Академия сверхъестественных существ

Я восседала на спине Рая, повелительно размахивая прутиком, время от времени подгоняя свою лошадку. — Может хватит уже? — наконец не выдержал парень, остановившись. — Боишься? — веточка затряслась недалеко от его носа, с каждым разом приближаясь все ближе. — Нет. Просто не хочу, чтобы эта палка вонзилась мне прямо в глаз, когда ты испугаешься очередного шороха. — Пф, — раздалось сзади и я заметила, как верхняя губа Орина, который завершал шествие, скривилась в презрительной усмешки. — Не волнуйся, я буду очень осторожна, — золотистые ушки вздрогнули, когда мой шепот прозвучал рядом с ними и бледные щеки принца стыдливо заалели. Постепенно, по мере того как мы приближались к реке, деревьев становилось все меньше. Поток света будто раздвигал их ветви, обрушиваясь на землю водопадом яркого сияния и изгоняя прохладу из тех крох тени, что зарождались под переплетающимися лианами. — Уже скоро? — капризно поинтересовалась я, изнывая от дневной жары. Огромный веер листьев редел и уже не спасал от испепеляющего солнца, подогревающего влажный воздух. — Почти пришли. Кожа к коже, так близко, что пот прозрачной струей стекал между нашими телами, впитываясь в ткань и оставляя темные пятна. — Хорошо бы… — пальцы сильнее сжались на плечах, и лоб уткнулся в мокрую спину. Так душно, что, кажется вместо живительного кислорода, мои легкие вдыхают пар раскаленной земли. Ненавижу… Веки медленно приподнялись, давая взору скользнуть вдаль, измеряя шагами расстояние между отдельными великанами, которые то тут, то там вонзались своими кронами в светлое небо. Десять, пятнадцать, двадцать три. Вдох… Насыщенный аромат смолы ударил в ноздри, оставляя горькое послевкусие на языке. — Почему ты так хочешь вернуться к той женщине? — внезапно тихо прошептал Рай. — Что? — голос с трудом проникал в сознание, будоража странное дежавю внутри. — К ней, — сосредоточенный взгляд обратился ко мне, чуть сдвинув друг к другу изломанные брови, и бездонные озера расплавленного золота заискрились в лучах небесного светила, заманивая на свою глубину. Этот вопрос, я слышала его раньше. Он всплыл далеким воспоминанием, глухим отголоском давнего прошлого, окрашивая все в мрачные полутона. « — Не плачь, — чужие руки все крепче стискивали, сотрясающееся в рыданиях тело, бормоча на ухо бессвязные фразы, слова-обманки, обещая то, что никогда не сбудется. — Думаешь, я поверю в эту чушь? — жар его кожи проникал сквозь мягкую ткань, окутывая невидимым пламенем. — Ты лжешь. Хотелось кричать от боли, от чувства беспомощности, что разъедало душу, понимая, ведь стенания бессмысленны и рано или поздно придется смириться. Слезы исчезали в нежных прикосновениях юноши, терялись в мягком ворсе покрывала, оставляя после себя лишь влажные дорожки и слабые всхлипы. — Катия, — едва ощутимо ткнувшись губами в затылок, Рай еще теснее прижался ко мне. — Не плачь, пожалуйста. Я верну тебя к ней, но только не плачь. Не из-за нее» — Она — все, что у меня осталось. Разве можно измерить любовь ребенка к матери? Его степень зависимости от той безопасности и уюта, что дарят ее объятья. — А я? — кронпринц стоял на поляне, с каждым вдохом сжимая сплетенные пальцы все сильнее, давая прочувствовать крепкую сталь напряженных мышц, поддерживающих мое тело. — А что ты? — Так просто уйдешь? Бросишь меня одного? — сдавленным голосом поинтересовался он. — Одного? — я рассмеялась, не понимая этой болезненной страсти и откровенно боясь ее. — Вокруг тебя так много слуг, что сложно почувствовать одиночество. — Они меня не волнует! — яростно бросил юноша, впиваясь клыками в нижнюю губу. Капля алой крови сияющим рубином вспыхнула в уголке и тут же была подхвачена юрким язычком. — Разве не понимаешь? — Рай… Как же донести до тебя, что жизнь здесь подобна аду, что чувства, какими бы они не были сильными, никогда не заставят обменять возвращение домой на то, чтобы быть рядом. Я всегда буду выбирать ее, сколько бы ни прошло времени. — Его Высочество хочет сказать, что привык к вам, — вмешался Орин, верным псом сопровождая хозяина. — Не лезь! — зашипел тот, раздражаясь еще больше от внезапной поддержки, — Я сам могу говорить за себя. Свирепая ярость вкупе с грубой властностью невидимой пощечиной хлестнула слугу, вынуждая его отступить под взором опасного хищника. — Ты обещал! — выпалила я, видя, как вздымаются крылья носа, чувствуя, что утробный рык, зародившийся внутри, рвется наружу, разрывая невидимыми когтями последний оплот спокойствия. — Значит из всего, что я шептал прошлой ночью, ты запомнила лишь это? — закинув голову, принц беззвучно рассмеялся, — Исше! Его плечи заходили ходуном, словно сотрясаясь от сдерживаемых рыданий, а рот искривила судорога. — Рай… — снова губы плотнее льнут друг к другу, страшась вымолвить то, что клокочет внутри. Мне так жаль. Но дать повод отменить обещание, подарить надежду на то, что могу передумать, я не могу. Пожалуйста, прости. — Зачем ты уговариваешь себя вернуться? — влажный блеск охры воззрился из-под опущенных ресниц, проникая в душу. — Твердишь постоянно, что нужно, что жить здесь не можешь. Почему он не понимает? Не хочет слышать? — Но Катия… — с мольбой в голосе продолжал юноша. — Ты ведь даже не пыталась. — И не хочу. Мы прижимались друг к другу, слыша, как бьются сердца в унисон, как рывками поднимается грудь, стремясь сдержать нарастающие чувства. — Боишься? О чем он? Разве желание вернуться назад можно считать трусостью? — Чего? — Что захочешь остаться. — Глупость какая, — я будто бьюсь головой о стену, расшибая ее в кровь, в надежде найти выход, веря в то, что могу быть услышана. — Думаешь, кто-то из нас мечтает жить здесь? — Ты, — зрачки расширились, заполняя собой радужку, оставляя лишь тонкую кромку расплавленного золота, вокруг наступившей тьмы. — Я знаю. Просто эта женщина мешает тебе. Не дает остаться со мной! Она виновата в том, что хочешь уйти и вернуться в тот мир. Если бы ее не было, если бы никого не было… — Нет! — указательный палец уткнулся ему прямо в лоб, упираясь подушечкой в вертикальную складку у переносицы. — Не смей так думать. Взгляд кронпринца пугал своей необъятной чернотой. Казалось удивительным то, что пылкая жизнерадостность, сквозившая в каждом движении, может так легко исчезнуть, оставив после себя лишь пустую оболочку. — Мы пришли! — кусты задрожали, и я отвела взор, уступая первенство Раю в этой немой борьбе. — Идете? Фигура Орина едва вырисовывалась среди зарослей, размывая свои очертания маленькими багровыми листьями. — Ай! — тело резко взмыло вверх, теряя опору, и крик ужаса исторгся из груди. — Трусишка, — крепкие руки перехватили колени, с силой прижимая их к бокам и вдавливаясь ногтями в кожу. — Ты меня чуть не уронил, — страх не хотел исчезать, предательски шепча на ухо, что это лишь начало. — Никогда. — Ваше Высочество, осталось совсем немного, — слуга не уходил, наблюдая за нами, — Если вам тяжело, то я могу понести ее. — Справлюсь сам. Взор изумрудных глаз чуть дольше положенного задержался на Рае и затем презрительно скользнул в сторону: — Как хотите. Раздраженно цыкнув, парень развернулся и решительными шагами направился вперед, оставив нас позади. Больше он к нам не приближался, маяча ориентиром вдалеке и не давая сбиться с пути. «Почему? — этот вопрос всплывал в голове снова и снова, разбиваясь на сотни частей и соединяясь опять воедино. Я будто блуждала по лабиринту, сотканному из шести букв, так тесно переплетающихся друг с другом, что каждый раз вместо выхода, который мерцал на горизонте, возникал тупик». — Как давно ты знаешь его? — несмотря на доводы рассудка, сердце твердило свое, не желая отпускать загорелую спину из виду. — Десять лет, — неохотно ответил Рай, пробираясь сквозь плотную стену зеленых растений. — Ого! — никогда бы не подумала, что эти двое столько пробыли вместе. — Так долго. — Да, — задумчиво произнес кронпринц, — Намного больше, чем я прожил до него. Размашистые листья коснулись лица, когда руки пытались разнять сросшиеся ветви лиан, чтобы освободить путь, и влажный след липкой полосой потянулся вниз по щеке юноши, переливаясь в солнечных лучах. — Апчхи. — Все в порядке? — Эргэ! — пронзительный гортанный крик резанул по ушам, и нервное трепетание крыльев раздалось рядом. — Тсс, — палец рванул к губам парня, безмолвной печатью прерывая словесный поток. Прошу, молчи! Кто знает, какая тварь притаилась тут. Он замер, обернувшись каменной статуей, и ночь разлилась в очах, погасив тлеющий огонек света, давая свободу бурлящим омутам чувств. Их тьма была так прекрасна, что тело потянулось к нему, желая быть поглощенным, не замечая, как окружающий мир вытесняют из сознания два необъятных океана. — Там что-то есть, — кончики носов ткнулись друг в друга, и приоткрывшийся рот проглотил чужое дыхание. « — Он еще не целовался, — насмешливо усмехнулся демоненок в моей голове, и сердце взвыло, царапая стенки разума, страстно желая поддаться влечению и заменить палец губами, впившись в нежную кожу с тем же отчаянием и надеждой, с каким путник припадает к источнику в пустыне» Взгляд неохотно оторвался от меня, давая возможность вдохнуть, чтобы сбросить накатившее оцепенение. — Он не обидит. Подтачиваемая любопытством, отгоняя ужасы, что рисовало буйное воображение, я медленно повернулась, стараясь не вспугнуть незваного гостя. — Что за… — закончить фразу так и не получилось. Она потонула в потоке резких выкриков большой птицы, которая гневно мотала головой то вправо, то влево. Ее грудь возмущенно вздымалась, раздувая перья и демонстрируя нам алый, словно капля крови, щит. — Уверен? — чуть слышно спросила я, боясь отвести взгляд от аметистовых бусинок, которые с нескрываемой враждебностью взирали на нас. — Эргэ скорее воровка, чем убийца. Черный воротник натянулся, расправляя длинные серповидные перья, заканчивающиеся взлохмаченными волосками бордового цвета. — Ты это ей скажи, а то, кажется, она не в курсе своего миролюбивого нрава. Крылатое создание перевернулось головой вниз, сцепив лапки в замок и показывая нам малиновый хохолок, который огнем переливался в солнечных лучах. — Эргэ, эргэ! Все же к ее голосу, как и к небывалой красоте, трудно было привыкнуть. — Ваше Величество, вы тут? — листья раздвинулись, разрывая цветущую сетку, что пологом накрыла обрывки леса, и ослепительный свет обрушился на меня, вытесняя мрак, превращая все в белое пятно. — У нас тут… — глаза слезились от нестерпимой яркости небесного светила, от бесполезных попыток скрыться за вуалью ресниц. — Лжафа, — прогремел Орин, не слушая тихое бормотание, и птаха, испуганная гневным окриком, взмахнула крыльями, теряясь в зеленом своде. — Вас давно ждут. Причина задержки исчезла так же быстро, как и появилась, и Рай двинулся навстречу слуге, за секунды преодолевая расстояние в десятки шагов. — Потрясающе! — возглас радости прокатился по чаще гулким эхом, когда вместо раскидистой зелени перед нами оказалось голубое небо. Теперь утомительное путешествие стало достойной платой за лицезрение открывшегося мне пейзажа. Все синяки и царапины того стояли. Природа, раскинувшаяся под нами, была будто написана масляными красками. Сочные, броские цвета расписали долину, заставляя ее искриться в лучах солнца. Все сияло: небеса, вода, растения. Даже силуэты зверолюдей, копошившихся на берегу, превратились в мерцающие пятна. — И от этого ты хочешь отказаться, — грустно заметил кронпринц, наблюдая за мной. — Я… Поток реки ревел и грохотал внизу, лаская пенистыми волнами черные камни. Его многочисленные притоки полосовали чащу, превращая сплошные заросли в неровные куски. Где-то они встречались, скрещиваясь точно шпаги на поединке, а где-то, как в танце, плавно огибали неровные края островов, продолжая свой путь вместе. — Это Айуэлия! — сказал Орин, показывая на цветущие кляксы, покачивающиеся на водной глади. Над живописными растениями летали пестрые бабочки, в воздушном танце игриво соприкасаясь крыльями. — А вон то, — палец переместился чуть вправо, указывая на огромные листья неизвестного цветка, что перекрывали собой узкую протоку, — Тхира. — А это что? — я осмелела и, приподнявшись, указала на странное сооружение впереди. — Это? — парень хитро сощурился, — И есть купальня. — Хм… Маленькая каморка, притаившаяся в заводи, не внушала доверия. Ее деревянные палки были воткнуты в каменистый берег, и время от времени подрагивали от набегающих волн. — Она безопасна. — Разве? — серое полотно, туго обвивающее обструганные ветви, напоминало сеть паука в ожидании хозяина. — Ты сомневаешься во мне? — промолвил Рай. Ну почему слыша его голос, я чувствую себя виноватой? — Нет. И как ни странно это было правдой. Мы продолжили путь, пробираясь по гребню скалы, наслаждаясь свежим и душистым воздухом. Петляя из стороны в сторону по раскаленным валунам, пока тропа не уперлась в густые заросли леса, давая понять, что так просто вниз не спуститься, что джунгли еще не готовы дать свободу своей жертве. — Бр, — влажный ветер лизнул разгоряченные плечи прохладой, отзываясь в позвоночнике легкой дрожью, — Может? — Нет, — Рай был непреклонен, хотя и ему тоже не хотелось погружаться в царство удушающей жары и разложения. Словно по минному полю блуждал он по заболоченной грязи, осторожно обходя гниющие останки павших животных, кривясь каждый раз, когда голые ноги зарывались в прелые листья. — Гадость, — поежилась я, искренне сочувствуя надменному принцу, который стойко переносил лишения пути. — Не рыдать! Возмущённый рык исторгся из груди, и взгляд янтарных глаз встретился с моими: — Пхвие мхаи вият. — Джхе? — Орин обернулся. — Мхаи, — повторил юноша, чуть приподнимая уголки губ. «Готова поспорить они обо мне, — промелькнула мысль в голове, и я раздраженно замахала руками, отгоняя ее прочь. — Не хватало еще маяться от этого. Какая разница что говорят, если мне все равно?» Убеждать сердце, полагаясь на ложь, было глупо, но действенно. Порой десятки, а то и сотни раз нужно осадить себя, чтобы не совершать одни и те же ошибки. Дорога углублялась все дальше в дебри, и лишь прогалины среди деревьев, давали понять, что мы идем в верном направлении. Словно окна в другое измерение, они подпускали нас к миру, наполненному живительным светом, уверяя в том, что он так же реален, как и окружающая нас мгла, что еще немного и скоро сверкающая гладь реки раскинется перед нами. Чтобы хоть как-то отвлечься от мускусного аромата, пропитавшего кожу, я разглядывала золотистую шевелюру спутника, игриво касаясь ладонями полукруглых ушек. Они забавно вздрагивали, когда кончики пальцев пробегались по кромке и смущенно прижимались к затылку, стараясь скрыться в соломенных кудрях от навязчивых преследований. — Мне скучно, — дразнила я дыханием волоски, видя, как замирает грудь парня, будто боясь вспугнуть меня своим движением. — Хочешь пройтись рядом? — не без сарказма предложил принц. — Нет уж, увольте. Даже сейчас, измазанный глиной, пропитанный приторно-тяжелым запахом тления, он был прекрасен. Ничто не могло погасить его сияние. Тропинка узкой линией продолжала бежать вперед, время от времени выныривая наружу и стелясь тонкой нитью по краю утеса. — Нравиться? — спросил Орин, когда наша троица остановилась передохнуть на каменистом пяточке, прежде чем броситься обратно в тесные объятья джунглей. — Страшно. Ветер громко стонал, яростно трепля волосы и сильными рывками подталкивая к бездне. — А мне по душе, — лишь блестящие от возбуждения изумрудные глаза придавали жизнь застывшему лицу слуги, который все ближе подходил к обрыву. Волна за волной разбивались о скалы, фейерверком брызг взлетая в небо, и капли радужными красками вспыхивали в солнечном свете, прежде чем опуститься на загорелое тело. — Здесь всегда так, — пробормотал Рай, лелея драгоценную влагу в своей ладони. — На этой стороне. — Еще бы, — мрачно усмехнулся в ответ парень, небрежным движением откидывая слипшиеся пряди с глаз. — Ведь именно здесь мы его убили. — Кого? Где моя рассудительность? Где благоразумность? Ну почему нельзя просто сделать вид, что не слышу, что эти странные слова лишь отзвук, доносившихся криков с берега. — Бога, — Орин слабо улыбнулся кронпринцу и, к моему удивлению, юноша ответил ему тем же.