Возвращение огня и крови

— Всё-таки я думаю, что нужно закрыть эту тему и больше никогда её не поднимать! Хотя бы в стенах этого зала! — Сир Давос, вам что, совсем нет дела до большей части населения? — Бронн сделал такое невинное выражение лица, будто его действительно волновали интересы других. — Бордели — это ваша личная прихоть, Милорд. И я очень сомневаюсь, что остальным сейчас есть до них хоть какое-то дело. Вы что, один собираетесь их посещать? — раздражённо сказал Луковый Рыцарь. — А почему нет? Ведь это я, по сути, буду основным вкладчиком в это щепетильное… дело. — Но вы предлагаете отложить уже начавшуюся постройку флота и начать строить бордели! Вы понимаете, что это крайне неразумно? — Сир Давос оторвался от спинки стула и облокотился на стол. — Если вы стали самым богатым лордом в Вестеросе, это не должно значить, что вы тут будете всем распоряжаться! — Я не распоряжаюсь. Я предлагаю. — Не похоже. — Позвольте узнать, Сир Давос, почему вы так плохо относитесь к борделям? У вас с этим… — нагло ухмыльнулся бывший наёмник. — Проблемы? — У меня просто есть свои принципы. — Хочу вас удивить, но у меня тоже есть свои принципы. И… — Прекратите оба! — больше не могла сдержать себя Бриенна и крикнула на двух спорящих мужчин. — Если вы забыли, то напоминаю вам, Милорды, что мы находимся не на дружеских посиделках, а на собрание Малого Совета, чёрт возьми! И все эти бесполезные споры не имеют никакого отношения к нему! — Мужчины, переглянувшись друг с другом, сразу же умолкли, а Бриенна, тяжело дыша от произнесённых на одном дыхание слов, обратилась к Тириону. — Я не понимаю, Лорд-Десница, почему вы позволяете этому случаться? Вы либо делаете вид, что не замечаете этого, либо просто не хотите замечать. — Я… — Тирион хотел проявить своё красноречивое остроумие, но Бриенна перебила его. — Или, может быть, вам стало все равно? Конечно, вы уже третий раз становитесь Десницей. Невероятно! Это как должна надоедать эта должность, чтобы вы стали так пренебрежительно и наплевательски к ней относитесь?       Молчание становилось частым гостем в этой комнате. Но сейчас оно было слишком напряжённое и накалённое. Даже Сэм, который никогда не участвовал в этих перепалках, чувствовал себя очень некомфортно, словно он сам был инициатором всего этого. Сэм метался взглядом от одного человека к другому, лихорадочно обкусывая свои губы, и сжимал между дух подушечек пальцев уголок страницы той самой книги, которая каждое собрание была у Сэма при себе и в которой были записаны все его заметки. Хотелось прервать тишину, перевести тему, но его скромность не позволяла ему это сделать. Остальные вели себя более спокойнее, чем Сэм, но на их лицах все равно явно выражались неудобство и замешательство. Бриенна понимала, что всё сказанное ею было малоприятно и, возможно, неуместно, но в то же время это было слишком правдиво, чтобы приносить какие-либо извинения. Она не понимала, почему когда наконец-то наступило мирное время в Вестеросе, когда люди могут жить спокойно и ничего не бояться, кто-то постоянно должен найти повод развести какую-нибудь проблему, которая, в общем, ни к чему толком не приводила и была вовсе не нужна. Эти злые шутки друг над другом, эти споры… Кому и зачем они были сейчас нужны? Вряд ли кому-то нужна война из-за борделей… — Думаю, на сегодня достаточно, — прервал тишину Тирион. — Все могут быть свободны.       Громко отодвинув свой стул, каждый стал выходить из зала, изредка презрительно поглядывая друг на друга. Тирион остался сидеть на месте. Так уж вышло, что Бриенна выходила последней, и десница не мог опустить шанса поговорить с ней. — Сир Бриенна… — обратился он к ней. — Не могли бы вы уделить мне ещё пару минут своего внимания?       Бриенна не дала ответа и не сделала никакого жеста, только села обратно на своё место. Она не хотела смотреть на Тириона, поэтому просто уставилась пустым взглядом на какую-то вазу, стоявшую у противоположной стены.  — Не хотите смотреть на меня? Я настолько вам отвратителен? — чуть улыбнувшись, сказал карлик. Бриенна в знак опровержения его слов отвела взгляд от стены и перевела его на лицо своего собеседника. — Острите? — Что вы… Вовсе нет. — Вы сегодня даже вина не пили, — язвительно заметила женщина–рыцарь. — Что это с вами вдруг случилось?       Тирион сразу же вспомнился ночной разговор с Браном, и его лицо сразу же сделалось задумчивым и опустошённым. — Случились воспоминания.       Бриенна сначала удивлённо посмотрела на десницу, но потом лицо её приняло более спокойное выражение с какой-то ноткой понимания и сочувствия. Да, её тоже постоянно мучали воспоминания из прошлого, не давали ей покоя, но Бриенна пыталась заглушить их в себе, жить настоящем. Тирион исподлобья покосился на Бриенну и, увидев её изумлённый взгляд, решил, что нужно попытаться как-то заново начать разговор. — Я прочитал то, что вы написали про… про Джейме, — Тирион заметил, что Бриенна отвела от него глаза и чуть-чуть заёрзала на стуле. — В книге, где написано про всех Лордов-командующих Семи Королевств. — Очевидно, уже Шести… — Да, уже Шести… Я хотел сказать, что вы очень хорошо всё… описали… и… — в первый раз Тириону было настолько сложно подбирать слова. «К чёрту красноречие!» — Просто… Просто спасибо. Никто лучше вас не смог бы этого сделать. Никто не знал его в таком свете, в котором знали вы. – Вы знали...       Тирион покосился на женщину и продолжил: — Вы любили его. Я тоже любил его… — Зачем?! — Бриенна резко обернулась к Тириону. — Зачем вы говорите мне об этом? Чего вы хотите? — Прошу, простите меня. Поверьте, я не хотел делать вам… больно… — С искренним сожалением проговаривал карлик. Он сам не совсем понимал, чего хотел добиться от этого нелепого разговора. Действительно, а что именно ему было нужно от неё? Всё это является крайне бессмысленным и к чертям никому не нужным.       Но Бриенна, несмотря на всю боль, пронзившую её, понимала Тириона больше, чем он сам. Она знала, что всё, что ему нужно — это всего лишь с кем-то поговорить. Бриенна была уверена в том, что он чувствовал то же, что и она. Возможно, их боль была не совсем похожа, но всё же у них была общая потеря: она потеряла любимого человека, а он — брата. Может, ей тоже нужно было с кем-то поговорить, излить всё то, что беспрерывно мучает её уже достаточно долгое время? — Да, я любила его… — тихо и сдержано сказала Бриенна неожиданно для Тириона. Он с интересом посмотрел на неё. — И до сих пор люблю. Довольно долго я боролась с этим чувством. Уже тогда, когда он спас меня от тех мужчин, которые хотели изнасиловать меня, я поняла, что неравнодушна к нему. Как я была счастлива, когда он пришёл ко мне тогда… ночью. Но… — голос Бриенны задрожал, и куда-то в пустоту капнула одинокая слезинка. — Но когда он бросил меня… По правде, наверное, ничего больнее в жизни я не испытывала. Я проклинала его всеми возможными словами, внушала себе чувства ненависти и презрения к нему. Каждую ночь, каждый день после того, как узнала о его смерти, я думала, что смогла бы всё изменить, смогла бы спасти его. Даже сейчас иногда меня постоянно посещают эти мысли. А потом я вдруг поняла, что, несмотря на всё, что произошло, я не могу винить ни себя, ни его. Мне глубоко наплевать, пусть он даже просто мной воспользовался. Кто бы что не говорил, Джейме Ланнистер был самым отважным, честным и преданным человеком, которого я когда-либо знала в своей жизни… — И всё же, мой брат был конченным засранцем, — улыбнулся Тирион, пытаясь сдержать уже выступившее из глаз слёзы.       Бриенна с недоумением посмотрела на Тириона, но потом они оба рассмеялись во весь голос. — Лорд-десница, — сквозь затухающий смех сказала Бриенна. — Разве можно так говорить о собственном брате? — Конечно. А как еще Бес может выразить свою любовь?       Смех полностью стих. Бриенна с осторожностью взглянула на Тириона. «Что же, — раздалось в мыслях Бриенны Тарт, — если сегодня мы решились на такой откровенный разговор, почему бы не спросить его?» — А её вы любили? — Простите?.. Я не совсем вас понял… — сдвинул друг к другу брови Тирион, потому что не понял вопроса. Ну, как не понял... Он догадывался. — Королеву Драконов… Вы любили её? «‎А кто я ей? Почему я вообще должен говорить об этом? Но… Всё же она мне доверилась. Не каждому можно выдать такие сокровенные чувства. Будет ли справедливо, если я уйду от этого вопроса?» — Эм… Не знаю даже, что ответить на этот вопрос. Я не то, чтобы любил, скорее, верил в неё. Вера, честь, преданность… Я думаю, вы как никто знаете значения этих слов. Разве я мог предать её? Возможно, где-то глубоко в душе я догадывался, что в Дейенерис скрыты зло и безумие, но не хотел принимать и верить в это. Когда её скрытая сущность начала проявлять себя и выходить наружу, когда все говорили мне о том, что может случиться, если не остановить её, я… Я был слеп, хотел выдать желаемое за действительное. А ведь у меня был шанс покончить с этим раньше. Но в итоге моя слепая вера в одного человека обошлась миллионами жизней невинных. Как я живу с этим? Сам не знаю… Всё-таки, слепая вера — это неимовернейшая глупость…       Когда Тирион закончил говорить, Бриенна поняла, что ей искренне жаль этого человека. Она хотела вслух выразить ему своё сочувствие, но вовремя остановилась, подумав, что для него это было бы унизительно. В общем-то, остановил её не столько свой разум, сколько резкий шум за спиной. — Подрик?.. — обернувшись и увидев стоявшего в дверях запыхавшегося и покрасневшего бывшего оруженосца, спросила Бриенна. — Лорд-десница… — поклонился Подрик, но всё ещё говоря с отдышкой. — Сир Бриенна… Простите… что прерываю… вас. — Подрик, сначала отдышись, а потом говори, — строго сказала Бриенна. — Я бы с радостью… Миледи (Подрик всё ещё называл так Бриенну, поскольку не мог оставить такой привычки, но сама женщина уже привыкла к этому и была даже не против), но… Его Величество требует… Лорда Триона… в... в Тронный Зал. Сейчас. Он сказал, что это очень важно, — на одном дыхание проговорит Пейн.       Тирион и Бриенна переглянулись, пытаясь найти какой-то ответ в глаз друг друга, но потом резко одновременно встали со своих мест и быстрым шагом проследовали за Подриком к Тронному Залу.

***

      Когда сознание поражает шторм, здравомыслие ускользает от человека стремительным потоком, подобно воде в горной реке, уступая место бессознательным порывам гнева.             За окном ночь и только тысячи маленьких звёзд рассыпались на синем небе и освещали темноту. Дейенерис неподвижно сидела на кровати и смотрела в небольшое окно. Делать было нечего — только думать... думать и мечтать. Ей хотелось сделать многое: выйти на свежий воздух, закрыть глаза, почувствовав на коже тёплое прикосновение лучиков солнца или же стекающие по телу капельки прохладного дождя. Задрожать от пробегающих мурашек от лёгкого дуновения ветерка, а потом, услыша в небе «пение» своих детей, сквозь слёзы засмеяться от счастья. Она хотела услышать всего лишь одно единственное слово — «Кхалиси», обернуться и увидеть перед собой улыбающегося ей мужчину в жёлтой изношенной рубахе, мужчину, которому она так и не смогла сказать эти три заветных слова, ради которых он, возможно, и жил. Хотелось услышать тихий смех той скоромной и милой, но храброй девушки, которую Дейенерис увидела в первый раз совсем опечаленной и запуганной. Да, сейчас она именно это называла «многим». Раньше, Дени думала, что счастье для неё — это железный стул, на котором сидели её проклятые предки. Ей хотелось утопиться в слезах от осознания того, что в далёком прошлом, когда время и обстоятельства ещё не очернили её душу, не сделали её чудовищем, она могла бы быть счастливой. Хотелось, но внутри было настолько пусто, что даже слёзы не могли вырваться наружу. «К чему привели меня жажда власти, ненависть и реки крови? Казалось, я преследовала одну благородную цель. Но это не так. Больше не так. Мои стремления были полны фальша и пропитаны гнилью. На задворках души не осталось ничего святого, что можно было бы обратить в хороший поступок. Благородные намерения редко остаются замеченными, но то, что я сделала... Я избрала таким свой путь, и только мне за него расплачиваться»... Но невзирая на всё своё раскаяние, у Дейенерис было ещё одно желание — месть. Как бы ей не хотелось допустить даже одной мысли об этом, она не могла отрицать, что слишком нуждалась в ней. Конечно, она прекрасно понимала, что месть на пройдёт для неё бесследно, прорежет глубокие шрамы в душе и окончательно уничтожит её... Осмелится ли она сделать это после всего, что было? Даже если да, то с чьей помощью? У Матери Драконов больше нет ни армии, ни флота, ни драконов, ни...       «Дрогон»... – Лиира! — Рывком повернув голову к до сих пор сидевшей у кровати жрицы и схватив её за руку, спросила Дейенерис. От такого резкого движения в голове отозвалась мимолётная, но жгучая боль. Дени не придала этому особого значения и не показала виду, лишь немного поморщившись. — Лиира, где Дрогон? Где мой дракон?! — яростно трясла она жрицу за руку. Красноволосая задумчиво и томно посмотрела на взволнованную девушку. — Нет... Не говори, что он... – Что вы! — Тихо, но стремительно сказала жрица. — Что вы, Ваше Величество, нет, с ним всё в порядке. Это он принёс вас сюда. – Дрогон?.. Принёс меня?.. — Сквозь проявившуюся улыбку говорила Дейенерис. – Да, и это он помог мне воскресить вас. – Боже... — еле слышно в сторону, произнесла Дейенерис, будто говоря самой себе. «Помог... что сделать? Воскресить?.. Но как?! Ладно, это подождёт»...— Где он? Я немедленно хочу его увидеть! — взбудораженная девушка попыталась встать с кровати, но Лиира быстро перехватила её за запястья, останавливая. – Ваша Милость, его здесь нет... – Нет?.. – Он улетел, после того, как помог совершить мне обряд, — усадила она Дейенерис на место. – Обряд?.. Какой? Объясни! О чём ты говоришь?! – Вы — Дейенерис Бурерождённая из дома Таргариенов, от крови дракона. И только огонь дракона смог бы помочь... – Он... — сначала Дейенерис посмотрела куда-то сквозь жрицу, но когда она смогла догадаться и всё осознать, снова посмотрела прямо ей в глаза. — Он сжёг меня...       Жрица легко кивнула. – Я бы хотела рассказать вам всё подробней, но, к сожалению, нас сейчас прервут...       Через мгновенье после этих слов, дверь быстро открылась и в комнату ввалился (да, именно ввалился) мужчина. Раздражённый взгляд мужчины сначала остановился на жрице, но сразу же переменился на более мягкий, но тем не менее озадаченный, когда мужчина поймал на себе взгляд Дейенерис. Девушка сразу узнала этого человека. Она знала, что он здесь, она даже мельком помнила силу его рук, которые пару дней назад её дотронулись до неё, но, несмотря на это, она была удивлена его появлению. – Даарио?.. — тихо произнесла она. – Дейенерис... — так же тихо сказал он. – Наёмник! — встряла жрица. — Тебе ещё нельзя здесь находиться. – Нельзя?! И кто же мне запретит? Ты?! – Её Величество ещё не до конца восстановилась... — встав, ответила ему жрица. — Ей нужен отдых и тишина. – И чем же я помешаю? — жрица и Даарио сократили между собой расстояние и с ненавистью смотрели друг у другу в глаза. — Вы сидите тут безвылазно уже несколько грёбаных дней! У меня больше нет терпения ждать и не знать что происходит здесь! Так что, уйди с дороги!! — Даарио попытался столкнуть со своего пути женщину, но она настойчиво продолжала загораживать ему путь. — Я. Сказал. Отойди. — Прошипел он прямо в лицо жрице. – Лиира, прошу тебя... — Тихий, дрожащий голос раздался в этой гнетущей тишине. — Дай мне поговорить с ним...       Оба повернулись на этот голос. Дейенерис смотрела на них больными, совсем пустыми, красными глазами. По старой привычке, ей хотелось прикрикнуть на них строгим тоном, остановить их бессмысленную перепалку. Но даже на это сил не хватало. Оставалось лишь только просить... – Вы уверены, Моя Королева?       Дейенерис слабо кивнула. – Хорошо, Ваша Милость. Как скажете, — сказала Лиира и перед тем, как удалиться из комнаты, угрожающе посмотрела на наёмника.       Дверь захлопнулась. И снова эти двое встретились взглядами. Долгий, прекрасный миг они пристально смотрели друг на друга. Они молчали. Слова были лишними. Их глаза говорили большее, чем уста. Раньше эта белокурая девушка была такой недосягаемой. Более того, она была мертва. А сейчас, она просто сидит перед ним... и дышит. «Она дышит!»— кричал он сам себе. Даарио не знал, что чувствовать, не знал, что думать. Он только наслаждался этими счастливыми секундами, пока просто смотрел на неё. Больше ему ничего не нужно было, больше ничего не имело значение. Только эти драгоценные секунды. Эти дни, как и все остальные до этого, он провёл в полном безумии. Несмотря на дикое желание хоть как-то выспаться, он проспал всего лишь пару часов, если не меньше; так же не лезло и куска в горло, так же не хотелось абсолютно ничего, кроме того, как сократить время ожидания. И вот он стоит здесь. И вот он может видеть то, что не хотел бы видеть в этой девушке никогда — боль, искреннюю, страшную боль, которую никто не сможет заглушить. Никто. Но он знал... он хотел сделать всё возможное, чтобы навсегда стереть с её лица отчаяние и горе. – Боже... — шепнул себе под нос наёмник и бросился к Дейенерис в объятья. Он обхватил её талию и несильно прижал к себе, стараясь не делать больно. Он почувствовал, как она обхватила его своими тощими, костлявыми руками за шею и уткнулась носом в его плечо. – Даарио... — горькие слезы полились рекой по её бледному лицу. – Не может быть... Не могу поверить в это... — схватив за затылок девушку, Даарио начал покачивать её из стороны в сторону, пытаясь успокоить её и самого себя. Почувствовав скользнувшую по своей щеке слезу, он сразу потёрся щекой о пепельные волосы, чтобы убрать её. Чуть отстранив от себя Дейенерис, он взял в ладони её заплаканное лицо и аккуратно провёл большими пальцами по скулам. Она в ответ сжала его запястья так, что кости на кистях стали выпирать ещё больше. От такого сердце Даарио сжалось сильнее, будто его щипцами специально кто-то сдавливал. Так хотелось её поцеловать, выразить ей всю свою любовь, но он не мог так поступить. По крайней мере не сейчас, не здесь. Даарио больше не мог смотреть на неё в таком состоянии, но изо всех сил сдерживался, чтобы не показать своей слабости и этим помочь ей. — Прошу тебя, не плачь... Не нужно... Всё закончилось... – Нет... — прошипела она сквозь истерику. — Ничего не закончилось... Не закончилось!! Я так больше не могу, Даарио... Мне очень... очень больно! – Посмотри на меня, — он крепче взял её лицо. — Посмотри! — более строже сказал он, и она через мутные от слёз глаза посмотрела на него. — Я знаю, милая, знаю. Но ты должна бороться, слышишь? Ты должна продолжать сражаться... – Я не хочу... — она начала качать головой. — Я сражаюсь всю жизнь... Я устала... Я больше не хочу... – Я понимаю тебя... Но ты должна. Ты — Дейенерис Бурерождённая, Мать Драконов, Разрушительница... – Хватит!!! — Вырвалась она из рук наёмника. — Прекрати! Слушать это больше не хочу! Я знаю, кто я! Чудовище! Чудовище... — Дейенерис стала говорить тише и вцепилась своими ногтями в голову. — Я больше не могу во что-то верить... не могу... – Хорошо, не верь. Но знаешь что? Я верю в тебя. Остальное неважно. Я знаю, иногда и мысль о надежде болезненна, но... переступи через эту боль и стань сильнее.       Дейенерис не дала никакого ответа. Она просто сидела и продолжала тихо плакать. Даарио не хотел её нагружаться своими вопросами, но и ответы ему были нужны. – Дейенерис... Почему с тобой только Дрогон? — Осторожно спросил он, боясь её реакции и ответа не него. — Где все остальные? Рейегаль, Визерион? Джорах из Андалов? Серый Червь? Миссандея? Даже этот... карлик? Где они? – Их... — Дени посмотрела заплаканными глазами на Даарио и, снова опустив голову и сжимая руки в кулак, продолжила: — Их больше нет... Никого нет. – Я не понимаю... Почему их больше нет?.. Дейенерис, — он накрыл её руки своими ладонями, — что случилось? – Умерли... — тихо-тихо прошептала она. — Рейегаль, Визерион, Джорах, Миссандея — все они умерли... — Серый Червь... Я не знаю, что с ним. А Тирион... он предал меня... Даарио не знал, что чувствовал. Все, кого он знал — погибли. Все, кого любила Дейенерис — погибли. «Джорах? Драконы? Седьмое пекло, даже Миссандея! И все они мертвы... До недавнего времени мёртвой была и Дейенерис. Проклятье, что за херня там произошла?! И этот долбанный карлик... но кто мог знать, что он та ещё мразь?! А если... если это он её убил?!! Если это так, то ему лучше сдохнуть до моего прихода. Я лично выверну ему все кишки наизнанку... Любому.» – Не может быть... — он тяжело выдохнул и тряхнул головой, чтобы не сорваться прямо на месте. — Но что произошло там... с тобой? — он посмотрел на тело Дени, чуть ниже её груди. – Прошу, — Дейнерис поджала губы, и Даарио заметил, как слёзы снова потекли из её глаз, — не заставляй меня говорить об этом. Не сейчас...       Даарио, практически не раздумывая, принял решение, что говорить ничего не нужно, он просто снова обнял её, в это время нежно поглаживая по спине. Она тоже обхватила его плечи. Неизвестно, сколько они так просидели до того, как Дейнерис, успокоившись, снова подала голос: – Даарио... как же жить дальше?.. – Единственный способ жить — это жить. Говорить себе: "Я могу это сделать", — даже зная, что не можешь. Мы найдём способ справиться с этим... Вместе. А теперь скажи мне, — отстранился от неё наёмник; он через силу улыбнулся своей королеве, хотя даже такая слабая улыбка далась ему с трудом, — когда ты в последний раз нормально ела? – Я... Не знаю. – Тебе нужно что-нибудь перекусить, — Даарио начал искать по комнате какую-нибудь еду и заметил на столе тарелку с разными фруктами. — Вот, как раз, — он взял эту тарелку и поднёс её к Дейенерис, она приняла её и положила в рот один кусочек. Проглотив его, она спросила: – А ты не голоден? – Нет, — соврал он. — Совсем нет. Ну, я пойду, попрошу, чтобы тебе сделали нормальной еды...       Он открыл дверь, и перед тем, как выйти, Даарио оглянулся. Дейенерис не смотрела на него. Она жевила и разглядывала фрукты на тарелке, будто увидя их в первый раз. Даарио улыбнулся детской, искренней улыбкой и с ней же прошагал весь путь — до самой кухни.