Нет, не было и не будет

      Утром после первого сеанса с Медведем я проснулся на полу. Пятый раз за ночь, вообще-то, но с вечно пинающейся Гермионой под боком это нормально. Если коты — жидкость, то женщины — вообще газ. Моментально занимают весь предоставленный объем.       Утренние радости молодого организма знатно так бьют в голову. От гормонов в крови пар из ушей валит. Особенно если спать рядом с любимой девочкой. Даже если она и пинается. Интересно, у самой Гермионы — такая же фигня?       Привычно отмахнувшись от всего этого, я сосредоточился на более насущных задачах. Точнее, на придумывании более насущных задач…       Мой взгляд упал на спящую Гермиону. Такая милая, беззащитная. Выпнула меня, свернулась клубочком и улыбается во сне. Явно с чувством выполненного долга.       Да будет месть! Причем не только ей.       Ехидно ухмыляясь, я взмахнул палочкой и отправил Рону и Неву патронуса. Давно надо было, по-хорошему, да как-то замотался. Светящийся олень унес два сообщения: «Жив, цел, орел» и «Я НАДЕЮСЬ, ВЫ УЖЕ НА ПРОБЕЖКЕ, А НЕ ХАЛТУРИТЕ, ПОКА МЕНЯ НЕТ!!!».       Гермиона от моего резкого окрика распахнула глаза, дернулась и чуть не навернулась с кровати. Дико расхохотавшись, я хапнул одежду и, уворачиваясь от страшной кары в виде летящей в меня подушки, свалил из спальни. Под обиженное: «Дурак!»       Погода сегодня решила порадовать. Солнце настолько нетипично для туманного Альбиона заливало улочки, что редкие прохожие недовольно щурились. Те, кто не был на работе или учебе.       Блэк, сопровождавший нас, в музеях откровенно зевал, слушая бесконечную трескотню нашей отличницы, взявшей на себя роль экскурсовода. А я привычно отключил восприятие, кивал и просто наслаждался происходящим. Отдых тоже необходим. Когда еще что-то подобное выдастся?       Купальник Гермиона так и не купила. Ну… ей же хуже, все равно поймаю на любопытстве. Я так хорошо ее знаю, что это даже нечестно. Так же нечестно, как ее удар ладошкой мне по лбу после очередного предложения о помощи в выборе купальника. Попытайся меня так стукнуть Блэк — получил бы ногой в пах.       Все это было весело и интересно, но тренировки тоже никто не отменял. К счастью, в присутствии Медведя можно было уже бить серьезней.       — А зачем? — с любопытством спросила напросившаяся-таки понаблюдать Гермиона, когда увидела, как мы с Блэком обменялись палочками.       — Своими эти два психа друг друга поубивают, — усмехнулся Рем. Медведь наградил его предупреждающим взглядом, а я только хохотнул. — Чужая палочка сопротивляется, и заклинания выходят слабее.       Процесс тренировки привел Гермиону в ужас, на это хватило нескольких секунд стычки. Кто громче ругался, Медведь или она, когда Блэк опять полосанул меня по груди своим сраным огненным хлыстом — еще вопрос. А я в ответ сломал ему ребро.       — Ты когда этой пыточной херней пользоваться перестанешь? — проворчал я, пока Медведь, то ли читая заклинания, то ли матерясь на неизвестном мне языке, колдовал над моим ожогом.       — Так работает же, — пропыхтел в ответ Блэк, держась за поврежденное место.       — Ага. И не выводит противника из строя. — Я махнул рукой суетящейся Гермионе, пытаясь показать, что все в порядке. Можно подумать, первый раз получаю. — Бить нужно наверняка, а этим хлыстом только голожопых крестьян гонять. Это я тебе отталкивающими отвечаю. От пожирателей Смертельное прилетит.       — Это все ужас какой-то… — пролепетала Гермиона.       — А я предупреждал, что нефиг тебе тут делать, — отозвался я. Она нахмурилась, бросила взгляд на выход, но с места не сдвинулась. Кто бы сомневался.       — Тогда даже «Ступефай» получается выгодней, — задумчиво протянул Рем.       Тоже та еще проблема. Знания у него есть, скорость есть, сила есть… Уверенности не хватает. И как в него это вколотить, учитывая, что он один вытирает нами с Блэком пол, я не придумал. На тренировке — зверь, а до боя не дорос.       — Даже после «Ренервейта» уходит секунд десять на дезориентацию, — продолжил он. — Сразу не ответят.       — Вот и я о том, что твой хлыст — хлам.       Блэк обиженно насупился, но на его обижульки никто не отреагировал.       — А обезоруживающее, Гарри? — продолжил оборотень.       — Ага. А у противника вторая палочка. Или нож. Или кирпич. Да хоть ботинок. Или танки за углом стоят. На поражение, и точка. — Медведь помог мне подняться и направился к Блэку. — А вообще, дуэли изначально невыгодны. Куда правильнее будет навалиться толпой. Или ножом из-за угла тыкнуть.       — Это как-то… не по-мужски, что ли, — недовольно нахмурился крестный.       — Не по-мужски — бессмысленно умереть и заставить родных переживать из-за этого. Благородство и пафосный бой один на один — это, конечно, красиво. Вот только не окупается. Ты не забыл, что мы собираемся убивать Темного Лорда?       Все бы им в рыцарство играться.       — Я, наверное, никогда не привыкну к тому, как спокойно ты обо всем этом рассуждаешь, — грустно вздохнула Гермиона.       — А тебе и не нужно. Научишься защищаться, и хватит. К боевым действиям я тебя все равно не подпущу.       Вот так и Гермиону к тренировкам подключили. Рем, с присущим ему терпением, ставил ей движения, объяснял тонкости, правил ошибки.       А мы с Блэком занялись еще и силовой подготовкой. Физическая форма лишней не будет. Физподготовка самого Блэка тоже оставляла желать лучшего. Он хоть и отожрался на южных хлебах и уже не напоминал съехавшую с катушек мумию, коей предстал нам в Визжащей Хижине, но до идеала еще далеко. В отличие от того же Рема, который, может, боится бить насмерть, добродушный и понимающий, но битый жизнью и вообще — оборотень.       Крестный, надо сказать, пусть и выглядел иногда капризным ребенком, но если нужно — подходил к процессу с полной самоотдачей. Еще и в соревнование это превратил и постоянно хвастался победами надо мной. Над четырнадцатилетним пацаном, ага. Я только понеобидней ржать старался, когда он меня подкалывал.       За делами время проходило с пользой, но все равно утекало сквозь пальцы. Гермиона выхватила откуда-то книгу по свободной трансфигурации и уперлась: «Давай учить!» Дело-то полезное, умение создать стальной клинок из ничего лишним не будет… Но я почему-то застрял на упражнении с созданием цветочков. Цветочков, твою мать! Ну нахрена они мне? Блэк ржал как конь, когда у меня вместо цветов почему-то упрямо получался кактус, и говорил, что это страшное орудие пыток, если применять его правильно. До такого способа выбить информацию даже я бы не догадался.       Кое-как отбрехавшись от этого бреда, уже я насел на Гермиону с окклюменцией. Обучаться у Медведя она отказалась наотрез, несмотря на то что он-то умеет лезть в голову мягче. В итоге обезболивающие зелья мы с ней оба жрали ведрами. Только прогресса не было. Окклюменция — действительно сложно.       — Я не знаю, Гарри. Не получается, и все тут, — грустно сказала Гермиона. — Может, еще способы есть?       — Можно наоборот попробовать, чтобы ты мне в голову лезла, — ответил я. — Только не факт, что будет толк…       — Давай! — тут же решительно заявила она, заерзав на месте. От любопытства сгорает, не иначе.       Пару минут поразмышляв, что бы ей такого показать, я расплылся в предвкушающей улыбке. Будем практиковать метод Снейпа.       Быстро объяснив, что делать, я поднял ментальные щиты, создавая своеобразный коридор для Гермионы, и навел на нее палочку:       — Легиллименс!       — Протего!              Первокурсник Драко Малфой стоял в магазине мантий мадам Малкин, когда туда же зашел худой взъерошенный мальчишка. Драко, будучи воспитанным мальчиком, попытался завязать с ним беседу, попробовал найти общие интересы, перебрав несколько тем… Вот только мальчишка никак не хотел идти на контакт…       Уже в поезде, идущем в Хогвартс, первокурсник Драко Малфой делает еще одну попытку подружиться с тем же мальчишкой. Оказавшимся Гарри Поттером! Ведь Гарри ничего не знает о мире магии! Он ведь пропадет здесь! Но Гарри оказывается на редкость нелюбезным мальчишкой. Очередная попытка познакомиться чуть не заканчивается дракой.       Дальше — больше.       На первом уроке полетов Поттер чуть не убил Малфоя. Из-за какого-то дурацкого шарика! И что? Этого неотесанного неандертальца, опасного для общества, наказали? Как бы не так! Ему подарили метлу и дали место в команде! Что это за школа такая, где покушение на убийство поощряется преподавателями?       А история с драконом? Эти глупые гриффиндорцы вырастили дракона! Дракона, мать его! Но когда Драко рассказал об этом профессору МакГонагалл, что она сделала? Отправила честного мальчика Драко в Запретный Лес!       И так всегда! Поттер нарушал правила, и его за это награждали! Чего только стоит присуждение ему шестидесяти баллов прямо на прощальном пиру! Слизеринцы честно зарабатывали баллы трудом, а гриффиндорцам все досталось просто так!       Второй курс.       Когда успешного мальчика Драко принимают в команду по квиддичу, мерзкая завистливая Грейнджер тут же прибегает, чтобы облить его грязью, а тупой Визел — нападает.       Три глупых гриффиндорца обвиняют ни в чем не повинного честного мальчика Драко Малфоя в варварских нападениях на грязно.... то есть на магглорожденных.       На первом матче Драко Малфоя тупые близнецы Визелы буквально охотятся за ловцом своих соперников, а Поттер специально ведет себя как идиот, всячески отвлекая этого талантливого мальчика от выполнения его задачи. Так еще и чуть не убивает в конце. Но всем снова плевать!       На уроке зельеварения хитрый гадкий Поттер подбрасывает в зелье невинного мальчика Гойла, который в этот момент вообще никого не трогал, хлопушку. Это приводит к травмам средней тяжести самого Гойла и Драко Малфоя, которому не посчастливилось оказаться слишком близко.       Во время первого занятия Дуэльного Клуба именно злой нехороший Поттер тут же атакует Драко невероятно мощным заклинанием щекотки, хотя до этого речь шла исключительно об обезоруживающих…              Почувствовав первые болевые признаки у Гермионы, я осторожно вытолкнул ее обратно. Все же с ней работать на порядок проще, чем с Медведем.       — Что? Как? ЧТО?! — Гермиона хлопала глазами, задыхаясь от возмущения. — Все было не так!       Второй курс получился рваненьким, чего уж там.       — Почему не так? — изобразил я самую невинную улыбку. — Все это — чистая правда. И это я еще не дошел до того, как одна бешеная третьекурсница ударила милого мальчика Драко в нос!       — Но… Но!.. — Секунд пятнадцать Гермиона радовала меня видом крайнего смущения, а потом нахмурилась, глядя в пространство. — Ты все подтасовал, — наконец пришла к выводу она. — Ты изменил точку зрения. Вырвал из контекста.       — Ага. Снейп проворачивал со мной примерно такой же трюк. Причем дважды. Какой вывод?       — Никогда не верить тому, что видишь в голове окклюмента?       — Близко. Ставить конкретные вопросы и искать конкретные ответы. Почувствовала хоть что-то новое?       — Нет, — Гермиона улыбнулась. — Я так растерялась от твоего «милого воспитанного мальчика Драко Малфоя», что даже не до этого было.       Еще к бесполезному времяпрепровождению можно отнести разговаривание разговоров с Медведем. Чего он этим пытается добиться, я никак понять не могу. Я стабилен, пока стабилен. И еду крышей, когда нестабилен. Вот как весь этот треп мне поможет? Хер знает. Медведь пытался объяснить, но я этот момент плохо помню. Меня тогда знатно клинануло почему-то, и я его чуть в окно не вышвырнул. Но Медведь сказал, что это нормально, потому что я привык отвечать агрессией на внешние раздражители и вообще псих. Ну… последнее — уже от меня. А он долго ругался, когда я про психа при нем ляпнул. Что я не должен так о себе думать. Он целитель, ему виднее.       А еще Живоглота теперь кормлю я. Когда Блэк принес наши вещи из Хогвартса, кот стартанул из камина аки ракета. Не понравилось ему путешествие, да еще и в компании анимага-пса. Сначала рванул к хозяйке, а потом по ней. Вертикально вверх. У котиков, может, и лапки, а вот в лапках — когти. Под визг Гермионы котяра улетел уже в меня, а потом — под шкаф. В итоге Гермиона на кота обиделась, Блэку пофиг, Кричеру пофиг, потому что Блэку пофиг, а Добби сварливо пищит (хрен знает, как ему удается пищать сварливо), что «нехороший котик не любит мистера Поттера». Большая часть времени на кормление уходит на то, чтобы эту волосатую свиноту вообще найти. Передвигается-то он исключительно из-под одного шкафа под другой. То ли дело умница Букля. Сама прилетела и теперь наслаждается тем, как Добби сдувает с нее пылинки.       Пять дней капания на мозг ушло у меня, чтобы Гермиона все-таки отправилась домой. Отправилась и где-то пропадала четыре часа. Я даже нервничать начал. А потом вернулась расстроенная, разбитая и заперлась в ванной.       И вот сижу я на кровати, сверлю чертову дверь взглядом и думаю, почему у меня опять все через задницу. Вроде и дела правильные делаю, а все равно хрень получается. Пытаюсь учить ее окклюменции, а у нее только голова от этого болит. Пытаюсь помирить с родителями, а она плачет теперь. Правильно она спросила, кому я собираюсь выдергивать ноги, чтобы помирить ее с родителями. Ноги выдергивать только и умею.       Ладно. Нехер ныть — бери да делай. Уверенно залез в ее тумбочку и достал блестяшку.       — Эмма Грейнджер.       Спустя несколько секунд мое отражение в зеркале сменилось на изображение красивой шатенки с завязанными в хвост волосами и плотно сжатыми губами.       — Здравствуйте, миссис Грейнджер… — начал было я, но зеркало резко почернело.       Странно это зеркало передает звук. Это же явно шаги, но звучат как-то необычно. А чернота — судя по всему, миссис Грейнджер прижала свою часть артефакта к груди. Сижу, молчу, жду.       Наконец чернота исчезла, мелькнул белый потолок, а потом «в кадре» появилось напряженное лицо давешней женщины.       — Вы — Гарри, я так полагаю? — произнесла она.       — Верно, мэм. Гарри Поттер, приятно познакомиться. Хотя вы вряд ли рады меня видеть.       — Ну почему же? — спросила она, внимательно меня разглядывая. — Я очень хотела с вами познакомиться. Поблагодарить за подарок, с помощью которого мы можем видеться с дочерью, знаете ли. А теперь и задать пару вопросов.       — Разговор прошел не очень хорошо?       — Гермиона рассказала, да?       — Нет, мэм. Но я достаточно хорошо знаю вашу дочь.       — Кажется, даже лучше, чем мы с мужем, — произнесла она с грустью.       — Я связался с вами, чтобы сообщить, что Гермиона не ночует на улице, не мерзнет и не голодает, — выдал я, что думаю. Нет смысла врать там, где нет смысла врать. — И ей не причинят вреда.       — Это была ваша идея?       От подобной постановки вопроса я даже растерялся:       — Чтобы Гермиона не ночевала на улице? Или чтобы ей не причинили вреда?       — Интересная реакция, — она приподняла бровь точно так же, как Гермиона, когда приходила к каким-то своим выводам, делиться которыми не собиралась. — Чтобы Гермиона пришла домой и рассказала… не все, наверное… Рассказала то, что рассказала.       — Как я уже сказал, мэм, я не знаю, о чем именно шла речь, — хотя я уверен, о чем речь точно не шла. — Но да. Мне кажется, что в последнее время вы были недостаточно откровенны друг с другом. Возможно, это не мое дело…       Миссис Грейнджер только фыркнула:       — Гермиона дочь своего отца, Гарри. Такая же категоричная и упрямая. И то, что вы заставили ее начать подобный разговор, уже говорит о многом.       — Не заставил, миссис Грейнджер. Убедил. — Я посмотрел поверх зеркала на Гермиону, замершую в дверях. В ее взгляде был намешан какой-то безумный коктейль из эмоций. Я даже разбираться не стал. — Вы наверняка слышали, что я сирота. Для меня родители, люди способные заступиться, выслушать, помочь — невероятная ценность. Я был этого лишен. И я не хочу, чтобы Гермиона забыла, что обладает такой возможностью.       — Думаю, что вы и сами способны ее выслушать.       — Конечно, мэм, — я снова перевел взгляд на зеркало. — Вот только я не смогу заменить родителей. Да и не собираюсь. — Мы немного помолчали, продолжая разглядывать друг друга. За все это время Гермиона не издала ни звука, продолжая глядеть на меня и напряженно о чем-то размышлять. Наконец я продолжил: — В любом случае, я уверен, что Гермиона остынет и сама с вами свяжется. Сама расскажет, что с ней все в порядке…       — Уверена, что не без вашей помощи.       — Я постараюсь. А потом мы соберемся все вместе, нормально познакомимся и обсудим сложившуюся ситуацию.       — Сколько вам, говорите, лет, Гарри? — неожиданно спросила миссис Грейнджер.       Нет, ну как так-то? Опять с полпинка.       — Я не говорил, вроде, — я весело-растерянно улыбнулся. — Гермиона родилась почти на год раньше меня.       — А ощущение, что я не со сверстником своей дочери беседую… — задумчиво протянула она. — Скажите, Гарри… Ответьте мне, как матери. Моя дочь в безопасности?       — Честно признаюсь, раньше я относился к этому крайне халатно. Но после происшествия на чемпионате… Гермиона рассказала? — Миссис Грейнджер кивнула. — В общем, я пересмотрел некоторые вопросы…       — Да или нет, Гарри?       Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядом. Вот и как ей ответить? Сказать, что за Гермиону оторву кому угодно голову? Если не поверит — будет выглядеть пустой бравадой. Если поверит — еще хуже, только напугаю.       — Я сделаю все, что от меня зависит.       — Не очень обнадеживает, — поморщилась она. Из зеркала донесся какой-то шум. Бросив взгляд куда-то в сторону, женщина торопливо продолжила: — Думаю, мне пора. Как вы понимаете, мой муж сейчас на взводе. Не хотелось бы нервировать его еще больше. С нетерпением жду встречи с вами и Гермионой.       — Да, я тоже. До свидания.       В зеркале снова появилось отражение моей рожи. Гермиона все так же молча пересекла спальню и села рядом со мной на кровать.       — Извини, что взял без спроса, — протягиваю ей артефакт.       — Ничего… Зачем?       — Ты же сама слышала. Сказать, что с тобой все в порядке. Это же твои родители.       — Родители… — хмыкнула она. — Папа даже не слушал толком. Я, наверное, наговорила много лишнего… Я… — она прервалась и опустила голову.       — Можешь не рассказывать, если не хочешь, — я приобнял Гермиону за плечи, а она удивила меня, положив голову мне на плечо. — Я примерно представляю, что там произошло.       — И что же? — она швыркнула носом.       — Ну… ты рассказала, что систематически подвергаешься смертельной опасности. Твои родители за тебя испугались и захотели от этого оградить. Наверное, решили забрать тебя из Хогвартса… С чем я, кстати, согласен…       — Только ты не начинай. Мы уже договорились.       — Да-да. Ну, в общем, в обычной ситуации они бы, наверное, смогли на тебя воздействовать, родители все-таки. Но имея место, где тебя примут в любом случае, ты уперлась и сбежала.       — Вот как ты это делаешь? — посмотрела она на меня.       — Эй! Это моя фраза! — я улыбнулся. — Это я всегда охреневаю…       — Язык, Гарри.       Я послушно показал язык, заставив Гермиону улыбнуться и немного расслабиться в моих объятьях, и продолжил:       — Помнишь, как еще в Норе ты пришла и выдала, что я резко стал старше? Если бы я тогда не сидел — упал бы.       — Это было очевидно.       — Пф. Не скажи… Хотя, если это очевидно — это не очень хорошо.       — Ну, может, и не совсем очевидно, но…       — Для тебя? — Гермиона внезапно сообразила, как мы близко, и, порозовев, смущенно потупилась. — Такая милаха, — улыбнулся я и, не удержавшись, поцеловал ее в висок.       — Гарри… прекрати пожалуйста… — она выбралась-таки из-под моей руки и чуть-чуть отодвинулась.       — Зато я тебя с грустных мыслей сбил, — я изобразил довольную улыбку. — А с мамой поговори. Нельзя за раз починить то, что ломалось три года. Но ты молодец, что сделала первый шаг. — Моя улыбка стала хищной, и я поиграл бровями. — Спать пойдем? Поздно уже.       — Это ужасно, Гарри! — Гермиона рассмеялась и шлепнула меня по плечу. — Никогда так не делай!       А когда мы уже улеглись, она тихо шепнула:       — Гарри, спасибо за все, что ты делаешь.       — Глупости какие, — отмахнулся я. — Я могу помочь и помогаю. Можно подумать, ты не делаешь то же самое.       

***

             — Так, котяра. Ты хоть до миски-то дойти сам можешь?       Кот в ответ повис в моей хватке куском меха, делая вид, что сдох.       — Какого хрена я тебя постоянно из под шкафов выковыриваю? — попробовал я снова.       Кот в ответ совсем сдох.       — Еще и царапаешься, паскуда. Надоел, — тряхнул я котом, резко меняя направление движения и ложась на курс к библиотеке.       Распахнув дверь (с третьей попытки. Сначала чуть не открыл ее котом, потом — ногой, и только после этого сообразил), я громогласно заявил:       — Вы с этим котом Мебиуса мириться собираетесь?!       — Каким котом? — удивленно переспросила Гермиона. Увидела, как я в ответ размахиваю совсем окончательно максимально сдохшей тушкой, и строго заявила: — Гарри, оставь Живоглота в покое! И при чем тут Мебиус?       — Ну этот… кот Мебиуса… — растерялся я. — Который жрет и спит одновременно.       Несколько секунд Гермиона хлопала глазами, а потом рассмеялась.       — Шредингера, Гарри! И он жив и мертв одновременно.       Я задумчиво оглядел рыжий волосатый трупик и крякнул: «Похож».       — Но твоя интерпретация мне нравится больше, — улыбнулась она.       — Так. Стоп. — Я аж про кота забыл. — А Мебиуса тогда кто?       — Лента, — лекторским тоном ответила Гермиона, отодвинув какой-то очередной талмуд. — Это такая полоска бумаги, у которой только одна сторона.       — Да тьфу, что такое. Хоть закон-то — Морфеуса? — решил уточнить я, уже не надеясь на успех.       — Морфеус или Морфей — древнегреческий бог сновидений, — вздохнула она, разочарованная моими знаниями. — А что за закон?       — Что все, что может пойти по п-кхм… через задницу — обязательно пойдет через задницу.       — Это закон Мёрфи, — Гермиона удивленно покачала головой. — Столько всего наговорил и нигде не угадал.       — Нахватался у одной умной девочки, — отмахнулся я котом и вспомнил, зачем вообще пришел. — Значит так, Жирокрот. Вали извиняться перед хозяйкой. Сам исцарапал, а теперь шухеришься.       Труп кота, шмякнувшись на пол, моментально ожил, на полусогнутых подкрался к Гермионе и ткнулся в ее ногу лбом. Девушка тут же растаяла и подхватила этого мохнатого черта. Ее ласковый шепот почти сразу утонул в рокоте танкового двигателя, который завелся где-то в недрах хвостатого паразита, начавшего доказывать, что он — хороший, полезный и нужный.       Удовлетворенно кивнув, я покинул помещение. Хоть один головняк скинул.       Правда, уже через два дня кот меня удивил. Приперся и начал вокруг меня крутиться. Молча. Отбежит, оглянется, опять вернется. Плюнув-матюгнувшись, я пошел за ним. И не прогадал.       И вот теперь я стою в дверях кухни, куда меня привел умный котик, и размышляю над вопросом вселенской важности. Джинсы или юбка? Юбка или джинсы? С одной стороны — джинсы, даже широкие и бесформенные, неплохо обтягивают все, что должны обтягивать. Особенно в определенных позах. С другой — юбка, хоть и не обтягивает, может задраться, правда? Особенно если ей совсем чуть-чуть помочь магией. Так джинсы, мать их, или юбка, мать ее?       — Уф… — Гермиона выпрямилась и протерла сгибом локтя лоб, оглядывая чистый пол. Заметила меня и дернулась. — Гарри! Ты меня напугал!       — Знаешь, я могу предположить, зачем ты отбираешь у бедных домовиков работу, из-за чего нам с Блэком придется удержать с них зарплату…       — Не смей!       — Я даже могу догадаться, — продолжил я как ни в чем не бывало, — почему ты моешь пол руками, а не магией.       — Но ведь запрет…       — На каникулах. А мы — нет. И это не мешает тебе практиковаться. Инерционность мышления, — услышав такое, Гермиона обиженно насупилась. — Но вот на что я не могу найти ответ. Не было бы лучше, если бы ты делала это в юбке?       Гермиона вытаращилась на меня. Посмотрела вниз на свои джинсы. Потом бросила взгляд за спину…       — Ты подсматривал?! — шокировано выдала она, заливаясь краской.       — Протестую. Я любовался, — мне пришлось резко пригнуться. Над моей головой просвистела мокрая тряпка и шмякнулась где-то в коридоре. — И вот к чему я в итоге пришел, — продолжил я, сидя на корточках. — Шорты! Такие, знаешь, тонкие, коротенькие и облега…       Договорить мне не удалось. Пришлось прямо как был, на четырех костях, начать улепетывать. Тикая по древнему мрачному дому семейства Блэк, проскакивая мимо его последнего представителя, кричащего вслед Гермионе слова поддержки, я размышлял над тем, что игра «Поймай Гарри» может быть очень веселой и приносить море удовольствия. Достаточно заменить ораву стремных пацанов одной рассерженной и смущенной сразу девочкой.       Закончилась погоня не очень хорошо. Перепрыгивая на полной скорости стул в одной из комнат, до которой домовики еще, похоже, не добрались, я зацепился ногой и кубарем улетел в портьеру. Откуда на меня так же кубарем улетела целая стая докси. Мы с Гермионой моментально отбросили разногласия и выступили единым фронтом против инопланетного захватчика! Битва была жаркой, но к моменту прибытия кавалерии в виде Блэка и двух домовиков враг был героически повержен. Только вот если Гермиона заморозила штук пять, то остальных я без затей поубивал. Девушка посмотрела на трупики, поджала губы, но ничего не сказала. Почесав затылок, я предложил отправить военнопленных близнецам Уизли на опыты. Зачем-то они им нужны были, кажется.       Немного успокоившись, приняли решение сходить все-таки в кино. А то музеи да экскурсии. Блэк скоро взвоет. Как Рем, отправившийся где-то отлеживаться. Полнолуние завтра.       Блэк ржал на весь зал над приключением богатенького пацана с личным МакДональдсом (пусть и не особо понимая, что такое МакДональдс), закорешившимся с детишками с улиц. Был, естественно, коварный злодей, неудачно попытавшийся убить родителей пацана, и дети, побеждающие этого злодея дружбой и жвачкой. Гермиона смеялась, пока не шикала на нас с крестным. На меня — видимо, за компанию.       А вот в нашем привычном чистеньком переулке, куда мы обычно прибывали с Гриммо в центр Лондона и откуда отправлялись обратно, начались проблемы.       Выкрик сзади. Блэка уносит вперед. Сходили, блядь, в кино.       Удар в спину. Голова мотается назад, зубы клацают. Качусь вперед в неуклюжем перекате. Палочка в руке, оборот. Гермиона отлетает в стену от удара второго оборотня. Блэк вскакивает, разматывает свой сраный хлыст, не успевает. Сорвавшееся с палочки третьего нападавшего заклинание бьет его в грудь.       — Левикорпус!       Мое заклинание дергает мага за ноги, и я резко обрываю действие. Мужика разворачивает в воздухе и со смачным стуком бьет затылком об асфальт.       Первый, толкнувший меня, волчара догоняет, вцепляется руками в горло и прижимает к стене. Идиот.       Другой оборотень наваливается на Блэка. Потерявший палочку анимаг перекидывается в пса, но оборотень сегодня на подъеме силы.       Мой противник рычит мне в лицо, скаля гнилые зубы. Кого так вообще можно задушить? Молодой, глупый. Уже не научится.       Удар ногой в пах. Оборотня складывает пополам. Мои свободные руки выстреливают вперед. Большие пальцы тонут в глазницах. Волчаре уже не до удушений, он орет. Руками тяну голову вниз, заставляя согнуться сильнее. Потом наверх. Удар коленом — в кадык. Хрупкий хрящ проминается, противник уже не орет, а хрипит, задыхаясь.       Где там моя палочка?       — Флиппендо! — заклинание небоевой формы разбрасывает скрученный рычащий клубок. — Секстумсемпра! Кричер! Блэка и Гермиону на Гриммо и найди Медведя! Добби! Этих — в подвал.       Кто-нибудь мне ответит, что это за херня.