Cloudeater — Lethal
Сырость. Пыль. Жёсткий бетонный пол. Неужели она снова в этом отвратительном месте? Смех всё громче и громче звенит в голове. Её окружают мерзкие одноклассники, которыми руководит он. Шин был её первой любовью, но оказался одним из её самых страшных кошмаров. — Делайте то, зачем мы пришли, — командует парень и ухмыляется.
И его ухмылку радостно поддерживают остальные. Поизмывавшись над девчонкой, они пользуются её усталостью, болью и беззащитностью. Лапают за грудь, бёдра, сжимают руки на шее, слегка придушив, а после расстегивают молнию её брюк. — Не сопротивляйся, тварь, иначе будет хуже! — пыхтит один из них и приспускает свои штаны. Но куда ещё хуже-то? — Надо было сразу соглашаться потрахаться, когда я тебе предлагал, тупица, и ничего бы этого не было, — громко и четко сказал Шин, — ты сама виновата. Не оставила мне выбора, а теперь тебя поимеют все по очереди, так что наслаждайся, — и мерзко рассмеялся. Её телефон разрывался от дебильной мелодии где-то в стороне, где личные вещи смешались с мусором, но кому уже какое дело, когда все так заняты таким «веселым» делом. В такой ситуации, сейчас, в эту самую минуту, она могла надеяться только на себя. Думать всеми извилинами мозга, что и как лучше сделать, чтобы спасти свою шкуру. Девушка расслабилась, накапливая силы и выжидая подходящего момента, а как только парень придвинулся к ней ближе, Мина со всей дури схватила его за член, выворачивая самое нежное место. Парень заскулил и чуть не расплакался. А пока остальные не поняли, что произошло, Мина воспользовалась ситуацией, вскочила на ноги и пустилась в бег, не разбирая дороги, через пару секунд услышав где-то позади себя голос Шина: — Хватайте её! Тело ныло, разрывало от боли, но адреналин и желание спастись помогали ей двигаться дальше. — Эй, уродина, стой! — Вернись, иначе ты точно труп! Они почти рядом, ещё чуть-чуть и одному из них удалось бы схватить девушку за шкирку, но Мина увернулась и, к сожалению, повернула не туда — тупик, разваленная лестничная площадка, где почти все уже давно обвалилось. Парни теснили её к краю, к обломанным ржавым перилам за спиной, победно ухмыляясь. Мина не просила их прекратить, потому что знала, что её слова никогда не подействуют, поэтому шаг за шагом отступала назад, пятилась, пытаясь придумать, что делать дальше, пока её нога неожиданно не соскользнула, и она не полетела вниз, приземлившись на бетонные ступеньки. Парни аккуратно подобрались к краю и взглянули на девушку снизу, которая, подняв клубы пыли, лежала без движений. И, испугавшись отвественности за причастность к этому, они быстро и «дружно» слиняли с заброшки. Ведь кто выживет после такого? Несколько минут темноты, а после Мина ещё долго пыталась сосредоточить взгляд в пустоте перед собой. Она, слабо поворачиваясь набок, постанывала от боли переломанных костей и еле могла уловить слабые порывы воздуха, да и в целом двигать конечностями. Как она умудрилась выжить при таком падении — загадка, но назвать это везением никак уж нельзя. Провалявшись так ещё минут сорок-пятьдесят, она даже не заметила, как обмочилась. И вот, в пыли, в крови, в своей собственной моче, в разодранной рубашке и приспущенных брюках, она пытается дать команду работать всему своему телу. После таких травм люди с трудом вообще выживают, но она, еле перебарывая в себе агонию, поднимается, пошатываясь на трясущихся ногах, и медленно шагает на выход из этого ада. Выжить — единственная цель. И слабый дух девушки хватался всеми силами за это желание. Перед глазами пелена, она идёт, цепляясь за стены, деревья, за все, что помогает ей удержаться на ногах. На улице уже было темно, а те немногочисленные люди, что попадались по дороге, предпочитали игнорировать избитую девчонку, спеша по своим делам. Да и живя в таком районе, где всю жизнь прожила Мина, уже давно перестанешь надеяться на доброту людей. Дойдя до узкого переулка, где обычно торговали своими телами местные шлюхи — да-да, это было знаменитое местечко средь тамошних жителей, Мина замечает странное, так сказать, нетипичное столпотворение. Шестое чувство неспокойно ёкало где-то в области солнечного сплетения, или все же это были поломанные ребра, упирающиеся в органы? Она пробирается сквозь толпу зевак, которых и интересует только одно лишь зрелище. Первый ряд людей, второй, все ближе и ближе к эпицентру. Сначала она наступила в лужу крови, которая тут же впиталась в ткань и без того уже грязных кед — как-то уж слишком её было много. Мина долго не могла понять, что же там находится в центре, пока не стала медленно обходить по кругу и наконец не разглядела знакомое лицо. В луже крови, с неестественно вывернутыми ногами, сломанной челюстью, да так, что она свисала к шее, лежал её любимый брат.
Она издала истошный крик, разрывающий глотку, дикий рев, от которого, казалось, что в груди что-то треснет, билась в припадке, вырывая на себе волосы и царапая короткими ногтями лицо. Джунг влетела в палату и быстро схватила Мину за руки, не позволяя ей больше травмировать себя, крепко обнимала, укачивая, как маленького ребёнка, а Мина безостановочно по-звериному выла. — Они все в моей голове, Джунг, они в голове, всё смешалось, Джунг, спаси меня, прошу тебя, спаси... — сквозь слёзы шептала Мина так, будто в ней что-то сломалось, — я так больше не могу, я не хочу так больше. — Прошу тебя, не говори таких слов, — в слезах ещё крепче к себе прижимала Джунг. На её глазах Мина превращалась в самую настоящую сумасшедшую. После Джунг в палату забежали две медсестры, одна из которых подготавливала шприц с успокоительным, а вторая с трудом отцепляла Джунг от Мины и укладывала вторую на кровать. И после укола, Мина быстро вырубилась, очнувшись только к вечеру, когда солнце уже зашло за горизонт.***
Halsey — Sorry (slowly) (мужской вокал, если вдруг кто не найдёт, прикреплю на стене в вк)
Его дыхание было бешеным. По лицу, спине и груди крупными каплями стекал пот, а кулаки были разбиты в кровь до самых костей. Тэхену почти удалось разрушить его идеальную квартиру, всё переворачивая, раскидывая и пробивая руками стены, превращая их в решето. Он кричал, жалостливо выл, как умирающий зверь, которого подстрелили охотники. Только в его случае охотником был он сам. Сам своей глупостью разрушил все, что было ему дорого. От крика голос был сорван и уже хрипел как старое радио, а весь пол был забрызган кровью с его разбитых кулаков. Тэхен сидел среди всего этого хаоса и не знал, что ему теперь делать, он боялся снова посмотреть ей в глаза, после того, что она видела, и после того, что она пережила. Человек, который был идеальным во всем, кто никогда не совершал ошибок — просрал самое дорогое, что было в его жизни. Его тело ломало, словно от передоза наркотой, выкручивало все внутренности от боли, от обиды и от осознания того, что он своими собственными руками довёл сумасшедшую до края. Покрасневшие глаза искали в обломках мебели решение, помощь в его безвыходной ситуации, но ответов не было. Ничего не было. Был лишь Тэхен наедине с собой, со своей ненавистью и осознанием беспомощности, прямо как в ту ночь, когда на его глазах поднесли нож к горлу матери. Уже час, а может два, его телефон разрывается от звонков. Он игнорирует надоедливый кусок металла, в его голове все путалось и единственное, что просто требовал его организм, так это мести. И алкоголя. Самого крепкого алкоголя, какой только может быть в этом дерьмовом мире. — Что? — злобно крикнул в трубку человеку. — Как я и думал. — оценивая то, как ему ответили, голос по другую сторону язвительно усмехнулся, — отвлекись от самоуничтожения и поднимай задницу, малыш Тэхен~и, лети в своё любимое местечко, для тебя кое-что есть.***
Чонгук мотался весь день, с места на места, подключив все связи своего отца, он был готов поднять весь город на уши, чтобы наказать виновного. Надеясь на то, что Мина решится сказать хоть что-то, хоть одно слово, намёк, он снова заехал в больницу, хотя внутри он просто снова хотел её увидеть, побыть немного рядом. На входе в Хангиль он столкнулся с Хосоком, который обвиняющее оглядел Чона. — Ваша шайка несёт одно только зло, — прошипел Хосок и прошёл мимо парня. А Чонгук был полностью с ним согласен. Они своими руками и действиями испоганили жизнь девчонке, превратив её в жертву, легкую добычу для подобных козлов. И теперь, от осознания этого, ему ещё тяжелее было заходить к ней в палату. Она спала, как ребёнок, обнимая одеяло за край. Джунг была рядом, еле как борясь со сном и усталостью. — Тебе нужно отдохнуть, — тихо проговорил Чонгук. — Я в норме. — Джунг медленно перевела взгляд на парня, а затем снова на свою спящую подругу, — как я могу отдыхать, когда ей так больно, — поджав колени к груди, она тихо плакала, приобнимая себя за плечи. — Тогда я немного побуду здесь, вместе с вами, — Чонгук повесил куртку на вешалку у входа и плюхнулся рядом с Джунг Су. В руках он сильно сжимал телефон, терпеливо ожидая звонка. Они некоторое время сидели в тишине, ни девушка, ни парень, не говорили, лишь молча наблюдали за спящей Миной. Слов просто не находилось, да и не хотелось что-либо говорить. Всем было не по себе от того, что произошло, и всем хотелось бы отмотать время назад, чтобы быть рядом тогда, когда Мине нужна была помощь больше всего на свете. — Хосок приезжал, сказал, что сейчас в школе настоящий разнос от полиции, — наконец еле слышно проговорила Джунг. — Да, есть небольшие подозрения, что все произошло именно там, — ответил Чонгук, вспоминая тяжёлый взгляд парня, затем тяжело выдохнул и добавил, — если бы я не оставил её тогда одну... — он сильно зажмурился, все ещё представляя, как всё могло бы быть. Каждый чувствовал на себе груз вины. — Я думал, что её изнасиловал Тэхен в клубе, но прогнав по камерам запись за вчерашний день, было видно, что Мина пришла туда уже в таком виде, в каком её нашёл Чимин. — Зачем она вообще туда пошла? — Сложно объяснить, кое-что произошло, — начал было подбирать слова Чон, но телефон в руке завибрировал, — Я слушаю, — ответил на звонок парень, а затем его лицо сильно помрачнело после того, что ему сказал голос из динамика, — ищите его, весь город поставьте на уши, но найдите эту мразь, — и резко отключился. Чонгук тяжело выдохнул и потёр переносицу пальцами. Его догадки подтвердились, отчего цепляющееся за внутренности чувство вины усилилось. Он злился на себя и на Тэхена, что позвонил в тот вечер. — Это учитель Со. — закусывая щеку изнутри, сказал Чон. — Со Джи Хёк? Учитель живописи? — повторила Джунг Су и прикрыла рот ладошкой, — не может быть... — Он исчез. Никаких следов. — со злостью прошипел Чонгук.***
Hollywood undead — How we Roll
Темное помещение. Склад? Подвал? Пахло здесь как на помойке. Или, стоп, на бойне? Тухлый запах крови четко слышался в воздухе. Мужчина еле как пытается открыть глаза, осознавая, что левый ничего не видит, а правый смутно пытается разглядеть силуэты в полумраке. Одиночная лампа на потолке то и дело, поскрипывая, качается от сквозняка. Умудряясь сосредоточить взгляд на человеке напротив, он видит перед собой взрослого солидного... «Погодите-ка...» Мужчина, тем временем замечая, что парень перед ним пришёл в сознание, потушил сигару и заговорил: — Добрый вечер, учитель Со. — его голос мягкий, бархатный и низкий. Он звучал ласково, не как голос человека, который держит пленника в подвале, — мы с вами не успели познакомиться, ведь вы пришли преподавать только в этой половине года, а у меня, знаете, были дела, — он устало тянул слова. — Кто вы? — выплёвывая кровь изо рта, перебивает учитель. — Вы не знаете моего имени? Что ж, даже немного обидно, ведь я все ещё вхожу в родительский комитет, — мужчина вздыхает, — меня зовут Ким Тэ Нгок. Со Джи Хёк прокручивает имя в голове, понимая, что где-то слышал его ранее, но вот где... — Я отец Ким Тэхена, — поясняет Ким старший, — вы знаете, почему здесь оказались? — Нет! Я понятие не имею что происходит! Пожалуйста, отпустите меня! Господин Ким ленивым взглядом обводит разбитое лицо учителя и вздыхает. Ему никогда не нравилось наблюдать то, как мучают других, но в его «сфере деятельности» по другому было нельзя. Заработав определённого рода репутацию, он жалел, что его единственный и любимый сын превратился в монстра, который наслаждался такими зрелищами. — Вы расстроили моего сына. — заключает мужчина. — Господин Ким, я не знаком с вашим сыном лично, я никак не мог его расстроить, — завыл учитель Со, — прошу вас, отпустите меня, это какая-то ошибка. — Ошибка? — Тэ Нгок хрипло посмеялся, — я похож на человека, который ошибается? — он поднял голову и гордо оглядел всех присутствующих в комнате, уточняя уже у них, — я похож на человека, который ошибается? — Нет! — Не-а. — Нет, Господин Ким! — все, как один воскликнули и отрицательно замотали головами. — Видишь ли, ты посягнул на то, что принадлежит моему сыну. — мужчина встал со стула и подошёл ближе к учителю, — вы уж простите меня великодушно, мне совершенно плевать на ту девчонку, над которой вы надругались, но мне не плевать на моего сына. Никто не смеет расстраивать моего мальчика, — железная дверь лязгнула, запуская ещё немного тусклого света. В помещение зашёл высокий парень в светлом костюме, явно не подходящий для данного «мероприятия». Он быстрыми шагами подошёл к Киму старшему и приблизился к его уху: — Господин Ким, он здесь. — Спасибо, Намджун, — мужчина тепло улыбнулся и похлопал по плечу своего секретаря, — если бы не ты, я бы так и не узнал, в каком состоянии сейчас мой сын. Джун учтиво склонил голову в поклоне. «Будь полезным тому, у кого больше власти» — он всегда следовал этому жизненному правилу, что позволяло ему находиться на плаву такое долгое время. И как только в его клуб с самого утра заявился Чонгук вместе с полицией, он быстро смекнул что к чему. Бог одарил его блестящим умом, и, благодаря этому, он может просчитывать десятки шагов наперёд. НамДжуну даже и не нужно было встречаться с Тэхеном лично, чтобы убедиться в его состоянии. Он заранее знал, что на него это окажет сильное влияние, поэтому сразу же связался с мистером Кимом. А, спланировав, без единого промаха и зацепок, что даже самые опытные детективы ничего не смогут вынюхать, похищение школьного учителя, он заработал ещё больше уважения от самого влиятельно человека в Корее. — Ну, что ж, теперь я с вами прощаюсь, — входная дверь резко открылась, и на пороге появился разлохмаченный Тэхен, опьяненный своей злостью, — сынок, — мужчина обернулся, оглядев пленника, — развлекайся, — махнул рукой на учителя и ушёл с частью тех головорезов, что находились там. Следом за мистером Кимом так же поспешил и Намджун, более не желая находиться в таком грязном, как всегда считал парень, месте. Словив огненный взгляд Тэхена, он коротко кивнул, принимая немую благодарность от этого паренька за звонок, и ушёл.Hollywood undead — Day of the Dead
Несколько секунд Тэ смотрел на связанного мужчину, его глаза скользили по разбитому лицу, рукам и ногам, которые были привязаны строительными стяжками к стулу так сильно, что на коже появились красные следы. Он скалился и морщил нос от злости, а в груди горело чувство, которое отбрасывало все намеки на адекватность. Его предел бешенства. Затем он резко вытянул руку в сторону, в которую тут же вложили острый нож, лезвие которое тускло блеснуло при свете. — Ты знаешь, кто я? — шагнув вперёд, он ловко крутил в руке нож. — Ким Тэхен? — А знаешь, почему ты оказался здесь? — Прошу вас, отпустите меня! — О нет, — он наклонился ближе к лицу учителя, обдавая того горячим дыханием, и провёл по щеке лезвием, оставляя тонкий порез, — ты никуда отсюда не уйдёшь. — поправляя джинсы на коленках, он присаживается на корточки, смотря четко в глаза пленнику, — видишь этих парней? — кончиком ножа указал в сторону. Лишь нервный кивок в ответ. — Каждый день они будут выдирать тебе по одному ногтю. У тебя же их целых двадцать, правильно? — мужчина замер, — Двадцать, — подтвердил свои же слова Тэхен, — по одному на каждый день — именно столько ты пробудешь здесь. — учитель редко всхлипывал, внимательно вслушиваясь в низкий голос парня. — Каждый этот день один из этих очаровательных парней будут развлекаться с тобой всеми неизвестными тебе способами, и, поверь, они уж обязательно проследят за тем, чтобы ты не сдох раньше времени. — пропевая слова, Тэхен выглядел как настоящий псих, — для начала, они отрежут тебе твой поганый член, который ты не умеешь держать при себе, и запихнут тебе прямо в глотку. — Тэхен направил нож на горло Джи Хёка и кончиком упёрся в кадык, — надеюсь тебе понравится это на вкус, — жадно облизал губы. — А это всё, — указал на стену, где, как экспонаты в музее, висели разные приспособления: ножи, какие-то молотки, дубины с гвоздями и без, клещи и прочее, — всё-ё-ё для тебя, — квадратно улыбнулся, — и сегодня у меня для тебя есть особенный подарочек. — П-п-подарочек? — заикаясь, переспросил мужчина, пробулькав ртом с кровью. — Ага, подарочек. Тебе он очень понравится, — подмигнул Тэхен. — Видишь этот прекрасный нож? Им я сделаю тебе ровный разрез от пятки до твоей уебской задницы, затем он, — подозвал пальцем одного из парней, — он затолкает тебе туда дерьма и зашьёт. И угадай что будет с твоей ногой? — закатил глаза от наслаждения. — Ты будешь ме-е-е-дленно гнить все это время. Живой труп, понимаешь? — Он растянул рот в широкой улыбке, затем резко схватил Со Джи Хёка за волосы, сильно натянул назад и начал шептать на ухо, — а знаешь почему все это с тобой происходит, м? — Я не хотел, все не так... — зарыдал учитель, но Тэхену было плевать, что он говорит. — Потому что ты, кусок параши, тронул то, что принадлежит мне. И теперь ты поплатишься за то, что сделал с моей сумасшедшей.***
Klang — Pray
Её тело было изуродовано множество раз. Удары, порезы, ожоги — каждый шрам служил напоминанием того, насколько она ничтожна. Её били, пинали, макали в грязь, но она каждый раз стряхивала все это с себя и шла дальше. Ради одной цели. Ради его одного. А теперь найти смысл двигаться дальше было слишком непосильным для Мины. Пережить утрату любимого человека — её брата, пережить все надругательства, которые снежным комом свалились на её голову — сколько ещё может обрушиться на хрустальную вазу со сгнившими цветами внутри? Она открывает глаза в полумраке, снова смутно вспоминая, где сейчас находится. Все мысли и воспоминания путались, смешивая кошмары и реальность воедино. На диванчике в неудобной позе спала, посапывая, Джунг Су — все-таки усталость взяла верх, и девушка уснула так, как сидела. Мина тяжело вздыхает, облизывает пересохшие губы и морщит нос от боли всего, что было ниже пупка. Она спускает босые ноги на ледяной кафельный пол палаты и бесшумно подходит к своей подруге. Джунг всегда спала крепко, особенно, когда сильно выматывалась. И сейчас она глубоко в мире сна, не просыпается даже от того, как Мина с нежностью гладит её по волосам. Такая знакомая картина: Джунг Су снова спит возле её кровати в больничной палате.— Ты виновата в его смерти! Это всё из-за тебя!
Снова эхом раздавались слова её матери в голове.— Мой бедный мальчик! Мой любимый Дуонг, — истерила женщина, падая на пол, крепко цепляясь за ноги Мины, — ты во всем виновата, чертово отродье! — она колотила кулаками по своей дочери, проклиная день, когда та родилась на свет. Голубые крашеные стены с потрескавшийся краской. Пахло плесенью и кровью. Глубокое чувство пустоты безжалостно поглощало девушку. Единственный луч света в её мраке под названием «жизнь» угас. Бесповоротно и Навсегда. Она долго не могла принять правду, отказываясь верить, что смерть брата вообще возможна. Тогда Джунг приехала быстрее, чем их отец. Именно она отцепляла бешеную миссис Сон от Мины, заметив сразу в каком «потрепанном» виде была девушка, и увела ту в приёмное отделение на осмотр к врачу. Мина пробыла больше месяца в больнице, залечивая все свои травмы, а Джунг Су ежедневно, как на работу, с самого раннего утра и пока её не выгоняли медработки, приходила в палату к Мине, в отличие от родителей девушки, которые так ни разу и не появились. Жизнь Мины с самого детства была сложной, но Джунг оставалась рядом, пыталась отгородить от всего, во что все время впутывалась Мина. Но та просто-напросто не позволяла ей вмешиваться. Мина всегда отталкивала Джунг, сбегала, закрывалась, не давая шанса совать нос туда, куда, как ей казалось, нет места никому, кроме неё самой, хотя Джунг Су всегда думала иначе.
Джунг Су с трудом разлепляет опухшие от слез глаза. — Ты проснулась? — хрипло шепчет она. — Пожалуйста, иди домой и хорошенько поспи, — садясь рядом с ней на диван, Мина вспоминает, как Джунг Су постоянно торчала у неё в больнице, проводя ночи, сидя на пошатывающемся стуле. — Не заставляй меня чувствовать себя ещё хуже. Не могу смотреть, как ты себя мучаешь. — Каждый раз, когда меня нет рядом, с тобой что-нибудь случается. — В любом случае твоей вины в этом нет, — фальшиво улыбнулась Мин, — я в больнице, в вип-палате, что со мной может здесь случиться? Иди домой и отдохни, а я просто лягу спать и уже завтра утром буду тебя ждать. — Не нравится мне это. — Давай-давай, — вставая сама, Мина потянула на себя Джунг, — иди, а с рассветом солнца приходи, — легонько усмехнулась. — Ладно, — выдохнула Джунг Су, — завтра приду и принесу тебе маминых пирожков, — она сонно схватилась за куртку, и её буквально вытолкнула за дверь Мина. Успокоительное ещё действовало, поэтому девушка пребывала в странном легком и спокойном состоянии, будто совсем пустом. Она долго лежала на кровати, глядя в потолок, крутилась с боку на бок, все никак не находя себе удобного места. Где-то в промежности всё ещё пульсировала боль, отчего Мина завертелась сильней, ощущая неудержимый прилив ненависти к себе — грязная. Снаружи и изнутри она чувствовала себя грязной.***
At a Great Big World, Christina Aguilera — Say something
В палате было темно, даже аварийная лампочка, кажется, светила тусклее, чем обычно. Он медленно обвёл взглядом помещение в поиске Мины и, не найдя девушку, в секунду наполнился поглощающим страхом, пока не услышал лёгкий плеск из ванной. В небольшой комнатке, которая была лишь при индивидуальных палатах за деньги, которую оплатил Чимин для Мины, она сидела в ванне, наполовину наполненной чуть тёплой водой. Мина слышала, как в палату кто-то зашёл и сразу поняла кто именно. Даже ясновидящей не нужно было быть, понимая, что от такого человека, как Ким Тэхен, ничего и никогда не останется в тени. И сейчас, он стоит, смотрит на её обнаженную бледную спину, всю покрытую шрамами, но Мина больше не чувствовала ни грамма стыда. Не перед ним. Обнимая себя за колени, девушка лишь разглядывала, как по воде расходятся волны от её еле уловимых движений. Он опустился на пол, сел, упираясь спиной об стенку ванны. Его тело дрожало, и эту дрожь он все никак не мог унять. — Я знаю, что ты думаешь обо мне. Знаю, как ненавидишь. Просить прощения у тебя сейчас будет слишком отвратительно и эгоистично. Ты не должна меня прощать. — голос звучал ниже обычного, — зачем ты тогда испортила мой свитер?! — завыл, ударяя себя по лбу ладонями, — зачем ворвалась в мою жизнь? Ненавижу тебя за это, ненавижу тебя! Если бы не тот день, я бы даже не знал о тебе, и ничего этого с тобой бы не случилось. И я... я... — Мина еле как могла разобрать слова в его рыдающем крике. — Ненавидь меня, пожалуйста, так сильно, как только сможешь. Мина слушала внимательно, но чувствовать то, что просил Тэхен она не могла. Ни о какой ненависти в её душе не было и намёка. Там, кажется, вообще больше ничего не было. Она плавно протягивает ладонь к шевелюре Тэхена, дотрагиваясь до головы, нежно запускает пальцы в его спутанные волосы, тянет лицо ближе и утыкается носом в затылок, втягивая знакомый полюбившийся запах и, замирая так на несколько секунд, наслаждается этим, им, Мине всего лишь нужно было одно прикосновение, чтобы внутри, где-то глубоко в самых недрах, стало немного легче. — От тебя пахнет кровью, — тихо шепчет в макушку, нежась в его волосах. — Знаю, — смотря в одну точку перед собой, заворожённо отвечает Тэхен. — Тебе надо помыться. Он оторопел на секунду, а Мина уже подвинулась, освобождая в ванне место за своей спиной. Медленно поднявшись на ноги, Тэхен повернулся к девушке и бросил на неё свой взгляд — похудела, ещё сильнее, чем раньше. Её кожа покрылась мурашками, а маленькие розовые соски твердели от холода. Она не закрывала себя руками, позволяя Тэхену смотреть. И он смотрел. Пытался запомнить каждый её изгиб, отложить в памяти ласковый взгляд её чёрных глаз. Тэхен медленно стянул с себя толстовку вместе с футболкой, обнажая упругое точеное тело, трясущиеся руки потянулись к пряжке ремня и замерли, вцепившись пальцами и не решаясь продолжить дальше. — Я ведь... — неуверенно пробормотал Тэхен, разглядывая пол под ногами, — там, в клубе... — Я знаю, — спокойно перебила его Мина, — не нужно об этом. — Ладно, — он расстегнул ремень, сбросил обувь и стянул с себя джинсы с боксерами, оставаясь полностью голым. Перешагивая край ванны, Тэхен устроился за спиной у девушки, притягивая ее ближе к себе за талию и крепко обнимая, оставляя поцелуй на плече. Мина не сопротивлялась, а напротив, прильнула к горячему телу парня, прижимая сильнее его руки к себе. Она наслаждалась его прикосновениями, поцелуями, которые оставляли обжигающий след на голой коже. Объятия Тэхена согревали, успокаивали, из головы сразу пропадали все темные мысли, которые заговорщически шептали сделать непоправимую вещь. Хоть он и гад, эгоист, который потрепал Мину неоднократно — её сердце все же билось так сильно, что было больно в груди. Эти чувства слишком душили, поглощали, втягивая глубоко в себя и запирая. Минуты плавно переходили в час. Но для них двоих мир замер на неопределенное время. Каждый в этих прикосновениях находил то, что так жалостливо требовала душа, а сердца отбивали один мелодичный ритм, не желая прощаться. — Учитель Со пропал, — тихо проговорила Мина, рисуя пальчиком узоры на коленке Тэхена. — Откуда ты узнала? — Услышала, как Чонгук говорил это Джунг. Это ведь ты, да? — Тэхен не ответил. — Я не хочу его смерти. — А он и не умрет, — потеревшись нежно щекой об макушку девушки, Тэхен чмокнул её, — по-крайней мере ещё девятнадцать дней точно. Давай переберёмся, где потеплее. Он встал первый, обернув вокруг пояса полотенце и взяв такое же для Мины. Она встала в полный рост, холодные капли стекали вниз по её телу и исчезали в наполненной ванне. Тэхен обернул полотенцем девушку, вытащил из воды, подхватив её на руки, и отнёс к постели. Он заботливо уложил её, укрывая мягким одеялом, и лёг рядом, прижимаясь к ней ближе. Она понимала, что это последнее, что будет между ними. И, кажется, Тэхен об этом уже догадывался сам. Подойдя слишком близко к краю, Мина смогла не сорваться, выбрать для себя путь спасения, спокойствия, где её душу больше не будут терзать, а рядом с Ким Тэхеном ей точно никогда не обрести такого покоя. Она прижалась к нему сильнее, вдохнула любимый запах, в последний раз, чувствуя тепло его тела, оставила короткий поцелуй на влажной мужской груди и хриплым тихим голосом произнесла: — Исчезни из моей жизни, Ким Тэхен.