В детстве я любил ходить на железнодорожный вокзал и смотреть на уезжающие поезда. Мне казалось, что они едут куда-то, где все совсем не так, как здесь. Поезда ехали «ТУДА», они ехали «ОТСЮДА», и я смертельно завидовал пассажирам, устало распихивающим свои сумки по багажным отсекам: это чарующее зрелище можно было увидеть в освещенных окнах вагонов. На поезда, приезжающие «ОТТУДА» в тоскливое «СЮДА», я предпочитал не обращать внимания…
Макс Фрай
— Почему человеку не хватает действительности? Вот я мечтал смотреть на небо, встречать рассветы и закаты, наблюдать за Луной и звёздами. А теперь я вижу их каждый день, и… не знаю? Мне хочется до них дотянуться. Под одеялом тепло. На исходе второго дня пути до остановки «Ковчег» Тэхёна стало знобить, и он залез в кровать ещё до наступления темноты. Юнхо позднее присоединился к нему, тесно обняв, хотел согреть вдвойне. Скоро стало жарко, но это не повод прекращать «тепловые» ванны. Им тесно — тоже «неудобство», но Тэ улыбается, запрокидывает голову и смотрит на заходящее за горизонт Солнце, держит Юнхо за руку, словно коснуться человека рядом — всё равно, что исполнить желание потрогать небосвод. — Это тебе всё мало. Не обобщай. Звоном колокольчика пролился смех. У Тэхёна наблюдается отличное настроение. Вдохновляет очередная встреча с неизвестным? Дорога приелась, даже со всеми своими видами, а вот новое место — воодушевляет продолжать бесконечный путь (в чём бы он ни измерялся). Всё, что команда делала, заключалось в повседневности среди еды, сна и дежурства — на случай внезапной опасности. А Тэхён вообще — пинал безделицу. С его стороны, как раньше, самым полезным делом остаётся — не отсвечивать. — Почему мы стали так часто ссориться? — Спросил бы у самого себя для начала. Посмотрел глаза в глаза. В груди спокойно бьётся сердце, на кончиках пальцев — нежность, которую хочется дарить этому сильному человеку, обнимающему его так крепко. Нет объяснений. Люди сложные. Мутанты вон как лезли в голову Тэхёна, чтобы понять природу человека. Поняли ли? Если сам человек себя совершенно не понимает? «Часто». Разве не он сам называл их ссоры — обычной частью дня? Всегда что-то шло не так, а потом приходилось мириться. И так по кругу. Найти Юнхо рядом — расстроиться порицанию, но ведь со стороны Командующего потом шла и поддержка. Такая, ну… откровенная. Искренняя. Ей невозможно было не поддаться и не простить все обиды. Тэхён кричал, что ненавидел, а потом плавился свечным воском в его — Юнхо — руках, пока тот, проваливался в забвение, втрахивая непоседливого парня в любые поверхности, какие попадались на глаза, стоило страстной поволоке закрыть осмысленный взор. — Я не знаю. — Юнхо мягко провёл по чужой щеке. Сейчас, когда они так близко, так откровенно в нём проснулся самый последний романтик на свете. Хотелось вопреки кровавому миру снаружи стать слабым под давлением чувств. У Тэхёна появились веснушки. Кажется, про таких говорят, что их любит Солнце. Что это Солнце их поцеловало. Вот и Юнхо захотелось повторить за ярким небесным телом — поцеловать. До трепета где-то между грудиной и животом. — И меньше болтаем по пустякам. Мне нравилось говорить обо всём. Не хочу, чтобы эта привычка ушла в прошлое вместе с метро. — Я тоже. Правда, выходило, что кроме ссор они раньше много говорили. Юнхо мог позволить себе стать болтливым только в компании Тэхёна или Намджуна. Они и знали его другую сторону — тёмную, какая есть и у Луны, но её, как у Юнхо, никто не видит… — Расскажи что-то из прошлого. Я люблю твои истории. «А меня?» — почти смог спросить. Но не спросил. Не сейчас. Юнхо не хочет знать ответ.***
— Если на «Ковчеге» кто-то есть, думаю, раз это — военный объект, бункер, который предусмотрели для спасения правительства, то у них определённо должна быть хоть одна ебаная рация. — Верно думаешь, — со смешком подхватил Леон. Они оба понимали, что объясняют происходящее сейчас не друг для друга, а для всей остальной команды, где из оравы «детей» действительно соображали разве что Намджун с Юнхо. Джин — не в счёт. Он изначально не проходил военное обучение до конца. — Поймаем их волну. Обычно в таких ситуациях ставят одно объявление на повтор и оно транслируется постоянно. Ну это, конечно, если кто-то там всё же есть. Затрещали помехи. Леон стал крутить переключатель. Стрелочка на подсвечиваемом дисплее радиоприёмника медленно задвигалась от одного значения к следующему. На связь с новым (предполагаемым) пунктом спасения человечества предложил выйти Намджун. Они бы, конечно, могли сориентироваться по картам (Леон и Чимин прекрасно читали эти карты по долгу прошлой службы в сталкерах), найти убежище, заявиться к чужим дверям и требовать их открыть. Могли. Но подобный финт уже обошёлся им боком. Не хотелось вновь рисковать жизнями. Тем более, что военный бункер подразумевает собой боевые припасы — не только обстреляют, но ещё и подорвут на тех же гранатах, чтобы не лезли чужие рожи на сбережённый оазис (оазис ли?) посреди разрухи и смерти. Пока шумит радио, все молчат. Юнхо с Тэхёном нет, поэтому в общем вагоне тише на два человека. Чонгук устроился у окна, забравшись с ногами на скамейку. Его чувствительный слух буквально ножом режет шорох приёмника, но мальчик не уходит, пялится на чудную коробку, издающую неприятный звук. Чимин сидит рядом с ним, хмуро скрестив руки на груди и наблюдая за механиком и Леоном. Джин стоит, прислонившись спиной к двери, ведущей в рубку. Тоже выжидает, и его нетерпение можно разглядеть разве что в хаотичном постукивании пальцев одной руки по предплечью другой. Минджэ — ещё минус один источник звука — на дежурстве. Хосок с Давон сидят с другой стороны — напротив сталкера и мутанта. Все ждут ответа с… «той» стороны. — Говорит военная база «Ковчег». Повторяем! Говорит военная база «Ковчег»! В стране введено военное положение. Если вы слышите эту передачу, если вам некуда идти, мы называем координаты нашего бункера. У нас есть еда, вода и спальные места для нуждающихся! Повторяем!.. — Далее безэмоциональный механический голос повторял координаты правительственного бункера «Ковчег». Раз за разом — цифры. И сообщение начиналось с самого начала. — Отследил их частоту. — Леон что-то ещё покрутил и пощёлкал на передатчике, потом выставил на стол микрофон, подключённый к аппарату тысячью и одним проводом — не меньше. — Сейчас можно будет попробовать поговорить. — Мужчина подмигнул Намджуну. Всё-таки Хаджун ещё тогда — в самом зародыше «Вверх» — возложил на него ответственность лидера. Леон легко признал этот выбор. Намджун внушал доверие, хоть его возраст и был не столь велик, сколь его самого или того же Хаджуна. — Когда дам сигнал, попробуй что-то сказать. Леон махнул рукой в знак сигнала. В тишине Намджун, сглотнув ком в горле, спросил: — «Ковчег», вы нас слышите? Тишина одним укусом съела каждого, кто ждёт сейчас ответа. Даже колёса поезда не стучат, ведь ради сеанса связи не жалко остановить и состав, несущийся навстречу неизвестности. Никто не сосчитает сколько секунд или минут потребуется, чтобы услышать: — Да! Да, мы… вас слышим. Просим представиться! — Говорит лидер «Вверх». Мы движемся в вашу сторону на локомотиве. Просим убежища. Это возможно? — Конечно, конечно! Сколько вас? Юнги внезапно нахмурился. Он жестом попросил Намджуна… соврать.***
Ночью Юнхо покинул купе, оставив Тэхёна мирно спать. Прошёл в сторону общего вагона, исчез из зоны слышимости и видимости. Не успел заметить, как открылась дверь другого — соседнего купе. Не заметил, как беспокоить чужой сон собрался кто-то с янтарными, блестящими в темноте глазами. Чонгук выжидал давно. Он пришёл с собрания один, в своём купе он тоже жил один. Периодически с ним оставался Леон или Юнги — те, кто его ещё опасался, но всё-таки меньше остальных. Тэхён тоже приходил, но на ночь не оставался никогда. Поэтому желание оказаться с ним, таким беззащитным во сне — какое-то наваждение мутанта. Юнхо впервые вышел в ночь, покинув своё купе и оставив Тэхёна одного. Вот Чонгук и решил время зря не терять и исполнить собственное желание, наконец, чтобы во всём разобраться. Тэхён спит, обняв рукой скомканное одеяло и поджав ноги. Расслабленное лицо, приоткрытые губы, тихое сопение — нежность. По Тэхёну, впрочем, видно, что он — не образец мужественности. Вообще. Его хочется обнять, защитить, уберечь от беды, которую он сам на себя тянет каждый день. Даже Чонгук стал это понимать. История с падением под лёд не обошла мутанта стороной — свои собственные выводы он сделал, только не дал проверить другим, чтобы получить оценку, как в школе. Сделал шаг в темноту купе, где пахнет мылом, костром и совсем немного потом, закрыл дверь, не позволяя газовому светильнику разбудить хрупкого воина. Чонгук осторожно сел прямо на нижний ярус к Тэхёну, устроился рядом с высунувшимися из-за одеяла узкими ступнями. Захотелось дотронуться. В голове Чонгука — ночи, когда он не мог уснуть, наблюдая за тем, как Юнхо трогает Тэхёна везде, а тот мягко стонет, врываясь в голову мутанта фейерверком обрывков самых разных мыслей. Тэ не делал подобное осознанно, просто Чонгук, как радиоприёмник, с недавних пор был настроен именно на его радиоволну. Дотронулся. До округлой косточки щиколотки. Только кончиком пальца, внимательно следя за чужой реакцией. Тэхён не проснулся, даже не двинулся, продолжая посапывать в подушку. Теперь хотелось забраться дальше: сбросить одеяло, одежду, что-то ещё… Раскрыть, рассмотреть, исследовать, как диковинку — тёплое, хрупкое, человечье тело. Что это за чувства внизу живота? От звуков и запаха? От… человека? Они уже обнажались друг перед другом, но тогда Чонгук подобного не чувствовал. А ведь всё дело пряталось именно в этом — в голом теле. Или не так? Вот, например, в лесу всякое видеть приходилось. Чонгук и связал всё вместе. Как один зверь прыгал на другого, отчаянно дёргаясь. А потом зверь, на которого прыгали из круглого пуза выпускал на свет выводок малышей — совсем на него похожих. Но ведь Тэхён… не самка, способная на продолжение рода. Так почему и главное — зачем (?) на него так отчаянно прыгал Юнхо? Рука тем временем осторожно скользит выше вдоль икроножной мышцы до впадинки под коленом, где тепло и немного влажно от жаркой испарины под одеялом. Пальцы цепляются за тонкие волоски — буйной тестостероновой растительности на теле Тэхёна наблюдать не приходилось. Дальше: коленная чашечка, бедро — уже на ощупь, потому что не хочется забирать одеяло. Так даже интимнее: темнота, касания без созерцания — полёт фантазии… Тэхён внезапно начинает ёрзать, его мерное дыхание обрывается, и Чонгуку приходится спешно выдернуть из пододеяльного мира свою руку прежде, чем быть пойманным чужим заспанным взглядом. — Юн-хо? — Конечно. Кто ещё? Тэхён не проснулся до конца. А бессознательно всегда хочет видеть в постели рядом с собой только Юнхо. И Чонгук… кивнул. Хрупкий воин доверил ему свой разум, научил им управлять! Как не воспользоваться возможностью, когда так близко раскрытие преступления? Может быть, зная, что Чонгук интересуется им не так, как интересовались те — белые мутанты ещё у метро, — Тэхён перестанет доверять. А этого никак нельзя допустить. Поэтому мальчик намеренно путает мысли хрупкого воина, размазывая картинку перед его глазами. Вот и следующий урок, к слову. Чонгук учится врать. И снова его учитель — Тэхён. Только и пострадавший — тоже Тэхён. И это всё — какое-то мракобесие! — Хорошо. — Сонно улыбнулся, потянул за руку. Поцеловал легко — просто клюнул губами в чужие губы. Не заметил, что ему не ответили. Уснул. Глупый человек… Новое открытие — вкус слюны. Не собственной. Чонгук так и замер в сантиметрах от лица Тэхёна. И только чуткий слух, разобравший в общих голосах Юнхо, собравшегося возвращаться, выдернул мутанта из оцепенения. Как оказался в своём купе — не заметил. Сердце билось быстро, не спокойно, как у хищника — как в его обычном состоянии. На губах всё ещё мокро от поцелуя. — Я не буду больше ему врать. Если захочет идти, то я просто пойду с ним. — Юнхо пришёл не один, продолжал говорить, взявшись за ручку купе, чтобы открыть дверь. — Понял. — Ему ответил Намджун. Он живёт в последнем купе этого вагона. Видимо тоже собрался проспаться перед завтрашней вылазкой. — Тогда утром уже решим вместе, кто идёт, а кто останется. Спокойной ночи. Чонгук до утра так и не смог закрыть глаз, вслушиваясь в любые внезапные звуки за соседней стенкой.***
— …Сколько вас? — Почти тридцать. Отряд отличных бойцов. — Есть женщины и дети? — Да. — Отлично! Ждём ваш отряд у главного въезда в бункер! К нему как раз ведёт железная дорога. Не ошибитесь на повороте. Мы выставили указатель для всех, кто… ищет убежище и спасение. Леон выключил запись. Пришлось повторить сеанс связи для тех, кто вчера отсутствовал на общем собрании. — Голос у него… Не нравится мне. Ещё вчера это заметил. Не знаю, как объяснить. — Чимин наворачивает круги от стенки до стенки, хмуро поглядывает на радиоприёмник. — Я бы не пошёл туда вообще. Но раз там есть люди, то надо проверить. Но точно не везти состав. Нет. Мало ли что там такое. Юнги резко хватает сталкера за локоть, когда тот оказывается рядом, и останавливает. Мельтешение уже давно его выбесило. Просто не хотел лишний раз повышать голос. И так все вокруг напряжены до предела — от каждого летят искры. — Мы не поедем туда на локомотиве. Возьмём дрезину и выберем добровольцев. Это бункер. Да, теперь не в земле, но в горах, а всё одно — в темноте. Так что решайте сами. — Намджун не мог подобрать слов, впервые на ум ничего не шло. Он-то! Понадеялся найти людей, найти жизнь! Довериться, научиться жить по новому! А что на деле получается? Приходится сомневаться в каждом. В итоге решили так: на дрезине поедет Леон, Юнхо, Тэхён, Минджэ с Хосоком и… Чонгук. Последнего выбирали долго, мучительно, но все согласились, что парнишка, как тёмная лошадка, в удачный момент сможет вывести их даже из самой безвыходной ситуации. Благо, далеко за примером идти не приходится — бойня в поселении сектантов в памяти команды живее всех живых. — Точно всё будет нормально? — спросил Чимин у Тэхёна, когда команду распустили собираться в путь. — Ты ещё недавно еле живой вернулся, весь замёрз, а сегодня идёшь непонятно куда. Хорошо себя чувствуешь? — Чим, у меня всё хорошо. Не переживай из-за пустяков. Просто береги тут всё и всех, договорились? — А ты обещай вернуться. Договорились? Пожали руки. Улыбнулись друг друг. Чимин — натянуто, а Тэхён — искренне. Разошлись, как в море корабли. — Учимся иметь собственное мнение? — Не начинай. Юнги посмеялся, хлопнул по плечу, но руку оставил, сжав пальцами ткань. Сталкер посмотрел на него обеспокоенно. Так, как боялся смотреть на других. Потому что всё нутро кричало не о предвкушении чего-то хорошего. Нет… — Мне тоже тревожно. Но их не остановить. Поэтому давай, как ты пообещал, сохраним всё здесь. Дальше они разберутся сами.***
— Здесь снаружи небольшой фон, поэтому лучше возьмите фильтры и наденьте маски. Не нужно нам сейчас даже малой дозы радиации. — Джин раздал всем противогазы, а за Тэхёном проследил, чтобы тот обязательно маску надел. Кашель сводит его организм спазмами, а в условиях максимального риска подобное недопустимо. — Ну, а ты… — Док застыл перед Чонгуком с ещё одной маской в руке. — Она тебе нужна? — Дай на всякий случай, — ответил за мутанта Тэхён. Он выхватил из рук Сокджина противогаз и прицепил его к рюкзаку, который отдали Чонгуку. Мутант поморщился. Ему не нравилась одежда, в которую его обрядили, не нравился рюкзак, не нравилась дрянная маска — всё это тяжёлое. Чонгук привык быть лёгким и тихим, а те же берцы на ногах не просто шумели — противно так скрипели при ходьбе. — Не злись. Сам согласился. — Тэхён привычным жестом щёлкнул парня по носу. «Не злюсь». «Не обманывай». — Так! — привлёк к себе внимание Намджун. — Все всё помнят, да? Нас много, поезд оставили на путях. Вышли всё проверить ради безопасности. Говорить будет Юнхо, но если вдруг им захочется уточнить у других… — Мы не подведём, — успокоил Командующего Леон. — Не переживай. С нами калаши, ваншоты и Чонгук. Это всем в «Ковчеге» надо переживать за встречу с нами. Мутант аж встрепенулся, когда его упомянули. Отвлёкся от Тэхёна, кивнул Леону, который на него посмотрел, хитро улыбаясь. И вздрогнул от прикосновения руки, резко опустившейся на его плечо. — Рассчитываю на тебя. — Немногословный обычно, Юнхо сегодня решил соперничать с вылазкой к «Ковчегу» — на звание сенсации. Кажется, вся команда (провожающие и добровольцы) застыли в полнейшем… (как бы сказал Юнги) ахуе.***
На дрезине из закрытых от ветра помещений — разве что рубка втрое меньше той, что на локомотиве. В ней все добровольцы и спрятались, чтобы сохранить абсолютно не лишнее в данный момент тепло. По окнам рубки сверкающими узорами легла изморозь. Переднее стекло пришлось очистить, а боковые остались почти полностью непрозрачные. Здесь и нашёл Тэхёна детский восторг — рисовать поверх, скрести свои узоры наперекор природе. — Смотри. — Тэхён привлёк внимание Чонгука. Сделал кулак и прислонил его боком к стеклу. От тепла тела иней заплакал, холодными слезами сбежал к нижней оконной раме. На стекле остался след непонятной формы, поэтому Тэхён добавил пальцем сверху над первым отпечатком ещё несколько точек и сказал: — Похоже на отпечаток медведя? Я видел такие в справочнике… «Совсем не похоже». Хрупкий воин пожал плечами. Не стал спорить. Оставил на стекле отпечаток уже своей настоящей ладони. Рядом Чонгук, по собственному желанию, добавил и свой след тоже. — А второй рукой? — Тэхёну никогда не надоест пытаться доказать Чонгуку, что его мутации — вполне нормальное явление. Что он не монстр. Что когти — всего-то вариация ногтей, просто многим эффективнее в качестве той же… защиты? Но Чонгук отказался. Снять перчатку перед всеми — слишком большое испытание. И Тэхён это понимает, поэтому ограничивается лишь одной просьбой. Дальше они едут в тишине. Только стук колёс, и тишина практически безлюдного мира вокруг. Леон начинает что-то насвистывать под нос, но сам не спешит, как всегда, разрядить обстановку одним из своих анекдотов. Юнхо не отрывает глаз от местности вокруг, он даже выходит из рубки, чтобы лишний раз проверить наличие чего-либо живого рядом с дорогой. Минджэ не изменяет себе — сканирует глазами Чонгука, ведь он всё ещё, больше всех не рад наличию мутанта в их команде. Хосок дремлет в обнимку с калашом — урывает последние мгновения спокойствия. Так они и едут, давно миновав обещанный поворот с указателем «Ковчег». Горы настигают спустя час неспешного хода дрезины. Величественные скалы расступаются узким полотном, вмещающим себя лишь ленту железной дороги. Постепенно по краям дороги возникают скелеты старых машин, давно брошенных хозяевами. Даже один состав, поваленный на бок, и тот имеется. Когда Юнхо видит горку человеческих черепов и других костей, небрежно лежащих на обочине, он возвращается, нервно дёргая Леона за рукав куртки. — Пока не поздно, лучше повернуть назад. — Дрянное место, вижу. Но, думается мне, это просто мутанты позабавились или звери какие. Вдруг люди там в помощи нуждаются? — Нам до этого не должно быть дела. Уже помогли. Теперь целой общины не существует в принципе. Повторить захотелось? — Ю! Что не так? — Тэхён мгновенно оказался рядом, впиваясь взглядом в бывшего Командующего. — Что ты там увидел? — Ничего хорошего. Хочешь посмотреть? Выйди и посмотри. Там вокруг одна смерть. Никаких мутантов. На снегу свежие следы сапог. Это не мутанты, а люди. И я не хочу даже думать о том, чтобы выйти с ними на контакт.