Ты будешь моим

У Тсунаеши волосы на затылке стали дыбом, его тело пробила мелкая неприятная дрожь. Прямо перед ним, сползая по стене и оставляя на ней красную полосу, оседала на пол уже мертвая служанка. Ее красивые черные глаза застыли, как у чучела, и смотрели сквозь предметы, последние слезинки скатывалась из их уголков, а по переносице, по аккуратному прямому носику из небольшой черной дырки во лбу ползла кумачовая капля. И вот на ее белый фартук, одетый поверх черной униформы, упала первая насыщенная капля, расплываясь на нем неаккуратным багровым пятном. Тсуна не закричал – из его горла вырвался хрип. Сердце заколотилось в груди, заметалось и замолотило в ушах, разгоняя кровь. Услышав звон стекла, как оно загремело по паркетному полу, и злобный крик Скуало, Савада заполз под стол. Страх и паника вгрызлись в него, сотрясали все его существо. И с каждым новым выстрелом, болезненным вскриком и выкрикнутым проклятьем, Савада все больше и больше сжимался в комочек под своим защитником-столом. Он зажмурился и заткнул себе уши, чтобы хоть как-то отгородиться от этого хаоса, в надежде на то, что все ему показалось... В один миг все утихло, и омега, затаив дыхание, посмотрел по сторонам. Кровь! Везде кровь! Она окрасила в свой цвет всю гостиную, раньше такую красивую и светлую, разлетелась каплями по стенам и полу, скопилась под трупами, на лицах которых застыло выражение ярости. Стекло витражных окон цветными крапинами было разбросано повсюду, даже фарфоровые тарелки, сейчас поломанные и разбитые, кружки с блюдами оказывались в самых неожиданных местах. Погром и Смерть торжествовали сегодня здесь! Тсунаеши был настолько поражен и напуган, что не заметил, как кто-то подошел к нему со спины, а после резко вытащил из-под стола за шиворот футболки. Парень пискнул и начал вырываться: он толкался, бил своими маленькими кулачками своего обидчика, брыкался ногами, пытаясь вырваться из чужого захвата. - Успокойся, мелкий! – рыкнули сверху. Савада прекратил вырываться. В его ушах еще звенело от напряжения, а тело мелко подрагивало. - Все, - Занзас прижал свою омегу к себе, нежно обнимая, - все, успокойся. Я рядом. Тсуна схватился руками за грязную рубашку Занзаса, прижался к нему всем телом. Его объятия казались Саваде спасением и самой прочной в мире защитой, а запах альфы успокаивал, вселял уверенность. Тсунаеши уже подумал, что все прошло на самом деле, и теперь никто не будет пытаться кого-нибудь убить, но напряжение, застывшее в боссе Вонголы, все еще было настолько сильным, ощущалось так четко и ясно, что омега понял – ничего не закончилось, вскоре вновь закрутится и завертится бойня. - Закрой глаза, - прошептал Занзас, - не смотри. Лучше бы он молчал! Тсуна сразу же посмотрел туда, куда был устремлен взгляд мафиози: в темноте коридора, находящегося за открытой парадной дверью, крался человек. Его шаги были практически неслышными, невесомыми, а черная одежда на нем не позволяла четко видеть силуэт, смазывая тонкую худощавую фигуру свое обладателя. Занзас невольно хмыкнул и вскинул руку с пистолетом. Человек, поняв, что его план не удался, в отчаянии и предчувствии скорой кончины кинулся в гостиную, под свет лучей, свободно проникавших в помещение через изуродованные окна. Тсунаеши вздрагивает вместе с оглушительным выстрелом. Странная ярко-оранжевая пуля, на несколько секунд мелькнув в воздухе, скрылась в груди человека. Мужчина сжал зубы, покачнулся и невольно схватился за рану, но ему удалось сделать еще несколько шагов перед тем, как еще одна пуля вырывалась из дула пистолета. Безжизненное тело сначала просто падает на колени, а потом валится на пол. - Чертов мусор, - хмыкает Занзас. В его голосе нет ни сожаления, ни огорчения, ни потрясения. Только в бордовых глазах появилось и тут же пропало презрение. Он привык убивать. И убийства давались ему настолько легко, что мертвые давно не появлялись в его снах и не мучили своими криками со стонами и плачем. - Босс! – в комнату вбежал Леви-А-Тан. – Нам не удалось всех перебить! Вполне возможно, что скоро к этим жалким камикадзе прибудет подкрепление. Занзас нахмурился, и Тсунаеши показалось, что шрам на его лице стал больше, словно он растянулся, почернел. - Бери мелкого, - босс Вонголы на несколько секунд прижал Тсуну к себе сильнее, а потом отпустил его и подтолкнул к своему подчиненному, – и сваливайте в безопасное место! - Но… - попытался возразить хранитель Грозы. - Мусор! Если с Тсунаеши что-нибудь случится, с тебя первого и спрошу! Леви сильнее сжал губы, но подчинился и схватил Тсуну за запястье, потащив его за собой. *** В особняке Вонголы есть много тайных ходов. Они спасали много жизней, укрывали от самых страшных облав, и даже когда особняк сравняли с землей, ходы остались, спасая жизнь третьему боссу Вонголы. Сквозняки ходили по их коридорам, качая паутину и иногда таская за собой пыль. Под низкими потолками в особенно холодные дни гудел ветер, что потерялся среди серых стен. Тсуна не пытался запоминать многочисленные повороты, ему бы за Леви-А-Таном успеть! Тот был зол на омегу и делал большие быстрые шаги, заставляя его бежать. - Давай передохнем. Я очень устал, - не выдержав, попросил Тсунаеши. - Нет, - резко рявкнул хранитель Грозы. И больше Савада ни о чем не просил и не спрашивал. С кем же он жил эти несколько месяцев! С убийцами! С самыми настоящими безжалостными убийцами, жестокими и злыми людьми. Каждый из Вонголы без раздумий уничтожит своего противника, затопчет в грязь и отпустит в самые низы, изгонит в Ад, а потом просто забудет даже о самом факте его существования. Сколько же невинной крови на руках Вонголы? Сколько грехов? Не счесть. Невольно Савада заплакал. Впереди из-за слез все расплывалось, но он продолжал бежать и спотыкаться. «Убегу! – подумал Тсуна, вытирая соленые капли рукой. – Не хочу, чтобы мой ребенок жил в этом мире и стал таким же, как они!»