Ты будешь моим

В библиотеке особняка Вонголы летом было прохладно, а зимой тепло. Свет никогда не покидал этого помещения, а горничные здесь даже пальцем не прикасались к случайным бумажкам на полу или где-нибудь в шкафу, предпочитая вытереть пыль только вокруг злополучных листков. На удобных креслах и диване верхушки Вонголы предпочитали разбирать документы и отчеты, иногда они читали книги и делали пометки в своих тетрадях, оставляли на низком столике папки, чтобы вновь продолжить здесь свою работу. Супербия, расположившись в кресле, разбирал новые документы. - Работа, работа, перейди на… - он замолчал, вчитываясь в какой-то текст. - Ши-ши-ши, капитан, давно я здесь тебя не видел, - на соседний диван сел Каваллини. - Ага, значит, перейдет на Бельфегора, - хранитель Дождя оскалился, - Тут для тебя задание есть. Нужно устранить одного человека, а еще перебрать вот эти отчеты и документы. Бельфегор поморщился, когда Супербия отдал ему половину стопки бумажонок, которые стояли около его кресла. Принц почему-то возражать не стал, только брезгливо взял листки в руки и вышел из библиотеки. Скуало довольно улыбнулся, а потом вновь углубился в работу. Как же он ненавидел такую работу! Ему больше нравилось играться со своей жертвой-заданием или драться с настоящим противником, способным дать отпор. Супербия приходил в восторг от адреналина в своей крови, чувства опасности и свиста меча в воздухе. Бой для него был не просто заданием или поручением, а частью жизни, повседневностью. Мечнику порой становилось грустно от того, что его любимое оружие из лучшей стали стояло на подставке в его комнате. Громко хлопнула дверь, раздались тяжелые шаги. Чьи-то ботинки зло опускались на дорогой паркет, скрипели кожей и резиной подошв. Скуало знал только одного человека, который обладает такой особенностью походки. Это был Занзас, причем очень злой и нервный, скорее всего, опять просидевший ночь за столом у себя в кабинете. - Чертов босс, даже говорить не буду, что сегодня день добрый, - пробормотал Супербия. - И правильно сделаешь, мусор, - босс Вонголы опустился на кресло, привычно вытянул перед собой ноги, - Виски есть? - Нет. - Мусор, - раздраженно буркнул Занзас, - чертов мусор. Бьякуран хуже назойливой мухи, достал уже. Я ему голову сегодня пытался прострелить, а эта падла смогла увернуться… Скуало удивленно посмотрел на него, даже рот приоткрыл в беззвучном вопросе, но боссу Вонголы не хотелось рассказывать истинную причину своего промаха. Ведь не говорить же своему подчиненному, что руки трясутся от слабого, еле уловимого запаха течной омеги. Безумно пахнущей омеги, еще никем не меченной и абсолютно свободной. Одной мысли о том, что в одной из комнат правого крыла особняка мучается от безумного желания и жара, жалобно скулит и кусает губы Савада, хватало, чтобы собственное дыхание показалось слишком горячим и частым. Занзаса безумно злило то, что Бьякуран тоже почувствовал это. - Я убью Джессо, - Вонгола стукнул кулаком по подлокотнику, но через несколько секунд злобно улыбнулся, - Посажу его жопой на муравейник, чтобы месяц не только сидеть не мог, но и… - Вро-ой, чертов босс, - неожиданно заговорил Супербия, - по-моему, тебе стоит хорошенько отоспаться. Занзас опасно взглянул на мечника, сжал кулаки. Все же ужасно жаль, что рядом нет стакана с отменным виски, можно было бы швырнуть им в Скуало и хотя бы немного снять раздраженность. Босс Вонголы поднялся и, громко хлопнув дверью, вышел из библиотеки. Супербия остался сидеть на месте и задумчиво смотреть на деревянную дверь. Занзас все же решил последовать совету хранителя Дождя. И сейчас он уверенно шел к своей комнате. В коридоре витал слабый запах омеги, и альфа невольно принюхивался к нему. Босса Вонголы посетило несколько мыслей, которые пытались подтолкнуть его в комнату Савады, но гордость воротила от такого нос. Он не какой-нибудь мальчишка, не умеющий контролировать себя! Но стоило Занзасу открыть дверь в свою комнату, как запах резко усилился, схватил за горло и проникнул в грудную клетку. Наверное, теперь здесь даже стены пропитались запахом горько-сладкого меда. Вонгола глотал воздух ртом и искал взглядом омегу. Какого черта Савада оказался в его комнате? Ведь Луссурия, поддавшись уговорам мальчишки, отдал ему комнату в конце правого крыла особняка. Губы пересохли. - Занзас, - Тсунаеши присел на кровати, - Прости, но… А Занзас не слышал, что он говорил. Не хотел слышать. Было достаточно смотреть на хрупкую фигуру, чуть прикрытые карие глаза, пухлые губы, узкие плечи и тонкие запястья. Пальцами Тсуна комкал покрывало, подогнул под себя ноги. Его голос постоянно срывался, глох и дрожал. Босс Вонголы знал, что ему нужно только подойти к Саваде и просто взять за подбородок, чтобы тот сдался. Но Занзас продолжал стоять около закрытой двери и прожигать взглядом Саваду. Жарко, безумно жарко. Тсуна замолчал и прикрыл глаза. Омега внутри него кричала и требовала своего альфу, просила подчиниться. Еще никогда Тсунаеши не чувствовал себя так плохо. Тело его мелко дрожало, дыхание срывалось, а смазка уже давно пропитала штаны, и запах Занзаса только сильнее разжигал огонь внизу живота вместо того, чтобы успокоить, как происходило раньше. Тсуна устал от всего этого. Ему надоело каждый раз в одиночестве лежать на постели и ждать чего-то, тихо скулить, кусать губы. А главное – мечтать об альфе, придумывать свой идеал. Но сейчас перед Савадой стоял человек, полностью отличающийся от эталонов, что вообразил себе мальчишка. Занзас не обладал добродетелью, он не знал самопожертвования и мягкости. Скорее всего, он прикажет убить кого-то, чтобы извлечь большую выгоду, для него свои интересы и интересы Вонголы гораздо превыше всего остального, а жестокость и ярость пропитали его полностью, стали его частичкой. И Тсуна это знал, но все равно произнес на выдохе: - Занзас, избавь меня от этих противных чувств.