверное упала со сцены тогда—Том сужает свои глаза ещё больше. —Врешь—это блеф или он видит меня насквозь? —Не вру. —Брось, Фин, я же не буду тут с тобой в угадалки играть, просто скажи... —Это не твоё дело, Холланд.—я начинаю злиться. Почему ему вообще вздумалось заводить об этом разговор?! Парень молчит. Даже бровью не повёл. Моя фраза повисла в воздухе с той самой злобой, что я её произнесла. Он ставит стакан на тумбочку рядом со мной, в глазах парня бегают черти. —Хорошо—Том разворачивается на пятках, повернувшись в сторону двери. —Что произошло, Холланд?—все же спрашиваю про тот случай, о котором он умалчивает. Том тормозит у двери, вздохнув. —Не бери в голову, Фин,—открыв дверь нараспашку, он выходит—Отдыхай. Я вздыхаю. Хотя странно было рассчитывать на то, что он ответит после того, что я ему сказала. Прикрываю глаза. Сколько бы я ни пыталась, у нас все равно не будет нормальных дружеских отношений. Я для этого не создана. Мы с Томом разные. Как огонь и вода, яблоко и помидор, синий и красный. Мы что-то несочетаемое, противоречивое. Виски до сих пор пульсирует от непонятного прилива крови в голову. Вздыхаю. Смотрю на тумбочку, где парень оставил стакан, наполненный водой. В горле сушит. *** Мокрая капля скатывается по щеке и попадает прямо на руки. Хмурюсь. Руки уже почти что ватные. Все тело в напряжении. Главное, не шевелится. Потому что двигаясь, задействую эти мышцы в других положениях и они ноют. Если подвинусь - почувствую боль. Сейчас только слабость. Ещё одна капля но теперь уже попала на язык. Солёная. И почему пот всегда солёный? —Ты че как собака тресёшься, Ирвин?—тренер ставит на его спину ногу, надавливая. Парень, не ожидая лишней нагрузки, падает ничком. Тренерские ботинки оказываются напротив моего носа. —Кто проиграл прошлый матч, Том?—я вздыхаю. Буквально вчера мы всрали команде каких-то библейских педиков из церковной школы. Давненько мы так не позорились. Их команда была сильной, чего мы от них не ожидали. Мы ждали их провала и даже не старались, не напрягались слишком сильно. А через мгновение табло засветило их победные цифры. Сказать, что в тот момент я понял, что такое чувствовать себя ничтожеством - это ничего не сказать. Я понял, что по первому взгляду нельзя судить никого. Особенно этих сраных христианских выродков. Конечно, мы думали, что они ночами напролёт читают библию и целуют крест, но, когда один из них снёс меня на матче, я думал, что он сломал мне три ребра. Оказалось одно. А ещё оказалось, что со сломанным ребром, на радость тренера, я могу заниматься, чтобы получить пизды. —Мы проиграли—шиплю себе почти под нос, но так, чтобы он слышал. —А всё почему, Холланд?—Мужчина насмехался над нами, хотя я понимаю, почему он так зол. Скорее всего теперь наша команда будет считаться худшей из всех, что тут есть. "Те, кто проиграли сектантам". Блять. —Потому что мы были невнимательны?—раздается сбоку голос Омара, на что я цокаю. Лучше бы молчал, парень. —Невнимательны?—носки кроссовок двинулись в сторону. Я выдохнул. Хотя бы весь шквал его эмоций не опрокинулся на меня.—ДА ВЫ ПРОИГРАЛИ ХРИСТИАНСКИМ ДЕТЯМ, МАТЬ ЕГО! Его голос отражался от стен зала. Я вздохнул. Ещё одна капля пота проскользнула по руке вниз, где собралась в лужу с остальными. Я поднимаю голову и встречаюсь лицом с Джейкобом. Парень стоит с потухшим выражением лица и смотрит вниз. Для него планка - плёвое дело. Все это лето он стоял в ней, увеличивая время по минутам и к концу лета полчаса он стоял не пропотев. С волос друга капает вода, чему я ухмыляюсь. Значит стоим мы давно. —ВАС ОТЫМЕЛИ БИБЛЕЙСКИЕ МАЛЬЧИШКИ! ОНИ ПРОСТО ЗАСУНУЛИ КРЕСТЫ ВАМ В ЖОПУ!—Я закрываю глаза. Вновь открываю. Рваный вздох раздается слева. Кидаю быстрый взгляд. Ник стоит, уже жмурясь от боли в мышцах. Два дня назад, в среду, мы напились. Я, Джейкоб, Ник. Мы пили вспоминая прошлое и говоря о будущем, пока наш общий с Элорди друг, не вернулся с пакетом травки в руках. Я не понял, что именно сказал Джейкоб, какую-нибудь глупость или, что вообще пошло не так. Факт оставался фактом. Мы обкурились, он проболтался. Я помнил все. Так как это был первый раз парня - ему было трудно привыкнуть, особенно к той затяжке, которую он сделал. Джейкоб рассказал бы всю историю, если бы я его не перебил. Не знаю, помнит ли Ник, что произошло той ночью, поэтому я ещё и тревожусь о нашем положении. —Кто знал, что эти католики такие сильные?—Омар не унимался. Какой же он тупой. —Они христиане—тренер вновь остановился около меня. —Да какая разница?! —КАТОЛИКИ И ХРИСТИАНЕ - РАЗНЫЕ ЛЮДИ, СОБАКА ТЫ БЕЗБОЖНАЯ!—послышался вздох. Мистер Эванс сказал тихое "сошли". Вся команда разом плюхнулась на землю, кряхтя. Я перевернулся на спину и закрыл глаза. Футболка, мокрая от пота, прилипала к спине, благодаря чему я чувствовал себя полудохлой рыбой. —В этом есть плюсы—мужчина проходил вдоль нас, из-за чего меня обдувало лёгким ветром. Сука. Дергаюсь за ногой, так как мышцы сводит от перенапряжения. Резкая боль не оставляет меня в покое. —Теперь вы не будете судить людей только по одному их внешнему виду—продолжает мужчина, крутя в руках связку ключей—Вам должно быть насрать, кто эти люди — обычные подростки, какие-нибудь задроты с привычками есть козявки на уроках, ботаники, тупые качки, геи, чёрные,—за окном слышится шелест ветвей деревьев, до того мы все внимательно слушаем тренера, что слышно такое—насрать. На поле - вы в равных условиях. И если я ещё хоть раз увижу, что кто-то из вас играет в пол ноги - вы у меня каждое занятие будете начинать с похода в церковь с теми христианами, которым вы, запомните на всю жизнь - всрали!—я вздыхаю. Думал будет что-то похуже каких-то там посещений церквей и храмов. Хотя атеистов, что яро поливали говном наших соперников во время матча - идея показалась ужасной. —А теперь встали все—тренер хлопает в ладони—У нас ещё время отыграться в следующей игре. Гляжу на Ника рядом со мной, сощурив глаза. Парень не замечает моего взгляда, продолжая медленно, с кряхтеньем, подниматься. Робинсон ведёт себя как обычно. Может ничего и не было? Может мой пьяный, обкуренный мозг все выдумал? Но все же тревожное чувство не давало сосредоточиться. *** Просыпаюсь от звука вибрации телефона. Опять заснула. Твою налево. Аппарат не перестаёт издавать истошные звуки, отчего голова начинает болеть. А она пекращала это делать? Гляжу на потолок, изучая его, а звук все никак не исчезает. Со вздохом вытягиваю руку к тумбочке, что сбоку от меня. —Кому так сильно надо?—прислоняю предмет к уху, предварительно нажав на кнопку "принять".—Алло. На другом конце тихо. —Алло—повторяю, вдруг абонент прослушал. —Привет—я дергаюсь. Слишком резко, громко, неожиданно.—Как ты? Сглатываю. —Нормально—в горле вновь пересохло. —Это хорошо—голос недоотца кажется слишком уж бесчувственным. Я слышу, как за дверью проходят люди, как на улицах поют птицы, проезжают машины. Но я не слышу той самой фразы, что хотела услышать со своих 15-ти лет. Одного слова, которое можно легко произнести, которое ему легко произнести, а мне от этого станет легче дышать. Обычное "извини". За всё. Но вновь мы молчим. Может ли тишина рассказать что-то о человеке? Я думаю, что многое. В данной ситуации мужчина, который не общался со своей дочкой уже довольно-таки длительное время, как человек с человеком, зачем-то звонит. Ему ведь что-то надо, как обычно. Но все же где-то глубоко внутри меня зарождается надежда "А вдруг он хочет все исправить?" Ведь каким бы уродом он не был - он все ещё мой отец. Человек, который вырастил меня. —Жозефина, а ты не могла бы одолжить пару сотен...—я вздыхаю. Нажимаю на кнопку сбросить. Мои ожидания смыли в унитаз. Хотя чего я хотела? Но, как бы это не было ожидаемо, от этого также больно. Также, как и в первый раз, во второй, третий. Вздыхаю. Мне просто нужно немного любви, от человека, которому я действительно буду ценна. От человека, который на самом деле дорожит мной. Нельзя всю жизнь жить один на один с собой и своими мыслями. Тебе нужен кто-то рядом. Вновь звонок. Я даже не смотрю, просто протягиваю руку к телефону, нажимая кнопку сбросить. Ты хотела чтобы он поменялся? Это же твой отец, боже. Бесчувственная скотина, чего ты ожидала? Привет, дочка, скучаю по тебе, приезжай домой, я тебя так люблю? —Дерьмо—тыльной стороной руки, убираю пряди волос с лица. Когда же он уже уберется из моей жизни? Забрав с собой все. Ведь половину он захватил: моё детство, здоровый сон, дом. Он забрал всё. Телефон вновь разрывается от звонка. —Да боже ж ты мой—прикладываю холодный предмет к уху —Нет—кричу слишком громко, слыша, как эхо голоса отражается от стенок комнаты. —И тебе здравствуй—по телу проходит мелкая дрожь.—в идеале ты должна была сказать "привет" или что-то такое—омерзительно насмешливый голос продолжает: —Просто звоню напомнить, Жозефина, не медли—я вздыхаю—В любой момент один несчастный будет убит и это будет на твоей совести, так что поторопись, время идёт. —Что тебе надо?—я еле дышу, подавляя страх. —Тоже, что и всегда, детка. Просто прояви смекалку, будь внимательной, из вас четверых ты самая умная.—я замираю. —Четверых, что...—из трубки послышались гудки—Черт. Бросаю телефон в сторону, спрятав лицо в руках. —Твою мать. Как вычислить, кто ты, если на тебя ничего нет? Кто четвёртый? Что за бред? Кого он имел ввиду? —Тупой блять еблан, —рычу, ударяя рукой по одеялу—СУКА—кричу на выдохе, закрывая лицо руками. Вновь эти загадки, головоломки, от которых зависят чужие жизни. Дверь со скрипом отворяется, а дрожь в моих руках никуда не уходит. Убирают подушку от лица, выпрямившись. Не сразу понимаю, что это Джейд. Киваю девушке, которая мнется у порога. Вдох. Выдох. —Привет—начинаю первой, ёрзая на кровати. —Привет—ее голос такой тихий. Будто она заболела. —Цвет волос поменяла смотрю?—девушка окрасила их в блонд и сейчас провела по ним рукой. Чувствую, что мой голос дрожит, поэтому откашливаюсь. —Решила добавить чего-то новенького в свою жизнь.—она улыбается, проходя вглубь комнаты.—У тебя тут... —Скучно, стерильно и всё слишком синее?—на её лице вновь расползается улыбка. Интересно, слышала ли она мой громкий возглас? —Я хотела сказать миленько—Феннеси плюхается на стул, положив на стол рядом с моим лицом медведя. Пылесборник, который в большинстве палат выкидывают. Может и мою не обойдут стороной и также выбросят игрушку на помойку. Скорее всего так и будет. —Тебе идёт —вновь показываю на волосы. Ребро периодически побаливает, так что резко встать я не могу, да и желания особо нет. Продолжаю лежать, схватившись пальцами за заусенец. —Спасибо —и вот эта неловкая тишина. Слышу как в коридоре медбрат или медсестра тащат тележку, инструменты в которой звенят. Где-то за окном разговаривают люди, а мы не можем уже начать этот нелепый разговор, что ни к чему не ведёт. Не знаю зачем она вообще пришла. Мы с ней не встречались за школьными дверьми, а сейчас она уже нашла себе новую компанию, так что это вообще было необязательно. Может быть совесть стала мучить? Как никак, мы же с ней продолжительное время общались. Хотя я тоже немного виновата, после всего того, что свалилось мне на голову, я ни разу с ней не заговорила. Но в этом есть хоть какой-то смысл, девушка была слишком пытливой, так что, если бы она заметила, что что-то не так, то стала бы лезть с расспросами, а такого времени, когда я вообще хотела что-то кому-то про этого "Любовника" рассказать, не было. —Я переезжаю в Калифорнию—вздох в конце предложения. Джейд явно этого не хочет. Ещё бы, когда твоя мечта - попасть в группу поддержки, сбывается, а тебя увозят в другой город, штат, страну, тут никто не почувствует себя хорошо. —О как—отвечаю ей, как старый дед, что не может припомнить, какое сегодня вообще число. Ему сказали год, на что он проронил "О как". —Родители у меня слишком оберегающие, ты же знаешь,—она стискивает руками свои колени, сверля пол взглядом. На её лбу появляются складки.—После того, что произошло с Молли, если ты слышала,—киваю. Видела.—Они вообще меня из дома боятся выпустить, хотя, боже, это могло вообще быть случайное убийство. Всегда удивлялась её способности болтать без умолку. Разговор с ней всегда из одного русла перетекал в другое, третье, десятое. —Но ты же знаешь, я сбегала на вечеринки и один раз они меня спалили—что-то изменилось в её голосе. За то время, пока мы не виделись. Или это просто говор поменялся? Такое иногда бывает, когда меняешь компанию.—Короче, папе ещё давно предложили работу, вакансия там неплохая, правда зарплата поменьше—от её болтовни голова слегка начинает кружится—И вот, так получилось, что через два дня, я улетаю. Кивок. Это все, что она получила от меня в ответ. Ясно. Понятно. Но мы же с тобой не подруги, Джейд. —А как так получилось, что ты оказалась тут?—показываю на свой живот рукой, имея ввиду ребро. Зачем ей знать о сотрясении, если можно рассказать про обычную травму. —О боже, ты беременна!?—в её глазах появляется ужас.—Боже мой, Жози, когда ты успела? Это было на той вечеринке?!—она даже не выяснила, что же со мной случилось, прежде чем приехать сюда. Похоже на неё. А кто ей тогда вообще сказал, что я тут? Хотя слухи по школе разлетаются со скоростью света, так что это было ожидаемо.—Я так и знала, что ты слишком много выпила! Но ты, что же,—я понимаю, почему мы не виделись вне школы, думаю, что мне всегда хватало разговоров с ней на год вперёд. Точнее её рассказов, ведь она и слова вставить не даёт. —Будешь матерью одиночкой и вообще... —У меня ребро сломано. —Отец Том или Джейкоб...—запинается.—А,—доходит до девушки—Ребро. Вижу, что она слегка даже разочарована, что не может не радовать. Скорее всего, она уже в мыслях бежала рассказывать про мою беременность своим подружкам. Псевдоподружкам. Тем, кто дружат с ней из-за выгоды. Чувствую какой-то укол совести, ведь понимаю, что тоже общалась с ней из-за той самой выгоды. Она меня развлекала. Порой моё эгоистичное "я" берет верх надо мной и я ищу что-то, чтобы утолить жажду этой второй личности. Хотя ведь именно так люди и выживают, не так ли? За счёт других. Джейд не была кем-то далеким или близким, она просто была кем-то. Человеком, который в той или иной степени повлиял на мою жизнь. Глаза девушки забегали по палате, останавливаясь то на моём лице, то на окне, рядом с койкой. Вздыхаю про себя. Ну что, это наша отправная точка, Джейд? И прежде чем она успевает открыть рот, чтобы что-то сказать я заговариваю с ней: —Мне скоро надо будет делать уколы—кашляю для пущей эффективности. Девушка кивает пару раз—Так что тебе лучше...уйти. И почему мне так трудно было сказать это? —А, конечно, Жози—Джейд вскакивает с места, поправив свою юбку.—Наверное, это последний раз, когда мы видимся—правда ли это? И рада ли я? —Но, ты была хорошей подругой, Жозефина—Феннеси подходит ближе, склоняясь надо мной. Приобнимает за плечи, обнимая. —Ты тоже была хорошей подругой—я, конечно же, вру. Но почему-то не хочется обижать девушку. Когда она уходит, смахнув слезу со своей щеки, мне становится грустно. Может потому, что я всегда грущу, когда чему-то приходит конец? А может наша недодружба и правда была чем-то ценным для нас двоих. Хотя, если бы это было так, то мы уже давно встретились бы и поговорили в школе. Значит ли это, что общение с ней было для меня просто какой-то вынужденной мерой? Я вздыхаю. Устала думать на сегодня. Не хочу больше. Если бы я так ценила то, что у меня с ней было, если бы между нами было доверие, то я бы рассказала всю правду. Про сотрясение. Убийство. Но этого не произошло. Может ли быть такое, что мне просто нужно было общение? А с кем - какая разница. Дверь вновь открывается и в палату залетает, в прямо смысле этого слова, Джейкоб с девушкой. Со своей девушкой. Я хмурюсь. —Боже мой, это хуже, чем тюрьма, финик—Элорди подходит ближе, подводя Бриану к кровати за плечи. На них толстовки, с одинаковым принятом, что смотрятся на них довольно мило. Девушка с хвостиком на голове оглядывает комнату, после чего останавливает свой взгляд на мне. —И тебе привет—здороваюсь, а затем резкий аромат цитрусовых ударяет прямо в нос. —Привет, Жозефина—на лице девушки появляется улыбка, которая сразу же заставляет моё сердце растаять. Она такая милая. В глазах искрятся звезды, а ямочки на щеках проявляются, когда девушка обнажает свои белые зубы. Такое ощущение, что она сошла с обложки журнала. Присев на стул, рядом со мной, она протягивает руки, заключая меня в объятья. Ого. Слишком неожиданно. Но... Приятно? Я не большая фанатика объятий, особенно, если они идут от незнакомого человека, но её руки кажутся такими теплыми и родными, что я не сопротивляюсь. А когда-то думала, что она типичная сука, каких только поискать. От её одежды пахнет порошком и чем-то ещё приятным, похожим на конфеты. Джейкоб стоит с руками в карманах и глядит на нас, подмигнув мне. "Что это значит?" спрашиваю одними губами. Парень хлопает по карманам, вытащив руки из них и также, не издавая никаких звуков, отвечает "ты ей понравилась". Я бы соврала, сказав, что это заявление никак не тронули меня. Для меня, как и для любого другого человека, наверное, было важно нравится кому-то, так что, услышав это, бабочки в моём животе запархали своими крыльями. —Я сейчас вернусь—говорит парень и выходит за дверь также резво, как и пришёл. И что это только что было? Девушка убирает свои руки, чуть отодвигается от меня на стуле и, не скрывая, начинает рассматривать. До меня доходит, что Элорди оставил меня наедине с Брианой, а я не люблю общаться с людьми. С незнакомыми уж тем более. Смотрю её с ног до головы, пытаясь сделать это как можно более скрытно, но замечаю её взгляд, под которым отвожу глаза в сторону. —Джейкоб рассказывал мне о тебе столько хорошего—девушка вновь улыбается, освещая всю эту мрачную, неживую комнату. —Обычно все, что он делает - это поливает меня дерьмом, так что я тебе не верю—пытаюсь пошутить, но, видимо не очень удачно—Шутка—говорю, чтобы заставить собеседницу сменить выражение своего лица на какое-нибудь более позитивное, ведь она, видимо не поняла о чем я. —Я знаю, каким отвратительным он может быть—кивает брюнетка, пожимая плечами. Я заметно расслабляюсь. Думала, что испортила первое впечатление тупой шуткой, но оказалось, что нет. Пальцы Брианы скользят по моим волосам, она будто разлядывает каждую деталь. Девушка облизывает губы, вздохнув: —А ты красавица, оказывается—и вновь этот нежный голос—Я тебя так близко ещё не рассматривала—это больше звучит, как фраза какого-то заядлого маньяка, но я поддаюсь её чарам.—Давай что ли поговорим о чем? Задавай любые вопросы, какие хочешь, или я могу—меня пробивает на улыбку. Теперь я понимаю, почему Джейкоб с ней встречается. Она прекрасна. Была бы я парнем, я бы ей поклонялась. Хотя сейчас я бы ей дала. Я бы хотела, чтобы она стала моей девушкой. Настолько она была красива, что когда открывала рот, я ничего не слышала-лишь наблюдала за тем, какая же она прекрасная. Тёплые пальцы бегают по волосам и шее, щекоча. Тёмные глаза напротив с вопросом взирают. Истерично начинаю перебираться в голове последние секунды разговора. Боже, точно. Вопрос. Надо что-то спросить, а не просто пялится. Неожиданно для себя чихаю, прикрыв рот рукой, а Бриана смеётся. —Какая ты смешная—я молчу, улыбаясь одними губами. Просто о чем можно поговорить с человеком, которого не знаешь? О её увлечениях? Или о чем другом? Мысли с бешенной скоростью мечутся в голове и ни одна не задерживается там надолго. Это я что, хочу произвести хорошее впечатление на человека, поэтому так волнуюсь? Вздыхаю. Просто поговорить. О том, что известно нам обеим. —Ты и Джейкоб—девушка слегка хмурится, прекращая трогать мои волосы. На ее лице мелькает вопрос, тот, что я толком не могу сформултровать.—ты ведь ему...—я не могу договорить. Не знаю почему, но слово "изменяешь" застревает в горле и остаётся недосказанным. Повисает неловкая, но не очень длительная пауза. Девушка с темными волосами все так же улыбается. И вновь эти изящные брови двигаются, но теперь уже они приподняты так, что я понимаю, что до девушки дошло. Бриана понимает меня без дальнейших слов. Она берет мои голову в свои руки и поворачивает к себе, заставляя смотреть в глаза. "А они у неё красивые" проносится в мыслях. —Я люблю его—на её лице появляется тёплая улыбка от которой мне становится уютно на душе—Он хороший человек, я очень сильно его люблю —повторяет девушка вслух—секс с другими парнями - это просто животный инстинкт, я девушка, которая может спать с теми, с кем хочет, но все равно любить по-настоящему одного человека—Бриана высматривает в моих глазах хоть что-то, что её поддержит—Секс и близость - это разные вещи, солнышко, и, я надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймешь—то, как она назвала меня "солнышком" не остаётся мной незамеченным. Я сразу же чувствую то материнское тепло, которое не ощущала уже давно. На глазах невольно наворачиваются слёзы, хоть и пытаюсь не плакать, но ничего не выходит. Явно месячные скоро, а во время них я излешне сентиментальна. В голове не укладывается насколько эта девушка может быть вдохновляющей. Раньше я думала, что она просто обычная пафосная сука. А сейчас я начинаю понимать, почему же Джейкоб влюбился в неё. Она не просто человек, она не такая как мы. Намного лучше. Бриана такая...светлая. —Понимаю—слышу над ухом её звенящий смех, который наполняет комнату и сама невольно улыбаюсь. Пальцы собеседницы выбирают слёзы на моих щеках, а я хтхикаю, как дурочка. В окно завывает свежий воздух и на секунду мне кажется, что это случилось из-за того насколько эта девушка чиста и прекрасна. —Конечно понимаешь, ты девочка умная—девушка обнимает меня, заставив лишь пискнуть от того как та сильно сдавила меня и мои лёгкие.—Странно, что мы никогда не общались, ты такая миленькая—в палату заходит Джейкоб, который как раз успевает заметить как Бриана тискает меня за щеки. Парень держит в руке два стаканчика дымящегося кофе. На его голове бардак и выглядит он достаточно помятым, но при виде этой картины на его лице мелькает странная эмоция. Облегчение. —Ты опять мучаешь людей, детка—"детка", он говорит это так сладко, что сердце невольно сжимается, хоть обращаются и не ко мне. Думаю, что эти двое хорошая пара. Это звучит странно, но я чувствую всю эту любовь, что исходит от них, она будто поглащает и распространяется со всех сторон, обвалакивая. Такое ощущение, что я в облаке. Джейкоб подходит к Бриане, приобнимает за плечи и целует в макушку. Выглядят оба как женатики. Парень протягивает ей один стаканчик, а второй придерживает, явно пока не собирается пить. —Она такая хорошенькая, Джейкоб, ты не говорил, что она такая хорошенькая—девушка обнажает свою белоснежную улыбку, глядя в мою сторону. —Пощади ребёнка—Бриана ехидно улыбается мне, а затем вновь обнимает, прижавшись своей грудью плотнее, чем в первый раз. Даже сквозь одежду я чувствую то тепло, что девушка излучает. —Вижу вам двоим нужно поговорить—Бриана встаёт со стула, похлопав себя по ляшкам. Замечаю, что ее кисти выглядят как произведение искусства, такое ощущение, что когда-то давно она играла ими на фортепьяно. Наверное именно так и было.—Было приятно познакомиться, солнышко, ещё увидимся—я киваю ей, улыбаюсь, ведь на душе становится тепло от чего-то. Видимо мне приятно находится рядом с ней. А может она такой человек, рядом с которым всем хорошо. Бриана подходит к Джейкобу, целуя его в губы, а после, отстранившись говорит: —Я пойду на улицу, проветрюсь—парень кивает ей, и смотрит до тех пор, пока дверь за её изящной фигурой не закрывается. Джейкоб глядит на меня, которую только что осчастливил приход его девушки, и ухмыляется. Он мельком смотрит на стаканчик в его правой руке, протягивая мне. Я не сразу осознаю, что тот хочет передать его, но потом дергаюсь, видимо слишком резко, голова вновь начинает кружится. Принимаю из его рук лакомство, сразу вдохнув запах. Горячий шоколад. Присаживаюсь обратно, приняв удобное положение и обвиваю ладонями стаканчк, греясь. —Тебя тут хоть кормят? —Ты видел тут еду? Девушка в соседней палате траванулась кашей, а я рисковать не хочу. Элорди усмехается, садится рядом с кроватью и смотрит на капельницу. —Если я её вырву, ты умрёшь? —Не знаю, проверь—я зеваю, прикрыв рот рукой. Джейкоб улыбается. И эта улыбка кажется мне какой-то незнакомой. Выглядит не как те, что он адресовывал мне в школьных коридорах, предлагая запрыгнуть на него.—Пообещай, что в следующий раз, когда приедешь, принесешь мне йогурта. —Еще чего. —С клубникой или ягодами—Элорди фыркает на мои слова. Мог бы хотя бы вид сделать, что ему интересно, пока я тут лежу на койке, уродец. Парень чешет свою щетину, а затем смотрит прямо в глаза пронзительным взглядом. —Что с...—я специально не говорю ему, кого имею ввиду, но он понимает. Джейкоб вмиг серьезнеет, сложив руки перед собой на мою кровать и опустив голову. —Пока затишье, может он не хочет продолжать пока ты здесь?—ну как тебе сказать... Начинаю нервничать. В момент хочется рассказать о том, что тот мне только что звонил, но я этого не делаю. Если они с Томом скрывают что-то от меня, это ведь значит, что и я могу быть с ними не до конца честна? Думаю, что да. Элорди не шевелится. Мне нравится знать, что как бы он меня не ненавидел, когда парень серъезничает, то слушает со всем вниманием. —Как думаешь, если я останусь тут навечно.. —Ты сделаешь мне большое одолжение—мы вместе смеемся. И этот смех такой грустный. Я не знаю сколько ещё понадобится времени и моих нервных клеток, чтобы пережить это, ведь я уже начинаю чувствовать, что не выдерживаю. —Он напишет, я уверен—Элорди не скрывает того, что ему тоже неприятна эта неизвестность. —Я тоже—и так мы сидим пару минут в тишине, наполненной нашими волнениями. Он с осознанием того, что мы в жопе, а я со своим, теперь уже, секретом. Скольжу взглядом по его рукам, что так яро расчесывают шею парня, задумавшись о том, возможно ли человеку снять скальп своими же ногтями? Хотя этот вопрос должен быть закрыт, так как если мы можем поцарапаться, случайно задев кожу ногтем, то другие дела - не такие уж невыполнимые. —В общем... —Элорди откашливается и я понимаю, что, видимо, он пришёл сюда не только сообщить вести об убийце. Я ловлю в его взгляде неприкрытый стыд и ещё что-то.—В скорой...—Может ему стыдно за вопросы, которые он задаёт, но разве когда-то Джейкоб чего стыдился? И тут я поняла, что ещё видела во взгляде. Странное сожаление и интерес. —Что такое?—я подгоняю его к делу, давая понять, что ко всему готова. —...ты схватила меня за руку в больнице, я так и знал, что ты меня хочешь, но поимела бы совесть—я смесюь неестественным смехом, но Джейкоб, кажется верит. Его взгляд поменялся. Это не то, что он хотел сказать. Элорди встаёт со стула, как старик, оглядевшись по сторанам, проверить не оставил он чего. —Прости, в следующий раз постараюсь приставать в месте, где будет поменьше людей—Джейкоб улыбается, кладет руку на плечо. Этот жест кажется мне странным, будто он ещё не решил мы просто знакомые или...друзья? —А ещё я пару раз ударил тебя головой о дверь, пока нёс к машине, но тебя в детстве и так много раз поняли, так что не обессудь. —Ну ты и говнюк, Джейкоб—хихикаю, отпив глоток из стакана. —Ну чтож, я тебя проведал, с тобой все хорошо, моя совесть чиста—парень скользит языком по губам, после чего сохраняет со мной контакт на некоторое время, а затем разворачивается к двери.—Поправляйся, финик, я уже скучаю по тому как ты меня бесила—ухмыляюсь после этих слов. "А я по тому, как ты меня" подумала про себя. Он вышел оставив меня наедине со своими мыслями и с тем, что пришло мне за несколько секунд до его прихода. А именно звонок. "...Жозефина, не медли. В любой момент один несчастный будет убит и это будет на твоей совести, так что поторопись, время идёт..." В этой тишине, что оставили после себя эти двое, мысли стали пожирать меня с ещё более быстрой скоростью. Спасти жизни. Ты будешь той, кто не смог никого спасти. Кидаю взгляд на капельницу, игла которой воткнута в вену, под этим белым пластырем. Вырвать её не так сложно. Да и сбежать, если надо. Сейчас тут как раз больше всего народу, чтобы затеряться в толпе, ведь все пришли проведать своих родственников и друзей. Пока соберусь пройдёт минут 20? Вщдыхаю. Но я ведь не успею. Завтра? Думаю, что да. Пока что мне надо поспать.