Возвращение огня и крови

– Доброе утро.       Не такое уж оно и доброе. В желудке до тошноты пусто, хочется блевать от выпитого пару часов назад алкоголя. Перед глазами всё расплывется от недосыпа, и голова гудит, как будто в ней сидит дракон и рвёт глотку криками. Кстати, о драконах: Тирион всю ночь думал о них. О Дейенерис, которая в любой момент могла пойти на Вестерос с армией, от которой придётся чёрт их знает откуда взявшимися способами защищаться. А главный вопрос: как защищаться от огромного дракона, который без проблем смог бы сжечь до основания весь континент. Тирион думал о Джоне Сноу, который, несомненно, является главной целью Драконьей Королевы, восставшей из мёртвых. Да и стереть с лица этого мира последнего Ланнистера она бы тоже не отказалась. И Тирион был уверен, что ради этого она пойдёт на всё. Любой ценой она доберётся и до него, и до лжебастарда, и до всех остальных. И никто и ничто её не остановит. Если Дейенерис задумала отомстить, она отомстит, и месть её будет ужасной. Он видел этот ужас своими глазами. Тирион думал и пил, думал и пил, даже не представляя, сколько слёз, сколько боли, сколько секретов неосознанно доверял алкоголю. И с одним секретом Тириону Ланнистеру придётся жить всю оставшуюся жизнь один на один — он был влюблён в Дейенерис, мать её, Таргариен.       Был. Но она предала его веру, а он предал её. И влюблённость как-то сама собой прошла. Какая ирония. Правда, боль осталась и жила в нём до сих пор. Найти утешение оказалось намного сложнее, чем Тирион предполагал. Забыться никак не получалось, надраться до смерти — тоже. Последняя девушка, к которой он притрагивался, была уже давным давно забытая им Шая. Старался держаться, делать вид, что всё хорошо. Попутно внушал: «Ничего, справишься. И не в таком дерьме бывал». А потом он вдруг понял, что сил терпеть эту боль больше нет. Будто серая хворь распространялась по всему телу. Сгибало пополам от всего, что накопилось внутри, хоть и сгибаться то уже, по сути, некуда. Хотелось выколоть себе глаза от одного взгляда на этот мерзкий мир. Пытался сдерживаться, отвлекаться, заставлял себя работать днями напролёт, почти не спал. И однажды внезапно его просто прорвало. Тирион сидел по ночам в своих покоях в кромешной темноте и бочками вливал в себя пойло, даже если больше не лезло, попутно рыдая, как проклятая жалкая баба. Он не знал, как остановиться, не знал, как быть. Не знал, есть ли вообще выход из всего этого накопившегося дерьма, которое происходит в его жизни.       Малый Совет, как обычно, начинался с утра пораньше и проходил по несколько часов. Но для Тириона, в отличие от остальных, на этом всё не заканчивалось. И сегодня десница был как никогда не в духе. Даже обыкновенное приветствие «доброе утро» сочилась желчью и презрением ко всему окружающему. Все искоса посмотрели на лорда-десницу. Кто-то ответил ему робким приветствием, а кто-то просто промолчал в негодовании. Тирион занял своё место и с громким хлопком положил «Книгу отчётов» на стол. Открыв её на нужной странице, он наконец-то осмотрел всех присутствующих: сир Давос, Бриенна, новый Мастер над войной — сир Вилфорд, крупный широкоплечий мужчина с круглыми сердитыми глазами и с отчего то постоянно сдвинутыми бровями, из-за которых на лбу появились глубоко впавшие морщины; также присутствовал новый Мастер над шептунами — лорд Савьер, бывший торговец, имеющий связи в Вольных Городах и на юге Вестероса, человек средних лет, поведение которого не скрывало его самолюбие и надменности: он сидел и ходил всегда с прямой спиной, выставив вперёд грудь, на которой красовалась огромная блестящая брошь с каким-то красным камнем в центре, и расправив плечи, задирал голову, из-за чего его и без того длинная шея казалась ещё длиннее, все украшения он старался держать в поле зрения, чтобы беседовавшие с ним люди не забывали, с каким важным лицом они сейчас ведут разговор. А больше всего он отталкивал людей от себя своей смазливой внешностью и тонким приторным голосом, раздражал всех, особенно Тириона, который видел этого человека гораздо чаще, чем ему бы хотелось. Собственно говоря, он не видел Савьера в роли своего интеллектуального или, в крайнем случае, дружеского собеседника. А пить с ним тем более не входило в планы Беса. Слава Семерым, что встречался он с Мастером над шептунами только на собраниях Малого Совета. Не было Бронна, Хранителя Простора, который уехал в теперь уже его Хайгарден, и вернуться должен был не скоро. Но не только его место пустовало. – Где Мейстер? — сухо спросил Тирион.       Все удивлённо и молча переглянулись друг с другом. Видимо, никто до этого не замечал отсутсвие Сэма. Тирион вопросило поднял брови. – Что? Никто его не видел? — равнодушно и устало поинтересовался десница. – Нет, милорд, — откликнулся Давос Сиворт. — Лично я не встречал Мейстера уже давольно-таки давно. – Аналогично, — не смог не вставить своего слова Савьер. – Очень странно... Наш Мейстер никогда не… — Тирион устремил взгляд на открывающуюся дверь. В комнату, тяжело дыша, вошёл тот самый Сэм, явно чем-то напуганный, и, стараясь не смотреть ни на кого, быстрыми короткими шагами и, будто чуть-чуть прихрамывая и качаясь из стороны в сторону, подошёл к своему месту. Шумно отодвинув стул, он аккуратно сел на него, положил книгу на стол, судорожно раскрыл её, и поставил рядом с ней свой крепко сжатый кулак. Он впился взглядом в талмуд и под чувством ощущения на себе всех взглядов стал дрожать ещё сильнее. Ручей пота стекал по его лицу и некоторые капли падали прямо на длинную мантию и на страницы книги. Вдыхая, Сэм ненадолго задерживал дыхание, а потом громко выпускал из ноздрей воздух. Всё также молчал и не поднимал головы. Что это? Волнение? Испуг? Страх? А может, всё вместе?.. Сэмвелл был боязливым человеком, его могло заставить нервничать всё, что угодно. Но тут другое. Очевидно, что случилось что-то в высшей степени серьёзное и ужасное. – Мейстер Сэмвелл? — Сэм дёрнулся и поднял взгляд на лорда-десницу. — Вы здоровы?       Молодой Мейстер приоткрыл рот то ли в попытке произнести хоть слово, то ли просто набрать воздуха. Но он опять замялся и, казалось, ещё больше занервничал. Неожиданно, его кулак разжался и все увидели маленький свёрток. – П-прочитайте, м-м-м-ил-лорд,— заикаясь, робко произнёс Сэм и протянул немного помятый свёрток Тириону.       Сир Давос, сидевший рядом с Мейстером, взял из его рук пергамент, который, судя по всему, был обыкновенным письмом, и передал деснице. Тот неуверенно перенял его и, бросив ещё один взгляд на пропитанного ужасом Сэма, начал про себя читать.       И сомнений больше не было. Теперь отрицать и скрывать бессмысленно…       Она жива. – Что там? — спросил сир Давос, увидев опустошённое выражение лица лорда-десницы.       Но Тирион не отвечал. Прикусив изнутри обе щеки, он пялился в одну точку и молчал, не зная, что сказать и как. Хотелось плюнуть на всё, уйти и выброситься из самой высокой башни Красного Замка. Всё, что угодно, но только не говорить ЭТО. Не говорить. – Д-дейенерис Тар-ргариен-н… — прохрипел Сэм, и все сразу же обратили на него своё внимание. — Там написано… Что она жива и… что она… она… Казнила бывших господ… Во всём Заливе Др… Драконов…       «Что он несёт?» — одновременно подумал каждый. Каждый, кроме Тириона и Бриенны. – Мейстер Сэмвелл… — сказал Давос. — Простите, но я не думаю, что хоть кто-то из нас понимает, о чём вы говорите. – Дейенерис Таргариен? — усмехнулся сир Вилфорд. — Это та самая таргариеновская девка, что сожгла столицу и всех жителей? Мне казалось, что эта тиранша давно сдохла.       От этих слов что-то кольнуло в сердце. Да так, что захотелось вырвать его из груди и выбросить к чертям собачьим. Тирион хмуро поглядел исподлобья на Мастера над войной, с располневшей и обвисшей чуть ли не до самого пола харей развалившегося на стуле, в котором еле умещался. От этой картины просто выворачивало на изнанку. Но как же он всё-таки прав… – Это, должно быть, просто какая-то ошибка или кто-то неудачно над нами пошутил, — стараясь сдержать явное волнение, пытался как-то опровергнуть происходящее сир Давос. – Это правда…       Все обернулись к Тириону Ланнистеру и ошарашено начали пялиться на него, но десница не смотрел ни на кого, а куда-то в пустоту, словно вовсе находится не здесь и рядом с ним вовсе никого нет. Напряжён он был намного больше других. Тайна раскрыта. Но разве существование этой тайны была волей Тириона? Нет, это была воля короля. – В каком это смысле? — возмущённо пропищал Савьер. – Милорд? — сир Давос терял терпение, как, в прочем, и остальные.       Тирион горько посмотрел на Бриенну Тарт, которая единственная среди всех знала и понимала, что происходит. Но она отвернулась от него, потому что была бессильна, потому что не знала как и чем может помочь. Ясно. Придётся самому выкручиваться. – Это действительно так. Дейенерис Таргариен жива и сейчас находится в Миэрине… – Что?! — выкрикнул Савьер. – Но… как такое возможно?.. — недоумевал Давос. — Джон Сноу же… – Верно, — перебил Тирион, — Джон Сноу убил её, но дракон… принёс Дейенерис в Миэрин, и там жрецы Владыки Света воскресили её…       Все лица выражали опустошение и искреннее охренивание. Конечно, не каждый день может услышать о каком-то необъяснимом воскрешении. Причём самого опасного на данный момент человека на всём свете. Сир Давос озадаченно нахмурился, а из-за его морщин, проявившихся с возрастом, выражение лица стало ещё суровее и мрачнее, чем оно должно быть. Не то, чтобы он был удивлен самим воскрешением (поскольку ему лично в жизни удалось быть свидетелем такого невероятного явления), но Луковый Рыцарь не ждал и уж тем более не задумывался о таком, особенно когда настало мирное и спокойной время. Бриенна, несмотря на то, что всё знала, была не меньше всех напряжена, растеряна и даже напуганна. Об остальных членах Малого Совета и говорить не стоит. По их лицам было видно, что они готовы сию же минуту сесть на корабль и уплыть куда-нибудь подальше от Вестероса. Они узнали об этом только сейчас, а Тирион жил с этим неделями. Один на один с этой грёбаной тайной. И бежать он не собирался… хоть, по правде говоря, очень хотел. Но никого это, без сомнений, на заботило. – Откуда вам это известно? — надменно спросил Савьер. — Надеюсь, вы осознаёте то, что выглядите очень подозрительно. Может, вы перекрываетесь воскрешением, чтобы выгородить себя. Не секрет, что вы были десницей Дейенерис Таргариен. – Это было давно… – Верно. Но разве это исключает то, что всё это время вы, милорд, могли притворяться верным слугой короны и нашего короля, а сами шпионили за нами и доставляли всю нужную информацию Драконьей Королеве. – Драконьей Королеве? — опять усмехнулся сир Волфард. — Давайте будем называть вещи своими именами. Тупая таргариеновская сука никогда не была королевой! Она подобна своим тварям, чьей матерью себя называла. По слухам, она даже на Железный Трон не успела сесть, пока тот не был уничтожен. Она — ничто без своих драконов и армии. – Это совершенно неважно, — продолжил Савьер. — Важно то, что мы сейчас находимся в одной комнате с возможным предателем короны. Предлагаю, немедленно пойти к королю, чтобы сообщить обо всём, что здесь творится… — Мастер над шептунами встал, отодвинул от себя стул и уже собирался выйти из-за стола, как в уши врезался чей-то резкий и громкий хлопок рукой по дереву. – Прекратите!!! — крикнула Бриенна так, что Савьер от неожиданного испуга застыл на месте, боясь сделать хоть одно лишнее движение. — Сядьте обратно и перестаньте нести чушь! Бредни о том, что лорд Тирион — шпион и предатель, оставьте при себе. Меня, как и всех остальных, я думаю, больше волнует, почему о Дейенерис Таргариен не знали вы, милорд. Или это, по вашему мнению, не входит в обязанности Мастера над шептунами?       Савьер от дикого возмущения выкатил глаза, но от испуга проглотил язык и не смог выговорить ни слова, поэтому просто сел обратно. Десница благодарно посмотрел на Бриенну и еле заметно кивнул головой. Та ничего не ответила и, устало вздохнув, отвела взгляд. – Король обо всём знает, — глухо произнёс Тирион, спустя долгие секунды молчания. – Знает? — сказали все одновременно. – Он сам рассказал мне о… ней… – Что? В каком смысле? — не понимал Савьер. – Способности нашего короля безграничны… — вставил сир Давос. — Он знает многое. Больше, чем кто-либо другой. – И всё же. Не кажется ли странным то, почему лорд-десница держал такую важную информацию в тайне от всех нас? – Это было не моё решение! Таков был приказ короля. – Какой смысл ему в том? — Савьер наклонился ближе к деснице и, сощурив глаза, с подозрением посмотрел на него. – Смысл? Мне откуда знать? — Тирион, сжав ладони в кулаки до хруста костей, начал выходить из себя от этих идиотских допросов. — Я не являюсь головой короля Брандона и, тем более, не читаю его мысли. Не мне находить причины и оправдания его поступкам и словам… И раз уж все вы теперь осведомлены о происходящем, посоветую вам прекратить строить глупые и необоснованные догадки в мой адрес, а вместо этого лучше пораскиньте мозгами и подумайте вместе со мной: как, мать вашу, мы будем защищаться от Дейнерис Таргариен?! Что так смотрите, сир Волфард? Да, именно защищаться, потому что у нас нет столько людей и времени, чтобы готовиться нападению! Потому что если верить этому чёртовому письму, — Тирион кинул свёрток на середину стола, — Дейенерис вернула Безупречных, и около тысячи Младших Сынов на её стороне. Возвращение дотракийцев и дракона, думаю, не заставит себя ждать. А что тем временем у нас? Флот не достроен, армия не подготовлена, число молодых новобранцев превышает число опытных воинов, продовольствий недостаточно, погодные условия ухудшаются… Мне продолжать? Думаете, мне хотелось жить с этим один на один? Думаете, я прыгал от радости когда узнал, что ответственность разгребать всё это дерьмо взвалили на меня? Мне одному приходилось с этим жить! И я молчал, потому что ничего не мог сделать…       Все молчали, опустив головы и покрывшись красными пятнами, наверное, от стыда. Неужели, и вправду им стало стыдно? Нет, скорее всего, просто в комнате вдруг стало жарко. – Дейенерис Таргариен — наш самый главный и опасный враг, — уверенно сказала Бриенна. — И да, я не думаю, что скрывать правду о ней было хорошей мыслью. Будь мы осведомлены сразу, всё могло бы решиться быстро. Но раз уж так сложилось, то придётся отбросить личные неприязни и действовать вместе. Если сейчас мы проиграем, то она всех нас сжарит в огне, как какие-то куски мяса, а наши кости скормит своему дракону. Но объединившись всем Вестеросом, мы сможем победить её. Причём навсегда. Я надеюсь, милорды, вы все с этим согласитесь?       Члены Малого Совета переглянулись. После чего кивнули: кто-то с твёрдой уверенностью, кто-то с явной неохотой, а Сэм просто судорожно потряс головой. – Вы как всегда правы, сир Бриенна, — честно сказал Тирион. – В письме сказано, — Давос Сиворт держал в руках то самое письмо, которое уже несколько раз успел перечитать, — что Дейенерис Таргариен казнила бывших господ… Мужчин и женщин. А детей отдали в чужие семьи или сделали пажами и оруженосцами. Но зачем она это сделала? Мне казалось, что в Заливе… Драконов давно настал мир, а господа давно потеряли там значимость и власть. – Эм… — протянул десница, пытаясь выдавить из себя хоть какой-нибудь ответ. — Я… Я… Так вышло, что я вёл тайную переписку с бывшими господами… – Ох! — довольно воскликнул Савьер и язвительно улыбнулся. — Как интересно. И о чём же вы, позвольте спросить, переписывались? – Господа хотели вернуть себе власть в Заливе и просили у Вестероса поддержки и, конечно же, спонсирование. Как вы догадываетесь, они ненавидели Дейенерис. И пока она слаба, её устранение не являлось бы трудностью… Но, видимо, Дейенерис каким-то неизвестным мне образом узнала об этом заговоре и убила господ до того, как они сделали бы это с ней. Другого объяснения у меня нет. Таргариены мстительны. А Дейенерис в ярости. И эта ярость сейчас направлена на нас. Но не мы её главная цель… – А кто же? — свёл густые брови сир Волфард. – Джон Сноу… — послышался дрожащий голос Сэма. Все взгляды обратились к нему. — Она идёт за ним. – И в чём тогда проблема? — Савьер гордо приподнял голову и скривил лицо в противной ухмылке. — Заключим с драконихой соглашение: мы выдаём ей Джона Сноу, а взамен она отступает подальше на восток и забывает путь обратно в Вестерос. – Нельзя так поступать! Джон Сноу — человек, а не какой-то зверь, чтобы просто взять и отдать на верную смерть, — вступился сир Давос за друга. – Почему же? Он всего лишь бастард Эддарда Старка, который ничего не значит. Какой прок от него на Стене? Сами подумайте: одна жизнь взамен на миллионы. – Вы плохо знаете Дейенерис. – Судя по всему, вы тоже плохо её знали, раз служили ей, — ядовито ухмыльнулся Савьер.       Тирион изо всех сил старался держать себя в руках. Как же хотелось врезать по этому смазливому личику. – Вот именно, — тяжело выдохнул полумуж, — я служил ей. Поэтому могу предположить ход её мыслей и действий. И я уверен в том, что Дейенерис не упустит шанса уничтожить всех, кто когда-то предал её или не пошёл за ней. Не пощадила господ, с чего вы взяли, что пощадит и нас? Она не будет стоять у стен Королевской Гавани и вымаливать сдачу Джона Сноу. И уж тем более не примет наши условия. Так что переговоры здесь будут бесполезны… Остаётся только собирать армию. Мейстер Сэмвелл, оповестите всех хранителей земель Вестероса и королеву Севера, пусть готовят людей, так как война неминуема. Сир Давос, ускорьте на сколько возможно постройку флота. Савьер, узнайте больше о положении Дейенерис Таргариен на данный момент. Все мы должны быть готовы ко всему…       И теперь каждый понял: спокойствию и миру не суждено продолжаться более. Грядёт конец. То, чего удалось когда-то избежать, возродилось с новой, страшной силой. Снова война. Снова огонь и кровь.

***

      Стали бы мы уклоняться от зла, если бы знали его результаты?       Да, нет — какая разница? Совершённое в прошлом не изменишь. Даже смерть не в силах ничего изменить. Остаётся только сделать выбор, который по личному суждению будет правильным.       Но что вообще такое «правильный выбор»? И возможно ли его существование?       Так легко на душе… Будто какая-та тяжёлая её частичка откололась, не оставив за собой ни пустоты, ни шрамов.       Так сладко… Будто неприятная горечь наконец-то сошла, а вместо неё появился блаженный аромат победы и надежды.       Так всё равно... Море крови разливалось у ног, крики застыли в ушах. Но никакого стыда, никакого сожаления не отозвалось в сердце. В тот день, она прошла по кровавому морю, алая вода которого впиталась в подошву обуви и обмочила подол длинного платья, прошла мимо тех неподвижных мёртвых тел, которые пару мгновений назад видела ещё живыми и содрогающимся в предвкушение смерти. Она смотрела на всё это. Она сама сделала это. Но ничего не почувствовала. Ничего, кроме триумфа.       Казалось, будто мрак тонкой дымкой окутывал её стан.       «Я не хотела быть такой»…       Но было поздно. Она уже такая. Здесь она любимая и восхвалённая всеми королева. Нет, даже не королева. Здесь её величают Матерью. Более в Миэрине её никто не предаст. А за переделами Залива Драконов она — безумная, жестокая, ненавидимая всеми тиранша, в жилах которой течёт кровь проклятых Таргариенов. Дейенерис хотела тепла, но она оказалась во мраке. Может быть, это всё-таки безумие? Нет-нет. Она не безумна. Но что-то похожее пробуждается в её голове, когда по ночам в своих снах Дени слышит рёв Дрогона и отчаянные крики невинных людей. Во всяком случае, что бы это ни было, оно проникает в сознание и убивает здравые мысли. Оно — как яд, отравляет душу и от былого человека не остаётся ничего, кроме хаоса и гнева. И это, чёрт возьми, очень приятно.       Для неё огонь, словно воздух, — жизнь невозможна без него. Это именно то, что делает её сильной. Ведь Дейнерис Таргариен рождена, чтобы жить и побеждать! Больше нет смысла скрывать то, что таится в себе, ведь это единственное, что у неё осталось. Она просто должна принять это. – И всё же, мне сложно в это поверить… – Сложно поверить во что? — сказала она с серьёзным видом. — В то, что мертвецы в самом деле существуют? Я тоже не верила… Пока не увидела. – Король ночи… Мертвецы… — сказал Даарио, сделав глубокий глоток вина и покачав головой. — Звучит, как лютое дерьмо. Похоже на те несуразные байки, что пьяные мужики рассказывают в местных трактирах. Ещё я не могу понять… Почему?.. – Что? – Почему ты сражалась за тех неблагодарных людей, которые изначально отказались принять тебя? Ты ведь рисковала жизнью. Могла погибнуть. – Да, могла. Я это прекрасно понимала. Я хотела защитить их, доказать, что смогу стать хорошей королевой для них. А чем они ответили? Ненавистью. Они даже не пытались полюбить меня. Лишь воспользовались. Я хотела, чтобы меня любили, а потом поняла, что оказалась никому не нужной и покинутой… Ты меня понимаешь? Даарио лишь печально кивнул. – Но, знаешь, главная причина крылась не в том… – А в чём же? – Я влюбилась. Влюбилась, как маленькая глупая девчонка. Я готова была пойти за этим человеком куда угодно, сделать для него всё, что угодно. Мой мальчик… Мой Визерион погиб из-за этого. Джорах погиб из-за этого, ведь если бы я не упала с Дрогона, спасая Джона, моему рыцарю не нужно было бы защищать меня. Большая часть людей моей армии погибла из-за этого. – Он не заслуживал твой любви. – Жаль, что я поняла это слишком поздно. Я пожертвовала многим. Я наблюдала, как Визерион и Рейегаль падают с неба, как их тела уходят ко дну. Может, мне тогда казалось это, но я слышала, будто они кричали: «мама». Я защищала чужих мне людей, а своих детей защитить не смогла… Джорах умирал прямо на моих руках. Как жаль, что я не любила его как хотел он, ведь его любовь была так сильна. Всё могло бы быть по-другому. Голову Миссандеи отрубили у меня на глазах. Я хотела закрыть глаза в тот момент, но разве я могла? Миссандея должна была знать, что она не одна, что до самого конца я буду с ней. Она не заслуживала такого. Любой заслуживал, но не Миссандея. И самое ужасное то, что я никому из них не могла помочь. Я просто смотрела, на то, как все мои близкие умирают. История запомнит страдания, которые я принесла, но не мои собственные, — Дени грустно посмотрела в тёмные глаза Даарио, и по печальному и опустошённостей лицу медленно проскользнула слеза. — А ведь ты был прав. – В чём именно? – Когда-то ты мне сказал то, что я очень долгое время не могла принять. Ты сказал: «все правители либо мясники, либо мясо». Я была мясом, пока слушала своих советников. Постоянно следовав их бездарным советам, я проигрывала раз за разом. Но стоило мне действовать так, как я считаю нужным, они поставили на мне печать безумия, начали строить заговоры, пытались отравить. Мне ничего не оставалось, кроме того, как стать мясником. В этом ты был прав. – Лучше бы не был. Мне жаль…       Даарио не видел перед собой чудовища. Даарио не видел в Дейенерис того безумия, о котором все безостановочно говорят. Он видел сломанного человека, для которого одиночество было равно смерти. А нужно было всего лишь поговорить с ней. Сердце сново заболело от мысли, что будь он рядом — ничего бы не случилось. – Кто же я теперь? Меня называют Матерью драконов, но я потеряла их. Меня называют Mhysa, что означает «Мать», но я не могу иметь детей. Меня называют Кхалиси, но у меня больше нет кхаласара. Меня называют Разрушительницей оков, но моя лучшая подруга умерла в цепях. Кто же я? – Я не знаю, кто ты. Но одно я знаю точно: ты — моя королева. И всегда ей будешь. Я никогда не предам тебя, какой бы ты не была. Мой меч твой, моё сердце принадлежит тебе. Я сделаю всё, и если понадобиться — умру. – Я знаю это… И очень благодарна тебе. – Ты не тиран и уж точно не монстр, кем тебя считают и как ты сама о себе думаешь. Ты… Самая удивительная и прекрасная из тех, кого я когда-либо знал. Непредсказуемая, противоречивая. Таких, как ты, нет. – Тебе не идёт лесть, Даарио. – Это не лесть, — усмехнулся мужчина. – Тогда что? – Это… – Даарио, я хочу услышать…       «Любовь… Это любовь».       Но Даарио не успел это сказать. В комнату вошла женщина в красном и, поклонившись Дейенерис, сказала: – Ваша Милость, простите, что прерываю вас. – Всё в порядке, Лиира. Ты выполнила моё указание? – Да, он стоит снаружи. – Его обыскали? – Да, Ваша Милость. – Тогда приведи его.       Лиира кивнула и не медля вышла. Дейенерис поставила на стол свой бокал, который до этого держала в руках, и не спеша встала со стула. Даарио тут же поднялся за ней, с непониманием вглядываясь в её выражение лица, которое вдруг оказалось для него нечитаемым. – У нас гости?       Дейенерис не успела ответить. В комнату снова вернулась Лиира, а позади неё шёл человек, облачённый в чёрные одежды. Даарио никак не мог его узнать: ни лица, ничего другого он не видел. Наёмник осознано или нет (он так и сам не понял) сжал в руках рукоять своего аракха, встал поближе к Дейенерис и насторожено разглядывал человека перед собой. – Рада снова видеть тебя, Феликс.       «Феликс? — подумал Даарио и покосился на Дени, которая, судя по виду, была спокойна, а значит, знала этого человека. — Что, мать его, за Феликс? И зачем Дейенерис хотела его видеть?»       Неизвестный скинул капюшон, открывая свои кривые черты лица, а в особенности в глаза бросалась ядовитая ухмылка тонких губ. Этот мужчина сразу же стал неприятен Даарио… Виделось в его глазах что-то странное, недоброе. Как Дейенерис могла не замечать этого?       Ох, нет. Она замечала. Всё это она увидела в этом человеке ещё при первой встрече. Но он помог, хоть и не был обязан. Её бы свергли и убыли раньше, чем она смогла бы что-то заподозрить. Дейенерис была благодарна. Ей нужно было быть благодарной. – Моя Королева, — снова этот низкий, полный показной наигранности поклон. — Вы не представляете, как я рад. Я же говорил, что мы вновь увидимся. И я не ошибся, — его улыбка стала ещё более самодовольной. Феликс хотел подойти к королеве, но Даарио преградил ему путь, выйдя вперёд и встав перед Дейенерис. – Простите, — оценивающе оглядел Феликс Даарио Нахариса, — мне кажется, мы с вами не знакомы. Хотя, вполне легко догадаться. Неухоженный вид, простая неопрятная одежда. Вы наёмник, очевидно. – Смени тон, — вступила Дейенерис до того, как Даарио смог бы что-нибудь сделать или что-нибудь грубое ответить. — Прояви уважение. Перед тобой Даарио Нахарис, главнокомандующий армии и Мастер над войной. – Ох, да, прошу простить мне мою невежественность. По вам и не скажешь, что вы из знати. – А я и не из знати…       Даарио серьёзно и угрожающе посмотрел на Феликса и уже демонстративно взялся за аракх. Но кривоносого, казалось, это совсем не заботило. Он приподнял одну бровь и насмешливо сверкнул глазами. – Ты знаешь, зачем я велела привести тебя сюда? — Дейенерис решила сразу перейти к делу. – Я догадываюсь. – Догадываться и знать — две совершенно разные вещи. Ты, должно быть, осведомлен о том, что произошло недавно на площади? – И даже более того — я присутствовал там. То ещё зрелище. Вы, Моя Королева, как обычно, были просто потрясающи.       «И это меня она назвала льстецом?» – Но всё это случилось, несомненно, благодаря тебе.       «Что?! Благодарю кому? Этому надушенному барану? Какого хрена?» – Я не знаю, что именно заставило тебя прийти сюда, ведь ты ничем мне не обязан. Но, несмотря на это, ты помог мне, считай, что спас жизнь. И поэтому… я должна как-то отблагодарить тебя. А я как раз знаю, чего ты хочешь. – Очень интересно… И чего же я хочу? – При нашей первой встрече ты сам сказал, что хочешь служить мне и быть моим советником. Что ж… Феликс, я, Дейенерис Бурерождённая из дома Таргариенов, королева Миэрина и Залива Драконов, объявляю вас королевским Мастером над Шептунами. Поздравляю вас с новой должностью, милорд.       И тут Даарио еле удержался, чтобы не взять этого незнакомца за шкирку и не выкинуть из с балкона, после серьёзно поговорить с Дейенерис. Но его остановило представление о том, что сделает с ним королева, если он это всё сделает. Так что наёмник просто сжал руку в кулак и закусил щёку, чтобы не сболтнуть чего лишнего. – Моя Королева! — всплеснул руками Феликс. Похоже, он действительно добился того, чего хотел. — Признаюсь, не мог ожидать этого! По крайней мере, так сразу… – Вы разочарованы? – Вами? Конечно нет. Я снова прибываю в восхищение вашей… – Достаточно, — перебила королева его, сделав останавливающий жест рукой. — Чрезмерная похвала делает вас еще более подозрительным. Хочу предупредить вас об одном: если предадите меня, или хотя бы появится причина для такой мысли, то… Вы знаете, что будет. – Конечно, Ваше Величество. Я не подведу вас. Можете доверять мне. – Надеюсь. А теперь… поговорим наедине. – Наедине? — неосознанно вслух переспросил Даарио.       Все взгляды обратились на него, и Даарио Нахарис решил, что если уж начал говорить, то нужно продолжать. – Ваша Милость, при всём моём уважении я не считаю правильным оставаться наедине с… с этим, как бы так мягко сказать, подозрительным человеком. И вы уверены в том, — мужчина подошёл ближе к Дейенерис и полушёпотом сказал: — что назначить его Мастером над шептунами — это хорошая идея? Мне кажется, он ещё не доказал своё право быть советником королевы... – Неужели? — вмешался Феликс, который всё прекрасно слышал, да и Даарио не особо стеснялся своих слов. — По-моему, я сделал достаточно, чтобы наша королева удостоверилась в моей преданности. Я прав, Ваше Величество? – Позвольте мне остаться… — осторожно шепнул мужчина на ухо Дени, проигнорировав слова незнакомца. – Вы сомневаетесь в моих решениях, Даарио? — бездушно и холодно сказала Дейенерис, от чего у него что-то вздрогнуло внутри. – Нет, что вы, просто… – Тогда оставьте нас. Сейчас же. Или мне ещё нужно подождать?       Даарио обижено и осуждающе посмотрел на Дейенерис. Но в том, чтобы спорить или как-либо перечить смысла не было. Наёмник прошёл мимо Феликса и зло метнул ему взглядом, словно говоря: если что-то произойдёт, живым тебе отсюда не выйти.       Дождавшись, когда из комнаты выйдут все посторонние, Дейенерис подошла к столу и налила в кубок вина. – Я могу предложить вам вина? — Дени протянула стакан Феликсу. – Простите, Ваша Милость, не замечаю за собой такой привычки. Алкоголь туманит, затупляет разум, из-за него невозможно здраво мыслить, невозможно наблюдать, потому что упустишь мельчайшую делать — и всё бесполезно. Поэтому я предпочту отказаться. – Что ж, это хорошо… — Дейенерис поставила бокал обратно на стол, так как сама пить не хотела и с любопытством оглядела Феликса с ног до головы. — Знаете, вы мне интересны. В вас есть что-то необычное, скрытное, затаённое. В то время, как вы наверняка знаете обо мне больше, чем я сама. – В этом моя сила. Вы толком не знаете, кто я, о чём я думаю, чем живу и дышу. Вы не знаете, кто я. Никто не знает. И в этом моя свобода. Свобода от чужих суждений, от чужих презрений. Но зато я знаю обо всех всё и читаю людей, как открытую книгу. Я слышал, как люди говорили о том, как вы страшны в гневе, как жестоки и беспощадны. Но никто не упоминал, как вы чарующе прекрасны в свете заходящего солнца.       Действительно. Уже вечер и солнце, пылающее алым огнём и покрывающее им всё небо, медленно спускается куда-то за пределы горизонта. С лица Дени исчезла на миг появившаяся смущённая улыбка и краснота на лица, походившая на этот вечерний закат, как только до неё дошёл смысл слов Феликса… – Люди осуждают меня. Ненавидят и желают смерти. – Есть за что.       Дейенерис сначала удивлённо и гневно посмотрела на Феликса, но потом от чего-то смягчилась. – В твоём голосе — усмешка. Но не осуждение. – Не мне вас судить. И тем более не им. Все мы грешны, Ваше Величество. Все. – Мой грех — безумие. – Нет, Моя Королева. Безумие — это ваш дар. И вы не безумны, в отличие от остальных. Они ненавидят вас за то, что вы показываете им, какими они могут стать, если потеряют контроль. – И всё же, я убийца, Феликс. – Все правители убийцы, как и те, кем они правят. – Твоей мудрости могут позавидовать сами боги… – О, нет, это не мудрость, Моя Королева. Это жестокая правда. Любовь и преданность, как и любое другое счастье, нужно уметь отвоевать. Забирать силой. А я уверен, вы хотите быть счастливой. – Больше всего на свете. Но с каждым днём я чувствую, как медленно увядаю, задыхаюсь во тьме. Иногда мне кажется, что моя жизнь клетка, из которой не выбраться. Все мои приближённые предали меня. Даже самый близкий человек предал меня. И предал самым ужасным способом. Я осталась одна и теперь не знаю, как со всем этим справиться. – Нет ничего хуже предательства родного человека. По себе знаю. Ты теряешь мгновенно веру во всё. В любовь, доверие, надежду и то, что когда-нибудь ты сможешь ещё стать счастливым. Месть, порой, единственное, что может приглушить боль, несправедливо нанесённую этим миром. Правда, месть требует ясность сознания и желания. Не страшитесь своих желаний. Это единственное, что осталось у вас в этой гнетущей тьме. Не бойтесь и делайте всё, что вам заблагорассудится: веселитесь, любите, убивайте… Во тьме нет законов, только пустота, которую нужно чем-то заполнить. Но это же мелочи в сравнении с тем, что сделали с вами, не так ли? Не бойтесь мстить. Ведь они этого заслужили. – Да... заслужили. И я хочу этого. Хочу отомстить… И я отомщу. – А я уже подумал, что вы из тех, кто теряет веру быстро и безвозвратно. Хотя то, что произошло с вами… Оправдывает многое... – Веру я потеряла давно. А ненависть нет. Я хочу, чтобы все они страдали. – Я в вас не ошибся, — одобрительно улыбнулся Феликс. — Как приятно, что наши мысли сходятся. Знаете, Моя Королева, ещё чуть-чуть и я решу, что мы созданы друг для друга… И когда же начнётся веселье?       «Что же… Если я не угодна людям, то и люди не угодны мне. Я уничтожу всех врагов до единого. Любой, кто посмеет пойти против меня — обратится в пепел. Я превращу их жизни в ад. Пусть страх сожжёт их сердца. Моё милосердие умерло вместе со мной. Пощады не будет».       Ей не дали сказать слов в своё оправдание. Её решили сразу же жестко наказать. Так почему Дейенерис должна прощать другим их ошибки? – Это только начало. Я сожгу их и буду ликовать. Они будут гореть в пламени со всей своей гордостью и ничтожностью, тайнами и грехами. Тирион Ланнистер, Санса Старк, Джон Сноу… будут молить о пощаде. Драконье пламя поглотит их, дарует те мучения, что они когда-то принесли мне. Этот день не за горами. Мой день. Мой черёд.