Возвращение огня и крови

      В комнате, погруженной в ночные сумерки и тишину, скудным огоньком мерцала свеча. Она едва освещала совсем незнакомое отражение в зеркале жёлтым светом. Сложно было принять, что это незнакомое существо с безжизненными, пустыми, окутанными чёрными кругами, глазами, с потускневшим, блёклым лицом и с телом, столь туго затянутым кожей, что кости, словно горы, выпирали из-под неё, — и есть она сама. Дени никогда не была тем, что вернулось вместо неё с того света. Она видела в зеркале чудовище. И от этого чудовища нельзя убежать, ведь от себя не убежишь.       «Скажи мне, сколько после каждого предательства, в тебе умерло терпения, любви и тепла? Сколько из тебя выжгли, а главное — сколько ты выжгла сама?»       Глядя на своё отражение, она пытала себя своими же мыслями. Дейенерис не знала, сколько дней или лет понадобится, чтобы рана от очередного предательства перестала кровоточить и затянулась. Она не знала, сколько ещё раз будет давать себе обещание не доверять людям. И сколько раз будет нарушать это обещание.       Такова была судьба, которой Дени вверила свою жизнь. Возможно, всё и в самом деле с самого начала было предрешено, возможно, всё было лишь стечением случайностей выборов и обстоятельств. Больше это не имело значение. У Дейенерис не осталось никаких сил держаться за этот мир, сражаться, нести непомерную ношу. И поэтому ей пришлось принять очень тяжелое решение…       Дени ещё раз глубоко посмотрела в свои глаза. «Так будет правильно», — прошептал собственный голос, и зеркало потеряло её отражение. Дейенерис села за стол, перед ней лежали пустой лист пергамента, на котором играла тень племени свечи, перо и чернильница. Помедлив, она обмакнула острый кончик пера в чернила и со смиренным спокойствием начала писать, взвешивая сердцем каждое слово…       "Мой дорогой, мой верный друг.       Я уверена, что именно ты сейчас читаешь это, Даарио. Ты удивлён тем, что меня нет. Это на самом деле так — я ушла. И ушла навсегда. Ты сильно обеспокоен и напуган, и никакие слова не исправят это. Но умоляю, прежде чем что-либо делать, дочитай до конца.       Я долго принимала решение, которое ты, без сомнения, осудишь, сочтёшь ужасным и неправильным и, быть может, даже возненавидишь меня за него. Давно пора. И всё же ты не возненавидел. Для одних я — тиран, для других — мать, но для тебя я всегда оставалась самой собой. Судьба преподала мне урок, который был горьким, но вместе с тем необыкновенно полезным. Она заставила меня почувствовать безответную любовь, познать её уничтожающую силу и жестокость. Шрам на груди — вечное напоминание этому. А после помогла понять, что я не достойна мужчины, любовью которого стоит по-настоящему дорожить. Я буду честна с тобой. Нет, я не люблю тебя. Я хочу любить тебя. Всем сердцем желаю. Но не могу. Я не перестала верить в любовь. Просто я больше не верю в счастливый конец. Такова, наверное, моя природа. Где бы и с кем бы я ни была, кого бы и как бы я ни любила, всё равно буду несчастна. А если и повезёт с счастьем, долго ли оно продлится? Я знаю, ты веришь, что, держась вместе, мы сможем начать всё с начала. Но мне не хватит сил. Пустота, ставшая привычной, не пугает меня так, как пугает неизвестность. Даарио, ты ни в чём не должен себя винить…       Мне тяжело уходить. Всё было бы гораздо проще, если бы я принадлежала себе и своим желаниям. Мои люди нуждаются во мне, а я снова бросаю их. И нет мне прощения за это. Скажи им, что моё тело и душу забрали боги, что я выполнила своё предназначение на земле и теперь моё место среди неба и звёзд. После помоги им выбрать достойного правителя, которого они заслуживают. Я сделала всё, что было в моих силах. Исправила всё, что могла. Надеюсь, я наконец-то обрету свободу от тех мучений, что я испытываю изо дня в день. Потери, отверженность и крушение всех надежд сломили меня. Я не могу вытащить себя из этого ада. И ты не сможешь мне помочь. Я хочу отыскать место, где вся боль и все страхи уйдут, забудутся. Я убегаю, и мне стыдно за это, но по-другому мне не выбраться.       Прошу тебя! Прошу тебя больше всего на свете — не ищи меня. Никогда. Какими бы сильными ни были твои чувства, не делай этого. Будет только хуже. Отпусти меня и живи! Я знаю, ты найдёшь своё счастье. И будь уверен — я нашла своё. Прощай, Даарио Нахарис. Прости меня… Твоя Дени.»       Вот-вот должно взойти солнце. Больше нельзя было медлить. Скоро откроются городские врата, и у Дейенерис был шанс смешаться с гущей людей и остаться незамеченной. Основной проблемой было покинуть Пирамиду. Она слишком хорошо охранялась, чуть ли не в каждом углу была расставлена стража. Правда, почти каждый знал, что королева очень плохо спит, поэтому ни у кого не должно было возникнуть лишних вопросов о её столь ранних прогулках. И всё же Дейенерис хотела бы их избежать. Она оставила записку для Даарио на столе и задула свечу. Дени накинула на плечи серый плащ, застегнула серебряные пуговицы и вышла из комнаты. Она, стараясь идти со спокойным и уверенным видом, проходила то один коридор, то другой, с особой осторожностью скользила по лестничный пролётам, внимательно прислушиваясь к посторонним звуком. Дени дёргалась от каждого шороха, от легчайшего дуновения ветра, боясь случайно столкнуться с Даарио. Солдаты, встречавшиеся на её пути, ничего не спрашивали, лишь почтенно кланялись, а после провожали удивлённым взглядом, верно, совсем ничего не подозревая. Она спускалась всё ниже и ниже, пока не пришла к нужному люку в тёмном коридоре, освещённым лишь двумя факелами. Этот люк вёл в подземные канализации, которые были проложены под всем городом. Витала глухая, мёртвая тишина. Становилось не по себе и казалось, что сейчас кто-нибудь выскочит из тени. Дейенерис неподвижно стояла, оглядываясь по сторонам, и ёжилась от лёгких холодных порывов ветра. Вдруг что-то коснулась её руки и обхватило ладонь. С её уст сорвался вскрик, она выдернула руку и отшатнулась к стене. Сердце мгновенно заколотилось, но когда Дени обернулась, она облегчённо выдохнула. Это был высокий, лохматый, чумазый мальчик, которого она ждала. — Здравствуй… — улыбнулась она ему. Он ответил ей тем же, но ни сказал ни слова.       Этот мальчик был помощником конюха в городских конюшнях. И также он был немым. Как-то он пробрался в Пирамиду через ту самую канализацию, намереваясь украсть еду и всё, что на его глаз можно было продать. Но мальчика поймали и привели к Дейенерис. Как бы она не упрашивала его поговорить с ней, он упрямо молчал, не издавая звуков и не показывая никаких жестов. Поэтому Дени попросила Феликса разузнать как можно больше об этом мальчике и, как оказалось, его многие знали. Раньше он был рабом в одной семье господ. И эти же люди однажды вырвали ему язык. Никто не знал по какой причине. Кто-то говорил — в наказание, другие говорили — ради развлечения. Сам мальчик больше не мог рассказать, да никто и не расспрашивал. Он был одним из тех, кто после отмены рабства оказался на улице, у него не было ни семьи, ни дома. Дени была переполнена сочувствием к нему, поэтому она отправила мальчика на работу в конюшни и поселила в Великой Пирамиде.       И именно у него Дейенерис была вынуждена просить помощи. Она абсолютно не сомневалась в том, что он знает все ходы канализации вдоль и поперёк. И также у него была возможность достать ей лошадь. Дейенерис не хотела использовать ребёнка и обманывать его, но ей пришлось на это пойти. Сам мальчик воспринимал всё словно какую-то игру. Ему было достаточно заботливой улыбки и обещание о небольшом вознаграждении, чтобы согласиться.       Парень снял факел со стены, и они вместе открыли крышку люка. Снизу сразу донёсся неприятный запах сырости, плесени и гнили. Мальчишка запрыгнул на ржавую лестницу и начал спускаться первым. Дейнерис сверху настороженно наблюдала за ним. Оказавшись внизу, он махнул ей рукой, и она полезла следом.       Узкие коридоры. Кругом липкая слякоть. По каменным стенам стекали тёмные капли, собираясь на полу в лужи. Дени закрывала нос тканью плаща от жуткой вони и старалась не отставать от мальчишки. Шли они недолго. Он действительно очень хорошо знал подземные ходы, поэтому они быстро настигли нужное место. Выбравшись наружу, Дейенерис огляделась и накинула на себя капюшон. Они попали в какой-то тихий, безлюдный квартал. Солнце почти взошло, а это значит — надо было спешить. Мальчик схватил её за руку и потащил в неизвестном направлении. Минуя дом за домом, переулок за переулком, они дошли до городских конюшен. И пока они шли, город ожил: из окон стали выглядывать люди и работа кипела уже во многих местах. Снаружи конюшен их уже ждала засёдланная белая кобыла. Мальчик отвязал лошадь, подвёл её к королеве и отдал поводья. — Благодарю тебя. Ты мне очень помог, — Дени достала из-под плаща мешочек с золотыми монетами. — А вот твоя награда…       Она протянула ему вознаграждение, и мальчик с самой светлой и безграничной радостью выхватил мешочек из её рук и бросился к королеве, обнимая. От такого искреннего детского жеста, Дейенерис вдруг почувствовала что-то похожее на счастье. Иногда она забывала, что здесь для всех она была матерью. Но больше всего на свете Дейенерис мечтала иметь детей, своих детей. Но и этой мечте, как и многим другим, никогда не суждено было сбыться. С тёплой, но вместе с тем печальной улыбкой Дени обняла его в ответ. — Всё, — она отстранила мальчика от себя и, держа его за плечи, сказала: — Тебе нужно идти. И помни: никто… Никто не должен об этом знать. Хорошо?       Тот, улыбаясь, кивнул и тут же скрылся за углом. Дейенерис проводила его грустным взглядом, запрыгнула на лошадь и, хлестнув поводьями, направилась к воротам, чтобы выехать из города.       По синему тихому озеру над головой плыли кучерявые облака. Песочная и каменистая дорога со временем преобразилась в зеленое море. Шум голосов позади гас, удаляясь всё дальше и дальше. С полей ласково лился запах цветов, на стеблях трав ещё поблёскивала утренняя раса, повсюду мелькал белый пух, в котором было что-то чарующее. Все это было странно красиво, казалось началом чудесной сказки. Скача на лошади, Дейенерис представляла, как за спиной у неё вырастают крылья и как они поднимают её высоко-высоко в небо. Но эти ощущения были несравнимы с настоящими… Когда ты на самом деле летишь, всё под тобой кажется таким незначимым, и ты чувствуешь себя свободной.       Лошадь без остановки скакала вдоль реки, горные хребты тянулись следом, равнина переходила в холмы. Когда Миэрин остался далеко-далеко позади, Дейенерис притормозила белую кобылицу, и та перешла на лёгкую рысь. Впереди Дени увидела крутой, высокий подъём и направила туда лошадь. Они долго взбирались всё выше и выше в гору, покрытой тёмно-зелёной густой травой. Животное тяжело дышало, но Дейенерис пихала лошадь ногами по бокам, подгоняя её. И вот земля начала выравниваться, и они оказались на самой вершине. Дени огляделась, и её сердце поразила невероятная красота: небо и облака теперь были совсем близко; каменистый обрыв открывал вид на золотистые долины, на извилистые дороги, на сверкающие под солнцем воды и прорезающиеся бурые, серые и белоснежные горы. Она слезла с лошади, нежно погладила её по гриве, после чего ударила по спине, прогоняя, и та с громким ржанием понеслась прочь.       Средь гор, холмов и долин Дени осталась в полном одиночестве. Медленными шагами она подошла к обрыву и посмотрела вниз. Там — в глубоком провале, меж множества острых скал бурным течением бежала река. Дейенерис отыскала то место, которое хотела. Место вдали ото всех, где в тишине и умиротворении, оставив всю боль, злость и горе, она сможет уйти.       Да, в своей записке она солгала Даарио. Дени увязла в своём прошлом. Она думала, что сможет вырваться из его крепких пут. Но каждая попытка только затягивала её ниже. Руки обагрены кровью, тело покрыто незаживающими шрамами, цепь на шее вросла в кожу. Она устала. Очень устала. Дени поняла, что ни воспоминания, ни ужасные сны никогда не отпустят её. И что бы она ни делала, куда бы ни бежала, они будут преследовать её повсюду. Рано или поздно Дени сошла бы с ума. Хотелось заснуть на тысячи лет или просто перестать существовать. Она не хотела писать Даарио правду о том, что на самом деле сделает. Не хотела обречь его на то, чтобы он жил, зная, что её больше нет.       Здесь для Дейенерис Таргариен всё было кончено. Эта жизнь была дана ей для расплаты за все свои ошибки, для того, чтобы подвести её к такому концу. Покончить с собой — лучше, чем получить кинжал в сердце от любимого человека, лучше, чем проводить день за днём в муках. Смерть более не страшила её. Дени знала, что её ждёт, поэтому не боялась. На том свете нет места душевным ранам. Там лишь тьма, безразличие и покой…       «Надоело терпеть. Надоело страдать. Я исчезну, но я буду жить в памяти многих людей. Мне будет достаточно, если даже только один человек будет меня помнить. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца…»       Её распущенные серебряные волосы развевались на ветру, словно шёлковые волны. Дени устремила взгляд вдаль и вдыхала свежий, прохладный воздух, пытаясь насытиться им. Мыслей повернуть назад не было. Она закрыла глаза, и из них выступила пара одиноких слёз. Они поползли по скулам и растворились. Не открывая глаз, Дени расставила руки и сделала шаг к пропасти. Глубоко вздохнула, собираясь с силами, чтобы сделать последний, самый последний шаг. Будет больно, но боль эта не продлится долго. И когда она пройдёт, всё будет хорошо. Нужно сделать лишь шаг…       Вдруг, прорезая тишину, где-то неподалёку прозвучал громовой рёв. Дени резко распахнула глаза. На миг она подумала, что умерла. Дыхание прервалось. Сердце сжалось, а потом горячо затрепетало в груди. Этот рёв повторился снова. Теперь он стал громче и яснее и был совсем близко, где-то рядом. Горы и земля задрожали, ветер усилился. Ноги сами собой унесли Дени от обрыва. Она никогда ни с чем не спутает то, что слышала. «Если я вправду слышу это, значит, я и в самом деле умерла». Дейенерис металась, словно в горячке, и не находила себе места, оглядываясь вокруг себя и всматриваясь в небо.       И тут… Услышав над собой тяжёлые взмахи крыльев, Дени замерла. Её накрыла чёрная огромная тень. Она подняла глаза и впервые за долгое время почувствовала каково это — быть живой.       В небесах летел дракон.       «Дрогон?..»       Дени не верила своим глазам. Она столько времени ждала, мечтала, чтобы её сын возвратился к ней… С того момента, как он пропал, с момента, как Дейенерис вернулась, прошло больше года. И сейчас… Нет, нет, нет. Это было невозможно! Всё это всего-навсего сладкий сон или же злая шутка богов — что угодно, но не правда. Дрогон мёртв… мёртв… мёртв…       Мёртв?.. И почему же? Потому что так сказал Феликс? Человек, чьи слова и намерения были насквозь пропитаны ложью и ненавистью? Человек, который сделал бы всё возможное, чтобы она страдала? «Нет! — в мыслях воскликнул её голос. — Всё, что говорил Феликс — пустая ложь, в которую я, дура, поверила. С меня довольно! Я чувствую дыхание ветра на своей коже! Я чувствую, как слёзы бегут по моему лицу! Я чувствую, как бьётся сердце в моей груди! Я жива! ЖИВА! И мой Дрогон, моё сокровище, мой сын... Он жив! Лишь это правда! Лишь в это я отныне верю!»       Дрогон улетал куда-то вперёд, но потом закружил и развернулся обратно. Звериные крики эхом разносились по всей долине. Дени поняла, что он направился прямо к ней. Подлетая всё ближе и ближе к земле, Дрогон с грохотом опустился на холм и, раскрыв пасть, страшно заревел. Он начал неторопливо подходить к ней, издалека принюхиваясь и рыча. Дени дрожала и плакала. Но вовсе не от страха. Протянув руку, позабыв обо всём, она пошла к нему навстречу. — Дрогон!.. — Тихо позвала его Дени.       Услышав её голос, зверь замолк, но продолжил осторожно подкрадываться. В последний раз Дейенерис видела его в Вестеросе. В тот скорбный день она не смогла с ним попрощаться… Она знала, что это он уничтожил Железный трон, что это он забрал её мёртвое тело и принёс сюда. И также она знала, что это Дрогон помог ей вернуться к жизни. А потом он исчез, и Дени каждый день ждала и жила только одной надеждой, что он вернётся. Ведь Дрогон был единственный, кто у неё остался. И сейчас он здесь. Он сам нашёл её в этот роковой момент и снова спас.       Дейенерис заметила, как Дрогон увеличился в своих размерах. Он начал напоминать ей Балериона, Чёрный Ужас, — дракона Эйегона Завоевателя. Такой же огромный, величественный и устрашающий. Дени приблизилась к своему дракону. Желание прикоснуться к нему одолевало её, но стоило ей только потянуть руку, как Дрогон зарычал. Ей пришлось отступить. Кровавые глаза дракона были прикованы к ней, ноздри расширялись, втягивая её запах. — Дрогон?.. — с горечью произнесла Дени. — Ты что… не узнаёшь меня?       Дрогон лишь сощурил глаза и коротко рыкнул. Он не мог не узнать. Не мог. — Прошу тебя, Дрогон! Что же ты не подпускаешь меня к себе? Я так скучала! Ну же! Вспомни! Узнай!       Он замер, тихо продолжая наблюдать за ней.       «Я должна быть сильной. Если я оглянусь, то пропаду. Вспомни. Вспомни, кто ты. Вспомни, чья кровь течёт в тебе. Вспомни и никогда не забывай! Ты — дракон! Ты — сам огонь. Огонь и кровь».       И она вспомнила.       Силы и вера возродились вновь. Дени сделала шаг. И ещё, и ещё. Дрогон взирал на неё сверху, скалился и рычал. Но она не останавливалась. Взмахнув хвостом, дракон замотал головой. Дейенерис, стоя совсем рядом с ним, протянула к нему руку.       Дрогон успокоился и начал опускать морду. И когда его глаза оказались напротив её, Дейенерис почувствовала что-то необыкновенное. Будто их связь, которая была оборвана, снова соединилась воедино. Замурчав, Дрогон прислонился носом к её ладони, и Дени, обезумев от счастья, обхватила его морду, покрытую острой чешуёй, в объятья. Она шептала какие-то беспорядочные слова, Дрогон урчал и скулил. Он узнал, он не забыл. Преданный… До самого конца.       Улыбаясь и плача, Дени вновь посмотрела на него. Какого было её удивления, когда она заметила, что из его глаз вытекали горячие, дымящиеся слёзы. — Боги, я не могу поверить своему счастью… Нет, это не сон. Дрогон... Прости за то, что оставила тебя! Ты был один… Всё это время. Где же ты был?.. Ах, мне так жаль, что ничего нельзя исправить! Но мы снова вместе. И больше я никогда тебя не отпущу.       Дрогон что-то ласково прорычал и уткнулся ей в грудь. Дени погладила его и отошла. Обойдя дракона, она запрыгнула ему на шею, тот лишь прогнулся и доверчиво махнул хвостом. Дени ухватилась за его рога и осмотрелась. Сначала она думала, что, спустя столько времени, будет неудобно и непривычно, но оказалась неправа. Всё было так, как и должно было быть. — Лети, Дрогон! Лети! — пропела она.       Он разбежался и, оттолкнувшись от земли, полетел. С каждым взмахом крыльев чёрный дракон поднимался выше к небу. Внутри Дени плясали восторг и трепет. Она позволила Дрогону нести себя всё дальше, и дальше, и дальше. Она была свободна. И наконец-то по-настоящему счастлива. — Я от крови дракона! — её голос озарил долину. — Я от крови дракона!