Академия сверхъестественных существ

Лазурные крылья затрепетали, разрушая наваждение, и маленькая пасть ощерилась острыми клыками, предупреждая об опасности. Шелест застарелой листвы вырвался из горла, вздыбливая короткую шерсть и окрашивая гребень, тянувшийся вдоль тела, в алый цвет. — Орин, — узорные опахала, сочетающие в себе различные оттенки синего, коричневого и зеленого, поднялись, демонстрируя металлический блеск чешуек, что плотно прилегали друг к другу, подобно черепице. — Осторожно, — взгляд изумрудных глаз был направлен на странное существо. — Эта тварь никогда не бывает одна. Если она здесь, значит стая поблизости. — Это опасно? Тело юноши неторопливо двинулось в сторону, аккуратно переступая ногами: — Если сытые — нет. Сердце пустилось вскачь при этих словах, а ладони вспотели. «Он просто стращает, — убеждала себя, с таким же упорством наблюдая за созданием, как и оно за нами.» Отмечая острые выросты за глазами, которые соединяясь, превращались в горную гряду, венчавшую широкую голову, будто корона. Их белый когда-то цвет сейчас плавно менялся, перетекая из яркого перламутра в багряный. — Только вот я никогда не видел их такими. — Ты хочешь сказать…- губы едва двигались, боясь предположений. — Пара десятков пвензви могут с легкостью обглодать любого, кого сочтут съедобным. Что уж говорить, если их наберется сотня или две. «Неужто она так опасна? — с трудом верилось в то, что этот маленький звереныш, размером не больше локтя, может кого-то убить.» С каждым шагом расстояние между нами увеличивалось, оставляя вопросы без ответов, давая возможность в последний раз коснуться взглядом теплой кофейной шкурки, полюбоваться магическими переливами небесной сини, где рубиновыми каплями зажигались звезды. — Все же, — раздвоенный язык беспокойно пробежался по коре, напоминая насекомое, скачущее по стволу дерева. — Оно прекрасно. Рука дернулась в сторону, отгоняя надоевших жучков, так и липнувших ко мне. Их приставучее жужжание изводило своей монотонностью, а невозможность избавиться от спутников, норовивших заползти под одежду, выводила из себя. Еще немного и кожа начнет чесаться не от ощущения их маленьких лапок, елозящих по телу, а просто от нервов. — Может все-таки? — как же хотелось спрятаться в благоухающей тени леса, где освежающий аромат цветов отгонял от сумрачных дебрей настырных мошек. — Ну скажи, куда я денусь? Ты быстрее меня и сильней. Любая попытка заведомо обречена на провал. — Я рад, что ты это понимаешь, — вертикально поставленные уши лениво двинулись в сторону, прислушиваясь к только им ведомым звукам. — Но общение с тобой показало, что даже, если нет шансов, ты все равно будешь продолжать упорствовать. — Я так глупа? — долгий вдох, пока ждешь, когда горячий воздух, наполненный пылью, немного остынет, чтобы дальше проникнуть внутрь не обжигающим потоком, опаляющим легкие, а так нужным сейчас кислородом. — Скорее наивна. Юноша шел вперед стремительно, как стрела, увлеченная целью. Продираясь сквозь заросли тонких деревьев, тянущихся к крохам света, что проникали сквозь густые кроны. Совершено не обращая внимания на упругие стебли вездесущих лиан, которые хищниками спускались вдоль лесных великанов, выпуская острые шипы на эластичных усиках. Они тянулись к нам, расправляя закрученные пружины, отточенными иглами впиваясь в потемневшую от загара кожу и оставляя на ней глубокие царапины. — Орин. Все быстрей и быстрей скользят стопы по опавшей листве, спотыкаясь об извивающиеся корни могучих исполинов. — Прошу, — я встрепенулась, когда ветка в очередной раз задела лицо, хлестнув так больно, что слезы брызнули из глаз. — Остановись, сейчас же. Не хватало еще в этой скачке переломать ноги, к чему явно стремился мой товарищ, судя по размашистым шагам на прелой земле. — Аньянэ, — чужие ладони легли на спину, плавно скользнув вниз, собирая ткань туники в складки, приподнимая и без того короткий подол еще больше. Впиваясь пальцами в бока, руки потянули меня назад, опуская босыми ногами на мягкий ковер. Голова закружилась, оказавшись в плену зеленого арочного свода, возвышающегося над нами. Ни неба, ни солнца в этом царстве сумрака не было. Лишь изумрудное сияние, которое покрывало каждую веточку, каждый лепесток этого мира, искрясь фосфоресцирующим светом. Спина благоговейно коснулась высочайшего древа, возвышающегося исполинским столбом, и я облегченно выдохнула, ощущая, как сладковатый мускусный аромат пробирается внутрь, осторожно пропитывая собой легкие. Пусть не свобода, но так легче. Слуга принца подошел ближе, закрывая собой путь к отступлению, давая прочувствовать в полной мере то, что ощущает жертва, загнанная в угол. — Катия, — ладони легли по обе стороны от моей головы, с силой упираясь в гладкую кору и в прищуренных очах вместо бесенят, застыло что-то такое, от чего ком образовался в горле. Не решаясь сглотнуть, боясь пошевелиться, я разглядывала своего зверя, подмечая любые изменения в поведении. — Аньянэ, — пальцы схватили подбородок, задирая голову вверх и мой взгляд метнулся в сторону, страшась пересекаться с ним. — Бей первым или умри. Таков закон нашего мира. Лицо приблизилось, оставляя между нами лишь пару сантиметров. Покрытое испариной, оно сияло, и малахитовые озера в этом свечении мерцали радужными красками. — Если ты не изменишься, он сожрет тебя, растерзав тело и разрушив дух, — холод от влажного языка, ласкающего верхнюю губы, распалял жар в сердце, сметая мысли, будто цунами. — Можешь ненавидеть меня, — все дальше, в глубь рта, заигрывая с небом, лаская зубы. — Но главное, выживи. Хриплый шепот сводит с ума, кажется он звучит не сквозь едва прижатые губы, а в голове, соблазняя разум приятной истомой. — Даже если для этого потребуется стать монстром. Возмущенный стон вырывается из груди, пытаясь остановить чувство опустошения, медленно расползающееся по телу. Меня поглощают, лишая души, забирая последние крохи воздуха, и легкие сжимаются в болезненном спазме, моля о спасении. «Пусти, прошу тебя.» Внезапно юноша отстраняется, давая вздоху сорваться с губ, чтобы в спешке наполнить грудь кислородом. — Принц еще не целовался, так что тебе следует научиться делать это хорошо, если хочешь ему понравиться. — Чудовище, — ярость заструилась по венам, заменяя собой кровь. Так легко поддаться дурману, соблазнившись напускной заботой. Какая же я дура. — Надо же, — в зеленых отсветах леса вновь демонята водят хоровод, задорно скаля зубы. — Злишься. Мы можем ненавидеть друг друга, но это не помешает нам наслаждаться процессом. Ты знала, чем сильнее неприязнь, тем горячее поцелуи? — Отойди, — кулаки отчаянно ударяют по оголенной коже, в тщетной попытке сбежать от испепеляющего взора, что превращает сердце в огненную лаву. — Чувствуешь отвращение? Хочешь отомстить? — не замечая протестов, Орин продолжал между фразами пощипывать губы поцелуями. — Превосходно. Давай я стану твоей целью. Или уже не хочешь спасти своего принца? Неужто невесте все равно, что станет с женихом? — Зачем мне это говоришь? — У тебя два выхода, — руки разжались, выпуская из плена объятий и боясь, что он передумает, я рванула вперед, не отказав себе в удовольствии толкнуть его плечом. — Надеяться на то, что Рай отправит тебя назад. Хотя я бы не стал обольщаться на его счет. Думаешь кронпринц сможет отпустить того, кем так страстно жаждет обладать? Я молчаливо взирала на стайку насекомых танцующих над желтоватыми шляпками грибов, выглядывающих из дупла трухлявого пня, на малиновые цветы, с сеткой черных линий, на бархатный мох, в котором утопали стопы, наслаждаясь ласковыми касаниями, понимая, что лжи не так уж много в словах парня. — А второй стало быть, решение всех моих проблем? — Почти, — смутная тень за спиной была подобна клубящемуся сгустку дыма. Она то расползалась в стороны, теряясь среди покачивающихся листьев папоротника, то обретала очертания, скрывая собой сияние зелени. — Если воспользуешься моей целью, то верну тебя обратно. — Думаешь, знаешь, как это сделать? Тело подалось вперед, стремясь сбежать от давящего ощущения чужого присутствия. Ведь даже не смотря на то, что нас разделяло расстояние, напористое дыхание, слышимое рядом, было так созвучно с биением сердца, точно принадлежало одному существу. — Смотри, — ладонь юноши легла на талию, притягивая к себе, на давая отстраниться, а другая рука указала в темноту леса, где ранее пролегал наш путь. И там, среди разлагающейся травы и серой плесени, сыпью покрывающей опавшие листья, пропитанные влагой, виднелись четкие отпечатки ступней Орина. — Всегда остается тропа, по которой можно провести других. Пусть ты и воспользовался ею только раз. — Через пару дней здесь ничто не будет напоминать о нас. — Да, но брешь не то, что так легко затягивается. Некоторые остаются навсегда, — пальцы сплелись друг с другом, бросая большие изгоями. И те, едва касаясь подушечками, короновали тугой замок. — Ты же слышала о том, как сюда попали первые люди. Но наверняка ашвариец не раскрыл того, что с тех пор время от времени человек появлялся здесь. — Почему только сейчас…- голос сорвался, переходя на шепот, но и так я не смогла закончить, разрываясь между отчаянием и надеждой. — Мы не ведаем, что с ними стало. Возможно примкнули к могущественному роду или были распроданы, как реликвия. Тепло от ладоней на груди не давало гневу поглотить душу. Сколько они еще собирались водить меня за нос? Отчего молчали? Злость нарастала, хотя в сердце уже зарождался ответ, который не хотелось признавать: «Он убьет тебя скорее, чем даст покинуть этот мир.» — Ну так что, согласна помочь мне? — Умертвить наследного принца? Как хорошо, что Орин не видит лицо. Умея так легко читать эмоции, ему бы без труда удалось заглянуть в самую тьму. — Я не прошу приставлять меч к его горлу. Надо полагать от этого будет меньше крови на моих руках. — Нет. — Так категорично? Не взяв даже время, чтобы подумать? Расплавленное золото, украшенное длинными ресницами, искрящиеся огнем пряди в лучах заходящего солнца, разве можно погубить такое чудо? Это все равно что сжечь творения Микеланджело, обрекая их на небытие. — Какая разница. Считаешь день, неделя или месяц что-то изменят? Сделают меня пособником твоего переворота? — Рано или поздно тебе придется выбирать против кого выступить.