Академия сверхъестественных существ

Неторопливые шаги замеряли ступнями расстояние до одинокой купальни, подчиняясь внутреннему метроному и не давая страху сквозь точный подсчет пробраться в сердце. Раз, два. Раз, два. Как солдаты на плацу, повинуясь неизменному ритму, мои ноги твердо опускались на белесую землю, оставляя после себя следы. Скрип-скрип, скрип-скрип. Песчинки терлись друг о друга, забиваясь под ногти, порой острыми концами царапая кожу. «Мне страшно, — содрогалась душа в тревожных предчувствиях, не осознавая что больше пугает, приближающаяся темная бездна или странное создание, идущее рядом.» — Осторожнее, — цепкие пальцы перехватили запястье до того, как поваленное дерево встало у меня на пути. — Тут опасно. — Вижу. Прибитые доски едва прикрывали собой дыры в полусгнившем бревне, не позволяя упасть в реку. Они уводили все дальше, лишая возможности вырваться, ведь любое опрометчивое движение на узком мосту могло привести к падению. — Пусти. — Боишься? — голос мягок, но властные нотки в нем дребезжат сталью. — Нет, — полог приподнялся и сумрачный зев распахнулся передо мной, приглашая добровольно сигануть в свою утробу. — Знаешь...— губы отчаянно задрожали и речь оборвалась, а тихий отзвук был поглощен нутром сероватой купальни. «Что же делать? — дыхание сбилось, чувствуя, как учащенно трясется сердце, как мысли лихорадочно бьются о призрачную стенку, будто птица попавшая в силки.» — Я так ужасен? — в глазах напротив всегда плясали бесенята, извиваясь в сумасшедшем ритме, но сейчас зрачки, расширенные до края радужки, спрятали их в своей тьме. — Нет, — глупо отрицаю то, что знаем мы оба и взгляд кронпринца теряет последние крохи человеческого тепла. — Опять врешь, — кисть разжалась, отпуская полотно на свободу, и глухой стук отрезает нас от внешнего мира, запирая вдвоем в этом замкнутом пространстве. — Зачем? — Как будто тебе можно перечить, — теперь вместо расплавленной лавы в лицо летят раскаленные угли. — Любой в лагере знает, чем может обернуться сопротивление. — Не думаю, что чужой страх тому причина, — чуть ближе ко мне и ладонь уже перебирает пряди, пропуская их между пальцами. — Подчинение никогда не было твоей стихией. — А разве дерзость не должна вас… — Тебя, — тут же поправил юноша. — Злить, — мои чувства к нему похожи на моток разноцветных нитей. Необъяснимая тяга и привязанность туго сплетаются с ненавистью и отторжением. — А не привлекать? — Если только твоя, — самодовольная улыбка расцвела на юном лице. — Она забавна и лишена интриг. — Но как же нрав? — А что с ним не так? — Разве я не слишком груба и самонадеянна, не чересчур капризна и вспыльчива? — Да, ты ужасна, — мои брови взметнулись вверх. Уж чего-чего, а быстрого согласия с его стороны я не ожидала. — Но я тоже далек от совершенства. Неужто думаешь, что кто-то в этом мире может быть хуже жестокого и убого кронпринца? Прекрасные очи остекленели и кромешный мрак обратился льдом. «Жалкий? Никогда бы не подумала, что Рая считают жалким. — хотелось пробраться за мрачную пелену и заглянуть в чужое сердце, но голос внутри шептал, взывая к разуму: — Тебе никогда не постичь пределы его тьмы. Она, как черная дыра, разрастается с каждым вдохом все больше, отставляя после себя пустоту.» — Что ж, откровение за откровение. Теперь твоя очередь. — О чем хочешь знать? — Вода… — слова будто незримый перст указывали на колыхающиеся волны, точно зная, что страшит меня. Они не спрашивали, а ждали подтверждения. — Она тебя пугает. — Не то чтобы да, — после некоторых колебаний призналась я. — Просто тот сон до сих пор не идет из головы. Он был настолько реален, что кажется если дотронусь до воды, снова окажусь там. А мне не хочется испытывать судьбу во второй раз. — Даже со мной? «Особенно с тобой, — грубость желала соскользнуть с губ, чтобы отравить напряжение, повисшее между нами, подозрением, но зубы прикусили щеку изнутри, яркой болью отрезвив разум.» — Хорошо, — отстранившись, принц сел на мостик, спустив ноги вниз. — Если хочешь, можешь остаться здесь. — Спасибо. — Но неизвестно когда в следующий раз мы сможем сюда попасть, — как ни в чем не бывало продолжил он.— Слишком много времени требуется для того, чтобы провести разведку и очистить место. — От чего? Разве летающие ящерицы и птицы, что кружили под зеленым сводом, могут представлять опасность? — Животные моего мира кровожадны и восприимчивы к посторонним запахам. Так что наличие человека в нашем лагере это прятки со смертью. Когда юноша скрылся под водой, на миг растворившись в жидкой мгле, поднявшаяся волна выплеснулась на доски, омыв голые пятки. — И что нам делать? — нервный смешок вырвался из горла, давая волю воображению. «Боже, сколько раз я могла погибнуть? Насколько опасна была эта прогулка по лесу?» — Вам? — выныривая произнес Рай, сплевывая попавшую в рот воду. — Ничего. Люди только и могут, что скулить по углам, прося милости, и мне остается лишь вам ее дать. Солнечный луч заглянул в купальню, заиграв в светлых волосах янтарем, и затем нехотя коснулся черной бездны, давая отражению парня мимолетно появиться на ее глади. — Излишне самонадеянно. — Нет, — тьма улыбнулась мне его устами, вместо радости принося что-то мерзкое в душу. — Только тот, кто уверен в своих силах может брать ответственность за жизнь других. « Ответственность? Навряд ли. Возможно стремление обладать артефактами заставляет тебя защищать нас, но отнюдь не благородство, — я сверлила взглядом почерневший от сырости мостик, боясь в открытую посмотреть в чужие глаза. — Оно тебе не свойственно так же, как мне благоразумие.» — И все же, — бледные пальцы легли на доску, царапнув ногтями по поросшему мху: — Я бы посоветовал воспользоваться возможностью окунуться. Хотя ты, как обычно, можешь пренебречь моим предложением. — Они часто звучат приказами. — Я не привык объяснять свои действия, — беспечный голос, принадлежащий принцу, никогда не встречал сопротивления и потому вещал спокойно, не замечая, как с каждой фразой кривиться мое лицо. — Ты должна научиться чувствовать, когда скалить зубы, а когда стелиться передо мной, демонстрируя повиновение. Ведь я не всегда буду благосклонен к тебе. «Было бы проще ненавидеть тебя, — я молча подняла голову, вглядываясь в говорившего, пытаясь найти милого мальчика в чуждом существе. — Но не могу. Даже зная, что опасно, что умру, все равно тянусь к тебе, моя сирена. Но даже так, будучи в твоем плену, никогда не прекращу борьбу. Буду ломать крылья своим ветряным мельницам, кидаясь на них с победным кличем в надежде, что когда-нибудь они исчезнут. Потому что эта призрачная вера все, что мне остается в этом мире.» — Это чувство мешает нам обоим, не так ли? — Рай был сам на себя не похож, казалось, что вечная мерзлота коснулась лета и солнечный свет едва пробивается сквозь замерзший воздух. — Оно разрушает и делает меня слабым. — Так избавься от него. Руку с силой стиснули, не давая вырваться и в золотых очах промелькнул опасный блеск. Он всегда возникал внезапно, подобно молнии разрезая теплое сияние непроглядной тьмой. И вот сейчас, когда мрак черным сгустком вырвался на волю, скрывая под собой искрящийся янтарь, я вновь увидела в них свой смертный приговор. — Почему? — еще не сформировавшаяся мысль испуганно сжалась, отвечая ужасом на крепкий хват ладони, перехвативший кисть. — Не…- мне не дали закончить, резко потянув запястье вниз и паника вырвалась на волю, когда тело, повинуясь движению, дернулось вперед, теряя опору под собой. — Хочу… — мрачные воды сомкнулись над головой, заглушая крик воздушными пузырями, затанцевавшими на ее поверхности, и соленый поток хлынул в рот, ледяными иглами впиваясь в нёбо. «Нет! Нет! Невозможно! — влажный холод расползался внутри, связывая незримыми путами, и ноги лихорадочно колотили по воде, стараясь сбросить наваждение и пальцами нащупать дно. — Почему?» Стопы беспомощно скользили по гладким камням не в силах остановить падание, увлекаемые течением на глубину. «Воздух! — взвыли легкие, сжимаясь с такой силой, что видимо еще немного и мое сердце будет раздавлено этим прессом. — Прошу, хоть один глоток! — взмолилась я тьме, понимая, что льющиеся слезы, как отпущенное мирозданием время, растворяются во мгле, отсчитывая секунды до того момента, когда сопротивление станет невозможным и тело подчиниться гибели.» — Нет! — шевельнулось что-то в уголке сознания, сворачиваясь клубочком, и бледно голубое сияние, вторя биению сердца, слабо запульсировало в потемках. «Красиво, — свечение усиливалось, выжигая мрак, пока вспышкой сверхновой не ослепило сознание болью.» — Сдаешься так легко? — гневный рык прогремел совсем рядом, — Даже не попытавшись выжить? Сквозь прикрытые веки я видела размытый силуэт странного полупрозрачного существа, чей лазуритовый взор был наполнен яростью. Его длинный хвост направился ко мне, вскользь пройдясь по скуле и пощекотав мягкими шерстинками кожу. Петля за петлей, он оборачивался вокруг тела, закручиваясь тугой спиралью и стискивая в своих стальных объятьях. — Дыши! — гигантская пасть раскрылась, выплевывая слова, и силки стремительно сжались, сокрушая легкие. «Как? — дикая боль взорвала сознание, когда клетка, созданная ребрами, распалась, обращая костные отломки навстречу сердцу.» — Я приказываю! «Почему не могу просто умереть? Зачем эти муки? — рот открылся, пытаясь исторгнуть звуки из груди, но те, перепуганные агонией, затерялись в лабиринте разломов». Эта пытка настолько мучительна, что мысли о смерти вызывают лишь облегчение. — Дыши, — не унималось создание, извиваясь лентой вокруг меня и нещадно сдавливая в своих кольцах. — Сделай это! Я напоминала чайник, забытый на плите. Внутри все кипело и рвалось наружу, но крышка мешала. Как много пройдет времени, прежде чем взорвусь, не справляясь с давлением и горячим паром? Сколь скоро гнев, бессилие и обида, омоют душу кровью? — Ты должна жить, — чужой голос продолжал нашептывать, то звуча в голове, то эхом отражаясь снаружи. «Жить, — так хотелось покоя, но даже в этом было мне отказано. Черту, к которой подводили каждый раз, безжалостно терзая, так и не давали переступить. — Жить…» Болезненный стон сорвался с губ, тут же переходя в судорожный кашель, и что-то вязкое исторглось изнутри, пока тело корчилось в судороге. — Психопат, — вкус желчи стекал по гортани вниз, толчками выплескиваясь наружу и смешиваясь с потоком речной воды. — Утопить меня захотел? Злобная тварь рассеялась, будто ее и вовсе не было, оставшись болезненным призраком в моем сознании. — Как знать. Взгляд прояснился и мерцающий свет, обволакивающий предметы, постепенно придавал им очертания. — Ты живая или ты мертвая… Никак не могу выбрать что лучше. Тяжесть на запястье не исчезла. Оно болело и чесалось, но теперь странные тянущие ощущения отдавались еще и в плече. Взор медленно скользнул вверх по чужой руки, поднятой над головой, и споткнулся о тонкие пальцы, перехватившие кисть. «Он выдернул меня из воды словно пойманную рыбу на крючок, — от пронзившей мысли на душе стало гадко и грудь заходила ходуном вдыхая и выдыхая, стараясь насыть легкие воздухом и боясь очередной выходки кронпринца.»