Мой «Безымянный» Солдат

      Давно покинутое бесхозное помещение, напоминавшее некогда лучшую мастерскую из всех, что были в городе — Баки не составило особого труда найти его и, слегка прихрамывая, уверенным шагом войти внутрь: он знал, кто его сейчас там ждёт и зачем. Нестерпимо пахло затхлой сыростью, кошачьей мочой и краской, отчего Барнс пару раз откашлялся и мысленно выругался: Уилсон вечно находил местечки для особых встреч и тайных переговоров в сомнительных, провонявших плесенью и гнильём складах и заброшенных хранилищах. Похоже, только что по ноге пробежало нечто грузное и внушительных размеров, но из-за слепящего полумрака отчётливо разглядеть что-либо было сложно. Можно было просто взять и догадаться. Но судя по промелькнувшему длинному бесшёрстному хвосту, это была здоровенная крыса, а не какой-то там милый упитанный котёнок, нечаянно оторвавшийся от семейства. Баки разочарованно выдохнул и машинально пригладил неживой ладонью длинные, слегка растрепавшиеся волосы, заправив попадавшие на глаза пряди за ухо. Ночь обещала быть долгой и утомительной.       — Прямо перед тобой, Баки, — послышался знакомый голос, донёсшийся почти откуда-то поблизости. Баки тут же остановился и подозрительно сощурился, заметив, что напротив за столом его ждёт не только Сэм Уилсон. А о новых гостях, как назло, ему не сообщили. Или спецом, чтобы не вывести из себя, если этот самый нежданный гость вдруг не устроит своим присутствием. Баки ведь мало кого терпел и удостаивал вниманием.       — А получше места найти, видно, не судьба была, да? — Барнс тут же начал с претензий и чуть не споткнулся о лежавшую на полу шлифовальную машинку, как только приблизился к столу.       — И тебе салют, — отозвался мужчина средних лет и любезно махнул ладонью в знак приветствия, снова сцепив руки между собой на груди и ожидая ответной реакции. Разглядывая силуэт и изучая, Баки не сразу же узнал гостя, внимательно всматриваясь в растрёпанные чёрные волосы, слегка торчавшие спереди, различая в темноте резко очерченные скулы, на вид острые, как бритва, волевую массивную челюсть и непринуждённую позу в сидении. Довольно-таки знакомую. А та самая бесячая самодовольная ухмылка на лице, что была неизменной визитной карточкой взрослого мужчины, стала последним штрихом и заставила наконец вспомнить бывшего соратника. Баки мгновенно вскипятился, как всегда пришёл в ярость при виде него и демонстративно отвернулся, переводя дух. Вот его тут только не хватало.       — Его-то каким ветром сюда занесло, а? — сквозь плотно сжатые зубы процедил Баки. — Мы не договаривались об этом, Сэм. Подло поступаешь, очень подло…       — Спокойно, Баки, ты чего? Знаю, несколько неловко вышло, стоило тебя предупредить, — Сэм попытался его утихомирить. — Но времени у нас в обрез, так что, пожалуйста, вы оба оставьте свои препирательства и выяснения отношений на потом. Мне некогда вас обоих выслушивать и разнимать, как это уже было однажды…       — Когда я решился навестить Джеймса, а он чуть не прострелил мне мозги, — продолжил за него мужчина, облизнув губы. — Мне тогда очень повезло, пуля задела лишь мочку уха. Как взгляну в зеркало, так сразу вспоминаю тебя. Да и вообще, в целом, прекрасные были у нас деньки с тобой, согласен? Грех жаловаться. А сейчас ты хорош, очень даже хорош собой. Теперь намного лучше выглядишь. Как встал на ноги, так тут же преобразился, с чем тебя и поздравляю. Смотреть на тебя снизу-вверх лучше, чем наоборот.       — Прекращай, Рамлоу. Просто… прекращай, — прервал его Баки, беря себя в руки. Опытному и матёрому бывшему сослуживцу, с которым они в первый же день не поладили, хотелось вновь напомнить, как ему тут не рады и готовы заявить об этой неприязни во всеуслышание. Чтобы снаружи вся подворотня узнала что да как и поддержала негодующего Барнса. Причём, как казалось Броку, неприязнь эта была абсолютно необоснованной и мелочной, и он был прав. А всё потому, что весь сыр-бор возник несколькими годами ранее на пустом месте из-за ничего: молодому и прыткому сержанту хотелось быть единственным в отряде, кто бы выделялся на фоне остальных, блистая своими уникальными умениями, силой и завидной выдержкой. А Рамлоу то и дело всё портил, когда заявлял о себе, разнося юного Барнса по всем фронтам. Вот с тех давних пор и не заладились отношения. — Вижу, вы всё-таки решили обойтись без беспроводной лампы? Или освещение на улице не настолько хреновое, раз вас обоих устраивает сидеть в темноте? Ни черта же не видно…       — Экономим электричество, — Брок лукаво улыбнулся, тем самым нарочно раздражая Барнса. Баки старался вообще не смотреть в его сторону или просто долго не задерживать на нём своего взгляда. Не вслушиваться в сказанное им, пока тот не коснётся нужной и волнующей их троих темы. Видимо, прошлых лет, проведённых вместе в разногласии и нескончаемых стычках, гостю не хватило сполна.       — Чтобы не привлечь лишнего внимания, — и на это раз спокойно объяснил Сэм, достав из спортивной сумки ноутбук. — Район, может быть, и безлюдный, но мало ли кому-то в голову взбредёт прогуляться здесь на ночь глядя.       — Перейдём к делу тогда? — предложил Баки, понемногу начиная остывать.       — Да, начнём. Брок с нами здесь не по чистой случайности или по собственному желанию. Он подключился к нам, как только услышал известие о возможных сексуальных связях взрослого с несовершеннолетними. Любит он потом по полной отыгрываться на преступниках, оставаясь с ними наедине. Сам однажды видел… Есть кое-какие важные новости, которые могут тебя заставить не на шутку заволноваться. Пусть Брок сам расскажет, в чём дело. Садись, ну.       — Да, пусть Рамлоу говорит, — заявил Барнс, присаживаясь за захламлённый, пыльный стол. — Мне очень интересно, с чем он это пришёл сюда.       — В общем, всё очень и очень плохо, Джеймс, — Брок убрал ноги со стола и деловито обратился к Баки, примечательно изменившись в лице. Игривая, самодовольная полуухмылка тотчас же исчезла, будто её и вовсе не было, сменившись безразличным, холодным выражением, — серьёзно. Вот зря твоя любимая Романова полезла, куда не стоило было совать нос. Слишком рискованно вы с Сэмом поступили. Этот ваш голубок, как там его… — Брок пару раз щёлкнул пальцами, пытаясь припомнить имя погибшего.       — Марк Садовски, — не отвлекаясь, на автомате произнёс Сэм, стуча по клавиатуре ноутбука. Яркий экран монитора осветил задумчивое лицо Уилсона и суровое — Рамлоу.       — Да-да, точно, Марк. Он мёртв. Вчера вечером его распухший труп обнаружили у прибрежной части Манхэттена. Его, беднягу, по всей вероятности волнами вынесло на скалы, вот и отдыхающие там люди заметили. Случайное самоубийство или же всё-таки Марк кому-то насолил? Это же очевидно, от него избавились, после того, как он раскрыл все карты и выдал грязное бельишко своего возлюбленного незнакомой ему рыжеволосой красавице. Если это и совпадение, тогда не кажется ли всё это слишком уж странным? Наш засранец теряет бдительность и действует инстинктивно, то есть лажово и наотмашь, выдавая себя с поличным, будто учуял, что его поймали на преступлении. Пустоголовый болван. А я-то изначально был о нём другого мнения, ставил в один ряд с Альбертом Фишем и Артуром Шоукроссом*. Ему однозначно далековато до них.       — Изначально? — перебил его Баки. — Как это понимать?       — Брок представился копом, — начал Сэм, — ну, как обычно, достал липовые документы и заявился на пороге дома четы Уолтерс, той самой, что потеряли дочь, Мэдисон, и назвал себя агентом ФБР. Взял у них разрешение пройти в её комнату, осмотреть. Вдруг другие копы, пребывавшие там до него, что-нибудь упустили из виду. И как ты думаешь? Естественно, упустили.       — Вот это, — Брок протянул Барнсу бумажный конверт с диском внутри, — я нашёл под матрацем в папке с журналами. Подростки же часто всё самое ценное и компрометирующее прячут именно там. Что весьма неоригинально и посредственно. Я в свои юные годы был куда более изобретательным.       — И что на диске?       — Сейчас и узнаем. Сэм?       Уилсон вытащил содержимое из конверта, открыл дисковод и забил по клавиатуре, запустив процесс в действие. Поставив ноутбук чуть подальше от себя, он указал напарникам пододвинуться к нему и увидеть то, что, скорее всего, окажется возмутительным и бросающим в дрожь. Вызывающим и омерзительным. Или не найдётся ничего из вышеперечисленного.       На зарябившем экране отчётливо показались мужская фигура со спины, одноместная кровать впереди и девочка лет пятнадцати-шестнадцати, какое-то время лежавшая в постели без сознания. Скудно обставленная комната напоминала номер в дешёвеньком отеле, а картина прямо над изголовьем вызывало странное, неприятное ощущение, нечто сродни беспричинному беспокойству. Несмотря на плохое, искажённое качество, оказалось не трудно определить точно, что именно было изображено на ней: в самом начале автор съёмки намерено переводил внимание зрителя на нарисованную обнажённую женщину, истекающую кровью и подвешенную на столбе головой вниз, рядом с которой валялись тушки мёртвых животных.       Спустя минуты две мужчина перестал перемещаться по комнате и мирно дожидаться, когда подросток наконец проснётся и посмотрит на него, а затем в камеру. Вскоре он всё-таки получит своё и заставит несчастную жертву, слабую и несопротивляющуюся, помахать ручкой и по его приказу быстро раздеться. Избавиться от всей ненужной одежды на себе, включая и нижнее бельё. Повернуться лицом к камере и послушно встать на кровати в коленно-локтевую позу, максимально широко раздвинув ноги. Смотреть вперёд, не плакать и не орать, а сдавленно постанывать, имитируя удовольствие. Будто ей нравится то, что с ней делают. Вести себя сексуально и возбуждающе, словно она — восходящая звезда взрослого кино, или нет, скорее, жаждущая приключений молоденькая проститутка, а он — её первый и самый лучший клиент, наобещавший всего и сразу. Да вот только лучшим «клиентом» его и не назовёшь, видя, как он, ни на секунду не засветив собственное лицо, обращается с потерявшей контроль над собой девочкой и намертво вдалбливает её в кровать, будто хочет разорвать на части и заставить страдать от невыносимой боли, которую вряд ли когда-нибудь позабудешь.       Крайне тошнотворное, безжалостное зрелище. До жути дикое и жестокое.       — Выключайте, — глухо выговорил Баки, в ужасе накрыв лицо неживой ладонью. — Достаточно, хватит.       — Хочется… Да что б его! — Брок долго подбирал подходящие слова, всё ещё в оцепенении всматриваясь в теперь уже тёмный экран. — Хочется взять и оторвать ему яйца, запихнуть в его же глотку и упрямо смотреть в глаза, видеть, как он задыхается в потугах и мучительно, медленно-медленно умирает. Вот же сука! Этой возможности у меня никто не отнимет, только попытайтесь отобрать.       — Ну так, что будем делать дальше? Каков план? — сохраняя невозмутимость, спросил Сэм, вынимая диск. — Брок проделал большую часть своей работы, мы не можем остановиться на полпути и не завершить её. Нам непозволительно медлить — эта девочка всё запланировала, переступила через себя и вновь встретилась с этим говнюком, чтобы каким-то образом выкрасть эту самую запись с её участием. Оставила нам знак, а сама… Боже…       — Как я понял, — предположил Баки, — Клайн раскусил, в чём сейчас всё-таки дело. Сообразил, что просчитался, а за ним теперь прослеживают, ищут всевозможные улики, чтобы сдать в итоге с потрохами. Но… Есть одно «но», да. Насколько нам известно, ему всё это легко может сойти с рук. Обзавёлся со всех сторон нужными связями и бесчинствует себе.       — А это значит… Продолжай, Джеймс, — настоял Брок. — Я знаю, ты не закончил свою мысль.       — Это значит, что Нат и её малышка, Стив и Питер со своими семьями в опасности. Поэтому, Уилсон, я прошу тебя присмотреть за Джинджер и её дочерью. Постараться не попадаться ей на глаза — её это сильно разозлит. Сам знаешь, насколько она своенравная и свободолюбивая, а тут сразу засечёт, что что-то не так. Рамлоу, на тебе опять больше всего ответственности — помимо того, что возьмёшься за Питера и приглядишь за его семьёй, ты должен подключить остальных, чтобы пустились на поиски этого сукина, мать его, сына. Очевидно же, он в бегах, сраный трус. Не выходит больше на связь, будто сквозь землю провалился.       — Как всегда самая интересная работёнка достаётся мне. Кланяюсь.       — А ты, Баки? Чем же ты займёшься? — встряв в диалог, поинтересовался Сэм, наперёд догадываясь, что ничего путного от него можно и не ждать. — Ты-то что задумал?       — На время увезу Сару и Стива подальше из этого штата в другой. В Техас.       — Долгая дорога… — вслух поразмыслил Брок. — Больше суток потребуется тебе, чтобы доехать до места назначения.       — Ох ты ж… Ты сейчас всерьёз, да? — неожиданно для Брока вскипятился Сэм и отрицательно помотал головой, вспомнив, как Барнс уже однажды натворил там делов и поднял весь город на уши. — Тебе прошлого раза не хватило? Я не собираюсь снова разбираться с последствиями твоих чудачеств!       — Да он, может быть, тот ещё кадр, но на этот раз сам разберётся, — успокоил его Брок. — Чего это ты, Сэм, так кипишуешь?       — Нет, довольно с меня. Пора бы Баки что-то делать со своим отчаянным героизмом, граничащим с бестолковостью, и взяться уже за ум. Постой, Баки… Ладно, погорячился. Просто… Пообещай мне на сей раз не натворить всякой там херни.       — Обещать не могу, прости, — Барнс спешно встал из-за стола, уронив что-то незначительное на пол. — Мне пора идти, нужно уговорить Сару на немедленный переезд. А вы будьте на связи.       — Джеймс, — внезапно остановил его Брок, когда Баки почти дошёл до выхода, по дороге несколько раз споткнувшись, но устояв на ногах. — Погоди. Тут есть кое-что ещё, точнее, закралась мыслишка одна… Я подумал: этот выблядок склонял детей к сексу и, возможно, после как угодно шантажировал их, чтобы те держали язык за зубами. Я знаю, Сэм рассказал мне, что тот был любовником Сары, жил в её квартире и бла-бла-бла…       — К чему ты клонишь, Рамлоу? Выкладывай уже.       — Поговори с этим самым твоим Стивом по душам. Один на один. Ну, мало ли, что могло произойти у них там под одной крышей…       — Даже и не думай об этом, понял меня?! — грубо оборвал его Баки, не желая выслушивать подобное. Словно ножом по сердцу ударили. — Даже не смей представлять себе… Как… Парень выложил бы мне обо всём, случись с ним неладное. Давным-давно бы.       — Не выложил бы, — со всей суровостью в голосе возразил ему Брок, ничуть не смягчив давления. — И без меня ты это прекрасно понимаешь. Маленькая Уолтерс не выдержала подобного удара, произошедшего с ней, никому не пожаловалась и покончила с собой. Это изнасилование, Джеймс, а не какое-то там происшествие, о котором забудешь через недельку-две и легко расскажешь вслух. И нет, я сейчас не умничаю, видишь ли, не тот случай. Просто заведи разговор с мальчиком и не дай ему сделать с собой что-то непоправимое, если вдруг всё-таки окажется, что над ним… Короче.       — Всё сказал? Надеюсь, больше мы с тобой не увидимся. А ты, Уилсон, об этом позаботься.       Весь на нервах, Баки покинул напарника и бывшего сослуживца, не обращая внимания на возникший дискомфорт в прооперированном бедре, на металлический протез, словно отделившийся от плеча и не прекращавший вибрировать. Разумеется, со Стивом, единственным сыном Джозефа, всё хорошо: его точно никто не обидел, не успел навредить и нанести травму. А если предположения Брока, возникшие вдруг из ниоткуда, окажутся действительностью — да, чёрт его дери, Рамлоу ни разу прежде не ошибался — Баки себе этого никогда не простит.