Мой «Безымянный» Солдат

      ЭмДжей неслась по коридору навстречу Стиву точно вышедшая из себя разъярённая фурия, готовая столкнуть с ног любого несчастного, совсем некстати подвернувшегося ей под руку по пути. Она чуть не сбила собой проходившего мимо семилетнего малыша с огромным рюкзаком на спине в два раза больше него самого, но к счастью обошлось: школьник вовремя отбежал назад. ЭмДжей больно схватила за предплечье ничего не подозревавшего Роджерса и резко отпихнула его от себя спиной к стенке, загородив своей рукой ему дорогу. И пока её пальцы нервно и не в такт постукивали рядом с его ухом, наравне с правой частью лица, глаза её — почти почерневшие и нездорово поблёскивавшие — были устремлены в его — бегавшие туда-сюда и ничего не понимавшие. ЭмДжей вернулась в школу крайне рассерженной и на взводе, без Питера и явно начавшая винить в этом всё неживое и живое вокруг, и больше всего — Роджерса. И если не во всех семи известных смертных грехах, то, скорее, в новых, в порыве гнева ею выдуманных.       Затылок его начинал понемногу ныть: ЭмДжей, конечно, не рассчитала собственные силы и хорошо постаралась, а сердце, предчувствовавшее нечто дурное и неладное, колотилось в не по-человечески бешеном ритме, и казалось, что вот-вот вырвется наружу.       Со звонком на перемене столпилась куча народу, от младших до старших учащихся, но как обычно, если намечалась бурная потасовка прямо у всех на глазах, да ещё и в коридоре напротив переполненной учительской, одни предпочитали делать вид, что тут не при чём и к сроку сматывались с планировавшегося «места преступления», а другие, более подкованные и бесстрашные, принимались то втихомолку наблюдать за всем разворачивавшимся на глазах где-нибудь подальше, со стороны, и не вмешивались, то исподтишка снимать всё самое «горячее и интригующее» на телефоны: жестокие школьные драки всегда были и остаются популярными и набирают кучу просмотров меньше, чем за сутки. Таковы нынешние предпочтения многомиллионной публики, им подавай одних хлеба и зрелищ. И зрелища, желательно, жестокого, бесчеловечного и чудовищного.       Но колотить Стива ЭмДжей вовсе не собиралась, хотя то, с каким рвением, раздражением и озлобленностью она встретила его, сложило несколько иное впечатление у толпы попросту окружавших их зевак. Флэшу Томпсону так вообще показалось, что Мишель схватит Стива за грудки обеими руками, потрясёт им как погремушкой и внезапно, со всей страстью зацелует бедолагу. Однако, последнее больше походило на нечто из разряда неосуществлённых бурных фантазий неудовлетворённого подростка с бушующими гормонами. А в случае с Томпсоном — на необоснованный бред сумасшедшего.       ЭмДжей всё ещё придерживала Стива за хрупкое, костлявое плечо, словно напортачившего котёнка за шкирку, и отпускать его, видимо, из поля зрения так быстро она не была намерена. С нахмуренным видом, осуждающе поглядывая на Роджерса сверху вниз, она выжидала подходящего момента для волновавшего её разговора. Точно не по душам, точно не на мирной территории и скорее на повышенных тонах. Напряжённая обстановка между ними двумя накалилась до предела, но сверстники вокруг них не собирались так просто расходиться кто куда, не переставали взволнованно перешёптываться и ждать немедленной развязки. Все то и дело толпились, сгонялись в одну неразделимую, гогочущую массу и подавляли издевательские смешки. Точнее, старались кое-как подавлять. Играли и на без того расшатанных нервах, тем самым подливая масло в огонь.       — Мишель, говори уже, что стряслось, — сдался Стив, сердцем чувствуя, что ЭмДжей вовсе не обозлена на него, а скорее всего лишь растеряна и подавлена. Напугана. И не ведает, что творит. — Сама знаешь, они не уйдут, пока их всех не пошлёшь. Только зря время теряешь.       — О, Роджерс, ты таки заговорил, наконец-то, — сквозь зубы процедила ЭмДжей, сильнее сжав его плечо острыми ноготками, — а знаешь, что я уже успела подумать? Либо ты совсем разучился контактировать с людьми, либо просто оборзел и прикидываешься таким пришибленным тормозом.       — Не смешно.       — А я не собиралась с тобой шутить!       — У нас тут новая парочка намечается походу? — съехидничал Томпсон, цепляя и так уже предельно заведённую девушку. — Поглядите только на это! Выясняют свои отношения!       — Отвали, а, Томпсон! Не до тебя сейчас. Короче, Роджерс, мне нужно знать, где сейчас Питер, почему он не хочет со мной видеться и с какой-то стати скрывается от меня. Что я сделала не так? — ЭмДжей неожиданно смягчилась, а дальше лишь нашла в себе силы виновато произнести: — Просто скажи, и мы с ним всё разрешим. Не впервой нам, понимаешь?       — В смысле? — Стив еле отдёрнул с себя её цепкую ладонь, которая буквально через секунды будто машинально подхватила его за прежнее место и сдавила ключицу большим пальцем сильнее прежнего. — Что значит, где это Питер? Он писал мне, что он с тобой.       — А мне — что он у тебя… Так, стоп. Погоди. В последний раз Питер навещал меня почти неделю назад. Что это всё значит? Где он тогда?       ЭмДжей не заметила, как легко отпустила Стива и устало провела ладонями по своему лицу, невыспавшемуся и изрядно утомлённому, с чувством выругавшись вслух. Внутри похолодело и неприятно закололо где-то в области груди от чёткого осознания того, что Паркер все эти дни вёл их за нос и обманывал, но страшнее было думать, что на те многочисленные сообщения возможно отвечал и вовсе не он. Позади неё по-прежнему суетился Флэш со своей надоедливой и шумной компашкой и чему-то глупо улыбался, оживлённо переговариваясь с друзьями.       — Ну вот чего тебе, Томпсон? — обернувшись к нему лицом, ЭмДжей совсем скоро забыла о существовании Стива и перешла накидываться теперь на другую, не менее заинтересованную в происходящем жертву, попавшуюся ей на глаза. — Всё заснял? Будешь шантажировать меня этим и сдашь Питеру, будто я клеилась к другому парню? Только сначала будь мужиком, а. И выясни, где сейчас он и всё ли с ним в порядке?       — С хера мне это? Стив для этого уже совсем не годится? Пусть это он возьмёт яйца в кулак и разберётся с вашими проблемами, — отталкивающе рассмеялся Флэш, даже не посмотрев на отчаявшуюся ЭмДжей: всё его внимание было направлено на экран собственного планшета.       — Конечно, конечно… Как же я могла забыть, что Роджерс здесь единственный нормальный пацан среди вас, стада ущербных нытиков и слюнтяев, чьи мамочки подтирают за вами задницы и всё решают за вас сами! — вышла из себя девушка, набросившись с упрёками на Томпсона. Стив, сам находясь в смятении и озадаченном положении, пытался остановить её и отвести в пустой кабинет, чтобы успокоить и выяснить наконец хотя бы что-нибудь известное ей о Паркере.       — Мишель, пойдём. У нас есть дела поважнее…       — Нет! — ЭмДжей грубо отдёрнула руку и вновь обратилась к Флэшу. — Я ещё не закончила! Просто скажи мне, что с тобой не так?       — Не нужно срываться на нём, он того не стоит. Пожалуйста.       — А знаешь что, Томпсон? — ни в какую не унималась девушка. — В жопу тебя. И тебя. И тебя тоже, пучеглазый. Всех вас. Когда вы все попадали в какую-нибудь передрягу, один только Питер отдувался за вас и вытаскивал из трудного положения. И вот так вы расплачиваетесь с ним, да?       — Да пошла ты, вот честно. Я не собираюсь распинаться перед какой-то малознакомой мне невменяемой истеричкой. Хоть пропал он, хоть помер, мне-то какая разница… — безразлично повёл плечами Томпсон, и едва он успел завершить «громкую» речь, как от неожиданного, но меткого удара кулаком по челюсти он отлетел к школьным шкафчикам и приземлился на пол пятой точкой. Не сразу опомнившись, Томпсон поднял голову и перед собой увидел одного только разъярённого Стива, сбросившего с плеча собственную сумку рядом с собой и засучившего рукава по самые локти, а позади него — ошеломлённую ЭмДжей, в недоумении поглядывавшую то на усмирённого Флэша, державшего свою покрасневшую щёку, то на Роджерса, шумно выдыхавшего через нос и сжимавшего ладони в маленькие худые кулаки.       — Посмей только ещё раз так отозваться о Питере или попробовать обидеть Мишель. Я могу начать мутузить тебя и не прекращать это хоть целый день.       — Не обольщайся так, Стив. Ты, конечно, молодец, всем рыцарям рыцарь, но за это ты сейчас получишь по мозгам. Смотри, — ЭмДжей кивнула Стиву в сторону кабинета психологии, — мистер Донован прям одним местом почуял, что ты натворил только что.       — В мой кабинет, — недовольно выкрикнул педагог, остановившись напротив теснившейся группы подростков. — Это касается Томпсона и Роджерса. Живо!       — Разрешите мне пойти вместе с ними, мистер Донован. Я зачинщица всего, и это из-за меня… В общем, я спровоцировала их, — ему были безразличны слова, сгоряча сказанные ЭмДжей, и она это прекрасно знала: одним провинившимся больше или меньше — какая ему была разница. Важнее для него было прежде показать себя отзывчивым и шибко правильным, лицом заинтересованным и не допускающим подобных передряг. Остальное для него не имело никакого значения.       — Следуйте за мной все трое и прекращайте свои игры, — мистер Донован неповоротливо качнулся назад и последовал обратно к кабинету психологии, — задумались бы, какой пример вы подаёте ученикам младших классов.       — В следующий раз Томпсон отхватит уже от меня, а ты попробуй только вмешаться, понял? Размахался тут кулаками, — но Стив на это ничего не ответил ЭмДжей и, будто не слыша её, смахнул со лба подступившие капли пота и пошёл впереди всех как, самый настоящий неисправимый нарушитель, расталкивая толпившихся школьников.       Мнимый мятежник.       Таким он ощущал себя уже последние несколько месяцев: бесполезным бунтовщиком, борющимся с чем-то невидимым и бессмысленным; бросающимся в бой бравым воином, сражающимся совсем не с теми людьми, с какими положено было вступать в битву, плохим сыном и другом, не достойным даже называться чьим-то сыном и другом. Вся его чрезмерная обеспокоенность за каждого, с кем он был не рядом, замешательство и сумбурные мысли, растущее недовольство собой и самобичевание накладывались друг на друга, кирпичик к кирпичику, выстраивая высокую непреодолимую стену, не дававшую видеть дорогу впереди и пойти дальше. Запальный фитиль уже загорелся, но насколько он длинный и как скоро произойдёт тот самый чудовищный, оглушающий взрыв и разнесёт мешавшую преграду? Вопрос лишь заключался во времени.       Когда мистер Донован закончил с получасовым зачитыванием шаблонных нотаций о том, что хорошо, а что плохо, и ненадолго покинул кабинет, все трое присутствующих облегчённо выдохнули: монотонные нравоучения подошли к концу. ЭмДжей продолжила что-то тихо и задумчиво рисовать у себя в блокноте, а затем, немного погодя, вновь зачеркнула все труды и вырвала ещё один лист бумаги, скомкав его в жалкий огрызок, вскоре оказавшийся в мусорном ведре с другими ранее расписанными ею клочками. Целилась она в урну и вправду метко и даже особо не концентрируясь: рука её будто давно была набита на подобные дальние броски. Из неё вышла бы довольно неплохая баскетболистка. Стив отвлекался на это, пока посматривал на многочисленные окна по левую сторону от него: ещё целый час просидеть вот так, бездеятельно и неподвижно, притом в маленьком и непроветриваемом классе он точно не вытерпит, а выпрыгнуть наружу с первого этажа ему ничего не стоило. Вот только ЭмДжей опередила Стива в плане побега и первая легко подскочила на подоконник, будто прочитав его мысли. Дотянулась ладонью до оконной ручки и, не оборачиваясь лицом к Роджерсу, уже тут как тут находившемуся позади неё, обратилась к нему:       — Так ты со мной или нет? А, ты уже тут? Я кое-что вспомнила. Ну, давай, шевели булками.       — Эй, вы куда? — Флэш обошёл два ряда парт и направился к распахнутому настежь окну. Посмотрел вперёд, а после — вниз, за сбежавшими подростками, и завистливо поморщился: страх неудачно приземлиться и что-нибудь себе вывихнуть или хуже того — сломать был сильнее всякого заманчивого желания пуститься в бега вслед за ними. — Вот чёрт.       — Он дважды вместе со мной проходил мимо какой-то заброшенной автостоянки, — миновав треклятый школьный двор, ЭмДжей обратила на себя внимание и ловко собрала непослушные волнистые волосы резинкой, что красовалась до этого на запястье в качестве скромного браслета, — повсюду бездомные собаки, мусор и вонь такая стояла, просто фу. Он почему-то настаивал пойти именно таким путём, причём долгим, по ухабистой и неасфальтированной дороге. А знаешь, что потом бывало? Питер быстренько отвязывался от меня, проводив до дома, и возвращался на то же самое место. Я была бы не я, если бы не проследила. А ещё тогда я наивно подумывала, что ему перестала быть интересной, и он завёл себе кого-то на стороне. А как оказалось, дело было далеко не во мне, понимаешь? Он что-то тщательно высматривал в том вонючем районе, кого-то выслеживал, выискивал, а может, с кем-то встречался втайне, хрен его знает. Однажды упомянул, видимо, какого-то знакомого своего, Эдди что ли…       — Стоп, что? — Стив остановился и мгновенно побледнел. Эдди. Эдвард. Эдвард Клайн. Может, просто послышалось, а может, речь шла совсем о другом человеке? — Повтори ещё раз.       — Точно, Эдди. А что? Это ваш с Питером общий знакомый?       — Скорее покажи мне, где эта чёртова автостоянка! — выпалил Роджерс и подтолкнул ЭмДжей вперёд, чтобы она была поживее и поторопилась, показав злосчастную дорогу к пункту назначения.       Так быстро нестись по улице, словно угорелые, и перебегать дороги на красный свет было глупой ошибкой: Стив пожалел об этом, совсем некстати почувствовав, как его охватывает приступ астмы и сгибает пополам, тотчас превращая в беспомощного и уязвимого больного. ЭмДжей бы не заметила, что что-то не так, если бы не услышала внезапно появившуюся за спиной хриплую одышку и присвист.       — Роджерс? Нашёл время… — она не знала, что его горло периодически сдавливали очередные беспощадные подступы и не позволяли вдохнуть воздуха полной грудью. Питер, очевидно, об этом ни разу не обмолвился. — Ты прям как мой дед, чуть прошёлся — и всё, тащите меня дальше сами.       — Очень смешно, — перебил её Стив, лихорадочно шаря рукой в собственной сумке.       — Нет, без шуток. Ты бы видел себя сейчас. Стив, ты чего? — ЭмДжей подошла к нему ближе, увидев его побелевшее лицо и страшные приступы удушья.       — Всё в порядке, Мишель, — прохрипел Роджерс, поднеся ко рту ингалятор, — не подходи. Дай мне минуту, пожалуйста.       — Точно? Мы так-то дошли до нужного нам места. Смотри, вот она, та самая автостоянка. Сумеешь перепрыгнуть через ограду? Вид у тебя не очень.       — Сумею, — Стив еле поднялся с колен и стряхнул запачкавшиеся брюки, не допуская ЭмДжей приблизиться к нему и помочь. Немного пошатываясь на ватных ногах, он уверенно направился к проволочному ограждению. В любом случае других вариантов у них не было.       Безлюдный и будто переживший разрушительный апокалипсис район, в котором они вскоре оказались, сам по себе навевал гнетущие и чересчур мрачные мотивы и редкими порывами ветра тихо нашёптывал покинуть его от греха подальше и не искать приключений на свои юные, взбалмошные головы. То самое место за ограждением, скорее, правильней было назвать автосвалкой, где валялись старые сломанные машины, лопнувшие шины и другие бесхозные запчасти, с километровым хламом мусора позади. Вдалеке разгуливала стая бездомных собак в поисках пищи, разноголосо лаяла и изредка поигрывала друг с другом.       — Не наступи на дерьмо, — заботливо предупредила ЭмДжей, тщательно разглядывая всё окружавшее её по сторонам.       — Мишель, а куда мы вообще идём? — швыряя в сторону от себя попадавшие под ноги всякие отбросы и камни, Стив не мог сообразить, что на самом деле они ищут. Топчутся на ровном месте и зря только теряют время. — Здесь ни души, ни… хотя, посмотри туда.       — Вон туда Питер и направлялся, видимо. Чего стоим, идём.       Напротив них неотчётливо прорисовался заброшенный одноэтажный дом, сливавшийся с остальной серой массой вокруг: прогнившими лысыми деревьями, зловонной скользкой грязью вместо тропинок и ровной дороги и низко пролетавшими голодными воронами. Сзади раздался собачий вой, перешедший в жуткий раздражающий скулёж, пока Стив внимательно изучал дом, больше походивший на убогую хижину, насилу стоявшую на соплях и вот-вот готовую проваливаться от одного малейшего лишнего толчка. Крыша почти была продырявлена насквозь, а следовательно, кроме бездомных проживать тут никто больше не мог.       — Ты серьёзно готов войти туда? — с энтузиазмом полюбопытствовала ЭмДжей.       — А ты нет?       — Я — да, всегда — да, — ЭмДжей подобрала завалявшуюся удлинённую деревянную палку с прибитым гвоздём на конце и, вооружившись на всякий пожарный, последовала вперёд. — Не сомневайся, я готова ко всему. А вот ты, Роджерс, не перестаёшь удивлять. Питер был прав, ты тот ещё жук. Правда, крылышки свои ещё не до конца расправил. Пойдём.       — Тогда что мне нужно, чтобы расправить эти самые крылья? — как бы невзначай поинтересовался Стив, пока ЭмДжей заглядывала внутрь дома через грязные, заляпанные окна и пыталась что-то рассмотреть. Но тщетно.       — Не что, а кто. Человек, естественно. Особенный человек, Стив.       — То есть?       — Ну, тот, который сильно повлияет на тебя, — уточнила ЭмДжей и ненадолго увлеклась. — Пойдёт ради тебя на всё, на все безумства и крайние меры, только чтобы считать себя вправе быть с тобой. Человек, который будет лучше тебя в том, в чём ты явно проигрываешь и до чего не дотягиваешь, так сказать, станет достойным примером для подражания. Он будет способен изменить тебя самого, даже перевернуть всё с ног на голову, не спрашивая: «А оно тебе надо вообще?» Просто без спроса ворвётся в твою жизнь сумасшедшим ураганом и станет чем-то большим, важным и намного значимее, чем сама эта твоя жизнь: нелёгкая, несладкая, никакая. Он сотрёт твои нынешние планы на будущее и всё, что было когда-то с этим связано. Заставит позабыть прошлые неудачи и заполнит твоё настоящее собой. Стив, от тебя уже только будет зависеть, захочешь ли ты начать всё с чистого листа, последуешь ли за ним, если он протянет руку и позовёт с собой. Пафосно прозвучало, я знаю.       — И для тебя этот самый человек — Питер, да?       — Возможно. Но вот в твоём случае это явно не Питер, и конечно не Шерон, как вы вообще связались друг с другом? До сих пор не понимаю. Президент школьного совета и ты, худенький и необщительный мальчишка, сторонящийся всех и всего. Да, противоположности притягиваются, но с вами этот вариант вообще не прокатил. Так кто он тогда, Стив?       — Есть ли он вообще… — Роджерс не хотел, чтобы эта щекотливая тема коснулась его, и попытался слегка дёрнуть на себя дверную ручку, чтобы поскорее оказаться внутри. Но она моментально сломалась, оставшись прямо у него в ладони куском бесполезного барахла.       — Ещё бы есть! — с твёрдостью убеждала девушка. — Просто запомни: многие люди приплетают себя к лиге вечных одиночек только потому, что не замечают или отталкивают того, кто готов стать им поддержкой и подходящим партнёром по жизни. А потом все как один ноют в лицо каждому подряд, мол, смотрите, как судьба к ним несправедлива, и прикидываются никому не нужными неудачниками. А ведь беда в том, Стив, что с самого детства нам навязывают и советуют по личному опыту кто нам нужен, кого нам стоит искать и кто нам больше всего подходит. Поэтому мы и упускаем из виду самое главное и лучшее для нас и гонимся за несуществующим идеалом. И это не нормально, мы же рождены индивидуальными и имеем индивидуальные предпочтения. Только ты знаешь, кто именно тебе необходим и кого тебе хочется видеть рядом с собой. И никто не вправе тебя осуждать за выбор, пусть копаются в своём белье раз на то пошло, чёрт возьми. К примеру, многие девушки с пеной у рта так и жаждут встретить и связать свою жизнь с блистательным и непревзойдённым Суперменом. А сами каждый день проходят мимо Кларка Кента и носом вертят, сечёшь? В твоём случае где-то поблизости притаилась Диана Принс, или тот же мистер Кент, кто знает, — ЭмДжей двусмысленно подмигнула.       — В смысле?       — В коромысле. И не хмурься так, тебе не идёт. И ты это, пока я не забыла… — ЭмДжей слегка опешила, но подобрала необходимые слова. — Извини, что налетела на тебя сегодня. Без обид, я не со зла и не хотела навредить тебе.       — Всё путём, Мишель. Правда.       — Ну, раз мы всё выяснили…       — Я войду первым, — закончил за неё Стив.       Внутри дома было темно и тесно, холоднее, чем снаружи, и довольно жутко; пахло сыростью и, как подумалось Стиву, болезнями и смертью, хотя, почему он именно так предположил, он не знал. По всей вероятности, здесь могли расположиться прокажённые и страдающие различными зависимостями бродяги, не имевшие другого пристанища. Куда ни взгляни, повсюду висела пыльная паутина, жужжали назойливые мухи, а на единственном деревянном столе, расположенном в зале, красовалась большая глубокая тарелка с прогнившими фруктами, кишевшими червями и другими насекомыми. Что же нужно было Питеру здесь, если вообще дело заключалось в этом страшном и отталкивавшем доме, в который их обоих возможно занесло по ошибке?       — Здесь должен быть хотя бы подвал на худой конец, — поделился догадкой Стив и встретил в ответ одобрительный кивок.       — Подвала нет, но есть какая-то запертая потайная комната, — не мешкая, ЭмДжей снесла замок одним ударом ногой и победоносно улыбнулась.       — Стой на страже, а то мало ли кому приспичит сюда прийти. А я пока посмотрю, что здесь находится, — тихо произнёс Стив и вошёл в тёмное помещение.       — Давай тогда, смельчак, ни пуха ни пера тебе.       Пальцами нащупав выключатель на стене, он увидел перед собой стоявший посередине притащенный откуда-то офисный стул, множество полок, забитый всяким ненужным хламом и кожаную плётку, валявшуюся на полу на самом видном месте. Капли чего-то коричневого и давно высохшего, очевидно, разлитого, ярко выделялись на светлом полу и чёткой картинкой представлялись в уме разбрызганной пролитой кровью. Стив судорожно сглотнул тягучую слюну, с трудом прошедшую в горле, и решил немедленно пошарить по шкафчикам и найти хоть что-то, что стало бы ответом на разом всплывшие в голове путавшие его вопросы и предостережения. «Какая-то камера пыток». Долго суетиться ему и не пришлось, когда перед глазами возник полароидный снимок с ужасно фривольной подписью сзади. А на самой фотографии был запечатлён молодой парень лет пятнадцати или шестнадцати, если не младше, полностью обнажённый и стоявший на коленях в позе собаки. «Твой член самый желанный и сладкий на вкус… С любовью, твой папочка Эдди К».       Всё померкло, абсолютно всё: голова закружилась, увиденное вызвало отвратительную тошноту. Окружавшие предметы в помещении качнулись сначала в одну сторону, а затем в другую. Стив яростно ударил по стене кулаком, разодрав тонкую кожу на костяшках, и сдавленно заревел от ужаса: ЭмДжей не стоило было знать всего этого. Роджерс кусал губы, щёки изнутри и лбом утыкался о стену, досадливо завывая и проклиная себя. Нет, нет, нет, этот грёбаный педофил зашёл слишком далеко! И Питер точно попал к нему в безвылазную ловушку смертником, если просёк, чем этот недобитый ублюдок занимался за закрытыми дверьми от посторонних глаз.       — Стив, что ты там увидел? Мне сейчас тут кстати какой-то несвязный набор букв пришёл с номера Питера…       — Нам надо домой, — Стив спрятал снимок во внутренний карман собственной толстовки и держался изо всех сил, чтобы не дать волю чувствам выбраться наружу и выставить его слабохарактерным и раскисшим, — здесь больше нечего искать.       Но дома его ожидал второй сокрушительный удар: в квартире творился какой-то невообразимый беспредел и хаос, до жути напугавший ЭмДжей и заставивший замереть её прямо на пороге. Она остановилась как вкопанная и не позволила Стиву пойти дальше, увидев на полу прихожей осколки от разбитой вазы, кровавые следы от ног и поваленные на пол с вешалки вещи. Вся решительность и подростковое бесстрашие вмиг куда-то делись, не оставив на своём месте ничего, кроме слепого страха и дурацкого, ничего не решавшего на тот момент волнения. Стоял неприятный запах то ли чего-то протухшего и испорченного, то ли бездомного смердящего проходимца, случайно завалившегося домой. А затем последовал истошный женский крик и зов о помощи, мгновенно выведший из немого оцепенения. Узнав знакомый голос, Стив понял, что это была не кто иная как тётя Мэй.       Питера неконтролируемо мотало по комнате, и потрёпанное тело его, грузное и неуправляемое, сваливало всё подряд перед собой, а затем неудачно падало и заново поднималось на ноги. На ноги, разодранные в кровь и с коленями и ступнями, покрытыми багровыми синяками. Тётя Мэй плакала и пыталась его остановить, но её старания были ничтожны и безуспешны; пробовала привести в чувство и усадить уже куда-нибудь, пока Стив и ЭмДжей в ступоре испуганно смотрели на Питера, что-то бурчавшего себе под нос и невменяемо носившегося от одного угла до другого, будто дикий хищник, пойманный в клетку безжалостными браконьерами. Провонявшая грязная одежда на нём была разорвана в клочья и испачкана в уже запёкшейся крови и затвердевшей рвоте, лицо его превратили в перекошенный, рассечённый кусок мяса, а глаза казались безжизненными и наполненными алыми слезами из-за полопавшихся в белках сосудов. Над ним жестоко поиздевались, но не сообразили уследить, потеряв безвольную игрушку для битья из поля зрения.       — Сейчас приедет скорая помощь, и всё будет хорошо, — часто приговаривала тётя Мэй, будто молилась и успокаивала себя и его, в итоге упавшего ей прямо в руки.       Питера вынесли из дома на носилках, перед этим введя в него ряд обезболивающих и других медикаментозных препаратов. Когда он стал приходить в себя и больше не бился в наркотических припадках, он слабо попросил тётю Мэй на минуту оставить его со Стивом наедине, всего на пару слов, пока его не увезли в больницу. ЭмДжей настояла на том, чтобы он не медлил и поговорил с ним, не услышав от Питера ничего путного для себя. Из того, что так хотелось выведать, она догадалась, что случившееся её никак не касалось, и Роджерс, как и Паркер, утаит от неё любую информацию, как бы она ни старалась вывести его на чистую воду.       — Я узнал, Стив, — просипел Питер вполголоса, зажав тонкое запястье Стива в своей ослабевшей ладони. — Всё, что мне нужно было узнать, и он меня наказал. Запер меня в каком-то помещении и пытал, пытал, пытал. Это Эдвард довёл до самоубийства Мэдисон Уолтерс. И если бы ты только мог представить, как…       — Да чёрт бы тебя побрал! Зачем? Зачем ты влез в это? Тебя это никак не касалось!       — Ещё как касалось, ты же мой лучший друг, дурында. А я по-другому не мог. Не мог ждать и жить с мыслью, что какая-то паскуда так… — Питер страшно закашлял, почти задыхаясь.       — Что он с тобой сделал? — подавляя жалкое желание зарыдать при всех, кто находился на улице, Стив говорил с ним заезженными, не проявлявшими каких-либо эмоций фразами.       — Нет, Стив, ничего такого, поверь мне на слово. Эдвард сказал, что у него на меня не стоит, поэтому держал меня на привязи, как животное, и бил. Сука. Он догадался, что я сую свой нос куда не надо, и поймал меня. Стив, я не помню половины из того, что происходило все эти дни… Он что-то колол мне и заставлял глотать таблетки, и снова запирал в комнате… Прости…       — Я разберусь с этим.       — Не дури, Стив. Ради Бога.       — На этот раз это ты сдурил, а я буду действовать иначе. Обещаю тебе, он поплатится за тебя и за всех, кому он причинил боль. Клянусь своим здоровьем.       — Прошу тебя, не натвори глупостей. Я даже не помню, как сумел сбежать и найти дорогу домой… Он ужасный человек, не связывайся, прошу.       — Но ты-то сам не спрашивал меня, нужно ли мне это: ты делал всё, что хотел. И бессовестно скрывал от меня, — Питер постепенно отключался, когда его занесли в машину скорой помощи, но успел расслышать слова, сказанные Роджерсом напоследок. — Так что оставь теперь это мне.       Поначалу Стив терпеливо нажимал на кнопку знакомого дверного звонка, покусывая ногти в мучительном ожидании наконец-то встретиться с ним с глазу на глаз. Сперва придётся поговорить наедине и извиниться за то глупое мальчишеское поведение и нежелание выслушать Баки. Так многое хотелось объяснить ему, высказать и поделиться наболевшим, но слова застревали в горле уже здесь, на ровном месте, когда ничего, казалось бы, не предвещало беды. К двери так никто и не подходил, будто этот кто-то нарочно растягивал томительный момент и хотел, чтобы Стив терзался в сомнениях и начал копаться в себе, чувствовал виноватым и кем-то посторонним. Он спокойно постучал и во второй раз, и в третий, наивно решив, что его не проигнорировали, а всего лишь не услышали.       Но не прождав и трёх минут, Стив со всей отчаянностью безысходно заколотил по двери невпопад двумя немощными кулаками, за которой продолжала стоять просто-таки убийственная, доводящая до безумия тишина. Здесь его больше не ждали.       — Мам, что там происходит? Кто это? — на лестничной площадке показалась двенадцатилетняя светлая девочка, державшая в руке школьный ранец.       — Зайди обратно, Лена. Быстро, тебя это не должно заботить, — Наташа в спешке проводила дочь до их квартиры и немедля закрыла за ней. — В чём дело, пацан?       — Как странно складываются наши встречи, согласись? Ты будто всегда рядом, как только я попадаю в просак, — стоя спиной к Нат, Стив опустил голову вниз и шмыгнул носом. — Мне нужно поговорить с Баки. Это очень важно, и мне некогда тянуть. Где он? Почему никто не отвечает?       — Ох, ладно. Сейчас Баки, грубо говоря, вне зоны доступа. Он не дома по некоторым обстоятельствам, и ещё не скоро…       — Он мне нужен. Мне нужен Баки, чёрт бы меня побрал. Я бы ни за что не заявился бы сюда, но мне больше не к кому идти, Нат, — Стив окончательно признал себя проигравшим и горько заплакал. По-настоящему, искренне и сильно, высвобождая наружу глубокую боль, засевшую и время от времени поедавшую его изнутри снова и снова.       — Всё, тише, успокойся, — Нат тут же подошла к нему, и он её не оттолкнул: позволил осторожно обнять и приласкать, будто смертельно раненое осиротевшее дитя, которому осталось недолго. — Боже ты мой, что стряслось-то? Скажи мне, я же не в качестве мебели тут всё-таки.       — Кто такой этот сукин сын Эдвард Клайн. Вот что мне надо знать, — вытерев слёзы тыльной стороной ладони, Стив, всё ещё подрагивая всем телом, собрался с духом и приступил к действию. — И если я не дождусь скорого ответа и помощи, которая мне так необходима сейчас, я сам тогда как-нибудь. Я сам, чего бы мне это ни стоило. С меня хватит этого дерьма, я сыт по горло, Нат. Я сыт по горло.