Нет, не было и не будет

      Опять хрень какая-то получилась… Третий раз пересчитываю чертов астрологический прогноз для прорицаний. И третий раз у меня получается чушь. Все планеты троятся. Ради интереса решил посчитать от двух вариантов обратно. Получилось, что у меня два дня рождения. Оба в конце лета, но дни разные. Ну и третий вариант ещё есть. И чего тут можно предсказать? Что меня размажет по истории человечества ровным слоем? Или что пахать придется за троих? А доделать надо. Завтра понедельник — ещё навалят заданий.       Чем я занимаюсь вообще? Всё равно же уже…       Стоп. Что если всё по-настоящему?       Хреново. Я нестабилен. Одергивать себя приходится всё чаще. Пока чем-то серьезным занят — вроде нормально. А стоит в рутину замотаться — тут же плыву. А иногда и с бухты барахты накрывает.       У Рона и присоединившегося к нам Невилла дела с гороскопами, похоже, не лучше. Рон прической теперь на меня похож, так часто он себе волосы выдрать пытался, а Нев — ещё более потерянный, чем обычно.       — Знаете что? — заявил, наконец, Рыжий.       — Конечно знаем, — тут же отзываюсь, не отрываясь от колонки расчетов. — Выхухоль с курвиметром и пипидастром. Мы ведь страшно умные и вообще всё знаем.       Парни таращатся на меня, как будто я окончательно с катушек слетел. А я и сам не уверен уже, со всеми этими предсказаниями. Весело фыркаю и отмахиваюсь.       — Я о том, — продолжает сбитый мной с мысли Рон, — что пора бы вернуться к старому проверенному способу предсказаний.       — Это какому?       — Просто выдумаем их, Невилл! — хихикает Рыжий. — Ты, главное, побольше несчастий туда напиши, Стрекоза и проглотит! Мы с Гарри так весь прошлый год делали!       Делали-делали, а я про этот фокус напрочь забыл. И сижу, честно собственные дни рожденья от обратного, блин, вычисляю…       Принимаемся за работу с новыми силами. Ребята крутят головами в поисках новых проблем, которые просто обязаны на них обрушиться, а я пытаюсь вытряхнуть из своей памяти что-нибудь с наименьшим количеством внутренностей, распределенных по близлежащим территориям.       Гостиная постепенно пустеет. Последними свалили близнецы, весь вечер подозрительно тихо просидевшие в углу и что-то там черкавшие. Было что-то с ними связанное, но что именно — я забыл. Надо будет их с Блэком свести и пораньше идею про защитные одежки подкинуть. Если потянут такое колдовство сейчас — будет чудно.       Стоило мне поставить последнюю точку, как портретный проем открылся и в комнату ввалилась до крайности раздраженная Гермиона с пергаментом и громыхающей жестяной коробочкой. Блин, я ж с ней по поводу названия не поговорил. А теперь она в свои значки уже кучу сил влупила…       — Из-за твоей выходки с розой, Гарри, — обвинительно начала девушка, стукнув коробкой по столу, — Лаванда и Парвати таскаются за мной второй день! Хихикают, шушукаются и задают глупые вопросы!       Рон опять хохотнул, как делал каждый раз, когда речь об этом заходила. Нев снова смутился.       — Можно подумать, тебе не понравилась роза. И вообще, видала, какой я многозадачный? И цветочек тебе подарил, и подружками обеспечил! Нужно же тебе и с девочками общаться, а не только с нами, раздолбаями, — про отмазку отлучки я упоминать не стал.       — Меня из-за них чуть из библиотеки не выгнали!       — Оу… Где ты их прикопала? Тебя никто не видел?       — Да ну тебя… — отмахнулась она и начала агитировать за свою Ассоциацию.       — Гермиона! Гермиона, постой! Я, как твой друг, хочу открыть тебе глаза на страшную тайну. Аббревиатуры у тебя однозначно не получаются! Я тебе клянусь, ты никогда не заманишь в гавнэ…       — Никакое это не гавнэ, — перебила меня подруга.       — …даже тех, кто поддержит твои идеи! И никто не будет относиться к такой организации всерьез. Я просто представляю, как Невилл приезжает на каникулы домой и гордо заявляет: «Бабушка! Я вступил в Гавнэ!» А бабушка ему, — тут я перешел на максимально строгий голос: — «Невилл. Ты взрослый мальчик. Вытри об траву».       Гермиона недовольно нахмурилась, Рон заржал, а Нев зажал рот руками, выпучил глаза, отвернулся и начал сотрясаться всем телом.       — Прости, Гермиона, — выдавил он наконец, — но у Гарри очень похоже получилось. Бабушка именно так и скажет. Даже интонация будет такой же.       — Видишь? Я уж не буду вслух говорить, как будет звучать «член в Гражданской Ассоциации...», если использовать сокращение!       — Гарри!       — Пойми, я не против самой идеи. Я, если ты забыла, основоположник освобождения эльфов. Но название однозначно нужно менять. Пусть лучше это будет что-то абсурдно-бессмысленное, чем гавнэ. Это, значит, раз.       — А есть еще и «два»?       — Есть. Ты с эльфами-то эту идею обсуждала?       — Во-во! — тут же поддержал Рыжий. — Им же нравится жить в рабстве!       — Это потому что они необразованы и внушаемы! Им можно внушить что угодно!       — Гермиона, если ты попытаешься внушить домовикам, что их необходимо повыкидывать на улицу, — они первые поднимут тебя на вилы.       — Я не собираюсь выкидывать их на улицу, Гарри. Я хочу обеспечить им достойный заработок и условия труда!       — Вот только им ты разницу не объяснишь. Для начала сходи на кухню, поговори с ними, расспроси, как они живут. Только я тебя умоляю — осторожненько. Не лупи в лоб, что у них должны быть выходные, они просто откажутся с тобой общаться. Рабство — это ведь не всегда кандалы и цепи. Часто это образ мыслей. А вот его изменить сходу очень сложно.       Скептический взгляд девушки так и кричал: «Кто бы говорил!»       — Но Добби ведь счастлив быть свободным!       — Ты права. Но его всю жизнь фактически пытали. А потом всё прекратилось. «Сделать плохо, а потом вернуть как было». Но не все эльфы живут так же. Если хочешь им помочь — для начала пойми, что им вообще нужно.       — И что? Если я изменю название и поговорю с эльфами, вы вступите?       — Я первый вступлю! — серьезно киваю. — Но при условии, что ты не обзовешь это каким-нибудь «Вызовом Жестокому Обращению с Порабощенными Эльфами».       Парни опять рассмеялись, а Гермиона обиженно надула губки, схватила банку со значками и утопала в спальню. Но над моими словами она подумает.       — Гарри, — задумчиво произнес отсмеявшийся Рон, — мне показалось, или ты только что переспорил Гермиону?       — В тот момент, когда мне удастся ее переспорить, я начну считать себя сверхразумом, дружище. Я просто обратил ее внимание на проблемы, которые она и сама осознает. Ты же знаешь, как она увлекается. Прошлый год вспомни, когда она сразу за все предметы схватилась. Ладно, спать пора. Завтра трансфигурация первой парой.       Утром я проснулся в ожидании чуда. Чувствую себя, как перед рождеством на втором курсе — предвкушение получения подарков во второй раз в жизни пополам с опасением, что в прошлый раз это была ошибка и никаких подарков не будет. А ещё опасение, что директор выкинет что-нибудь неожиданное. Врать ему нельзя, нужно будет вести себя, как обиженный мальчик.       Сходил в Больничное Крыло, удивил мадам Помфри ранним визитом, получил очередную головомойку на тему здоровья и разрешение пользоваться магией. Потом на стадион, позанимался физкультурой, вернулся, привел себя в порядок и вместе со всей ватагой двинули на завтрак. К ватаге уже более уверенно присоединился Невилл. Это хорошо. Нужно сколачивать вокруг себя группу и потихоньку подтягивать до приемлемого уровня. Сам я их к опасным мероприятиям, естественно, не подпущу, но случись со мной что — Гермионе будет с кем работать. Но детей в любом случае будет маловато.       — Рон, друг мой, — начал я, стоило нам выйти из гостиной, — вот скажи мне: ты считаешь себя джентльменом?       — Ну да.       — А умным человеком?       — Да, — парень с подозрением покосился на меня.       — Вот и у меня та же фигня. Так скажи мне, как же так вышло, что за три года мы, такие все из себя умные джентльмены, не догадались, что наша подруга таскает рюкзак с учебниками тяжелее себя? — Резко поворачиваюсь к Гермионе. — А ну-ка давай сюда!       — Что?! — растерялась девушка.       — Рюкзак, говорю, давай, — объясняю мягче.       Шагнул к ней, взялся за лямку и стянул с плеча. Гермиона тут же вцепилась во вторую двумя руками.       — Я и сама могу…       — Так я и не утверждаю, что ты не можешь. Просто нафига тебе два балбеса, которых ты тянешь за уши сквозь экзамены и которые вылетели бы без тебя после первого же курса, если они даже догадаться сумку за тобой таскать не в состоянии?       Рон лыбится. Нев тоже, но как-то несмело. Я делаю три шага назад, пытаясь отобрать рюкзак, но девушка шагает следом, как привязанная.       — Гарри, верни.       — Да счас! — Гермиона уже намотала вокруг меня два круга. — Ну ты что, издеваешься?       — Я сама могу.       Вот упрямая. Ла-а-адно, сама напросилась. Поднимаю рюкзак выше, а потом завожу ей за голову. Руки девушки идут следом. Обнимаю второй рукой за талию и опускаю рюкзак ниже, заставляя Гермиону прогнуться назад.       — Гарри, отпусти сейчас же, — розовеет подруга.       — Если я сейчас же отпущу, ты сейчас же упадешь, — и улыбку понаглей.       Мимо нас проходят студенты. Кто хихикает, кто шепчется, а кто и понимающе улыбается. Некоторые смотрят удивленно. А ещё несколько недовольных девичьих взглядов поймал. Гермиона сверлит меня взглядом и полыхает смущением. Наконец тяжело вздохнула и выпустила лямку.       — Ладно. Будь по твоему. Отпусти меня.       — Уверена? Может ещё так постоим? Мне нравится.       — Гарри!       — Ладно-ладно, — отпускаю ее и закидываю рюкзак на плечо к своей сумке. — Хм? Чего стоим? Завтрак сам себя не съест! Вперед! На штурм!       И, развернувшись под смех парней и фырканье девушки, топаю в сторону лестниц.       У Большого Зала к нам подошла Луна. Снова мы с ней именно здесь встретились.       — Доброе утро, Гарри, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер…       — И Невилл Лонгботтом, наш одноклассник, — подсказал я. — Невилл, это Луна Лавгуд, Рэйвенкло, третий курс.       — Приятно познакомиться с тобой, Невилл Лонгботтом. Вот, Гарри, папа прислал твой экземпляр журнала. Ты же упоминал, что твоя сова занята. — Девочка с интересом осмотрела композицию из сумок на моем плече и улыбнулась. — Так это правда? Поздравляю вас.       — Спасибо за журнал. И за поздравления спасибо, но, боюсь, половина из того, что ты слышала, — чушь. Ты же знаешь, как в Хогвартсе передается информация. Не расскажешь, во что мутировали слухи?       — Я не очень знаю, Гарри. Но я слышала, что ты попытался потрогать Гермиону Грейнджер и вы поссорились. А потом ты подарил ей букет из трехсот тридцати трех роз, признался в любви и сделал предложение. Поздравляю!       Вот это новость!       — Все было не так! — тут же залилась краской потенциальная счастливая невеста.       — Луна, — с трудом выговариваю сквозь смех, — ты хоть представляешь, какая это охапка — триста тридцать три розы? Я бы с таким снопом даже в проход в гостиную не пролез!       — Значит, роз было меньше? А остальное?       — Роза была вообще одна, я даже не представляю, в чьем сознании она так размножилась. И мы действительно некоторое время не разговаривали. Я, правда, не смогу точно сказать из-за чего, — лыблюсь и бросаю взгляд на Гермиону. — Всё остальное — бред.       — Жалко, — грустно произносит девочка. — Я действительно за вас обрадовалась.       — Что, Поттер, — злой голос сзади, — грязнокровку свою выгуливаешь?       — Что ты сказал, Малфой? — тут же рыкнул в ответ Рон.       — Дурак ты, Драко. Я хоть с девушкой гуляю, а не с троллями, — киваю на двух парней за его спиной. Парень явно ищет драки. Быстро он от хорькозации отошел. Перевожу взгляд дальше за их спины. — Доброе утро, профессор Грюм.       Малфой аж подскочил. Прямо в воздухе крутанулся. Никого не нашел. А я уже шагнул спиной вперед в Большой зал, схватив за руку Луну, за плечо Нева, а Рона и Гермиону просто затолкав спиной.       — ПОТТЕР! — влетел белобрысик следом за нами.       — Вынужден вас разочаровать, мистер Малфой, — произношу на весь Зал. — Хоть слухи о нашей помолвке с мисс Грейнджер и сильно преувеличены, боюсь, у вас уже давно нет ни единого шанса добиться ее благосклонности.       И пусть теперь доказывает сплетникам, что он не верблюд и в кого он там влюблен, в Рона или в Гермиону.       — ЧТО?! Я?! С этой?! — под шушуканье школьников парень тянет из кармана палочку.       — Мистер Малфой! — голос МакГонагалл. — Магия вне занятий запрещена!       — То же самое касается мистера Поттера, — презрительно тянет зельевар.       — Я, вообще-то, даже палочку не доставал, — пожимаю плечами и морщусь. — До встречи, Луна. Извини, что наши разговоры вечно прерываются.       И топаю к гриффиндорскому столу. Надо же, понабежали-то сразу. А Снейп все-таки обиделся. Теперь будет искать, за что зацепить, гад. Взрослый же вроде человек, а ведет себя…       — И что, мы это так оставим?       — Ты о чем, Рон?       — Малфой! — взмахнул Рыжий вилкой. — Ты же слышал, как он назвал Гермиону!       — А я опять выставил его идиотом. Гермиона, ты обиделась? Просто я не вижу чего-то очень уж обидного в словах этого дурачка, который мерит людей не по заслугам, а по родословной. Я имею в виду, что ты же действительно магглорожденная. И что с того? Какая разница? Если он назовет меня очкариком, мне по барабану. Я же действительно очкарик.       — Но это же оскорбление! — не унимается Рыжий.       — Рон, если тебя червяк обзовет позвоночным, ты сильно обидишься? Или я ошибаюсь, Гермиона? Я, конечно, не очень хочу об него мараться, но если ты скажешь, я прямо сейчас пойду и выгну ему коленки в обратную сторону.       Народ резко замолчал и вылупился на меня. Не понял, я же не убивать его предлагаю. Не особо болезненно и вполне обратимо. Куда проще исправляется, чем размазанные по полу мозги, которые пытался организовать Грюм.       — Не нужно, Гарри… Ты все правильно сделал.       Во время завтрака, пока я листал «Придиру» (и, честно говоря, пытался не ржать в голос), на преподавательский стол спустилась крайне важного вида сова. Вот вроде птица и птица: крылья, клюв, лапы, перья. А важная — аж жуть. Хрен знает, как у нее получается. Дамблдор, не моргнув глазом и сохраняя свое привычное добродушное выражение лица, прочитал принесенные совой бумаги, что-то сказал профессору МакГонагалл и Снейпу и как ни в чем не бывало покинул Большой Зал. А я сижу и пытаюсь не ëрзать. Гермиона в курсе, с Роном я перетëр — лезть ребята не будут. Теперь главное самому какую-нибудь внезапную хрень не выдать. А то я сам себя боюсь. Где же вы, мои ментальные щиты?       Минуты через три МакГонагалл подошла к нашему столу:       — Мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер, прошу за мной, — и не оборачиваясь идет на выход. Интересно она просит.       Делать нечего, вылезли из-за стола и потопали. Я ещё у Гермионы ненавязчиво сумку отобрал.       По дороге опять пытался продумать все возможные варианты вопросов-ответов. Я давно всё это обдумываю уже, но директор всегда может выкинуть что-то неожиданное. Хорошо бы там был Рем. Этот языкастый волчара кого угодно уболтает.       — Йоркширский паркин, — называет наша декан пароль, и горгулья отпрыгивает в сторону.       Ну, поехали.       С самым растерянным видом оглядываю кабинет директора. И чего им всем от нас надо? Скоро же трансфигурация начнется. Счас опоздаем и на ровном месте отработку получим.       …Легкое касательное давление на природную защиту разума…       Профессор МакГонагалл, конечно, и сама здесь, но для нее смягчающих обстоятельств не существует. Еще и Снейп тут. Вылазка моя за розой? Так Гермиона не знала. Она вообще ни при чем! А Рона там и рядом не было! Это была исключительно моя инициатива!       — Вынужден вам сообщить, молодые люди, — начал директор, пытаясь поймать взгляд Рона, — что вас вызывают в Департамент Магического Правопорядка для дачи показаний. Вы не знаете, с чем это может быть связано?       «Если у ДМП и аврората будут какие-то вопросы по поводу происшествия, свидетелями которого они стали — присылайте сову!»       — С происшествием на Чемпионате Мира по Квиддичу? Но тогда ещё должны были вызвать Джинни, Джорджа и Фреда. — И при чем тут Снейп? Я, Рон, Гермиона, Снейп… Профессор Люпин, Сириус. — Или это по поводу Сириуса? Неужели бездельники в аврорате зашевелились и начали-таки выполнять свою работу?!       — Что вы себе позволяете, Поттер?!       — А как их ещё называть? Как за детьми по лесам охотиться — так они молодцы! А как законность устанавливать — никто и не почесался!       — Это не вам решать!!!       — К счастью, и не вам, мистер Снейп!       — «Профессор Снейп», мистер Поттер, — поправила меня декан.       — При всем моем к вам уважении, профессор МакГонагалл, разрешите не согласиться. Вы — профессор. Мистер Снейп — нет.       — Да как ты смеешь?! Самовлюбленный, заносчивый!..       — Не стоит, Северус. Гарри, мальчик мой, как студент Хогвартса ты должен уважительнее относиться к преподавателям.       — Простите, господин директор, но как студент Хогвартса я имею право получать образование, а не то издевательство над здравым смыслом…       — Мистер Поттер! — прерывает меня МакГонагалл. — Мне кажется, ваша квалификация катастрофически недостаточна для того, чтобы обсуждать методы преподавания профессоров.       — Послушай, Гарри. То, что в Министерстве заинтересовались вашим участием в событиях той ночи — чрезвычайно тревожный знак. Ты же помнишь, как Корнелиус пытался отдать Сириуса дементорам.       — Помню, профессор. А ещё помню, с чьей подачи! И помню, что вы даже не попытались его защитить!       Я не вернусь к Дурслям! Если у меня есть хоть какой-то шанс помочь Сириусу и съехать от этих моральных уродов, то я им воспользуюсь! И только попробуйте меня остановить!       Снейп побагровел и уже открыл рот, но директор заставил его замолчать одним движением руки и грустно вздохнул.       — Я уже говорил, мальчик мой. У меня не было власти отменить решение Министра Магии. А времени было очень мало. Я сделал всё, что смог. Всё, чтобы помочь вам.       — А сейчас-то в чем дело? Если кто-то зашевелился и пытается установить…       Меня прервал свист одного из кучи механизмов. Директор взмахнул палочкой, и в камине вспыхнуло зеленое пламя. Отряхивая заношенную мантию от пепла, в кабинет шагнул профессор Люпин.       — Хм… Доброе утро, господин директор, профессор МакГонагалл, Северус. Благодарю, что позволили воспользоваться камином.       Не ржать! Он уже даже не «мистер» и не «Снейп»! А профессор МакГонагалл — «профессор». Вот что значит — умный человек пришел. Снейп, кажется, сейчас лопнет, остальные присутствующие поздоровались.       — Гарри, Рон, Гермиона, здравствуйте. Я так понимаю, вы получили такие же, как и я, письма?       — Нам ещё не сказали, что за письма. Говорят, нас вызывают в ДМП.       — Вот как. В моем письме было сказано, что в деле Сириуса обнаружились новые подробности, — профессор Люпин обернулся к директору Дамблдору, игнорируя кривящегося Снейпа. — Со мной связался Артур. У него сейчас очень много работы, и он попросил помочь детям добраться в министерство, раз уж и мне туда же. Думаю, нам уже пора, — Люпин приглашающим жестом указал нам на камин. — Место назначения — Министерство Магии.       — А письма не нужно с собой иметь? Ну, охране, там, показать или ещё чего…       Директор согласился, предупредил, чтобы мы были очень осторожны в словах, и, расстроенно сверкая очками, отдал нам письма. Гермиона тут же бросилась читать, а я, не глядя на свое, шагнул в камин.       Фу-у-у-ух… Надо бы создателя каминов к каким-нибудь Русским горкам примотать и оставить на пару дней, чтобы, собака, на всю жизнь накатался.       Так, что там с письмом? «Уважаемый мистер Поттер… в связи с вскрывшимися обстоятельствами в деле Сириуса Блэка… Бла-бла-бла… прибыть для дачи показаний…» Хм… Ни слова о нашем письме. Это хорошо. Потому, видать, директор и позволил мне вести беседу. И превратить её в цирк. Даже если у него есть какой-то свой план, если бы он начал откровенно препятствовать, выглядело бы странно. Это при условии, что я не ищу черную кошку в комнате, в которой ее нет. Но фильтровать мысли — такое себе удовольствие.       — Ну ты даешь, дружище! — вывалился из камина Рон. — Ты видел лицо Снейпа?! Я думал, он сейчас взорвется!       — Вообще-то, Гарри, это было очень грубо!       — Зато правда, — пожимаю плечами на упрек Гермионы.       — Идемте, — поторопил нас Рем. — У нас действительно не так много времени.       Здоровенный Холл выложен черным кафелем, на котором жутковато играют отсветы зеленого пламени из каминов. В центре стоит статуя, выглядящая так, словно отлита из чистого золота. Вот ее бы в Мунго и отдали на благотворительность вместо той мелочи, что в фонтан кидают.       Бесцельный бег по полуразрушенному министерству.       — Пред законом все равны, но некоторые немного равнее, — глубокомысленно изрек я, кивнув на статую. — И чего удивляться поведению всяких балбесов, которых с детства учат, что они круче всех по праву рождения?       — Это несправедливо! Вы когда-нибудь видели, чтобы кентавры смотрели на волшебников с таким подобострастием? Уверена, что и домовые эльфы не всегда такими были!       — Понимаешь теперь, насколько комплексна проблема, за которую ты схватилась? Тут в лоб нифига не сделать.       — Ребята, мы здесь не на экскурсии, — одернул нас Рем. — Соберитесь, пожалуйста.       Я и не устраиваю экскурсий. Я в перерыве между двумя серьезными разговорами расслабиться пытаюсь. Счас ещё раз предстоит фактами жонглировать и растерянную рожу делать. Как же сложно без щитов…       Прошли регистрацию у стойки дежурного, проверили палочки, получили значки с именами и надписью «Дача свидетельских показаний в ДМП» и направились к лифтам.       На втором подземном уровне нас встретил нервничающий Артур.       — Вот и вы! Как вы, ребята? Здравствуй, Ремус. Вы только не волнуйтесь. Мне не удалось узнать, из-за чего вас вызвали, но это только дача показаний. В смысле, вы тут как свидетели. Возможно, это из-за той Черной Метки. Но вас никто ни в чем не обвиняет!       Тут к нам подошел знакомый волшебник, косвенно подтверждая подозрения мистера Уизли.       — Доброе утро, господа, юная леди.       — Здравствуйте, мистер Уильямсон.       — Честно говоря, мистер Поттер, я даже не удивлен, что вас вызвали сюда, — усмехнулся старший аврор. — Учитывая ваши наклонности.       Рем шутки не понял и перевел удивленный взгляд обратно с меня на аврора:       — Вообще-то, мы здесь в качестве свидетелей.       — Ну, тогда прошу за мной.       В отличие от остального Министерства с его вечной вакханалией, в ДМП все гораздо спокойней. Да, самолетики продолжают сновать туда-сюда, сбиваясь с курса и путаясь в адресатах, но хотя бы постоянного гвалта нет. Суровая тетка Департамент возглавляет — не забалуешь.       Вот и ее кабинет. За рабочим столом, перед которым стоят четыре кресла, сидит седая коротковолосая волшебница с моноклем в глазу. На столе перед ней только пустая папка для бумаг, какой-то хитрый Омут Памяти, письмо и склянки со светящимся белесым туманом.       — Спасибо, что проводили наших свидетелей, Уильямсон. Можете быть свободны, — начала начальница и, дождавшись, пока мужик уйдет, обратилась к нам: — Благодарю, что прибыли столь быстро. Присаживайтесь. — Когда мы сели, женщина обратилась к Рему: — Сегодня утром я получила весьма занимательное письмо. И то, что говорится в этом письме, может грозить всему Министерству большими проблемами. Я правильно понимаю, что это ваша инициатива, мистер Люпин?       — Я бы хотел приписать эту заслугу себе, мадам Боунс, но, к моему стыду, это полностью идея Гарри.       — Вот как, — глава ДМП задумчиво посмотрела на смущенного меня. — И что же побудило вас, мистер Поттер, это сделать?       — Как «что»? Сириус Блэк — мой крестный отец. И он не виновен! Но нас никто не захотел слушать!       — Я не это имела в виду. Меня удивляет, что я узнаю об этом только сейчас. В отчете о происшествии от весны этого года, — она открыла папку, взяла оттуда один из, дай бог, десяти листочков и пробежала его глазами, — значилось совершенно иное. Что побудило вас сделать это именно сейчас? Почему вы не обратились в Министерство раньше?       — После того, как мистера Блэка поймали, — не выдержала Гермиона, — к нему собирались применить поцелуй дементора. Мы пытались объяснить Министру Фаджу, что это ошибка, но профессор Снейп сказал, что мы околдованы, и нам никто не поверил!       — А ещё Министр обещал Сн… мистеру Снейпу Орден Мерлина Первой Степени за то, что Снейп погубил невинного человека! — наябедничал я после того, как мы с Роном кивнули.       Боунс на несколько секунд прикрыла глаза и медленно выдохнула. Потом вопросительно посмотрела на Рема.       — Кхм… Я в тот момент был не совсем в состоянии давать какие-то разъяснения.       — Вам известно, где в настоящий момент скрывается Сириус Блэк?       — Нет, — не моргнув глазом ответил я. Мне ведь действительно неизвестно.       — Что ж, ясно. Тогда, пожалуй, перейдем к тому, для чего я вас и пригласила. Мне нужно, чтобы вы дали некоторые комментарии по поводу ваших воспоминаний. В большинстве своем они повторяют друг друга с допустимой погрешностью, но ваши воспоминания, мистер Поттер, наиболее полные. Ими и воспользуемся.       Женщина достала пергамент и установила на него самопишущее перо. Потом взяла одну из склянок и перелила дым из нее в Омут Памяти. Подняла волшебную палочку и поколдовала над устройством. На боковой стене кабинета, свободной от шкафов, появилось изображение, как от проектора. Из самого омута донесся глухой, как из бочки, звук.       — Фу, скелет! Смотреть противно! — раздался голос бухой тети Мардж. — Подобные особи встречаются и у собак. Год назад я велела полковнику Фабстеру утопить одного недоноска. Такой же был слабак! Всегда говорила: дурная кровь — дело безнадежное. Рано ли, поздно ли, она даст о себе знать! Я ничего не хочу сказать плохого о твоей семье, Петунья, но, согласись, сестра у тебя была никудышная! Всю семью опозорила! Сбежала с каким-то прохвостом, и вон, смотрите, что получилось! — тетка схватила бутылку и налила себе еще, залив всю скатерть. — А я ведь совсем ничего не знаю про старшего Поттера. Кем хоть он был? Работал ли?       — Он не работал, — даже дядя Вернон, казалось, уже почуял неладное. — Он был безработный.       — Ложь,— о! А вот и мой выход.       Вернон Дурсль пытается разрулить ситуацию, но сестра его затыкает:       — Продолжай, мальчишка. Ты, я вижу, гордишься своими родителями? Бедные! Погибли в автокатастрофе! Наверняка были оба пьяные!       — Они погибли не в автомобильной катастрофе!       — Нет, в автокатастрофе, маленький гаденыш!!! — от ярости тетка надулась как индюк. — И взвалили тебя на этих добрых людей! А ты, неблагодарный...       На моменте раздувания тети мадам Боунс остановила просмотр. В кабинете повисла тишина. Рем — в шоке. Рон смотрит на меня, открыв рот. Гермиона сейчас, кажется, либо заплачет, либо рванет высказывать Дурслям все, что о них думает. Я скриплю зубами, уставившись на изображение.       — Простите, мадам Боунс, — мой голос звенит. — Я хотел показать момент через несколько минут, но, возможно, ошибся при извлечении воспоминаний. У нас не было Омута Памяти, чтобы все проверить.       — Это, конечно, не имеет отношения к делу мистера Блэка… — осторожно начала Амелия. — Но, мистер Поттер… Подобные высказывания в доме ваших родственников… Насколько это частое явление?       — До одиннадцати лет я жил в чулане и считал, что мои родители были безработными наркоманами-алкоголиками. Надеюсь, мадам Боунс, это можно как-то вырезать? Не хочу, чтобы такое муссировали в газетах.       Краем глаза вижу, как мадам Боунс хмуро переводит взгляд с меня на экран и обратно. Как вам такая навозная бомба? Герой магической Британии? Волшебники, отдавшие свою жизнь ради победы над Томом? Вот, господа маги, полюбуйтесь.       — Разумеется, мистер Поттер.       Продолжили просмотр. Полет тетки, мое бегство (тут воспоминания смазанные), появление здоровенного страшного пса, Ночной Рыцарь, конец воспоминания. Снова остановка.       — При первом просмотре, мистер Поттер, я не поняла, какое все это имеет значение. Пока не узнала, что Сириус Блэк — анимаг.       — Всё верно. Я хотел показать именно этот момент. Сириус мог напасть на меня ещё там. Если уж он такой маньяк-убийца, что помешало ему убить и меня, и всех, кто оказался в автобусе?       — Тогда у вас и зародились подозрения?       — Нет. Тогда я ещё даже не знал о его существовании. Позже связал.       Потом было происшествие на матче с Хаффлпаффом. Ребята и Рем помогают давать комментарии. «Сбежал из Азкабана, чтобы посмотреть Квиддич?» Дальше — попытка Блэка вломиться в башню Гриффиндора во время пира на Хеллоуин. «Единственный вечер, когда в башне абсолютно точно никого не было. Не странное совпадение?» Подаренная Молния и чехарда, за этим последовавшая. «Дорогущая метла в подарок тому, кого хочешь убить? Очень уж извращенная логика». Эпичное появление Блэка с ножом в нашей спальне и орущий Рон. «Маньяк-убийца, правая рука Сами-Знаете-Кого, знакомый с какими-то страшными темными искусствами, убивший двенадцать магглов, сбежал от пяти школьников?»       И, наконец, похищение Рона и веселуха в Визжащей Хижине. Тут Гермиона порозовела. В моих воспоминаниях, даже растрепанная, перемазанная, в окровавленной мантии и с рассеченным плечом, она выглядела очень симпатично. Валькирия! Что поделать, красота в глазах смотрящего.       На вопрос главы отдела правопорядка: «А какого это ляда, вы, господа хорошие, напали на преподавателя?» — последовал ответ: «Он был похож на психа гораздо больше, чем Блэк».       Обращение Люпина, побледневшего, наблюдая этот процесс со стороны. Бегство Петтигрю и защищающий нас от оборотня Сириус, пока Снейп, считавшийся героем, мирно валялся в кустах. Атака дементоров.       — Как вам удалось спастись? В ваших воспоминаниях, мистер Поттер, всë очень размыто. Воспоминания мисс Грейнджер — ещё хуже.       — Профессор Люпин научил меня заклинанию Патронус. Это был первый раз, когда оно получилось у меня настолько хорошо. Адреналин, страх смерти…       — Значит, вы не уверены, сможете ли продемонстрировать... Весьма впечатляет. И ваша магическая сила, мистер Поттер, и подборка вами воспоминаний. Но если бы воспоминания можно было использовать как доказательство — это бы использовалось повсеместно. Память — весьма пластичная вещь.       — Я это понимаю, мадам Боунс. Я и не прошу, чтобы вы на основе этих воспоминаний оправдали Сириуса. Я лишь хочу узнать, кто на самом деле виновен в гибели моих родителей.       — Это разумное желание. В ближайшее время я подниму вопрос о пересмотре этого дела. Думаю, для начала необходимо отменить приказ на поцелуй дементора, задержать мистера Блэка и допросить. Но, возможно, потребуется, чтобы вы все подтвердили свои показания под действием веритасерума.       Мы тут же выразили свое согласие, и я опустил глаза в пол:       — Есть ещё кое что, мадам Боунс. Изначально я хотел отправить эти воспоминания в газеты… — Женщина резко выпрямилась. — Ну, знаете, Министр нам не поверил… Но Гермиона убедила меня не торопиться, — убедила действительно Гермиона. Только не сейчас, а гораздо позже, когда сама же всё это и выдумала. — Но письма написаны, воспоминания извлечены, и всё это лежит в Гринготтсе. Если со мной или с Сириусом что-то случится — гоблины их отправят… Простите, я не могу рисковать.       — В таком случае, — произнесла Амелия после паузы, — я могу лишь высказать вам свою благодарность, мисс Грейнджер. Публикация подобных статей может серьезно ударить по репутации Министерства Магии. — Ещё одна пауза. — А вы неплохо подготовились, мистер Поттер.       — Я не могу рисковать, — повторил я.       ...Ведь что если всё по-настоящему?