***
Пустая кровать. Его половина была холодной. Девушка приподнимается на локте, крепко прижимая одеяло к груди. Ее глаза бегают по палате, ищут того, кто, как и обещал, уже ушёл на рассвете. Внутри вдруг стало пусто, где эхом раздавался слабый сердечный стук. Хотелось рыдать, но глаза лишь стягивала болезненная сухость, будто насыпали в них песка до краев. Мина ехидно усмехнулась, хоть все в ней и кричало от боли и ненависти к себе. Но ведь это правильно, так? Сама того не понимая, она приняла решение. Это было именно то, в чем она нуждалась. Но вправду ли? Сделала шаг, чтобы оборвать всё это. Окончательно. Навсегда. Но боль в груди становилась больше и сильнее. Тоскливо простонав, Мин крепко прижала ладошки к глазам, сопротивляясь своим собственным мыслям. — Ты именно этого и хотела! — кричит, но голоса своего не слышит вовсе. — Чего хотела? — резко раскрыв глаза, Мина обнаружила Джунг Су у входа, которая бегло разглядывала свою подругу. — Ты про эти ароматные пирожки? — она подняла пакет со свежими ещё тёпленькими пирожками и сделал вид, что совсем не поняла, отчего так мучается Мина, ворочаясь на кровати. — Мама встала сегодня так рано, всё напевала, что это для ее любимой Миночки, напекла целую гору, — невнятно лепетала Джунг, чтобы заполнить образовавшуюся тишину, а сама неуклюже бродила по палате и трясущимися руками наливала чай.***
6 февраля. Понедельник.
Ученики лениво тянулись в школу, до конца ещё не включившись после зимних каникул. Кто-то весело проводил это время с семьей или друзьями, а кто-то все так же корпел над учебниками, лелея мечту о престижном университете. До звонка на первый урок оставалось минут пятнадцать, а студенты не спешили разбегаться по классам. Толпу охватывал общий гам. Девушка шла гордо, смотря вперёд. Её не заботили люди, которых она больше никогда не увидит. — Это она? — Ты слышал что произошло в классе живописи? — Ужас, я бы такое не пережила. — Смотри, это та самая самоубийца! Со всех сторон только и было слышно, как говорили про Мину. Но ей было плевать. Закатав рукава повыше и крепко держа в руках нарисованный портрет брата, она без страха шла по коридору, наконец забрав документы и послав всё и всех к черту. Джунг Су надеялась, что за то время, пока Мина отсутствовала, все как-то само да поуляжется. Но не тут-то было. Каждый посчитал для себя важным взглянуть на знаменитую самоубийцу, которую изнасиловали в стенах школы. Выписавшись с больницы, Мина долгое время не возвращалась в школу и домой, решив дать себе время отдохнуть и всё как следует обдумать, что делать дальше. Семья Джунг Су всегда относилась к ней хорошо, поэтому даже и сомнений не возникало, когда Джунг предложила пожить у неё. Временно — так решила Мина. До тех пор, пока ей не стукнет восемнадцать лет, когда она сможет распоряжаться счетом, который для неё когда-то открыл брат. Этих денег хватит на первое время, а там уже что-нибудь, да и придумает. Почему-то теперь она поняла, что может спокойно вздохнуть. Даже не так, дышать. Она может дышать полной грудью, совсем не испытывая за это угрызение совести. Мина никому ничего не должна. Не обязана прятаться и бояться. И её больше не волнует чужое мнение о себе. Она та, кто есть. Завидев в толпе Кан Мирэ в окружении своих подруг, Мина быстрым шагом направилась к ней. Как же она может не попрощаться с той, кто все это время так усердно отравлял ей жизнь. — Здравствуй, Мирэ, — Мин натянуто улыбнулась. — Чё тебе надо, убогая? — под громкое фырканье своих подруг Кан покосилась на неё в ответ, демонстративно скрутив руки на груди. — У меня для тебя подарок, — Мина начала копошится в переднем кармане толстовки. — Ты чё несёшь? — Вот, — она вытащила пачку своих любимых сигарет и легко бросила Мирэ в руки, а та машинально поймала, — у меня же хороший вкус. Так что наслаждайся, — и развернулась, оставляя девушку позади себя. Кан же, покрутив в тоненьких пальчиках пачку, злобно прошипела: — Мелкая дрянь. Мина не пыталась задеть Кан Мирэ, но лишний раз напомнить о себе было приятно, и вдвойне от того, что Мирэ больше не протянет к ней свои когтистые лапы. Она была довольна собой, чувствуя затылком колкий взгляд школьной суки, с удовольствием представляя её раскрасневшееся сердитое лицо. Отыскать Мину в толпе было проще простого, так как вся школьная суета окружала её кольцом. И прорвавшись сквозь толпу Джунг Су и Хосок, становясь по обе стороны, торопливо зашагали с ней к выходу. Но даже на улице их не могли оставить в покое, всё пытаясь то сфотографировать исподтишка, то внимательнее вслушаться в их разговор. — Ты всё подготовила к отъезду? — помогая Мине с портретом, Хосок не скрывал своего волнения перед переездом подруги. — Да, вроде бы всё. Надеюсь, ты не забудешь мой новый адрес и обязательно приедешь в гости, — посмеялась Мина. — Я обещаю! — Ты написала матери о том, что уезжаешь? — беспокоилась Джунг Су. — Конечно, даже более того — я сказала ей лично. — Она что, вернулась? — Ага, — кивнула Мина, — снова живет с отцом. Правда не знаю, чем это закончится на этот раз, но, думаю, с меня уже достаточно играть в героя и пытаться её защитить. — В любом случае у тебя это получалось неплохо, — грустно улыбнулась Джунг, — в отличие от меня. Я обещала Дуонгу позаботиться о тебе, но не смогла, не смогла, мне нужно было быть более внимательнее… — у неё в секунду заслезились глаза, и она истерично начала тараторить. — Нет, Джунг, — Мина отрицательно замотала головой, мягко коснувшись плеча подруги, перебивая её, — если бы не ты, я бы сейчас не стояла здесь. Ты всегда меня поддерживала и была рядом. Благодаря тебе я могу идти дальше. — Ну, девочки! — поспешил прервать их Хосок, пока те не залили слезами всю улицу, — бросьте грустные реплики. Мы же с вами не в мелодраме какой-то, — он пытался отшутиться, — хотите крутую новость? — Ага, — утирая слезы рукавом, хмыкнула Джунг, — давай. — Вы можете мной гордиться! Я прошел отбор и попал в крутую команду танцоров. Теперь смогу отправиться в большое турне. Круто, правда? — Хосок? — Джунг Су немного затормозила, пытаясь побороть чувство отчаяния, — ого, это здорово... — Мы очень рады за тебя, Хосок, — ободряюще похлопала по плечу парня Мина, — да, Джунг? — Ага. Но как же я... — осеклась, — я и Мина? Так мы совсем не сможем видеться. — Да брось, Джунг! Я буду писать и звонить вам каждый день, еще больше устанете от меня, чем сейчас! — пытаясь разрядить атмосферу, Хосок сам ощущал давящее и неприятное чувство, ведь ему придется расстаться со своими подругами, а особенно с Джунг Су. — Да, здорово, — неуверенно протянула девушка, замирая со стеклянными глазами и нервно жуя нижнюю губу. Хосок хотел сказать что-то веселое, снова ободрить и рассмешить девчонок, но вот у него самого в голове было совершенно пусто. — А ну-ка! — в толпе послышался знакомый голос, — разошлись прочь от моей принцессы, болваны! — почти что раскидывая любопытных зевак по сторонам, к тройке уверенным шагом направлялся Пак Чимин. И почти достигнув Джунг, Чимин упирается взглядом в Чон Хосока. — Ого, защитничек! — прошипел парень, — свали, пока ноги целы, — и, толкнув парня в грудь, подобрался к Джунг Су вплотную, — конфетка, позволь тебя поприветствовать! — взял ее руку и смачно чмокнул, уже готовясь к очередной пощечине за такую наглость, но тут же заметил, что девушка на него совсем не реагирует, а со слезами на глазах прожигает дыру в Чон Хосоке. — Так это он тот самый? — понизив голос, злобно проговорил Чимин, резко меняясь в лице. — Нет! — прервала его Джунг, удерживая возле себя, так как тот уже был наготове сцепиться с ничего непонимающим Хосоком. — Ребята, извините, мы отойдем, — и с трудом утянула Чимина за собой, — пошли уже! Джунг Су как можно быстрее и дальше старалась увести парня от своих друзей, чувствуя, что непременно случится что-то непоправимое. Самой же ей было необходимо успокоиться. И когда Хосока с Миной было больше не видно, девушка облегченно вздохнула, облокачиваясь о стену, за которой она и Чимин спрятались. — Сказать мне ничего не хочешь? — упёрся спиной в стену парень, касаясь затылком холодной бетонной отделки, и, жмурясь, посмотрел на небо. — А что ты хочешь услышать? — Что я был прав. — он выразительно посмотрел на Джунг, но та стыдливо отвела глаза в сторону. — Я прибью его. — выплюнул. — Не стоит. Это лишь мои чувства, он здесь не при чем. — она тяжело выдохнула, пытаясь вернуть себе ту прежнюю уверенность, которая, обычно, переполняла Джунг Су. — Не хочу больше чувствовать подобное. Никогда. — А как же я? — Ты? — она замялась, подбирая правильные слова. — Мы можем быть друзьями. — Ты понимаешь, что сейчас делаешь со мной то же самое, что и тот придурок с тобой, принцесса? Не поступай со мной так, это чертовски неприятно. — Прости. — Хах, прости? — нервно выдохнул Чимин, отталкиваясь спиной от стены, — нахуй твои извинения, — прорычав, обеими руками он взлохматил свои блондинистые волосы и импульсивно дернул руки вниз, — блять! А знаешь что? — наклонился к Джунг Су очень близко, почти касаясь её носа своим, — плевать. Плевать мне! — громко. А взгляд дико бегал по лицу девушки, обжигая неконтролируемой злостью, — можешь лить слезы по этому ничтожеству хоть всю жизнь! Мне пиздецки как срать на это. Я все равно не отступлю и однажды ты полюбишь меня, поняла? Ты поняла, меня? — он отодвинулся от девушки, облизывая пересохшие губы, и еле как пытался совладать со своим гневом, сильно зажмуривая глаза и тяжело набирая кислорода в лёгкие. — Уверен, что сможешь столько ждать? Вся жизнь — это долго. — почему-то она совсем не была напугана поведением Чимина, посчитав это естественным — то, чего она не смогла себе позволить перед Хосоком. — Хоть две. Но ты будешь моей, — он еще с минуту пытался отдышаться, снова приблизился к девушке, ласково вытирая сырость под её глазами, — ты — ужасная плакса, принцесса, ты это знаешь? — обхватывая её холодные щечки обеими руками, парень вздернул бровями вверх и заглянул в красные глаза Джунг, — мне это не нравится, прекрати плакать, — и утянул её в свои объятия, нежно поглаживая по волосам, успокаивая. Джунг Су совсем не сопротивлялась. Сейчас ей казалось это самым нужным, что было за все время между ними. Она хотела постоять так подольше, перенимая тепло парня, продолжать утыкаться ему носом в грудь и вдыхать сладковатый запах мужских духов, которыми Чимин пользовался щедро. — Сладко, — пробурчала девушка. Чимин лишь рассмеялся, но это было скорее нервным. Что-то душащее подкатывало к горлу — чувство, которое он всегда боялся когда-нибудь ощутить, находясь с Джунг Су. — Давай прогуляем уроки и пойдём поедим, — он слегка отстранился, но не отпускал девушку от себя, продолжая обнимать. Её лицо, красное то ли от стеснения, то ли от слёз, невинно разглядывало его снизу вверх, смешно поморщив нос. — Пойдём, — кивнула она. И Чимин, совсем по-собственнически, как он делал это всегда, взял Джунг под руку и повел к своей машине. Этот жест были уже давно привычными для них двоих.***
— Прости, я не знаю, что с ней, — состроив глупое выражение на лице, Мина вглядывалась в расстроенные глаза Хосока. Знала, конечно она знала, что с Джунг. И знала, что происходит сейчас с Хосоком. Парень проморгался, стараясь скрыть свое резко испортившееся настроение, чтобы не беспокоить Мину перед отъездом. — Да ну, все ок, — его рот растянула почти искренняя улыбка. Почти. А Мина понимала, что это всего лишь игра, защитная толстая скорлупа, чтобы никто не смог узнать его истинных чувств. Ведь и она такая же. Мы все такие же. Прячем то, что нас волнует больше всего. Вот и Мина сейчас, например, делает вид, что рада переезду. Ведь на самом деле ей страшно. Очень страшно. Она боится остаться одна, боится, что там в новом городе, школе, все будет хуже, вот только уже не будет рядом Джунг, Хосока... Чонгука... Его... Встряхнув головой, отгоняя непрошенные мысли, Мина вгляделась в подъезжавшую темно-синюю машину, которая издала пару коротких гудков. — Эй, готова? — высунув лицо в окно, Чонгук оглядел с ног до головы Мину. Он еле заметно кивнул Хосоку, хоть взаимного приветствия от парня так и не получил. — Ты точно, хочешь, чтобы этот тебя отвез? — Хосок с явным пренебрежением отозвался о Чонгуке и встревоженно посмотрел на Мину. — Я мог бы попросить сестру... — Все в порядке, — девушка ласково погладила рукой по предплечью парня, — я доверяю ему. — Хорошо, — кивнул парень и пошел вслед за Миной к машине. Загрузив портрет в багажник, Хосок тепло и крепко обнял Мину, нашептывая ей какие-то поддерживающие слова, хоть сам он даже не помнил, что вообще говорил, борясь с желанием кинуться вслед за Джунг, которая ушла куда-то с этим премерзким Пак Чимином. — Обязательно жду тебя в гости, — последнее, что сказала девушка и прыгнула на переднее сидение в машину Чонгука, который, к слову, все это время разглядывал слишком "близкое" прощание друзей. Закусив большой палец, он то и дело, подавлял в себе желание выйти из авто и оттолкнуть Хосока. Но Мина бы не так поняла. Она точно не так поняла бы. — Можем ехать? — разглядывая профиль Мин, он отчетливо видел, как она изо всех сил пытается придать себе больше храбрости. — Да, — она обернулась на парня и коротко, но ласково улыбнулась, — только есть кое-что, что я бы хотела сделать. Последнее. — Хорошо, говори куда ехать.***
Под конец зимы снега почти не было. И от промерзлой земли с пожухлой травой исходил необыкновенный холод. Быть может, если бы землю устилало мягкое снежное одеяло, было бы чуть теплее, но точно не здесь, на высоком холме, где продувал со всех сторон морозный ветер, и воздух всегда был чуть холоднее, чем там внизу, где, словно змеи вырисовывают узоры, тянулись улицы Сеула. В маленькой беседке, с которой потрескавшаяся краска то и дело уже осыпалась, Тэхен наблюдал за серым никогда не лишенным суеты городом. Днем за этим пейзажем наблюдать было скучно, но здесь ему было почему-то чуточку легче и спокойнее. Хоть изрядно подзамерзнув, он не спешил возвращаться вниз к машине, а упорно сидел и вдумывался в то, в чем он больше не видел смысла. Ни одна здравая мысль, идея так и не посетила его голову, и от бессилия Тэхен пребывал в постоянно раздраженном, даже злом состоянии. Услышав шуршащие по траве шаги, парень резко обернулся. И где-то глубоко внутри в нем вспыхнул маленький лучик надежды, которой в секунду угас, как только он завидел Чонгука. — Ну и кого это ты здесь хотел видеть? — от Чона не ускользнуло резко помрачневшее лицо друга, и он не удержался от издевки, — Мину? — Нет, — коротко глянув на Чонгука, который явно понимал слишком очевидную ложь, неуверенно добавил, — возможно. — и, зарывшись лицом в свои ладони, простонал, — я не знаю. — Ей и так сейчас хреново. — Чонгук выглядел спокойным, или даже уставшим. Он с выдохом уселся на скамейку рядом с Тэхеном, пряча от холода руки в карманы дутой куртки и наслаждался видом. — Просто пусть будет уже свободной от всего этого дерьма. — Ты хотел сказать от меня? — Тэхен вынырнул из холодных ладоней и повернул лицо к другу, болезненно растянув рот в полуулыбке. — В том числе, — Чон коротко посмеялся и хлопнул по плечу Тэ. — Уехала? — Да. — И ты знаешь куда? — Знаю. — Понятно, — затянутое молчание. — Только давай без твоей тупой ревности, Тэхен, — Чонгук лениво потер переносицу. — Не могу. Ты же тоже влюбился в неё, — больше утверждение, чем вопрос. — Да какая разница. Мне достаточно одного её доверия. Большего не нужно. Я не так жаден, как ты Тэхен, для меня её счастье важнее, чем свои собственные прихоти. — Самое тупое, что ты мог сказать. — Да, я тоже так думаю. В любом случае ты поймешь почему мои чувства бессмысленны, — он вытащил из кармана чёрный с золотой росписью скетчбук и протянул Тэхену. Парень медленно перенимает предмет и даже вовсе не смотрит на Чонгука, который, более не желая терпеть холод, расслабленной походкой бредёт к тропинке, ведущей вниз. Тэхён еле касается пальцами золотых звёзд на обложке, вспоминая как Мина забавно морщит нос, грызёт кончик карандаша и тушует пальцами грифельные линии на бумаге, а потом этими же пальцами потирает то лоб, то щеки, оставляя следы. Она рисует увлечённо, словно мир вокруг неё замирает. Даже не так — перестаёт существовать. Есть только она, дурацкий погрызанный карандаш и рисунок. «Вот бы ещё раз увидеть, как она рисует. Хоть на минуту», — и Тэхёну кажется, что это единственная мысль, которая появилась в его голове за последнее время. Все что было до просто кануло в пропасть. Его руки дрожат и вовсе не из-за холода. Страха. Он просто боится обнажать страницы блокнота, сам даже не понимая отчего этот липкий страх растекается по позвоночнику. Но вот пальцы неуверенно отгибают твёрдую кожаную обложку, и ветер ту же шелестит листами, самостоятельно перелистывая их. И с той же скорость, что листы стрекочут друг за другом, его сердце замирает. На каждой странице он видит до боли, до ненависти знакомое лицо. Да, ненавидящие всё вокруг глаза, этот ровный нос и гордый изгиб подбородка он не спутает ни с чем. Ведь каждый день это лицо смотрит на него сквозь зеркало. И это лицо он возненавидел в миллионы, миллиарды раз сильнее, в каждом рисунке узнавая себя. С разных ракурсов, в разных позах, эмоции за эмоции застыли на белоснежных листах. Тэхён видит так, как видела его Мина. И от этого становится ещё больнее внутри. Он слишком красив, слишком идеален в её глазах. Он этого не заслуживает. Она все время, в каждый момент с обожанием рисовала только его. Хлопнув скетчбуком, Тэхён прислоняется к корешку лбом и носом, стискивая зубы в оскале и удерживая внутри разрывающий глотку рёв. — Блять! — цедит парень и пытается изо всех сил взять себя в руки. Трясёт лохматой головой, сжимает глаза и перед тем как открыть их, отгибает заднюю обложку. На последней странице, где когда-то он своей собственной рукой старательно вывел надпись «Моя сумасшедшая» — под ней красуется другая:«Ты всегда был в моем сердце.
Вот только твоё было закрыто для меня.»
И её почерк был не таким аккуратным, каллиграфическим, как его. Конечно, её же не била няня по рукам за каждую криво написанную букву. И Тэхён сам себя же обрывает на гнусной мысли. Ведь её били за другое. И по-другому. Просто так. Но всё теперь становится неважно. Он, чьё сердце со всей точность больше не принадлежало ему, ещё раз осознал всю свою ничтожность. Он никогда не был и никогда не будет достоин её. И чёрный блокнот, который он когда-то сам с неконтролируемым импульсивным желанием подарил, будет вечность напоминать ему о его собственной жалости. «Ты мерзкий ублюдок, Ким Тэхён», — и эта осознанная фраза следует почти в немом шепоте себе же. Он больше не видит смысла сидеть здесь, в некогда любимом месте матери, он не видит смысла вообще приходить сюда. И эта последняя встреча Тэхёна с любимой яблоней, на которой висит деревянная табличка, позвякивая на тонкой цепочке под шквалом ветра. Он спускается к парковке, сразу издалека замечая знакомый автомобиль. Странно, Тэхен думал, что Чонгук уже давно уехал. И в тот момент, когда Тэ решается подойти к машине, она трогается с места, выруливая к выезду. Белоснежный профиль с слегка курносым носом. Черные, как смоль, волосы и уставшие грустные глаза. — Мина, — он не замечает, как его губы шепчут имя той, что сейчас сидит на пассажирском сидении. Бежать. Догнать. Вернуть. «Останови её!» — командует мозг. — Сумасшедшая! — во все горло кричит Тэхен. И он видит как её лицо поворачивается, смотрит прямо в глаза, в душу, а скупые слезы скатываются по щекам. Еще шаг, и парень отдергивает себя, наблюдая, как машина Чонгука набирает скорость. Нет он не побежит, не будет не потому что не хочет, а потому что она сама попросила. И потому что Чонгук был прав.Она должна быть счастлива.