Is this the world we created?

— Мистер Тейлор, расскажите суду о событиях, которые произошли после того, как Вы покинули здание магазина, — голос судьи звонко отражался от стен зала заседания. Слушание, в силу общественного резонанса дела, было открытым. Временами мелькали затворы фотоаппаратов, едва слышно поскрипывали ручки по бумаге, шелестели диктофоны. Один за другим выходили свидетели, чьи рассказы были похожи чуть более, чем полностью. До тех пор, пока не вызвали Роджера. Он чувствовал, как публика сбрасывает с себя оцепенение, что сейчас несколько десятков глаз пристально смотрят на него. Роджер нашел среди собравшихся Брайана, тот ободряюще кивнул ему. Тейлору сразу стало спокойнее — он не один. На самом деле Брайан сам сейчас волновался. Он читал полицейские отчеты о произошедшем, но ни разу не спросил об этом Роджера. Не хотелось будить тяжелые воспоминания, не хотелось снова возвращаться к тем страшным дням. И все равно Мэю сейчас было гораздо проще. Рядом с ним сидели Фредди и Джон, готовые поддержать, а Роджер там, на трибуне, был совсем один под изучающим взглядом суда, журналистов, всех присутствующих. И под взглядом тех шестерых, по которым Брайан лишь скользнул полным безразличия взглядом в тот момент, когда вошел в зал. Роджер сделал глубокий вдох и начал свой рассказ. Он медленно и последовательно описывал путь внедорожника с того момента, как его запихнули внутрь и до той минуты, когда он увидел перед собой обрез. Сейчас, когда все, что произошедшее снова всплывало в памяти, болезненно расцветая где-то внутри, Тейлор был готов поклясться, что помнит, как видел летящую в него дробь. Кадры проносились в голове словно в замедленной съемке. И было странное ощущение: с одной стороны, сейчас, в голове это все выглядело так, будто кто-то показывал Роджеру кино, а с другой, предательски заныли плечо и ноги, словно он сейчас снова там, у этой чертовой горящей машины. Дыхание перехватило, когда в голове всплыла картинка, показывающая с каким трудом ему удалось хотя бы немного отползти в сторону. Сейчас Роджер заново переживал то чувство страха, безысходности, тупой бессильной ярости. Как отчаянно тогда не хотелось умирать. И лицо Брайана, которое почему-то показалось на голубом небе, перед тем, как Роджера поглотила темнота забытья. И сейчас Тейлор больше не видел всех этих людей, которые слушали каждое его слово. Он не видел стен этого зала. Не видел ничего, только взгляд Брайана, который согревал, помогал держаться на берегу и не рухнуть вниз, в бушующее море воспоминаний. Мэй чувствовал, как на его правое колено легла рука Фредди, а на левое плечо опустилась рука Джона, но он не видел ничего вокруг. Перед его глазами стояла картинка из того Богом забытого места, где Роджер уже мысленно прощался с этой жизнью. Брайан сейчас испытывал крайне противоречивые эмоции. От той боли, что он сейчас ощущал почти физически, поднималась волна ненависти к этим уродам, которые заставили его солнечного мальчика через все это пройти. И все эти последствия, которые время от времени вылезали и не давали забыть о пережитом, тоже не добавляли снисходительности к преступникам. Но, Мэй уже слишком глубоко погрузился в то дело, которое спровоцировало этот идиотский захват. Из того, что рассказал ему Бич, Брайан знал, что друга этой шестерки, а заодно и брата их предводителя, обвинили в убийстве девушки. Но тот парень, Джош кажется, просто первым оказался на месте преступления, еще до приезда полиции. И в тот деле было слишком много нестыковок, а все весомые улики указывали на одного парнишку, сынка местного нувориши, прорвавшегося к власти. И все это заставляло Брайана думать о том, а что бы он сделал на их месте. На что он сам был бы готов, если бы несправедливо обвинили, например, Роджера. Судебное заседание окончилось ожидаемым приговором — шестерка получила от тридцати лет до пожизненного. Казалось бы, что все справедливо, но Брайан, уже в такси по пути домой, не мог избавиться от странного ощущения нахлынувшего на него во время слушаний. Он только крепче прижимал к себе Роджера, который сам не особо стремился к разговорам после тяжелого дня, и молчал. Только переступив порог квартиры оба почувствовали себя лучше, словно домашние стены были чем-то вроде крепости, отрезавшими их от всего остального мира. Роджер залез в ванну с желанием смыть с себя весь этот день, все воспоминания. — Родж, можно к тебе? — Брайан осторожно приоткрыл дверь ванной комнаты. Тейлор едва заметно улыбнулся и сделал приглашающий жест. Мэй, уже в домашней одежде, осторожно присел на край ванной и попробовал рукой воду. — Прохладная, — Роджер только пожал плечами и притянул к себе кисть Брайана, ласкаясь об нее щекой, — пойдем. Я знаю место, где теплее и уютнее. Брайан осторожно поднял Тейлора, завернул его в мягкое махровое полотенце и помог вылезти из ванной, утягивая в спальню. Уже позже, когда они оба лежали в постели, погруженные в то тягучее, расслабленное состояние, которое бывает после полного единения, Роджер осторожно спросил, — Брай, откуда у тебя эти синяки на пояснице? — Ты про что? — Мэй изобразил искреннее удивление и приподнялся на локтях, — а, забудь, упал с табуретки, когда вытирал пыль на книжном шкафу. Роджер сощурил недовольную мину, всем своим видом показывая, что не поверил ни одному слову Брайана. Тейлор одарил Мэя пристальным и холодным взглядом, требующим честного и правдивого ответа. — Родж, правда, — Брайан потянулся за поцелуем, но Роджер недовольно отвернулся, — честное слово, ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться. Я просто очень неловкий. Со злостью скинув с себя руку Брайана, Тейлор вскочил с кровати. Он натянул на себя халат и, достав из джинс пачку сигарет и зажигалку, уселся на подоконнике. Роджер курил в форточку и думал. Думал о том, что такие следы не появляются просто так, что он слишком хорошо знает, как их получают. Роджер злился на Брайана за то, что тот сейчас врал. Слишком безыскусно, как любой человек, который врать не умеет. — Солнце мое, не злись, — Брайан сам поднялся и подошел к Тейлору, — я действительно упал, а на полу лежали коробки. Ты же знаешь, что я храню их наверху. Я ушибся, но ничего страшного. Пожалуйста, поверь мне, Роджер. Мэй аккуратно массировал плечи Роджера, стараясь расслабить парня. Под мягкими, но сильными руками Тейлор поплыл и допустил мысль, что может быть он слишком драматизирует, быть может все действительно так, как рассказал Мэй. Тем временем Брайан нежно коснулся губами мочки уха Тейлора и продолжил свой путь по шее, очерчивая линию подбородка и, наконец, найдя любимые губы, утянул Роджера в примиряющий поцелуй.