Это всё мелочи.

В коридоре отражается эхо моих шагов. Первый месяц на работе, но ещё никак не привыкну к этой безлюдной обстановке с утра. Поправляю свой халат, что уже оказался испачканным, когда я взял его с вешалки. По всему видимому, коллеги чем-то измазали и даже не попытались как-то убрать. Вздыхаю. Мне нужна была эта работа, как практика, чтобы дальше получать высшее образование и учится в самом престижном университете, но я что-то задержался тут. Мой взгляд скользит по настенными часам, что показывают шесть часов утра ровно. Давненько я так рано не вставал. —Привет, Джордан—чуть ли не кричит через весь зал медсестра. Я киваю ей, не забыв поздороваться в ответ. Девушка открывает рот, чтобы прощебетать что-то похожее на "Хороший сегодня денёк", " Как тебе погода?" или "Смотрел вчерашнюю игру?", но я почти за два шага достигаю лифта и вовремя в него залетаю, прямо перед закрытием дверей. Вот же приставучая эта Марта. Надавив на кнопку 2-го этажа, сдавливаю пальцами свои веки. Думаю, что пора уже подавать заявление об увольнении и завязывать с этим делом. Я научился всему, чему хотел. Может быть даже кто-то из врачей запомнил меня, чтобы составить рекомендацию или хороший отзыв. В любом случае высказать своё мнение о проделанной мною работе. Двери лифта открываются. Торопливо выхожу, поправив ворот халата. Опять эта странная пациентка. Вроде милая девушка, но вчерашнее её поведение застало меня врасплох. Не думал, что она может выкинуть такое. Хотя другие мои пациенты после приёма препаратов тоже творили странные вещи, но у тех были различного рода галлюцинации или отходняк, ведь морфий все равно является наркотиком, как никак. Предварительно стучу в её палату, хотя знаю, что вряд ли она уже встала, в такое-то раннее время. —Жозефина—ответа не слышу. —У тебя назначено обследование через двадцать минут, так что тебе лучше встать прямо сейчас и потарапливаться. Все же терпеть уже не могу эту работу. Какой толк в помощи людям, если половина из них не хотят, чтобы им помогали? Разочарование в этом мире произошло ещё когда я был совсем ребёнком, на детской площадке и пытался помочь девочке выбраться из замка: —Уйди—закричала та,—ты не должен этого делать, это должен сделать Майк—тогда-то, наверное, моя вера в людей и разумное изжила себя. В мои-то 12-ть лет. А сейчас, стоя у комнаты девушки-подростка и уговаривая её проснуться, я все больше задумываюсь над тем, что не так-то хороша эта взрослая жизнь. До чего я докатился. Никакого ответа от девушки. —Жозефина, вставай или я захожу—своего рода угроза, ничего не значащая. Ведь, что я сделаю, если зайду? Но потаенный чёрт в моей голове уговаривал это сделать, ведь вдруг получится увидеть кусок её оголенноего тела. Я не считаю себя извращенцем. Ведь красивые девушки, с красивыми телами привлекают многих, не так ли? Надавив на ручку двери, все же распахиваю её настежь, сразу же ощутив сквозняк, в ногах. Кровать пуста. Окно открыто. Вздыхаю. Все же я был прав. Надо бы скорее увольнятся. *** С самого утра в доме происходит какая-то суматоха. Я только проснулся, а тут уже пиздец какой-то, все хлопают дверьми, кричат друг на друга. В данный момент хочу встать и дать всем тем, кто мешает мне спать, пизды. Утро, мать его, субботы, кто, сука, так разорался. Дверь в комнату открывается, на пороге стоит мама с какими-то вещами в руке. —Том, ты что ещё не встал?—ее голос слишком взвинченный и звонкий. Ранним утром, как сейчас, от него болит голова. Ничего не отвечаю, тупо пялясь на неё, в ожидании, когда же дверь закроется и я смогу вновь уснуть блаженным сном. Но женщина так и стоит в проходе, ничего не предпринимая. Я вздыхаю. —Нет, не встал—прикрываю свои глаза, когда слышу писк из соседней комнаты: —Где моя скрипка?!—жмурюсь, накрывая свою голову подушкой. До чего же все шумные сегодня. —Том, сегодня концерт у Сэма—открываю глаза, с прищуром пялясь на мать. Вроде не врёт. Так значит я забыл? —Мам, я не могу найти скрипку—в комнату забегает весь запыхавшийся Сэмми. Я вздыхаю, все же поднимаясь с кровати. Гребанные субботы. Гребанный концерт. И просто моя гребанная жизнь, как же это меня, блять, достало. —Посмотри в комоде, внизу, ты ведь репетировал вчера ночью—мальчишка смотрит на меня, а затем его лицо сияет и на нем появляется улыбка. Паренёк быстро удаляется, до меня доносится только топот его ног, спускающихся по лестнице. —Я повесила твой костюм на стул—смотрю по направлению её руки. И когда только эта женщина успела его погладить и повесить на мой стул? —Спасибо—встаю в полный рост, отчего всё тело начинает ныть. Вчерашние тренировки, на которых нас заставляли наматывать по несколько кругов, после планки, почти до потери пульса, застали меня врасплох. Я не спал всю предыдущую ночь, решая задания по тригонометрии, так что недосып добавлял этому дню дерьма. Сегодня я вновь не выспался, но кого это блять хоть когда-нибудь ебало? Включаю телефон, вновь протерев свои глаза. Изо рта вырывается машинальный зевок. На иконке отображается одно новое сообщение. Захожу на него, улыбнувшись. "Уважаемый Том Холланд, мы ознакомились с вашим заявлением и приняли решение, отдать должность бармена в баре "Зодиак" Вам. С понедельника Ваш первый рабочий день, приходите к 20:00, рабочую форму Вам выдадут на месте. Телефон для справок..." Заблокировал экран, кидаю телефон на кровать. Хороший день. Хотя начало дерьмовое. Хватаю полотенце с полки и иду по коридору, прямиком в ванную, которая, спасибо боже, ближе всего ко мне. Так что, когда я вижу на горизонте Харрисона, то ухмыляюсь. Пошёл в жопу, братик. Закрываюсь в ванне, как маленький ребёнок, расхохотавшись над этой победой. —Дождись своей очереди—повесив полотенце на крючок, раздеваюсь и залезаю под холодный душ. *** Ни что не радует меня так, как рассерженная физиономия брата-недоблизнеца. Или того брата, на которого, по всей видимости, не захотели тратится и заплатили за роды, вместо аборта. А жаль, столько бы сэкономили свободного времени, денег и моих нервных клеток. Сейчас, сидя за кухонным столом и слушая крики Харрисона, о том, что я потратил всю горячую воду в доме, я блаженно улыбаюсь, чувствуя как тепло расползается по всему телу. Мама приготовила любимые оладьи Сэма, с шоколадом, приговаривая при этом "Сегодня твой день". Ну, судя по крикам Харрисона наверху и мой тоже. Я пью кофе, пялясь на то как птицы за окном перелетают с ветки на ветку, играясь тенями на солнечном свете. Воробьи, кстати, стали такие наглые. Недавно забрали кусок булки, прямо у Ноа из под носа. Конечно, мне то было смешно, но младший братец почти до слез рассердился на них, так как шёл кормить уток, а не этих мелких засранцев. —Милый, открой—мама говорит это, наклонившись ко мне, да так пугает, что я слегка дёргаюсь. Что открыть? Хмурюсь, прислушиваясь. Тут до моего слуха долетает звук дверного звонка. Встаю со стула, замечая, что даже ещё не переоделся. Надо бы уже пойти и надеть смокинг, а то скоро выходить. Придерживаю рукой полотенце, повязанное на поясе. Ну так-то хорошо, что вообще не голый. Я распахиваю дверь, наспех сказав: —В Бога не верим, печенье не покупаем...—на пороге стояла Фин с красными щеками. Такое ощущение, что у неё начался диатез. —Привет—девушка улыбается, как ребёнок склонив голову на плечо. —Привет—лучше бы я оделся. Вижу как её глаза пробежались по моему торсу, может даже неосознанно, но девушка всё-таки сделала это. Фин стоит, поправляя молнию на кофте, что, по-видимому, сломалась, ведь заедала. Девушка всё с той же улыбкой поднимает глаза, в которых горит некий огонёк. —О, точно, я же должна говорить—смотрю, как она явно нервничает. Коннорс вцепилась в собачку мёртвой хваткой, не желая отпускать и елозит ею вверх-вниз.—Я насчёт...—она замолкает и смотрит мне за спину—Здравствуй, Сэм—девушка заправляет прядь волос за ухо. —Привет—слышится из-за моей спины. —Куда такой нарядный?—смотрю на брата, что мнётся около моей ноги и что никак не проявит смелости поговорить с Фин. Он у нас мальчик застенчивый. Может поэтому ему трудно заводить друзей. —У меня сегодня концерт, я играю на скрипке, хочешь прийти? —девушка, явно не ожидая такого предложения, слегка опешила. —Прости, я не думаю, что это хорошая идея... Вижу, что лицо Сэма испуганно пялится на девушку. Первый раз он кого-то пригласил и ему отказали. Нет, так дело не пойдёт. Надо взять все в свои руки: —Почему, мы как раз сможем поговорить—встреваю в их разговор, давая о себе знать. Жозефина мнётся, мечется в сомнениях. Она всегда смотрит в пол, когда так делает. Коннорс поднимает на меня свои глаза, вздохнув. —Платье должно быть сильно нарядное?—вижу, что она все еще сомневается. Киваю, когда слышу глубоко в доме: —Том, я тебя убью —адресованное именно мне и никому больше. Ухмыляюсь, скользнув языком по губам. Да я просто питаюсь этой ненавистью. —Через полчаса мы выходим—говорю ей. Фин кивает, уже развернувшись ко мне спиной. Бежит в припыржку к своему дому. *** Она приходит в голубом платье. Оно сделано из лёгкой ткани с вырезом "каре" , чуть ниже колена. Странно, что я вообще помню названия этих вырезов и фасонов, но видимо где-то прочитал и не смог выкинуть из головы. Отлично, зато важная информация там надолго не задерживается. Девушка стоит на каблуках, чуть раскачиваясь туда-обратно. Давно не видел её в платье, так что для меня становится шоком, что оно вообще есть у неё. Жозефина кивает куда-то мне за спину, спрашивая одним взглядом "Идём?" Оборачиваюсь, глянув на то как мама всё ещё суетливо собирается и выхожу прикрыв дверь. —Милый костюм—она кивает на меня с бабочкой, отчего я фыркаю в ответ. —Ненавижу деловые костюмы. —Они тебе идут—смотрю на неё и понимаю, что это был не флирт. Вряд ли она вообще умеет флиртовать. Фин просто понравилось как на мне смотрится костюм, вот она и сказала. Вздыхаю про себя. Какая сложная девчонка. Кажется такой маленькой, но в тоже время слишком умной для своего возраста. —Ты тоже ничего—пожимаю плечами, достаю из кармана пачку сигарет, засовываю одну в рот, поднося зажигалку. —Спасибо, это мамино—девушка немного поправляет юбку одним лёгким движением—Она была красавицей.—вижу, что Фин как-то грустно улыбается, поэтому перевожу тему: —Что с делом?—Я выдыхаю дым, но, из-за ветра, тот дует ей прямо в лицо. Обхожу девушку, встав по другую сторону от неё. —Я тут подумала, может поговорить с подругами Молли?—Фин как-то сжато улыбается. —Просто спросим как-нибудь завуалированно, могла ли Молли пойти с незнакомцем в комнату или ещё что, вдруг это кто-то, кому она доверяла... —Жозефина—я не успеваю сказать и слова как на крыльце странным образом материализуется моя мать. Она держит под мышкой скрипку Сэма, а в другой руке свою сумку и, наконец, через плечо у женщины висит фотоаппарат. Конечно, как же без фотографий. —Как похожи...—шепчет женщина, глянув на Фин, после чего мотает головой, продолжив:—Том не говорил, что ты пойдёшь с нами—вижу как она улыбается и становится тепло. Я рад, что этот день станет ещё лучше, благодаря появлению Фин. Хотя до сих пор не понимаю, почему с ней все носятся как с гребанным золотым яйцом. —Это всё спонтанно получилось—но девушка уже утопает в объятьях мамы, прикрыв глаза. Существует хоть один человек, который не слишком сопротивляется, когда мама так делает. —Можно мне также?—звуки, что вылетают у Харрисона изо рта режут мне слух. Я смотрю на своего брата, стоящего на пороге и фыркаю, вновь затянувшись. —Нет—довольно резко отвечаю, выдыхая. Брат смотрит на меня с презрением. Вытаскиваю средний палец, показывая ему, а после вовремя замечая, как мама на меня смотрит, убираю руку. Женщина свользит по моим пальцам одним лишь взглядом, замечая сигарету в руках и хмурится. Выбрасываю её в сторону. Лицо мамы не меняется и прямо сейчас я успеваю заметить как сильно она волнуется, но игнорирую её многозначительные взгляды. —Тебя уже выписали? Мне говорили, что ты там пролежишь до следующей недели—девушка переминается с ноги на ногу, сложив свои руки около груди. —Да...Меня выписали раньше—врать она не умеет, боже, а когда научиться? Опережаю расспросы мамы, которая уже точно расколола Фин. —Мы долго копаться будем?—осматриваю всех поочерёдно и выхожу на дорогу. Мамина машина стоит на подъездной дорожке. —Мы с Фин на такси—говорю ей это. Девушка дергается навстречу ко мне, чуть покачнувшись в сторону. Мама кивает, подхватив Харрисона под руку. Сразу же щурюсь, отвернувшись от них. Ох уж эта детская ревность, которая пожирает меня слишком часто. Под цоканье каблуков, мы с Фин выходим на дорогу. Несколькими нажатиями клавиш, набираю номер такси и, совершив вызов смотрю на девушку. —Я что подумала—шепчет она—нам просто надо выяснить всё, что известно полиции—это даже заставляет меня улыбнуться. —Да, Фин, ты гений, это ведь очень просто—девушка закатывает глаза, отчего я давлю лыбу ещё шире. Начинаю понимать, что испытывает Джейкоб, когда дразнит её. Наслаждение. —Да ладно, ты же знаешь, что папа Изабеллы работает шерифом, а ты вроде с ней неплохо общаешься...—Той самой Изабеллы, которую я трахнул? Она рехнулась. —Нет, Фин, это будет выглядеть странно, она догадается—из-за ворот выехала мама, ошеломив нас двоих гудком машины. Колёса машины слегка завизжали, после чего поехали прямо по дороге. —Думаешь она догадается?—Жозефина морщит свой лоб. Хочу открыть рот, как к нам подъезжает белая машина, затормозив слишком резко. Открываю дверь, запустив перед собой девушку, а затем залезаю и сам. Водителем является пожилой мужчина с густыми усами и точно такими же бровями, которые уже срослись на переносице. Он смотрит на меня своими уставшими голубыми глазами, что от их пронзительного взгляда, я, невольно, ежусь. И вообще у всех стариков, что ли голубые глаза? Я начинаю перебирать в голове тех, чьи радужки были не небесного цвета, а хотя бы зелёного. —Если ты спросишь у неё, то мы узнаем хоть что-то, наверное, она хорошо осведомлена о том, как продвигается дело—девушка не унимается. Не знаю, может у неё шило в жопе, а может, что и похуже, но это уже начинает изрядно подбешивать. —Дело в том, Фин, что когда я говорю нет - это значит нет—пытаюсь спокойно разъяснить ситуацию ей. Жозефина смотрит прямо, даже не в мою сторону. Может даже не воспринимает мои слова всерьёз, чего бы мне, блять, не хотелось. —Тогда это сделаю я. —Какая же ты упрямая—закатываю глаза, облокотившись на подлокотник у окна. Лучше бы пешком пошёл, ей богу. Может быть у неё бы отсохли ноги из-за того, что она на каблуках и мне бы не пришлось терпеть это. —Мы тоже с женой также ссорились—встревает пожилой водитель. Фыркаю, тяжело вздохнув. —Да, у нас такое бывает, когда мой молодой человек не может сделать что-то о чем я прошу—Жозефина только сейчас пристёгивается. Я чуть щурюсь, переведя свой взгляд на неё. Мелкая засранка.—Но правда в том, что это может помочь нам обоим, а не только мне, так что можно сказать, что он отказывает в помощи себе—смыкаю челюсть, больно сильно сдавив свои зубы. —У нас был... —Да, но тогда я буду сильно рисковать своим положением, чего не понимает, моя дорожайшая девушка—перебиваю водителя, не отрывая своего взгляда от Фин. Она сидят неподвижно, но видно, как она, также как и я, начинает злится. —Ну конечно—вот же язвительная девчонка—Ты не хочешь рисковать собой, зато своими близкими да—теперь она уже смотрит мне в глаза. Ловлю в её взгляде пламя,которое всё сильнее разгорается при каждом её вздохе. —Я как и ты, хочу, чтобы правда была раскрыта как можно раньше... —Если бы ты хотел, то ты бы просто спросил у неё, Том—злится. И очень сильно—Да боже мой, Холланд, она тупая как пробка, она ничего не поймёт, просто спроси—девушка всплёскивает руками—Если заподозрит что, скажешь, что тебе просто интересно, вот и всё. —Хочешь, чтобы я спросил?!—и как мой голос успел повысится до рыка?—Хорошо, я спрошу! —Вот и славно! —Вот и славно!—передразниваю девушку. До чего же достала меня. И зачем я вообще сказал ей, чтобы она всё-таки пошла с нами на этот концерт? Чтобы она меня выбесила? Иногда мне кажется, что я гребанный мазохист и мне нравится, когда кто-то или что-то раздражает меня настолько, что я начинаю пожирать себя изнутри. Руки чешутся, чтобы вдруг не закурить прямо в салоне, после того, как она мне все нервы вытрепала. Где-то на заднем плане Бритни поёт о том, что "Ты токсичный". Кидаю взгляд на уже довольную Жозефину, что убирает с платья несуществующие нити. Вот она точно токсичная мелкая сучка. Машина тормозит около входа в концертный зал. Расплатившись с таксистом, выхожу из машины, слишком сильно хлопнув дверью. Жозефина выскакивает с другой стороны и лёгкой походкой подходит ко мне. —Извини—она шепчет—Я правда не хотела быть такой грубой, Том—девушка поднимает свои глаза на меня, смущённо улыбнувшись одной стороной губ.—Я просто очень вспыльчивая. —А я раздражительный, так что мы друг друга стоим—киваю ей и в голове возникает какое-то умиротворение. А ещё, кажется, быстро отходчивый, раз теперь я даже не понимаю за что на неё злился. Ну и какого хрена, Том? Ты уже стареешь и прощаешь всё, что движется? Хотя с другой стороны - это хорошо, ведь в нашем положении нам невыгодно ссориться, но мы с Фин разного поля ягоды, так что, думаю, в дальнейшем ссоры будут неизбежны. —Просто мне страшно—вижу, что она говорит честно. Не понимаю зачем ей быть такой искренней со мной? Показывать свои эмоции? Но сколько я знал эту девушку - она всегда была открытым человеком. Может я ещё не проснулся, может я просто тупой, может я тоже захотел быть с ней честным, но моя фраза, что я говорю далее ставит даже меня в тупик: —Мне тоже страшно—она верит, принимая это действие за добрый жест с моей стороны, а мне даже немного приятно. Сгибаю руку в локте, оглянув Фин сверху вниз: —А теперь пойдём, может быть нам повезёт и мы умрём от скуки на этом концерте—девушка подхватывает меня под руку, засияв. В этот момент я поражаюсь её красоте на долю секунды. Ведь мне кажется, что она зажглась и надеюсь, что это я был причиной её улыбки. *** Осенний ветер бил в лицо, но солнце всё равно было беспощадным. Мне кажется, что в одной только тени было +30°. Миссис Холланд улыбалась солнечным лучам и казалось, что даже светилась. Женщина такая светлая и довольная шла по тротуару, прихватив скрипку своего сына. Не знаю, так ли это, но сейчас мне кажется, что ей не больше 30 уж точно. —Мне очень понравилось, что в самом конце были более современные симфонии и мелодии,—не думала, что весь концерт будет настолько интересным. Я не любитель каких-либо театров, оркестров, живой музыки, я больше люблю послушать ее на телефоне. Но сегодня, просидев рядом с Томом почти весь концерт, во время которого он пытался вкратце объяснить все переходы, названия, где начинается сольная партия его брата (чему я несказанно умилялась, ведь тот был так горд за него), я думаю, что полюбила такие выступления—последнюю я даже, вроде где-то слышала—прикидываю в голове, где могла услышать подобное, а Том быстро отвечает: —Это из Игры Престолов, мелодия последнего сезона с Королём ночи—парень начал развязывать свою бабочку на шее, хмурясь.—Не хочу показаться задротом, но музыку оттуда можно считать за классику—По его рукам ползут вены, что очень хорошо видны на закатанных рукавах рубашки и пиджака.—Мне казалось, что я тебе сказал название, но, видимо, забыл.—Холланд старший выглядит как какая-то статуя, что стоят в музеях, с этими рельефными частями тела. На секунду представляю его без рубашки, отчего ни с того ни с сего, чувствую как краска прилила к лицу. Миссис Холланд быстро смотрит на меня, после чего на лице её сияет улыбка. —А что такое задрот?—Ноа смотрит на маму. —Это Харрисон—Том ухмыляется, получив подзатыльник от матери. Я прикрываю рот рукой, посмеиваясь. —В следующий раз пусть ответит не тупой брат—Харрисон смотрит на Тома. —Опять я?—старший никак не унимается вновь угодив под мамину руку. —Теперь ты понимаешь, как мне с ними тяжело, Жозефина?—вздыхает женщина, но на её усталом лице сияет улыбка. —Харрисона можно было бы и не брать из детдома, жизнь стала бы проще—в этот раз старший Холланд отпрыгивает в сторону, увернувшись от её руки. Харрисон что-то шипит, но из-за порывов ветра я не слышу, что именно. Сэм хватает меня за руку, дёрнув пару раз. Мальчик не смотрит на меня, явно стесняясь, отчего мне становится неловко. —Ты красивая, я хотел сказать раньше, но стеснялся, а Том сказал, что мне нечего бояться, вот так—он, видимо говорит это просто, чтобы я знала, ведь после этих слов сразу же отпускает мою руку, не услышав ничего взамен. Скольжу по всей толпе взглядом, задержав его на старшем Холланде. Парень, чуть ли не ругаясь под нос, всё же срывает эту ненавистную бабочку с шеи, тяжело дыша. Может он не замечает моего взгляда, а может делает вид, что не замечает, ведь пялюсь я открыто, но он всё также упорно раздевается, не обращая внимание на то, что мы в людном месте. Том начинает расстёгивать пуговицы на своей рубашке, зажав бабочку в одной руке. Сделав очередной шаг по дороге, я морщусь. Наверное, после этих туфель у меня будут мазоли, ведь я уже чувствую как горят пальцы. Мои ноги уже ноют после почти четырёх часов в этой адской обуви. Конечно, половину этого времени я сидела, но ноги не привыкли к такому. Я знала, что у меня в шкафу висит мамино платье, более того, там даже затерялась эта пара обуви, что она когда-то надевала, как я помню сейчас, на моё День Рождения. В тот вечер она выглядела восхитительно. Я до сих пор помню тот свет в её глазах, что заполнил весь дом своим теплом. Её светлые локаны лежали на плечах, завиваясь на концах как дикий плющ, но такой красивый. А ещё это было последнее День Рождение, которое она праздновала вместе со мной. —Боже, как я от вас устала—Миссис Холланд вздыхает, после очередного заявления Тома о том, что Харрисон приёмный, прикрывает глаза на немалое время, после чего вновь открывает с новой свежестью и, даже, будто жизнью. Дом Холландов стоял уже сбоку от нас, когда женщина затормозила, отдавая скрипку обратно Сэму. Миссис Холланд протянула своим сыновьям ключи, отправив этих двоих открывать дверь. Том стоял уже в рассёгнутой рубашке и я уже второй раз замечаю его накачанное тело, невольно скользнув по нему взглядом, когда он идёт по подъездной дорожке. Хотя, кого я обманываю, я пялюсь, ведь сама хочу этого и он выглядит хорошо. Ладно, отлично. Харрисон, рядом с братом прошёлся по мне глазами, что я тоже заметила. Такие действия с его стороны, скорее вызывают отвращение, потому что, когда он так делает, то я чувствую себя чем-то наподобие выстовочнового материала или товара в магазине. "Ты серьёзно? Ты только что таким же взглядом осматривала Тома" —Может зайдёшь к нам на ужин?—Миссис Холланд вытягивает свои руки вперёд, нежно взяв мои. Она улыбается, заглядывая прямо в глаза. Хочу отказаться, но... Мне кажется, что у меня, как у животного, выработалась чуйка. Когда звери предчувствуют опасность, они все сжимаются, попрятав свои хвосты или ещё что. Например, когда волк чувствует опасность, он убегает. Причём в этот момент волк настолько заботиться о сохранности собственной шкуры, что легко может забыть про собственных детей. Конечно, это не красит надуманные характеристики брутального животного, зато повышает собственные шансы на выживаемость. И сейчас, почувствовав, как холодок пробежал по моему затылку, я собираюсь бежать. Бежать от своей жизни. Я всматриваюсь в окна своего дома и мне хватает одной секунды, чтобы заметить в этом здании движение. —С удовольствием—Том следит за моим взглядом, я вижу это. Парень хмурится, когда натыкается на своего соседа - моего отца. Как ни странно, даже учитывая, что живём мы с ними тут давно, Том и отец никогда не пересекались. Нет, было пару раз, но вряд ли мой папаша запомнил его, ведь всё, что он запоминает - либо по работе, либо насчёт разливного пива. —Серьёзно?—Том как-то неестественно, для самого себя, хмурится—Я же тебя раньше звал, ты не соглашалась.—Он не глуп, я это вижу, так что просто пропускаю это мимо ушей. —Просто рядом не было меня—Харрисон слишком самодовольно и слащаво улыбается, что аж бесит. —Боже, братик, если ты думаешь, что твои остроумные подкаты сработают... —Хватит или вы оба у меня получите—мама парней влепила обоим затрещены, отправив в дом, сказав при этом, что "Если вы хоть ещё слово грубое друг другу скажете, оба останетесь у меня без ужина." Как ни странно на этих двоих это сработало. —Пойдём, Жозефина, я угощу тебя шоколадным тортом. —Спасибо—говорю это заранее, перед тем как мы заходим в здание. А пересекая порог, непонятное ощущение возникает в животе, лёгкие на секунду спирает, а в голове мелькает "я дома". *** —Мой дорожайший брат, не соблаговолишь ли ты передать мне тарелку с салатом?—Том явно издевается. Он выжидает, когда же Харрисон ответит на эту самодовольную ухмылку своего родственника, но тот ни разу даже глазом не повёл. Лишь выполнил просьбу Тома, отчего скулы у старшего Холланда слегка дернулись. —Как на учёбе, Жозефина?—их мать делает вид, что не замечает вражды между друг другом. Она смотрит на меня тёплым взглядом, наполненным любовью. Ковыряюсь в тарелке, отделяя горох от картофельного пюре. —Хорошо—я не вру, когда отвечаю это, но, кажется, такой короткий ответ женщину не очень-то и устроил. Она явно ждёт продолжения, а я не знаю, что сказать. —Фин недавно взяли в команду—Том накладывает себе салат, специально забирая почти все огурцы. —Какую команду? —Футбольную—я улыбаюсь помощи Тома—Я теперь буду с ними ездить на матчи, буду как их староста. —Смотри не отупей с ними—Харрисон пытается таким образом показать своё отношения к ребятам из футбольной команды? Или своё превосходство над ними? В любом случае, я вижу, что Том замирает на месте. —Харрисон!—их мать пытается следить за порядком, но лучше бы она просто не сажала их за один стол. —Это ты к чему сейчас сказал?—Том щурится. Я вижу как желваки на шее напрягаются. И это из-за одной только фразы брата. —К тому, что вы там все глупые качки—Боже, как стериотипно, Харрисон. —Жозефина явно понизит своё айкью, общаясь с вами—слегка ежусь, от того, что сюда приплетают меня. Становится неловко. —Давайте закончим этот разговор—Миссис Холланд кладет столовый прибор на стол, нервно перебирая салфетку левой рукой. Но парни будто не слышат её, продолжают все также прожигать лица друг друга. Мне кажется, что сейчас для них ничего другого не существует. Лишь этот момент, в котором один из них оскорбил другого. И прежде чем Том избил Харрисона, я говорю то, что первое приходит в голову: —А мне нравится команда—говорю ли я правду? Ещё не знаю. Хотя за это время, я успела с некоторыми мельком познакомится, а других узнать поближе, ведь с ними завязывался разговор. Они хорошие парни.—Там весело—я вижу, что Том обращает на меня заинтересованный взгляд, а Харрисон удивляется сказанному—Все лучше, чем сидеть в душном кабинете, решая уравнения по десятому кругу—не знаю, пожалею ли я в будущем об этом. Знаю только, что Харрисон ходит в математический кружок, а я ненавижу математику. С другой стороны меня бесили его подкаты, так что, может быть этим я оттолкну его от себя? В моих словах не было ничего крутого, тут была только частичная правда и все, о чем я думаю, но увидев краем глаза улыбку Тома, мне становится легче, я даже веселею. А ещё, считаю, что имею право так говорить, ведь побывала и в математическом кружке, и в команде. Так что, заявляя об этом, я понимаю, что у меня есть на это права. —Извините, Миссис Холланд—я говорю это со всей искренностью в голосе—Не хотела испортить ужин. —Да ладно, ты его скрасила—Том кладет руку на спинку моего стула, не разрывая контакта с братом и улыбается. —И почему вы оба не можете вести себя прилично, хоть один ужин?—женщина явно была раздражена их выходкой, но, думается мне, что и моей тоже. Она прикрыла лицо одной рукой, тяжело вздохнув. Это напомнило мне мамину привычку. Она делала точно также как миссис Холланд, когда я вела себя неподабающе. Усталая, разочарованная и вся незнающая, как же это остановить. Вздыхаю. А я не знаю, как вести диалоги. *** Фин сидит со своей смешной улыбкой и смотрит на мою мать: —Я до сих пор рисую—она похожа на маленького ребёнка, который хвастается своими достижениями моей маме. Хочется смеяться, но за её фразой не следует никаких усмешек, она говорит серьёзно. Отвожу свой взгляд. Может ли быть такое, что отцу дома посрать на неё? Судя по тому, как она не хочет там оставаться и находится, такое может быть. А её недостаток внимания связан с тем, что её вообще никто дома не слушает. В таких случаях у нас дома есть мама, которая подрабатывает нашим домашним психологом (правда за бесплатно) я никогда не был у неё на "сеансах", но младшим она, вроде неплохо помогает. —О, круто, чем рисуешь?—наконец к разговору присоединяется Гарри, который весь день переписывался с кем-то по телефону. Братец и сам увлекается рисованием, так что, по всей видимости, эта тема ему интересна. —Люблю акварелью.—Фин улыбается, смутив Гарри своей открытостью.—Еще мелками. —Ого, слегка... Старомодно что ли—Гарри трет затылок, после чего исправляется—Ну, я имею ввиду, все перешли на современные технологии. Графический дизайн там. —Твоя мама тоже рисовала—мать явно заинтересовал этот разговор, она встревает, с интересом взирая на девушку. Оглядываю стол. Гарри опять уходит в свой мир, Ноа пытается построить гору из гороха, Сэм увлеченно слушает всех остальных, а Харрисон делает вид, что теперь, после заявления Фин о том, что футбольная команда нормальная, она ему неинтересна. Вот и славно. —А что ты рисуешь?—блять, заебал. Я оказался не прав. Ведь видимо, чтобы Харрисон отъебался, я не знаю, что надо сделать, ударить его головой о стол? Я громко вздыхаю, что замечает мама и хмуро смотрит на меня. С чего же началась эта неприязнь к моему брату? Наверное, с самого рождения. Или с того дня, как я начал тусить у мамы в животе и сразу же понял, что захочу убить своего брата. Хотя вряд ли, ведь тогда у меня даже мозга не было. Но я помню, что когда в три года мама повесилась его рисунок на холодильник, сняв мой, мне стало хуево. Я никогда не скажу, что она ужасная женщина. Просто она не смогла распределить любовь на нас двоих равномерно. Сейчас это наладилось, но мои детские обиды все равно грызут меня изнутри и по сей день. Харрисон всегда стремился быть всеобщим любимцем. Он был тем, кому нужны были аплодисменты, публика, всеобщее одобрение. Он мечтал всегда быть только в высшем обществе, всегда получать только хорошие оценки, всегда водится только со знатью. Парень часто забывал о таких праздниках, как День матери и ничего не дарил нашей маме. Но каким-то образом я все равно видел, что она любит его больше. Ведь мои рисунки никогда не висели на этом гребанном холодильнике. А мне этого хотелось. —Я люблю рисовать природу, без людей—вижу, что Фин немного волнуется, девушка мнет край своего платье, глядя чуть ли не себе под ноги.—Еще иногда рисую животных—я вздыхаю. Она какая-то маленькая что ли. Но что-то в ней притягивает, может быть неопытность, может неуверенность. В мыслях мелькает, как я прижимаю её к этому столу, она кричит моё имя. Вздрагиваю. Больной ты ублюдок, Том. Надо покурить. Извинившись, я отодвигаю стул и встаю. *** После ужина Миссис Холланд пыталась уговорить меня остаться и поиграть в игры, но я отказалась, ссылаясь на то, что мне ещё надо кое-какие дела по дому сделать. Но ведь истинная причина в том, что я просто не хочу привыкать к ним. Привыкать к этому тёплому приёму. К этой счастливой жизни. Том выходит за мной на улицу, прикрыв за собой дверь и крикнув маме, что нам надо поговорить. Он быстрым шагом доходит до дороги и тормозит, вновь закурив. —Что ты хочешь спросить у Изабеллы?—парень затягивается и также быстро выдыхает. На моём лице , я уверена, появляется глупая улыбка. —Задай ей как-нибудь вопрос, чтобы она не поняла—я вздыхаю, упирая руки в бока—Что-то вроде, слышал, что твой папа расследует дело Молли, как продвигается?—смотрю на парня, который улыбается в ответ. —У меня не такой голос—он вновь делает затяжку, нахмурив брови. —Похожий, я очень хорошо изобразила—не унимаюсь. —А вот и нет, Фин, это было ужасно—из его уст вырвался смешок. Я вздыхаю. —Спроси её, как она думает, кто по её мнению убийца, скорее всего, чтобы не ударить в грязь лицом перед тобой, она расскажет умные мысли своего отца, вот и все—Холланд кидает сигарету в сторону, так и недокурив и кивает мне. —Для таких умных мыслей, ты иногда ведешь себя по-глупому—Том подходит ближе и приобнимает меня за плечи. Я хмурюсь.—Не парься, Фин, посмотри, там мама в окно смотрит, надо показать ей, что мы друзья—скольжу взглядом по дому Холландов и вижу женщину в окне, которая заставляет меня улыбнуться.—Пока, Фин—парень отстраняется, похлопав пару раз по моему плечу. —Пока—повторяю его слова, иду в сторону дома. Если бы когда-нибудь меня спросили о том, чего же я хочу больше всего на свете, я бы сказала "Сменить семью" или одного её члена, который испортил мне всю жизнь. Подходя к двери я прислушиваюсь и слышу звук телевизора, который так громко орёт. И продолжает портить.