Is this the world we created?

Наступал новый день. Как и вчерашний, он обещал стать безоблачным и жарким. Фредди сидел на кровати в номере мотеля и смотрел на спящего Брайана. Вчера, глубоко за полночь, после долгих уговоров, Джону все-таки удалось сделать Мэю спасительную инъекцию, после чего он забылся, пусть неспокойным, но крепким сном. Но Меркьюри и Дикон так и не смогли уснуть. Они до самого утра сидели без сна, много разговаривали и пытались понять, что им делать дальше. Сложно было что-то решить, пока нет никакой информации о судьбе Роджера. И эта неизвестность страшила больше, чем самые ужасные новости. Фредди выглянул в окно. На стоянке мотеля, которую еще не коснулись лучи солнца, Джон в очередной раз перебирал двигатель фургона. Со стороны могло показаться, что он абсолютно спокоен и сосредоточен на работе, настолько слажены были его движения. Но Меркьюри знал, что это просто способ не погружаться в мрачные размышления. Джон всегда спасался в любимом деле. Сейчас, среди этих, разложенных на брезентовой ткани, свечей, винтиков, болтов и прочего содержимого капота, Дикону было лучше. В дверь номера негромко постучали, Брайан, в ответ на звук, повернулся и что-то проворчал во сне. Фредди вышел к гостям, надеясь, что они принесут благие вести. — Мистер Меркьюри, — за дверью стоял офицер, — мы нашли его. Все, что дальше говорил полицейский Фредди почти не слышал. Он лишь выхватывал отдельные слова и недоуменно смотрел на вложенный в его руку листок с адресом больницы. Меркьюри с трудом вернулся в номер, чтобы заперевшись в ванной комнате, наконец, дать волю подступившим рыданиям. За что им это все? Как можно было решиться отнять жизнь у Роджера. У этого простого, солнечного мальчика, который мог осветить путь любого, кто был близок ему? Который бесхитростно радовался каждому дню, каждому моменту своей жизни. Стрелять в Тейлора, который так просто, без лишнего пафоса, пожертвовал собой ради ребенка, ради всех тех, кто был на этой чертовой заправке. Как можно было причинить такую боль Брайану. Который настолько остро ощущал реальность, что зачастую из зрительного зала выходил, украдкой смахивая подступающие слезы. Брайан, который любил Роджера больше, чем жизнь. Потому что Роджер и был его жизнью, ее смыслом, ее центром. Как можно было заставить Джона от безысходности и беспомощности сжимать челюсти и кулаки до скрежета и скрипа. Дикки, спокойный, тихий, скромный Дикки сейчас демонстрировал просто чудеса выдержки и силы. Но Фредди прекрасно понимал, что внутри у Дикона все разбито вдребезги. И как можно было вынудить его, Фредди Меркьюри, сейчас корчиться на полу ванной комнаты дешевого мотеля в беззвучных рыданиях. Тот, кто не сдерживал себя в эмоциях, сейчас был вынужден запихивать их в себя обратно. Только чтобы его рыдания не разбудили Брайана. Просто потому что Фредди не знал, как ему сказать все, что услышал ранее. Фредди не услышал, как открылась дверь и на пороге ванной появился растрепанный Брайан. Мэй выглядел гораздо лучше, чем вчера вечером. Сон, пусть и вызванный сильным снотворным, явно пошел на пользу. Но, стоило Брайану увидеть сдавленно рыдающего Меркьюри, как ему пришлось схватиться за дверную ручку, чтобы не сползти вниз по стене. — Фредди, — негромко окликнул Брайан друга, — что-то стало известно? Меркьюри поднял на Мэя красные от слез глаза, проклиная себя за то, что видимо, все-таки умудрился разбудить Брайана. Теперь ему предстоял нелегкий разговор. — Господи, Фредди, — Брайан опустился рядом с парнем, — скажи уже. Только, пожалуйста, всю правду. Все что ты знаешь. Хуже уже не сделать. — Они нашли его, — внезапно слова появились сами собой, — живым. Он сейчас в местном госпитале. Но, Брай, состояние критическое. Мэй медленно поднялся с колен. Он услышал одно, главное слово. Все остальное сейчас было не важно. Важно было только то, что Роджер жив, а значит, где и в каком состоянии он бы не был, но Брайан должен быть рядом. Когда Джон в очередной, уже третий подряд, раз закончил сборку мотора и захлопнул крышку капота, то он увидел, как из здания мотеля к нему направляются Брайан и Фредди. Меркьюри в двух словах пересказал ему разговор с офицером и протянул бумажку с адресом больницы. Все трое залезли на переднее сидение и машина тронулась с места. Казалось, что известие о том, что Роджер жив, привело Брайана в чувство. Сейчас он спокойно смотрел перед собой и молчал, но по его лицу было видно, что в голове бурлили мысли. Пока он их не озвучивал, но Фредди казалось, что Мэй обдумывает, что можно сейчас сделать. Может быть прокручивает в памяти имена всех знакомых лондонских врачей и думает, кого можно выписать сюда. Нельзя сказать, что он адекватно воспринимал происходящее, но, чтобы не ждало их в больнице, мысль о том, что Тейлор все еще здесь, сейчас служила спасительной соломинкой для Брайана. Их встретил седовласый врач, который выглядел озабоченным. Он рассказал им, что ранение, полученное Роджером было не смертельным. Стрелявший целился в сердце, но промахнулся. Левое плечо было раздроблено и вызвало большую кровопотерю. Плюс ожоги, которые Тейлор получил из-за близости к горевшему автомобилю. Если бы его обнаружили раньше, то его жизнь была бы вне опасности. Но время сделало свое дело. Когда спецслужбы обнаружили брошенный и сгоревший внедорожник, то Роджер уже давно был без сознания и потерял огромное количество крови. — Так в чем проблема, доктор, — голос Брайана звучал сухо и взвешенно, — нас здесь трое здоровых мужчин, каждый из которых может стать донором. Врач покачал головой. Все было не так просто. Донор должен был обладать точно теми же данными, как и реципиент. Любая другая кровь Тейлору бы не подошла. А запасы нужной в больнице были уже израсходованы. Может быть в крупных больницах Лондона дела обстояли лучше, но здесь ресурсы были сильно ограничены. — Мы можем перевезти его в Лондон? — Исключено, он не транспортабелен. Мы просто не успеем и потеряем его по дороге. То, что он до сих пор жив — это уже чудо. Видимо у него есть слишком серьезная причина цепляться за этот свет. Фредди бросил быстрый взгляд на Брайана. Вот она причина, по которой Тейлор всеми правдами и неправдами продолжает бороться, посылая смерть в пешее эротическое путешествие. Но этого сейчас было недостаточно. Парни решили, что нужно обзвонить всех лондонских друзей или знакомых. Быть может выйдет найти нужного донора и он сможет приехать сюда. Оставалось надеяться только на то, что они успеют. Как сказал врач, счет шел на часы. К Роджеру их не пустили, разрешив лишь подойти к окнам реанимационной палаты. Брайан не мог поверить, что там, за этими стеклами, разметав светлые волосы по подушке, подключенный к этим устрашающим приборам, лежит его самый родной и любимый человек. И уж точно он не мог поверить, что слишком велика вероятность, что Роджер не выйдет из этих стен. На плечо Брайана легла рука Джона, который немного задержался, разговаривая с врачом. — Брай, нужно поговорить. Давай присядем, — отчаянно хотелось закурить, но в больнице это было сделать нельзя, — Брай, мы должны быть готовы ко всему. В том числе… в том числе, к тому, что нам придется в крайнем случае отключить его от всех этих аппаратов. Родных, которые должны принимать это решение, у Роджера нет. Поэтому, — Дикки почувствовал, как в глазах предательски защипало, — Брай, это решение придется принимать тебе. — Но, — Брайан не хотел даже думать о таком развитии событий, — мы же сделаем все возможное. — Я обещаю тебе, что мы сделаем все возможное и все невозможное, Брай. Просто будь готов ко всему. Брайан наотрез отказался покидать больницу, поэтому Джон и Фредди вдвоем отправились в мотель, где остались записные книжки с необходимыми номерами. Мэй еще некоторое время простоял возле дверей палаты, отделявших его от Роджера, а потом вышел в холл. Пережитые потрясения и колоссальный стресс лишали сил и Брайан сам не заметил, как задремал в кресле, стоявшем возле поста медсестры. Мэй проснулся от ощущения того, что кто-то запустил руку в его волосы. В первый момент показалось, что это рука Роджера, но спустя мгновение пришло осознание, что сейчас Тейлор просто не мог этого сделать. Брайан открыл глаза и не смог сдержать улыбки, увидев как маленькая девочка, лет десяти, бесстрашно игралась с его кудрями. Ребенок, сердито надувая губки, маленькими пальчиками подхватывал пружинку волос, не сильно вытягивал ее и отпускал, наблюдая как волосы бессовестно сворачиваются обратно. Заметив, что мужчина проснулся, девочка сделала шаг назад. — Извините, сэр, — девочка потупила взгляд, — но мне так хотелось потрогать ваши волосы. Я думала, что они жесткие, как проволока, а оказалось, что мягкие, как облачко. Брайан огляделся по сторонам, пытаясь понять, с кем же пришел ребенок. Но холл был пуст. Тогда Мэй задал этот вопрос самой девочке. Малышка сказала, что папы у нее никогда не было, а мама привела ее в больницу, поскольку дочь не с кем было оставить дома. Брайан вгляделся в лицо ребенка, которое показалось ему знакомым. Он узнал ее. Эта была та самая девочка, место которой занял Роджер. Интересно, что потребовалось ее матери в больнице. Брайан не очень помнил, что происходило после того, как заложники были освобождены, но казалось, что медицинская помощь никому не потребовалась. Мэй дошел до буфета и купив плитку молочного шоколада, протянул ее ребенку. — Я надеюсь, что с твоей мамой все будет хорошо, милая, — ласково сказал Брайан с умилением наблюдая, как малышка разворачивает угощение. — С моей мамой все хорошо, сэр, — девочка подняла на Брайана ярко-голубые глаза и смущенно улыбнулась, — просто мама сказала, что добрые дела должны возвращаться.