Академия сверхъестественных существ

Мы шли гуськом, углубляясь все дальше в лесную чащу, сопровождаемые то унылым протяжным уханьем, то шелестом крыльев на фоне стрекота жучков. Звуки плавно вливались друг в друга, соединялись, набирая мощность, превращаясь в оглушительный гомон. Порой они разбивались на партии, тщательно следуя своей роли, вступая лишь тогда, когда замолкал предыдущий, подхватывая затухающую песнь и продолжая ее дальше уже на свой лад. А иногда замирали, резко, без видимых причин, оставляя нас наедине с лесом, где поскрипывали огромные исполины, тяжко вздыхая могучими кронами. В такие моменты ничем не потревоженный разум оставался один на один с мыслями, которые атаковывали его вопросами, желая получить ответы. Но тот, кто мог разрушить мои домыслы или указать верное направление, играючи лавировал между переплетением кустарников и лиан, оставляя между нами несколько метров. Они были непоколебимы, как скала, не увеличиваясь, когда стопы, задев твердую корягу, торчавшую из-под листвы, обрушивали тело наземь, одолевая иглами боли. Ни сокращались, когда в пылу упрямства, чтобы хоть как-то досадить парню, я чуть ли не бежала в перед в надежде догнать его, и одновременно боясь встречи. « — Тот парень, что пришел с тобой. Сдается мне ему немного осталось, — судя по угрюмому выражению, Орину, видимо, не часто отказывали, и потому юноша с двойным упорством начал давить словами. — Валя? Как я могла забыть о нем настолько сильно, что даже ночью мысли о его положении не посещали в преддверии сна? Этот парень стал разменной монетой в игре со смертью и что же получил взамен? Опеку Сури, которая даже не знает с чем имеет дело. — У нас его не спасут, — продолжал слуга принца. — Цепши лишь могут поддерживать нить жизни до того момента, пока существо желает этого. Но насколько ему хватит сил терпеть боль, будучи запертым в собственном теле? Внутри все оборвалось, паника ворвалась в сердце, сдавливая его невидимыми клещами. Эти слова, нет, чувства, были мне слишком хорошо знакомы. — Считаешь у него есть время на твое замешательство? А у других? Долгий вдох, стиснув зубы до скрипа, ощущая горьковатый запах влажного мха и прелых листьев во рту. — Что будешь делать, когда войско двинется обратно в столицу? Полагаешь сможешь защитить всех от меня? От любого, кто мечтает поглотить людей, пришедших из другого мира? Мы впивались друг в друга яростными взглядами, стоя на небольшой прогалине, спрятанной от яркого неба древесным пологом. Вновь разжигая огонь ненависти, что раньше тлел в душах раскаленными углями. — Думаешь угрозы меня сделают более сговорчивой? Вопросом на вопрос, выигрывая время для раздумий, чтобы охладить разум и выгнать отчаяние из души. — Нет. А ты готова взять на себя ответственность за чужую судьбу? „ Всю дорогу пустота от брошенных слов сопровождала меня, а собственная беспомощность угнетала. Выбор без выбора. Громкие убеждения, что это не принуждение, просто так лучше, правильней и надежней. Но кому лучше? “ — Зачем тебе убивать кронпринца? Разве не достаточно, если он отречется от престола? — я подалась вперед, шаря взглядом по возмужалому лицу в поисках надежды, но совершенно черные безжизненные глаза лишь нагоняли уныние. — Ха-ха! — нечеловеческий хохот вырвался из груди юноши и мурашки рванули по телу в бешеном галопе, поднимая волоски дыбом. — Мой род присягнул в верности королю и отказался от притязаний на трон. Но я. — Все равно жаждешь власти, — закончили уста фразу прежде, чем страх остановил их. Взоры снова скрестились, будто шпаги на поединке, но клокотавшая в душе злость исчезла, уступив место более неприятному чувству. — Да, — он кивнул — Её хотят все. Неужели нет выхода и Рай должен погибнуть? Хотя бы призрачный шанс, малейшая возможность на спасение. — И все же? — Наши предки совершили ошибку думая, что одной клятвы будет достаточно, — тихо начал Орин, но ни его голос, ни тень, упавшая на лицо из-за задрожавших на ветру листьев, ни скрыли глухую злобу, просачивающуюся сквозь ледяную маску безразличия. — Поэтому семьи смогли уцелеть не смотря на гонения. Я же не допущу этого. Пока жив хоть один представитель рода война будет бесконечной. Мы будем рвать друг другу глотки ради трона, доколе не истребим всех. Разве не лучше, чтобы именно моя семья вышла победителем в этой борьбе? Вера в сострадание оказалась лишь миражом. Выдуманной ложью, на которую так хотелось надеяться. — Так сильно не дает покоя мощь короля? Или трон настолько удобен, что ради него можно и убить? — с раздражением и злостью бросила я. — Говоришь о месте, когда собственное сердце переполнено завистью. О какой же справедливости тогда может идти речь? Парень так просто вещал о смерти, словно забрать чужую жизнь для него так же естественно, как дышать. Неужто без этого не проходит ни дня в этом проклятом мире? — Ты просто бедный зарвавшийся служка, который мечтает стать владыкой, — вдох-выдох, медленно пропуская воздух по своему телу, чувствуя, как дурманящий аромат впитывается в легкие, чтобы дальше стремительным потоком разнестись по клеткам. Миг для того, чтобы очнутся от призрачной иллюзии и мгновение, дабы прийти в себя и успокоиться. Забавно, как мало нужно времени чтобы разочароваться. — Все эти россказни о высокой морали и помощи лишь фальшь. — Обвиняешь меня в двуличие? — он взбирался по тропе в верх, только раз обернувшись, услышав мой вскрик. Несгибаемый, целеустремленный и холодный, как айсберг. — Ты ошиблась, принцесса. В сумраке леса его глаза сияли золотом, но не таким ярким и чистым, как у принца. Нет, это больше походило на разгорающийся пожар, который, подчиняясь воле хозяина, пока не выплеснулся наружу. — Притворство — это знать способ возвращения и ждать, пока передохнут те, кто являются для тебя ярмом. Или использовать их в качестве заложников, — продолжал вещать вкрадчивый бархатный голос, искушая неведомыми знаниями и пугая догадками. — Ведь без того парня ты не стала бы так сильно рваться обратно, а имея на руках других представителей вашей расы можно долго и успешно тобой манипулировать, что и проделывает наш дорогой принц. — Намекаешь, что Рай может вернуть меня обратно? Пальцы вцепились в мокрые заросли травы, стараясь удержать тело на сырых слежавшихся листьях. Еще немного и этот холм сдаться моему упорству, позволив узреть то, что скрыто среди плотной зелени. — Может, но захочет ли? Такая редкая игрушка не частый гость в дворцовом доме. Как знать сколько столетий пройдет еще, прежде чем кто-то снова окажется здесь.» Хруст ветки раздался совсем близко, возвращая к действительности из мрачных дум. Тело невольно вздрогнуло, и рванувшись вперед я едва не впечаталась в стоящего рядом Орина. — Осторожней, — крепкие ладони перехватили запястья, останавливая стремительное движение на рваном склоне, уходящем резко вниз. — Правда, если желаешь разбиться перед ним, мешать не буду. Взгляд скользнул к подножию молодой горы на которую мы так долго взбирались и я обомлела. Узкая нить, петляющая среди густых зарослей, разорвала зеленый арочный свод, венчавший лес, и теперь небесная синь отражалась в серебристом потоке, столь блестящем и чистом, что было видно, как косяки рыб плывут в его изгибах, исчезая у горизонта. Что это? Река иль разросшийся ручей, который в следствии обильных дождей просто вышел из берегов, захватывая новые территории, погружая стволы могучих великанов в воду. Внезапно у кромки острова, покрытого пестрыми пятнами распускающихся цветов, мелькнула что-то яркое и тут же пропало. Взор метнулся туда, пытаясь узнать, какому дивному животному принадлежит столь солнечный окрас и вскоре я поняла чья златовласая голова мелькает на просторах реки, забавляясь в воде, как дельфин в океане, то мощными гребками выкидывая себя на поверхность, то скрываясь в темной глубине. — Я думала кошки не любят воды, — сорвалось с губ, пока глаза зачарованно следили за силуэтом принца, искрящемся в лучах дневного светила. Сбоку раздался веселый смех и, скосив взгляд, я увидела улыбающиеся лицо Орина. Он тоже любовался игрой своего хозяина.