***
Кайден морщится от пронзительных криков толпы, лениво сползает с фальшборта*, приблизившись к источнику шума. Черное чудище парит над городом, стремительно приближается и с грохотом приземляется на пляже. Кайден делает глоток из фляги, с интересом наблюдая, как белобрысая сползает с чешуйчатой спины, спрыгивает на песок и уверенным шагом направляется к кораблю. — Кажется, у нас новый пассажир, — насмешливо бросает капитан, спускаясь по доске. — Боюсь, он не поместится. — Ему не нужно много места, он полетит, — бросает Дейенерис, холодно улыбаясь, и оглядывается через плечо, ища взглядом спутников. Ей не терпится наконец отплыть за новыми силами. Жрецы Рглора с гордым видом мерят шагом пляж, приближаясь к судну. — Целых… — Мердок щурится, — раз, два, три… Целых четыре мага. А я-то надеялся обойтись двумя, — приторно улыбается он. — Я не имею отношения к магии. А что касается их… На фальшборт вспрыгивает девушка в потрепанном камзоле, не давая Дейенерис договорить. Рыжие кудри рассыпаются во все стороны, словно змеи. Обхватив руками свои колени в черных бриджах, она внимательно оглядывает пассажиров, прищурив темные глаза. — На этом борту нет места магии, — объявляет она, склонив голову набок. — Если хоть одно заклинание будет произнесено на этом судне, я лично выброшу того мага за борт, перед этим перерезав ему глотку. Кайден улыбается такой типичной реплике рыжей, не отводя глаз от Дейенерис. Слишком интересно, как отреагирует драконья королева. — Ты смеешь нам угрожать?! — гневно выплевывает Нирия, напрягаясь всем телом. — Смеем, — подает голос Кайден, беззаботно взбалтывая бутылку. — Мой корабль — мои правила. Вы можете попытаться нас спалить, но другого столь же быстрого морехода вы не найдете. Иначе не цеплялись бы так за меня. Я нужен вам и, соответственно, имею право требовать уважения к своим правилам. — По рукам, — беспристрастно соглашается Дени, немигающим взглядом упираясь в глаза Кайдена. Он широко улыбается, повернувшись лицом к борту и кивает. — В таком случае, представляю вам свою команду, — капитан артистично вскидывает руку: — Рыжеволосая — наш шкипер или, как мы ее называем, Чертовка Мэг. Яростная, вспыльчивая и не идущая на уступки. Она читает карты, прокладывает маршрут и ориентируется в сложных ситуациях. Дейенерис не успевает сконцентрироваться на Чертовке, как внезапно на перила облокачивается паренек, одетый во все черное, привлекая ее внимание. Из-под его капюшона выбиваются белесые пряди. Дейенерис хмурится, разглядывая его. Брови и даже ресницы абсолютно белые, как и его кожа. Болотные глаза излучают нечто потустороннее, и Дени поскорее отводит взгляд, покрывшись мурашками. - А это, — указывает Кайден в сторону беловолосого. — Агро Бескостный, боцман — лекарь корабля. Он чинит неполадки, следит за припасами и занимается пушками. Разговаривать с ним нет смысла, он никогда не отвечает. — Он немой? — сгибает бровь Дени, пытаясь подавить улыбку. Происходящее начинает ее забавлять. — Мы не знаем, — дергает плечом Мердок. — Может, однажды он ответит. — Почему его прозвали Бескостный? — хмурится Зернуш. — Лучше не спрашивайте, — усмехается Мэг, упирая руки в бока. — Скажем так, за некоторые заслуги в бою, — хитро улыбается Кайден. — Наш интендант Фарелл Льстец, — темноволосый мужчина появляется рядом с капитаном, обходительно поклонившись. — С ним разговаривать тоже не советую, ибо отвечает он только загадками. Да и общается так же. Он наш плотник и мастер над монетой, — Кайден запинается, будто пытается что-то вспомнить. — Что же, добро пожаловать к морским призракам. Ваши припасы загружены, так что живее поднимайтесь на борт.***
Темные волны беспокойно мчатся, гордо вскакивают, унося корабль все дальше. Дейенерис смотрит на горизонт, который съедает удаляющийся город, и оборачивается к капитанскому мостику. Кайден крутит штурвал, поворачивая корпус судна и попутно шепчась с Чертовкой. За спиной доносится напряженное перешептывание жрецов. — Я же говорю, не так что-то с этим судном. Посмотри на них. Неужели никто не чует этого? Мне здесь не нравится, — гневно верещит Нирия, скрестив руки на груди. Кинвара отстранено ухмыляется, глядя на красную жрицу сверху вниз. — Тебе просто непривычно путешествовать с пиратами, — заверяет Зернуш, ободряюще сжимая плечо жрицы. Их нрав отвратителен, и это естественно. Внезапное карканье рассекает безмятежный шум моря. Черный ворон приземляется на мачту, вертя головой в разные стороны. — Кинвара! — тихо бросает Зернуш, оживившись. — Вижу, — посерьезнев, отзывается красная жрица. Нирия сжимает руку в кулак, начиная шептать заклинание. Маленькие искорки медленно клубятся вокруг ничего не подозревающей птицы. — Нет! — грубо хватает ее за запястье Кинвара. — Мы не должны подавать виду, что заметили! — Но он следит за нами! — переходит на шепот Нирия. — И пусть, — вмешивается верховный жрец. — Он ничего не найдет. Королеву защищает плащ света. Владыка ослепляет Трехглазого: он ее не увидит. Все, что он в состоянии разглядеть, — это Дрогон. — И этого хватит, чтобы он понял, куда мы направляемся. Трое красных жрецов в сопровождении грязных пиратов, — сморщив лицо от отвращения, выплевывает последнее слово Нирия. — Что может быть подозрительнее? — Если сожжешь его, он убедится, что нам есть, что скрывать. Дрогон часто улетает прочь, на острова, чтобы отдохнуть. Это его запутает, — пытается убедить Кинвара. — Тогда нужно предупредить королеву! — объявляет она, двинувшись в сторону Дени. Железная хватка сильнее впивается в руку. Ногти больно въедаются в кожу даже через красную ткань. Кинвара дергает жрицу на себя, скалится, словно хищная птица, ловко схватившая свою жертву. — Во имя Владыки света, Нирия. Хоть раз в своей жизни закуси язык и знай свое место. Что, по твоему, она сделает, узнав, что Трехглазый за ней наблюдает? Прикажет свернуть птице шею или скормит ее дракону? Ты ведь знаешь нрав королевы. А ведь тогда непутевый король точно начнет подозревать, что она жива. Этого ты добиваешься? Нирия резко одергивает руку, освобождаясь из когтей Кинвары. Лихорадочно поправляет платье, пытаясь выровнять дыхание. — Ты, — шипит она со всей яростью. — Я вижу тебя. Вижу твою жажду власти, Кинвара. Можешь, сколько хочешь, твердить о верности, но правда в том, что ты хочешь ею управлять. Это не удивительно, учитывая твое происхождение. Ты не достойна быть рядом с ней! — Прекратите сейчас же! — грозно повышает голос жрец, хмуря черные брови. — Что здесь творится? — уверенно расправив плечи, Дени твердым шагом направляется к жрецам. — Ничего серьезного, моя королева. Просто кое-кто нервничает из-за пиратов, — усмехается Кинвара, сцепив руки в замок. Нирия натянуто улыбается и, поклонившись, направляется к каютам. Палуба скрипит под невесомыми шагами. Арго Бескостный молчаливо закрепляет толстую веревку, проверяя ее на прочность, и, оглядывая чужаков бездонными глазами, проходит мимо. — Я ее понимаю, — хмурится Зернуш, провожая боцмана взглядом. — Лично меня этот бесцветный паренек в жуть вгоняет. Он будто сам призрак, — Зернуш переводит взгляд на Дейенерис. — Моя Королева, — он кланяется и уходит, направляясь к каютам. — Что ты думаешь? — оперевшись на перила спиной, спрашивает Дейенерис. Кинвара вскидывает брови: — О чем? — О нем, — кивает Таргариен в сторону штурвала. — Обычный пират, — фыркает жрица. — Он способен на преданность, — бросает Дени, разглядывая красивые черты лица Кайдена. — С чего вы взяли? Не с плаща ли? Бросьте. Преданность прошлому ничего не значит. — Я тоже так думала. И отдавала таких огню. Тех, кто отказывался бросать прошлое ради меня. На деле, мне нужно было таких уважать. — Осторожнее, ваше Величество. Лишь бы прошлое не смягчило ваше сердце, заставив проявить милосердие к недостойным, — настороженно бросает Кинвара, повернув голову к королеве. — Прошлое, — поджав губы начинает она, — не оставило мне сердца. Кинвара удовлетворенно кивает, уцепившись взглядом за темно-синий горизонт, съедающий остатки солнца. — Темнеет. Пора бы наведаться в наши покои. Слышала, ваши очень просторны, — ободряюще улыбается она, провожая Таргариен к каютам.***
Нарушитель клятв… Цареубийца… прямо как старший Ланнистер. А впрочем, имеет ли это теперь значение? — Джон оглядывает заснеженные горы, надеясь утопить в снегу свои мысли. Бесполезно. С отвратным пойлом Тормунда и предложенными им потаскухами получалось лучше. Сноу ежится от порыва ледяного ветра, обхватывая себя руками, и вглядывается в привал одичалых. Снежки хрустят под тяжелыми неуклюжими шагами. Джону не нужно оборачиваться, чтобы узнать друга. Тормунд, вытаращив глаза, быстро подбегает к нему сзади. Джон инстинктивно делает шаг назад, готовый отказаться от очередной порции тяжелых напитков — желудок итак выжжен. — Мы поймали девчонку, — пытается отдышаться рыжий. — Зовет себя Ридом. Хорошенькая, — Тормунд многозначительно глядит на Сноу. — Риды? Этот дом предан Старкам! — Джон раздраженно толкает друга, уловив намек и шагает вперед. — Веди меня к ней. И чтобы вели себя все сдержанно, — приказывает он, оборачиваясь через плечо. В палатке из шкур пахнет пылью. Джон морщит нос, подавляя желание откашляться. Он достает меч и пытается поймать отпрянувшую девчушку, которая таращится на него, словно загнанное животное. Да и выглядит она не лучше: черные волосы больше похожи на птичье гнездо, одежда вся в снегу, глаза лихорадочно блестят, словно пуговки. Он хватает ее за запястье, вслушиваясь в ее беспокойное дыхание, и перерезает веревку на ее руках, всматриваясь в удивленное лицо. — Прости, — бросает он мягко, опустившись на корточки. — Ты из Ридов? Что делаешь так далеко на севере? — А что положено делать всем Ридам, помимо защиты Севера? Охочусь и рыбачу. А тебя что привело так далеко, ворона? Разве ты не должен быть в Черном Замке? — упрямо вздернув подбородок, она внимательно смотрит на него. — Я веду вольный народ Севера домой. — А они что, сами не справятся с этой задачей? — скептично вскидывает бровь Мира. Джон усмехается. Не зло. Совсем как дитя, которого поймали на шалости. — А ты проницательна. — Ну так, отчего бежишь, ворона? — сверкает она черными глазами. — Возможно… — Джон отводит взгляд, пытаясь не дать тоске разбить цепи, в которые он так тщательно сковал свои воспоминания. Он нервно улыбается, пытаясь не дать голосу окраситься в отвращение. Отвращение к самому себе. — Возможно, я просто оплакиваю друга, — наконец, бросает он и видит, как недоверие и настороженность тают, оставляя место отчаянному принятию жестокой действительности. — Возможно... — наконец, прерывая нависшее молчание, подает голос Рид. — Возможно, я тоже оплакиваю друга. Того, ради кого поставила на кон все, но не заметила, что потеряла его еще вечность назад. Джон шумно выдыхает, печально вскидывая брови. Он понимает. Понимает ее холод: она тоже держит прошлое в цепях. Он усмехается промелькнувшей мысли о жестоких богах, которые решили поиздеваться над ним, послав ему свое отражение в лице загнанной девчушки. — Кого же? — Брандона Старка, — ледяным голосом бросает она с непроницаемым лицом. Сноу хмурится, подаваясь вперед. — Брандон Старк, — король Шести Королевств. — О да, я наслышана о его новом положении, — приторно улыбается она, закатив глаза. — Вот только это не Брандон Старк. Брандон Старк умер, — с гневом и горечью выплевывает Мира. — Он умер в снегах, когда мы бежали от Короля Ночи. Джон на секунду прикрывает глаза, ощущая, что часть него, которая жаждет покоя, отчаянно твердит ему встать, развернуться, уйти и не задавать следующий вопрос. Он чувствует, что за ним последует новая бездна, новое падение, которые окончательно его поглотят, но Джон слишком много отдал долгу. — О чем, ради Старых Богов, ты сейчас говоришь? — раздраженно бросает он, вглядываясь в глаза девушки. Мира шумно вдыхает, немигающим взглядом вцепившись в лицо Джона. — Тот, кто сидит на троне, не Брандон Старк, а самозванец с его лицом.