Возвращение огня и крови

      Дни тянулись долго и муторно. Они были наполнены лишь томительными встречами, унылой дипломатией и бесконечной горой бумаг. Каждый день Тирион был вынужден смотреть на скверные рожи лордов, которым всегда что-то было от него нужно и которые никогда не могли ничего решить сами.       Впрочем, было то, чего Тирион всегда ждал с тёплой надеждой в сердце. Ночь. Время, когда солнце опускается за горизонт, городской шум утихает, время замедляется и только звёзды освещают тихую, пустую комнату. Ах, звезды… Думая о них, Тирион вспоминал её — ту единственную, что он впускал к себе в ночное время. Каждую ночь с того момента, как Алин в первый раз пришла к нему. Он с большим нетерпением ждал её, внимательно прислушиваясь, чтобы не пропустить её тихий стук в дверь, а когда она наконец приходила — притворно удивлялся, пытаясь состроить вид, что совсем не ждал её. А Алин каждый раз светло улыбалась ему и, извиняясь за беспокойство, входила с кувшином его любимого вина и с новой книгой в руках. Алин наливала в стакан Тириона вино, садилась в кресло и начинала читать ту книгу, которую принесла. Нужно сказать, что книги Алин приносила разные: начиная от каких-то сказочных и несусветных бредней (как думал Тирион), заканчивая научными исследованиями какого-нибудь великого мейстера. Но что бы то ни было — Тирион слушал, заворожённый её мягким, чарующим, успокаивающим голосом и с каждым разом понемногу влюблялся в него. После они могли разговаривать столько, сколько их душе было угодно, и никто не мог им помешать. Рядом с ней он терял свои мысли, иногда забывал дышать. Рядом с ней он пьянел больше, чем от чёртового вина, а его сердце с треском билось о рёбра. Тирион улыбался часто, но смеялся он только с ней. Впервые за многие годы ему было действительно хорошо. Но всему хорошему и замечательному рано или поздно приходит конец: Тириону приходилось отпускать Алин ближе к рассвету, а сам он досыпал оставшееся время в своём кресле у камина с догорающими дровами.       Так и сейчас Тирион стоял у окна, смотрел сквозь чёрную ночь и гадал: какую же книгу Алин принесёт сегодня, какую историю расскажет, сколько раз улыбнётся. Вечно кричащие чайки куда-то улетели, поверхность воды покрылась тонким слоем льда, кусочки снега падали на окно и тут же таяли на нём. Вот и в Королевскую Гавань пришла зима. Он посмотрел наверх: через снег просвечивались маленькие сияющие звёзды. Ему представился её образ и голос. Как же хотелось его услышать..       Но стука всё не было. Она не приходила. Он оторвался от окна, обошёл комнату не меньше пятидесяти раз, после чего обессилено рухнул в кресло и продолжил ждать. Он ждал, ждал, и сново ждал, и сново.       «Нет. Не издевайся сам над собой и прекрати вводить себя в заблуждение. Она не придёт. Компания такого, как я, ей не нужна. Наконец-то она это поняла. Будет она тратить своё время на уродливого старого карлика, когда у неё столько возможностей? Алин не виновата. Виноват только я…»       И тут в его ушах прозвучал долгожданный стук. Сначала Тирион подумал, что ему показалось, но нет… Стук повторился. Причём более настойчивее. – Да? Войдите.       Алин как обычно скромно зашла в комнату десницы и тихонько закрыла за собой дверь. Она выглядела немного взбудораженной и запыхавшейся, но, видимо, ей это никак не мешало улыбаться. – Добрый вечер, милорд… – Добрый вечер? Скорее ночь, Алин. Не думал, что вы придёте, — в этот раз искренне удивился Тирион. — Что с вами? Что-то случилось? – Случилось? Случилось… Нет, милорд, всё в полном порядке. Просто я… Неважно. Можно мне?.. — Алин указала на место, где она обычно сидела. – Эм… — Тирион замешкался. — Да, да. Конечно. Садитесь.       Он тихо выжидал, пока она займёт место напротив него, впиваясь в неё обеспокоенным, слегка непонимающим взглядом. Конечно же Тирион заметил, что с Алин явно было что-то не то: она старательно избегала его глаз, сидела с ровно выпрямленной спиной и расправленными плечами, нервозно сжимала пальцы своих дрожащих рук; тяжесть её дыхания, наверное, чувствовалась за километр, выражение лица выглядело каким-то неожиданно отстранённым и опустошённым. Ему захотелось нежно накрыть её руку своей ладонью и спросить, глядя прямо в глаза, что произошло. Но его львиной смелости хватило лишь на… – Вижу, в этот раз вы решили обойтись без книги? — она наконец обратила на него внимание, отчего Тирион внутренне заликовал. — Жаль. Но вино мне жаль ещё больше.       Алин дёрнулась, словно её кто-то облил ледяной водой, и оглядела себя, убеждаясь в своей оплошности. Будь бы в комнате светлее, Тирион бы непременно заметил, как она покрылась красными пятнами от стыда. – О боги! Дура, милорд. Простите меня! Я так замоталась и устала, что забыла всё на свете. Боги… Простите, милорд! Я, кажется, болтаю лишнего! Какая же я дура, дура… Простите, что пришла к вам по среди ночи и побеспокоила. Я сию же минуту уйду. – Стойте, — Тирион остановил её своим низким голосом. — Я вас не отпускал. Разве я похож на того, кто разозлён, потому что его побеспокоили по среди ночи? – Нет… — тихо и неуверенно пролепетала она себе под нос. – Что вы сказали? – Нет, — более твёрдо повторила она. – Тогда, в кои-то веки, успокойтесь уже и сядьте! Я что, зря прождал вас всё это время?..       «Твою же… Кто меня за язык тянул?»       Девушку словно парализовало, а Тирион, смотря на её выражающий изумление взгляд и приоткрытые губы, в душе проклинал себя за несдержанность. – Вы… ждали меня? — робко, с надеждой в глазах произнесла Алин. – Ээ… — Тирион пытался придумать, как ему выкрутиться. — Не то, чтобы… Просто никто, кроме вас, по своей воле не станет обслуживать меня по ночам, развлекая книгами и отменным пойлом. Но поскольку вы не удосужились принести ни того, ни другого… — Алин насупилась и насторожилась, и Тирион усмехнулся про себя тому, как она иногда необъяснимо побаивалась его. — Обычный мирный разговор бывает незаменимым, а порой даже необходимым, вы так не считаете? – Да… — мечтательно улыбнулась она, но потом снова почему-то поникла. — Да, наверное… – У вас точно всё в порядке? – Если честно, милорд… Могло бы быть и лучше. Меня всё чаще посещают мысли, которые могут показаться странными и даже в каком-то смысле… смешными, но…. Я не чувствую себя созданной для этого мира. – Что вы имеете в виду? – Я другая. Я была другой с самого рождения. Заместо злата я хотела ощущать золото и тепло солнечных лучей, а вместо безграничной власти желала свободу. Свободу от всего, понимаете? Хочу бесконечно долго, а может и вечность, бежать по лесу, чувствовать, как ветер целует мои волосы, и ни о чем не думать… Родители всегда говорили о моём предназначении: о выгодном замужестве, о моём долге перед супругом и детьми. Говорили, что я должна перестать мечтать о глупых приключениях и о свободе, — Тирион заметил покрасневшие глаза Алин, на которых постепенно наворачивались слёзы. — Помню, как матушка всё твердила мне: «Природа сказала женщине: будь мудрой, если хочешь, будь свободолюбивой, если хочешь, но благоразумной ты должна быть непременно». Я не была против, но и никогда не желала быть разменной монетой. С наступлением зимы наша жизнь покатилась на дно, мы стали беднеть, матушка заболела. Мне ничего больше не оставалось, как уехать сюда — в этот чужой город, чтобы выполнить свой долг перед семьёй. Разве это жизнь?.. Нет. Но и выбора у меня тоже нет… Простите, милорд, — она смахнула слёзы со своих разгорячённых щёк. – Я не должна была вам это всё говорить… – Прекратите постоянно извиняться, Алин. Никогда не просите прощения за свою боль… Хотя, на самом деле, у вас всё не так уж и плохо. По крайней мере, у вас есть ради кого жить… – Но как же… Неужели у вас никого нет? – Никого. Из всей моей семьи остался только я. Остальным я нахрен на сдался. Да и не то, чтобы я был очень нужен своей семье. Не думаю, что вам особо будет интересно, как я стал единственным Ланнистером во всём мире… – Вашу семью уничтожила Королева Пепла? — сухо и неожиданно холодно произнесла Алин. Тирион готов был дать голову на отсечение, что взгляд её переполнился ни чем иным как… ненавистью? – Так вот как теперь Дейенерис Таргариен величают в народе… – Вы служили Драконьей Королеве…       Её слова так и сочились презрением и отвращением. Тирион не мог понять, что случилось за буквально одно мгновенье с самой милой и светлой девушкой, что он когда-либо знал. – Вы осуждаете меня за это?.. – Она — жестокая убийца… Чудовище… Какой человек сделал бы то, что сделала… она? Тысячи погибли из-за её прихоти. Сгорели заживо. А вы продолжаете защищать её?.. – Я её не защищаю! — прикрикнул Тирион, тем самым останавливая поток злости Алин. — Вы думаете, Дейенерис всегда была жестока и полна ненависти? Нет. Она ведь всегда боролась за слабых людей, защищала их, пыталась добиться справедливости, поскольку сама была в изгнании во младенчестве и продана дикарям. Человека с более благородной целью я никогда не встречал. Но любовь никого не щадит… Я жалею и всю оставшуюся жизнь буду жалеть, что не смог вовремя её остановить!       «Да кто она такая? Почему смеет осуждать меня и почему я должен оправдываться? И главное — зачем?..» – Простите… — после недолго молчания прошептала Алин. — Простите, милорд. Я не имела права вас осуждать. Я понимаю, что вам трудно было всё это пережить… Просто… – Она жива. – Что?..       Тирион тяжело вздохнул и снова произнёс на выдохе: – Драконья Королева жива. – Что?.. — Алин была не на шутку ошарашена. Она встала и начала ходить кругами по комнате. — Нет… Не может быть. Она мертва. Это известно всем… – Скорее, просто все не знают, что она жива. – Но как?..       Тирион долго метался между выбором: говорить или не говорить. Но потом понял, что уже и так всё рассказал, поэтому скрывать более нет смысла. – Судя по слухам, воскрешена жрицей Р’Глора. Я был не менее удивлён… – Ах, так вот зачем вы меня тогда спрашивали про обряды воскрешения!.. – Да. Я тогда не особо верил в происходящее. – А сейчас верите? — Алин остановилась и взглядом, полным пытливого недоумения, смотрела на Тириона. – Мне больше ничего не остаётся, — безразлично пожал он плечами. — Только прошу вас, Алин. Не смейте никому говорить. Иначе, если это разнесется по всему Вестеросу, народ будет в панике. – Будет война, да? — опустошённо спросила она.       Тирион лишь посмотрел на девушку коротким взглядом, ничего не ответил. Да и слов не нужно было. Всё и так было очевидно. – Милорд?.. — еле слышно позвала она и стала подходить ближе. — Почему вы мне это рассказали? – Почему? Сам не знаю. Может, потому что мне надоело сидеть с этой грёбанной тайной один на один и моё внутренне самовлюблённое эго захотело, чтоб кто-то ещё, кроме меня, страдал. А может, потому что вы стали мне единственным близким человеком на свете...       А дальше… Он не сразу успел осознать, что произошло дальше. В какой-то краткий миг — всего лишь в три её шага, расстояние между ними сократилось, и её светло-зелёные глаза, словно два маленьких изумруда, оказались напротив его лица. – Вы тоже… — её горячие дыхание обожгло его кожу. — Вы тоже стали мне самым дорогим человеком, милорд.       Её движения были настолько быстрыми, что он не успевал улавливать их. Она дёрнулась вперёд и впилась сладкими губами в его сухие, потрескавшиеся губы. Тирион, охреневший от всего вместе взятого, застыл, словно покрывшись льдом, и не мог абсолютно ничего сделать. Он не понимал, какого чёрта эта нахалка творит, но самое главное — он не понимал, почему не отталкивает её. Алин даже не удерживает его! Один толчок, пару слов и он больше никогда её не увидит.       В том то и дело… Никогда не увидит. Но тогда она потеряет всё. Ведь он сам не заметил, как эта девушка, так бесстыдно и нагло ворвавшаяся в его жизнь, заняла самую большую часть его мысли и сердца. Он не заметил, как она стала его спасением, отдушиной и в один момент превратилась в смысл его жизни.       К чёрту! К чёрту всё! Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему.       Тирион будто отмер. Ему стало наплевать на всё: на эту жизнь, на его бесполезные мысли в голове, на то, что будут говорить. Ему важно только то, что происходит здесь и сейчас. Ему важна только она.       Он неожиданно осмелел и немедленно схватился своими руками за её личико, ближе притягивая к себе и, размыкая уже влажные от её поцелуев губы, отвечал на все её лёгкие, явно неопытные поцелуи. Теперь настал его черёд выпустить всю ту страсть, что накопилась у него за эти долгие годы. Дрожь приятной волной прошлась по позвоночнику, заставляя его ещё теснее прижаться к Алин. Чёрт их знает, сколько прошло времени, но вскоре дыхание начало заканчивать, и они, не в силах продолжать, отстранились друг от друга. Тирион еле мог оторвать взгляд от неё, а особенно от улыбки, что внезапно образовалась на её лице. Тирион бы мог списать всё на выпитый алкоголь, но за этот вечер он не выпил ни капли. – Колючий… — хихикнула она и провела пальчиками по его отросшей твёрдой бороде. – Господи, — он поймал её руку и, нежно поцеловав её, аккуратно опустил вниз, — что ты творишь? – Сама не пойму… Я так долго об этом мечтала. – Ты точно ненормальная, — засмеялся Тирион. — Наверное, ты единственная, кто мечтает целовать злобного карлика в его логове… – И это ещё не предел моих мечтаний, милорд, — искорка хитрости заиграла в её глазах.       Вдруг она быстро поднялась с колен и, схватив его за маленькую руку, стащила с кресла. Подвела к кровати, как ни в чём не бывало, и села на неё. – Что ты делаешь? — испуганно поинтересовался он. – Это так неочевидно? — опять улыбнулась она и начала развязывать многочисленные шнуровки своего платья.       Тирион выкатил глаза и остановил её: – Алин, — хрипло проговорил он. — Мне кажется, нам нужно поговорить, прежде чем мы наделаем глупостей… – Поговорить? Но… Милорд, я хочу глупостей! Надоело постоянно жить по правилам, надоело сдерживать себя… – Ты сейчас говоришь, как ребёнок, Алин… – И вы туда же. Не нужно меня останавливать. Я прекрасно знаю, чего хочу. – Просто ты можешь потом пожалеть об этом. Секс с карликом ещё тот… познавательный опыт. – Если Драконья Королева жива… То непременно будет война. Может, и жить нам осталось не так уж много. А если так, то я точно не собираюсь о чём-либо жалеть. Или вы… Не хотите? – Нет… Не в этом дело… – А в чём тогда? — в нетерпение спрашивала она. – Я не верю… Не верю в происходящее, не верю, что твоё желание… оно искреннее. Я боюсь тебя касаться, не хочу, чтобы мои грязные руки оставляли следы на твоём прекрасном теле… У меня не было ничего с женщиной уже много лет.       Она от чего-то мило улыбнулась и, присев перед Тирионом на корточки, заново начала целовать его. Он почувствовал как её пальчики лёгкими движениями начали бродить по его груди и шее. Покачнувшись, он закрыл глаза и обнял её плечи. Алин оторвалась от манящего занятия и наклонилась к его уху, горя от возбуждения. – Теперь вы верите? — она прошептала так, что по его телу пробежал очередной рой мурашек. — Будь я проклята, но я хочу вас. И только вас. Не знаю почему… Разве должна быть причина? Какая разница, какого вы роста, какая у вас внешность, что о вас говорят другие. Плевать я хотела на них всех! Прошу, не отталкивайте меня, потому что я вижу, что вы не меньше моего этого хотите.       Тирион внимательно смотрел на неё и молчал, будто перебирая причины в голове, чтобы отказаться от всей этой глупой затеи. Но тут же огонь желания вспыхнул в его глазах, и теперь он первый взял в плен её губы. Движение стали резче, напористее, беспорядочнее. Она цеплялась за него, а он за неё. Одежда просто разлеталась по разным углам комнаты. Никто из них не помнил, как они оказались на кровати. Тирион нависал над ней и рассматривал её, как он и говорил, прекрасное тело: небольшая грудь, но ему больше и не надо, кожа белоснежная, как маковое молоко. Но он почувствовал, как она резко задрожала и заметил в её глаз внезапный страх. – Что случилось? Ты боишься? — девушка слабо кивнула. — Алин, я же не зверь… Я могу с собой справиться. У тебя есть ещё шанс передумать… – Я не боюсь… Я хочу! Это… не совсем то. – Что тогда? — Тирион слегка отодвинулся и приподняв её голову за подбородок, заглянул в глаза. — Это… твой первый раз?       Она опять кивнула и всхлипнула, пытаясь спрятать от него лицо. Тирион удивился, потому что не ожидал от невинной девушки такого напора. Он выругался себе под нос, но потом снова приблизился к её лицу. – Всё будет хорошо, — он поцеловал её в раскрасневшуюся щёку, — не бойся. Если перестанет нравится, останови меня. Слышишь? – Я… Да…       Он легонько погладил её по волосам, собирая их с её плеч и отводя в сторону, чтобы открыть доступ к шее. Бережно коснулся ладонью горла, повел рукой вверх, по подбородку, погладил по щеке, провел большим пальцем по губам. Алин, казалось, напрочь позабыв про страх, откинулась затылком на подушку и зажмурилась. Приятно. Тирион скользнул губами по её шее, одновременно поглаживая пальцами её щеку и губы. – Так хорошо? — пробормотал он, нежно прикусывая зубами мочку уха. – Да.       Его рука переместилась с её лица обратно на шею и двинулась вниз. Он мягко обрисовал ладонью контуры груди, избегая самых чувствительных мест, спустился еще чуть ниже, погладил живот, снова поднялся вверх, ни на мгновение не переставая ласкать губами шею. Алин прикусила губу, выгибаясь под этими поглаживаниями. Все так относительно невинно – а она уже вся горит. Что же будет, когда он возьмется за дело всерьез? С каждым прикосновением все ненужные мысли улетучивались, оставляя только одну: «Только бы не остановила…»       Бес медленно гладил её, прислушиваясь к её прерывистому дыханию и стараясь не слишком прижиматься, когда она начинала непроизвольно ерзать, отчего ему становилось все труднее сдерживаться.       Прекрасная... Изящная фигура, тонкая талия, плоский животик, грудь, на которую лишь смотреть одно удовольствие. Она отзывается на каждое его движение, томно вздыхает от каждого поцелуя в шею и плечо, откидывает голову назад, когда его пальцы задевают соски и вырисовывают затейливые узоры на её коже, постепенно опускаясь вниз. Алин уже не смущает ни откровенная близость его тела, ни его возбуждение, ни пробравшаяся ей между ног рука. Ей хочется и раздвинуть бедра шире, и не отлипать при этом от него, и она снова начинает ерзать под его руками, пытаясь лечь поудобнее. – Что? – шепчет он, поглаживая её живот. Хочет… как же хочет… Только бы не сорваться. Получить своё он всегда успеет. Алин болезненно сдвигает брови к переносице и сама тянется снять последнее, что на нём еще осталось. Точно, штаны. Он совершенно про них забыл, хоть они ему и мешали. Тирион совершенно не против избавиться от лишнего. – Тирион…       На мгновение ему кажется, что он ослышался. Она впервые назвала его по имени, но в её исполнении это прозвучало почти как заклинание – на выдохе сквозь едва разомкнутые губы, будто легкий ветерок шевелит страницы раскрытой книги. Развернувшись, девушка тянется губами к его лицу, но достать может лишь до подбородка, скользит пальцами по щекам, по шее, водит руками по его запутанным волосам, затем по спине, словно стремится запомнить его на ощупь. Тирион позволил бы этим рукам делать с ним все что угодно, но каждое касание этих теплых ладошек вызывает в нем такую бурю, что он боится не сдержаться и испортить удовольствие им обоим. Алин льнет к нему всем телом, жадно гладит везде, куда дотягивается, вонзается ногтями в спину, одновременно пытаясь подтянуться повыше, чтобы достать, наконец, до его рта. – Тирион…       Звук его имени, срываясь с влажных губ, призывно приоткрытых для поцелуя, пьянит, туманит разум, раздувает пламя, пылающее глубоко внутри, а Тирион все оттягивает и оттягивает момент, как человек, стремящийся по-настоящему испытать жажду, чтобы потом как следует насладиться первым глотком воды. Он уже завел её до такой степени, что она готова на все. Кто бы мог подумать, что девушка, подобная ей, будет так реагировать на прикосновения такого похотливого чудовища? Но всё же с ней он переставал чувствовать себя таковым…       Алин смотрит ему в глаза, и ему кажется, что не нужна никакая способность чтения мыслей, потому что он может увидеть всё и так. Остался последний штрих, чтобы его сегодняшнее счастье было полным. Не отрывая взгляда от её лица, он проникает пальцами меж её раздвинутых бедер и гладит, гладит, гладит, пока она не запрокидывает голову с полузадушенным стоном, судорожно дергается под его рукой и сводит ноги, чтобы продлить наслаждение. Это лицо — лучшей любой награды. Лучше, чем все, чего он когда-либо хотел. Он склоняется над ней и наконец-то снова припадает к её губам, легонько прикусывает нижнюю, ласкает языком рот, совершенно теряя голову, когда она начинает отвечать ему. И уже не особенно удивляется, когда она обхватывает руками его шею и тянет на себя, раскрываясь перед ним. Теперь можно все. Вывинтиться из тесных штанов, податься вперед, погрузиться до упора… О, боги, как жарко, влажно, тесно, умопомрачительно и сладко… Кажется, еще немного, и они просто взорвутся.       Запретно. Неправильно. Желанно.       То, что происходило между ними — безумие, но сопротивляться этому было выше их сил. Тирион и Алин сдались. И за кроткий миг они стали самыми счастливыми на свете. Одна ночь изменила всё.