***
Они молча покинули здание и двинулись к городским постройкам. Мери было жаль добродушного пузатого зверя и никак не могла выкинуть из головы момент его падения. Макс на всей своей бешенной скорости ринулся к другу и все равно не успел. В него попали слизью, из-за чего его не хило мотануло в сторону. Жижа лишь на мгновение ослепила его, и этого мгновения хватило, чтобы не успеть. – Знаешь, мне кажется, Толстяк обязательно выкарабкается. Он не так прост. Ведь так? – попыталась утешить спутника Мери, понимая, что вес монстра и падение с неизвестной, но судя по бездонности ямы внушительной высоты указывали на обратное. Ей было больно смотреть на угнетенного Макса – таким она его еще не видела – но и игнорировать терзающегося не было чертой ее характера. Она догнала его и заглянула в глаза, из которых куда-то улетучилась вся уверенность. Ну да, а что должно быть в глазах, того кто скорбит по павшему другу, если не уныние, печаль? Конечно, боец не показывал, что глубоко к земле тянула нарастающая тяжесть. Поэтому в его взгляде читалась больше отрешенность, чем тоска. Он твердо шел вперед. Таков закон Сплаттера! – Макс, – послышалось слева. Все ее лицо высказывало беспокойство. Парень вздохнул и внезапно стал рассказывать, решив хоть кому-то это выложить: – Знаешь ли ты, что он был самым невероятным творением Уэста? – Мери, удивленная неожиданным порывом напарника к диалогу, мотнула головой, показывая, что не знает. – На самом деле это одно из самых безобидных существ (если не самое) среди исчадий Сплаттера. Оно, конечно, проявляется агрессию, но причина не в голоде или разбирании жертв на части от нечего делать. Оно всегда защищает свой живот, когда чувствует угрозу. А почему оно защищает свой живот, я узнал, лично столкнувшись с одной такой особой. Сразу напала. Сдуру дал ей в живот, он лопнул. Нижние конечности ушли в ноль из-за кислоты – пришлось регенерировать, начиная с костей. Пока залечивал, заметил, как в жиже кто-то двигался. Это и был Толстяк, – парень посмотрел в небо, алое от заката, не затянутое тучами, и усмехнулся, что-то припомнив. – Мюллер тогда знатно ругался, мол это вообще новый вид животного, а я изничтожаю фауну особняка. Говорит, если уничтожать, так масштабно, то есть все и большим бумом. Услышав от спутника новое, доселе неслыханное, звучащее как никак по-человечески имя, Мери положила его на внутреннюю и не самую дальнюю полочку. Значит ли это, что в Сплаттере был кто-то близко знаком с Максом. А возможно и сейчас где-нибудь имеется. Этот некто Мюллер в итоге заставил Макса выхаживать мелкого пузатого. Только потом выяснилось, что рожденные на свет детёныши всегда являются самками. У каждой такой в животе есть детёныш, который при созревании прогрызает себе путь наружу. Но если кто повредит живот, а детёныш не дозреет, то он погибнет. Зародыши в их животах появляются самостоятельно, без помощи самцов, которыми ученый обделил «новый вид». И вообще он себя за создание подобного чуда бичует, хоть оно и развивалось уже не как его дите, а как порождение особняка. – А почему Толстяк? – изумленно спросила девушка, пытаясь сопоставить кличку и пол существа. – Привык на это отзываться. Не стал менять, – немного подумав, выдал Макс. Они углубились в высохший от недостатка влаги городской парк. Мери хотела поинтересоваться, почему они так далеко удалились, но ее мысли были буквально сбиты. В голову прилетел человеческий череп. Мери, потирая ушибленное место, нос к носу сталкивается с призраком. Просвечивающая девочка, у которой лоб рассекала зигзагообразная рана, скользнула под землю, подобрала брошенный череп и снова кинула его в вампиршу. Та отодвинулась, и в нее не попало. Мери успела поднять череп до того, как незадачливая метательница вернет его для очередного броска. К недовольному призраку присоединились еще штук десять женских туманных образов разных возрастов, но не младше пятнадцати и не старше сорока лет. Все были молоды, но не в расцвете сил, так как силы бывают только у живого тела, а их оболочки... Мери ахнула, увидев на черепе трещину, как две капли воды, похожую на отверстие на лбу у просвечивающей девочки. Она догадалась, кому он принадлежал. Призрачная орава уже было готовилась обрушить на нее шквал костей, как вдруг Мери обратилась к ним, заставив их замереть то ли в недоумении, то ли даже в испуге. – Зачем вы разрушаете часть себя? – вампирша намекала на то, что призраки зря раскидывают свои черепа. Обозленные, погибшие в стенах миров особняка, они выплескивают негативные эмоции на живых, попавших извне. Мол они умерли и новоприбывшим советуют сделать тоже самое. Макс, завернувший в один из городских двориков, не стал кричать из-за поворота, чтобы живность не спугнуть, а то она может относиться к вражеским легионам ученого и мало ли чего удумает. Он собрался негодовать, застав отставшую Мери за левым занятием. Им враги на пятки наступают, а она ерундить вздумала. Но он остался в стороне, молча и в замешательстве наблюдая, с каким усердием и заботой она хоронит черепа призраков – вероятно, жертв Уэста, которые он выбирал для души Леоноры. «Шанс на освобождение...», – вновь эхом отозвалось в нем. После похорон Мерида заметила слезы на лицах призраков, однако их плач был беззвучен. Оставляя их таять рядом с их могилой Мери поторопилась к ждущему ее Максу. – Мы, наверно, далеко зашли, – начала говорить Мери, морально отойдя от закапывания костей. – Ну, то есть не туда, куда надо бы. Я имею в виду, может стоит вернуться к убежищу? Она продолжала, как беспомощный, потерявший мать ребенок, озираться по сторонам, не понимая, куда ее привел Макс. Тот засмеялся, услышав ее размышления. – Мы и так идем к порталу, который вернет нас в особняк, – объяснил он, успокоившись. – К другому порталу, так как до того, который перенес бы нас прямо к Конуре, не пустили сама знаешь кто. Он ухмылялся, бубня под нос, что мол почему же она сразу не додумалась, что они направляются к порталу, ведущему на базу. Мери готова разозлиться, так как ощутила, что ее подкололи. О, как давно над ней не стебались! – Я просто беспокоюсь, – сказала она, не тратя энергию на перепалки с ним. Признала свою несообразительность. Макс резко умолк, удивленно посмотрел на нее, хмыкнул и аккуратно без предупреждения взял Мери на руки перед тем, как сигануть в открывшуюся воронку. Вернувшись из мира мясной фабрики, они вновь оказались в картинной галерее. Теперь прямой путь к базе безопасен, ибо их не встретят обследующие территорию группы чудовищ. Вся уэстовская шайка, или более напрягающая ее часть, остались в логове Бигги. В благоприятной обстановке, теперь излучаемой Картинником, избавленному от монстряцких декораций, Мери разглядывала пейзажи и портреты. Один особенно зацепил ее своей красотой и профессиональным совершенством. На нем изображалась светловолосая женщина в белом одеянии. Чем-то ее образ напоминал Мери о еще одном видении, которое ей помогло в катакомбах. Находившаяся в нижнем краю приписка, накарябанная на красках чем-то острым, гласила: «Леонора Уэст». – А зачем ему Дженнифер? – после знакомства с призраками живая и ждущая помощи девушка не вписывался в общую картину. Он использовал стольких женщин, но по неизвестным вампирше причинам оставил ту, которую ищет Макс, в качестве заложницы. – Можешь не верить, – парень подошел сзади, разглядывая изображение жены ученого, – но они, то бишь Леонора и Дженнифер похожи. Они словно близнецы... Я лишь раз видел Дженни, но почему-то сразу понял, что она не принадлежит Сплаттеру, что ее нужно отсюда вытащить. Больше ответов Мери от него не получила, только фразу, что он обязан ее спасти. «Он явно не договаривает», – следуя за ним. Мери размышляла над связью Макса с его целью, отыскивая в этом романтическую подоплёку. Идея хоть и выработалась, но нуждалась в подтверждениях, которые Мери зареклась найти. Девушка начала бдить за его отношением к миссии. Показались знакомые картины. Мери вспомнила, что именно здесь ее схватила монстрорука, и осторожно осматривает пол, пока не натыкается на... Это еще что?! Еще одна рука, в несколько раз меньше предыдущей, выползает из тени, останавливается, словно наблюдает (хоть у нее и нет глаз) за наблюдающей за ней девушкой – Мери смотрит на руку, рука смотрит на Мери. И вдруг пакля показывает средний палец. Макс обернулся на шум. Он слышал, как шаги спутницы остались позади, утихая по мере его продвижения, но не предал этому особого значения. Теперь же звук шагов сменился на звук ударов чего-то острого по чему-то мягкому. Мери топориком била руку. Точнее рубанула пару раз, чтоб та перестала шевелиться. – Надо же! У мышонка накипело, мышонок стал крыской! – засмеялся Макс. Вид разгоряченной девушки развеселил его. Мерида, раздраженно сдувая со лба челку, ответила: – Нечего тут факи показывать, – она вперед спутника устремилась в Конуру, признаваясь себе, что смертельно устала и хочет просто прилечь на мягонькое. Как ни старалась Мери сдвинуть шкаф, он не поддавался. Подошедший сзади Макс попросил ее посторониться и одной рукой переместил махину, словно та ничего не весила. Оказавшись в убежище, Мери хотела развалится на диванчике, но решила проявить сдержанность и культурность – аккуратненько на шатающихся ногах опустилась на сидение. Комната погружается в полумрак включенным торшером. В этом полумраке пристальность горящих глаз Макса ощущалась вдвойне. Что он в ней на данный момент пытался уловить не придавалось ясности. Возникла неловкая пауза – наверно самая неловкая за все их путешествие. Мери чувствовала, как заливается краской, а Макс, и без света все прекрасно различающий в темноте, увидел, как Мери стушевалась и, казалось даже, сжалась, уменьшилась. – Если хочешь что-то сказать – флаг в руки, – все также робея, сказала Мери. Ей смелости не хватило бросить какую-нибудь грубость, мол чего вылупился или что-то в этом роде... Видимо, грубость заразна, так как менее знакомым личностям Мери не дерзила. Даже такого желания у нее не появлялось. – Восполни силы. Они тебе пригодятся для использования поискового осколка... Как это вообще работает? Неожиданный интерес к зеркальной магии с его стороны как рукой смахнул смущение девушки, и она объяснила, заходя издалека. – По зеркальному измерению можно проходить большие расстояния. То есть сами зеркала как порталы, в одно зайдешь из другого выйдешь, тем самым переместишься из одного места в другое. Но требуется уйма сил и умений. Телепортироваться можно, однако первый уровень для этого не предназначен. Есть второй, что глубже и дальше от реальности. Как я поняла, такой телепорт рискованно использовать в Сплаттере, так как есть вероятность возникновения аномалии и вообще невозможности потом выбраться из отражения. Можно было бы с помощью карманного зеркальца мотануться туда, где та точка Зазеркалья, в которой содержится Джен, но... Во-первых, ты сам не сможешь использовать зеркальную магию, во-вторых, у меня нет опыта переводить не использующих подобную магию, по второму уровню, в-третьих – опять же риск и в-четверых – это зеркальце как портал уже непригодно для использования. Много трещин. – И поэтому ты применила метод поиска предмета по той же сути, – договорил за нее Макс, и вампирша похвалила его за догадку, заканчивая тем, что через осколок нельзя проникнуть в Зазеркалье, но он лучший поисковик зеркал, нежели целое зеркало, словно кусочек пытается воссоединиться с цельным. – Значит положиться на поисковик-осколок – наилучший из действенных вариантов, – пришел к выводу парень, вставая и направляясь к выходу. Он тормозит на пороге и спрашивает Мериду, обрадовавшуюся, что Макс может оставить ее одну, пусть и ненадолго: – Ты не заходила в ту комнату? – он указывает на дверь, вторую открытую в убежище. Девушка помотала головой, заверив спутника, что не сунулась туда без его ведома, хотя подумывала спросить, что там находится. Макс громко захлопывает приоткрытую дверцу, из-за чего Мери вздрагивает. – Там уже не Конура, – как-то холодно произнес Макс. – Не смей туда заходить. Ни в коем случае. Поняла? В его интонации Мери различила недобрые, угрожающие нотки, и она, сглотнув, сказала, что поняла. Когда Макс покинул комнатку, она поздно спохватилась, что добавила дурацкое «даю слово». Теперь ей не нужно зажиматься, и она спокойно может отдохнуть. Девушка предпочла бы поспасть, но решила бодрствовать, пока спутник не вернется. Она невольно ловила себя на мысли, что хоть ее и уверяли в безопасности убежища, но с Максом было надежнее. Аппетита не возникло даже при виде остатков кроличьего рагу, и девушка занялась внешним видом. Одежда оставляла желать лучшего: девушка стянула с себя мокрые кроссовки и запачканную в слизи и грязи (про кровь уже молчу) толстовку. Оставшись в майке, она поежилась – в убежище температура понизилась с момента прошлого пребывания. Мери открыла кран, пропустила грязную воду, заткнула слив тряпкой, нашла в шкафчиках старое крошащиеся мыло, замочила толстовку и по старинке постирала. Потов пошоркала кроссовки тряпкой, которой затыкала дырку в раковине. Ее душенька была довольна – Мери иногда находила в себе качество неисправимой чистюли. Грязная одежда доставляла неудобства, с мокрой справиться не составит проблем, даже если сушить было негде. Девушка открыла каминчик, из которого в прошлый раз выгребла всю золу. Внутри, как и снаружи никакого намека на дрова. Пока вешала мокрую толстовку на холодную батарею, Мери заметила, что руки у нее тоже выглядели не важно – все в царапинах и ссадинах. Неудивительно, что рукава в некоторых местах порваны. Радовало, что синяков не прибавилось, а старые начали вылечиваться. Вампирша умылась под раковиной и очистила спутавшиеся волосы. К сожалению, расчески не нашлось. Внимание Мери привлекла обвисшая дверца одного шкафчика, как-то нелепо опрокинутого на стену комнаты, но крепко стоящего под углом. Она была приоткрыта и нутро, казалось бы, пустовало, но зоркий глаз Мериды обнаружил интересную вещь. Это было что-то наподобие общей тетради. И, как ни странно, пользованной. Записи велись аккуратным почерком. Она пролистала в конец и обнаружила заметку о кое-чем, точнее о кое-ком. Это были разработки монстров, только выглядели они внушающе, нежели прежние чудища Уэста. «Неужели нам с этим предстоит столкнуться?», – Мери прошуршала страницами дневника и поняла, что они больше походят на научные статьи о...вообще всем Сплаттере! В последней записи импровизированного дневника значилось: «Может они уже созданы...». Судя по информации, описывающих этих ужасающих монстров, они намного опаснее всех предыдущих экспериментов ученого. И пришел тот день, когда ему удалось создать «совершенное оружие». Эта фраза была дважды подчеркнута. Мери посетила догадка – не поэтому ли Макс не стремился сходиться в поединке с Уэстом, так как последний выставит их против него? Битва однозначно будет жарче, чем махач с Бигги. «Вполне вероятно, что здесь записаны некоторые ответа на некоторые мои вопросы...», – подумала Мери, пролистывая тетрадь с самого начала. Наткнувшись на запись, называвшуюся «Забытые», девушка находит подтверждение тому, что Уэст вытворяет с вторженцами. Он ломает их жизни, превращая жертв в уродцев, повинующихся его воле. Что насчет Дженнифер? Макс недоговаривал. И с этим убеждением вампирша искала записи про живую потеряшку. Записи, обозначающие короткие заметки про то, как Макс в очередной раз упустил ее или обязан найти, ничего Мери не дали. Одно и то же. Так какая между ними связь? Насколько она ему дорога? Видно было, что он не осознавал своих внутренних ощущений. Не признавал? Или забыл? Сложно сказать «забыл». Лучше будет звучать такой вопрос: «Ведомо ли подобное чувство этому существу?». Стоит ли утверждать или искать доказательства, что когда-то Макс был за пределами особняка, ведь его человеком не назовешь. Или же и тут приложил свои лапы тот псих, чуть не убивший девушку в их первую встречу. И все же…Мери и сама убедилась, что таким, как ее спутник, трудно жить, и, вообще, выжить, во внешнем мире. Он выбьется из привычной колеи, попытается безрезультатно втиснуться в адекватный мир. Да, для него такого это будет тщетно. Но именно там «это» можно почувствовать и познать. Однако, если он изначально здесь был, то всем догадкам двойное «нет», и…это не любовь, а животная привязанность. Так Мери рассуждала, и такой вывод сделала на счет девушки, которую он ищет. «Что?!», – Мери недоумевает, чувствуя, как рушатся ее предположения насчет того, что могло бы связывать Макса с Дженнифер. Она даже усомнилась, а точно ли дневник принадлежит ее спутнику. Но нет – по лицу, говорившему в записях и рассказывающему о происходящем в Сплаттере, было понятно, кто их владелец. Однако всего одно одинокое предложение, занявшее весь чистый лист, завело ее в ступор: «Кто я?». Нить, ведущая Мери к очевидному ответу о потерянной девушке, оборвалась... Когда Мери натыкается на фамилию некого доктора Мюллера, которую лишь раз она слышала от напарника, тетрадку выхватывают у нее из рук. – Нечего «эйкать»! Тебе не говорили, что некультурно шариться в чужих вещах? – сзади горой навис Макс. Он не злился, но в его взгляде читались укор. Кажется, любопытство Мериды завело ее не в ту степь, и она просит прощения. Она чувствует себя виноватой и не знает, что сказать, чтобы не разозлить его. – Все узнала, что хотела? – прозвучало довольно громко и резко, когда парень опустился на корты рядом с каминчиком, протягивая руку. Он попросил у Мери топор, стоящий за креслом, которым начал рубить принесенные деревяшки. Пока Макс занимается растопкой, Мери задумалась над тем, что бы придумать в свое оправдание. – Так понимаю, нет, – ответил за нее он. – Ладно. Готов рассказать, что интересует. Но с условием: есть вещи, которые тебе знать не обязательно. Подобная щедрость удивила девушку, и она, набравшись смелости, спросила про последнюю запись. – А-а-а, эти твари... – протянул Макс. – Пожалуйста, не называй их так, – Мери внезапно прерывает его. – И почему я должен ограничиться в словарном запасе? – Ну...это слово...может значить кое-что другое, – на этой многозначительной фразе он все-таки согласился не произносить его, имея в виду здешних враждебных обитателей. – Эти мне не известны, – рассказывая про них, Макс закидывал в каминчик мелко порубленные деревяшки, – но предназначение у них одно – разобраться со мной. Уэст специально создал их для этого. – Ты не сражался с ними? – Макс мотнул головой, подтверждая догадку Мериды, что эти ящероподобные чудища самые опасные. Далее Мери затронула тему его цели, любопытствуя, кто такая Дженнифер, человек ли она и из реального ли мира, а также как очутилась в Сплаттере и в том же духе... Макс молчал, давая Мери понять, что эти вопросы объяснять не собирается. На самом деле он сам не знал, как ей разжевать тот факт, что, кажется, он будто знаком с Дженни, но одновременно плохо помнит, что его с ней связывает. Поэтому решил отмолчаться. Мери, волоча ватные ноги, устало приземлилась на диванчик и завернула босые ноги в плед. У нее оставалось еще много неисчерпанных вопросов, но... Она спросила у Макса, кто же такой этот доктор Мюллер. Парень хмыкнул и с какой-то до этого не слыханной теплотой в голосе ответил: – Как ни странно, очередная жертва Уэста. Мюллер – ходячий мертвец. Полумертвый, так как единственный из всей толпы зомбаков сохранил мозги, точнее рассудок. Невероятным образом он вырвался из замкнутой цепи, в которой ученый держит своих слуг. Восстал против Генри... Хороший был старик, – Макс закончил растоплять камин. – Если бы не он, я... – на этой фразе он остановился, так как увидел, что Мери заснула. Сидя. Парень невольно улыбнулся от созерцания этой нелепости. Он аккуратно, чтоб не потревожить девушку опустил ее на диван. Мери в полудреме сказала, что он не договорил про этого доктора, но Макс прервал ее, настаивая на ее отдыхе. Им придется снова пробегать без передышки такое же пройденное расстояние. Мери быстро заснула, и он накрыл ее пледом. Затем взял тетрадь, сел в кресло и черкнул новую запись, кратко обозначив то, что произошло часами ранее. На этом дневник больше не был удостоен его внимания, так как Макс невольно заострил его на спящей спутнице. Казалось бы, все та же открытая книга и та же загадка, но она сегодня его много раз удивила. Чем же? Может неожиданно проявленной смелостью? А может тем, что была послушна? Точнее стала, когда он ей высказал после ее своевольничья. Или же внезапной открытостью, так как он узнал, как Мери сюда попала? Он подсознательно ощутил, как раздражение к ней ежесекундно испарялось... И не осталось его. Заместо этого зародилось нечто иное, чего и сам Макс не мог определить. Он многого не мог понять в себе, когда окружение почти знал на зубок. Внешний мир прост, когда внутренний ломает мозги, похлеще, чем девчушка, заставившая его недавно побегать. Макса поклонило в сон.***
Шкаф отодвинут на какие-то жалкие пятнадцать сантиметров. Коробка, стоящая на тумбе рядом с ним, валялась на полу. Видимо, проиграв войну шкафу, она двинулась пролезать по верхам сваленной в кучу мебели. «Вот что за дерьмо, а?! Ее даже бесплатной сыр не устраивает?!!», – Макс еле держит себя в руках, чтобы не разнести к чертям установленный в коридоре лабиринт. Он вышел в соседний зал, оглядываясь – врагов на горизонте нет. А затем принимается за поиски Мериды, вновь свалившей невесть куда. Его взгляд цепляется за прикрепленную к раме мутного окна нитку красного цвета, которая уводила куда-то вообще не в сторону галереи, а прямее от Конуры. «Она опять пошла шастать по подземкам!», – раздражённо подумал Макс, обнаружив открытый проход вниз, в котором утопала тянущаяся нитка. По дороге парень обдумывал, как сделать так, чтоб непослушная и инфантильная девчонка раз и навсегда уяснила, что здесь опасно бродить одной. Он ловит себя на том, что невольно начинает беспокоиться о ней, но тут же отметает мысль, уверяя себя, что если Мери помрет, то заслужено. Но девушка не собиралась умирать. Когда Макса встретил зал, полностью выложенный из камня с двумя рядами столбов, подпирающих потолок, на стенах которого висели переносные лампы, освещающие помещение лунным светом, вдалеке что-то громыхнуло. На него выбежала Мерида. Даже не заметив, куда неслась, она врезалась в Макса. Когда по инерции она должна была упасть назад, он ее подхватил и стал требовать объяснений. Макс услышал от нее лишь одно: – Привет. Я, кажется, нашла...