Академия сверхъестественных существ

Пламя свечи заколыхалось, когда я вошла в палату Елены, и раздался треск. Серебряные искры метнулись в пространство, освещая овальный столик, что теснился возле узкой кровати, на которой спала девушка. Ей сильно досталось во время взрыва. Ни огонь, ни разлетающиеся щепки не пожалели милое лицо, оставляя страшные ожоги и глубокие борозды от контакта с собой. Осторожно водрузив поднос, я присела на край постели, разглядывая свою подопечную. Не знаю, как этим слизням удаётся чувствовать приближение постороннего. Но сейчас, ощутив мою близость, они снова зашевелились, заставляя кожу перекатываться мелкими волнами по направлению к голове. Тапха хотели есть и ползли к матерчатой повязке, ожидая кормления. Потому что зилянка была единственной пищей, которую они могли употреблять, находясь в чужом теле. — Давно сидишь? — глаз, не спрятанный тканью, внезапно открылся и воззрился на меня. Он болезненно реагировал на свет и оттого щурился, стараясь избежать танцующего пламени свечи. — Нет, — я волновалась, что зрение у неё так и останется туманным после произошедшего, а жжение заставит жить в вечной полутьме. — Я тебя разбудила? — Скорей тот дикий ржач рядом. До ушей донесся резкий звук и, прислушавшись к нему, мой слух уловил переливистый голосок Ваби, которая рассказывала жрицам очередную забавную историю. — Её сложно остановить, когда дело касается сказок. — О да, — Лена негромко фыркнула и приподнялась на локтях, ожидая когда положу вторую подушку между изголовьем и спиной. — Твоя Белоснежка стала фурором. — Не нравится история? Или сам сказитель? — пальцы бережно протирали водой присохшую к коже ткань, стирая влажной тряпкой размягченную мазь, которая скапливалась на краях повязки. — Скорее версия, — лицо девушки скривилось, когда ногти поддели засохшую корку. — Никак не могу понять, что в ней больше Стивена Кинга или Агаты Кристи. — Не угадала, — слои сукна медленно пропитывались влагой, давая время на легкую болтовню, что отвлекала от ненужных мыслей. — Там всё как в жизни, сплошное безумие и джунгли. Если не ты, то тебя. — Думаю Братья Гримм были бы рады услышать такое, — ее плечи задрожали, когда ладонь коснулась уха, убирая грязные разводы. — В оригинальных сказках отродясь не было того диснеевского гламура, что демонстрируют нам мультики. Да и обилие розовых соплей, которые книжки приписали героям, тоже отсутствовало. — Ну да, — кивнула я, рассматривая импровизированную палату, — Хоррор и триллер не те жанры, чтобы читать их малышам на ночь. Да и чему они могут научить? Взгляд стал напряженным, заметив пустую керамическую чашу, в которой всегда находилась бордовая настойка, способная облегчить страдания раненым. Лена брезговала ею, считая, что сама может справиться с теми сложностями, которые приносили ей ожоги, упрямо отказываясь даже тогда, когда боль превращалась в пытку. Так почему сейчас она выпила этот отвар? Неужто мучения были столь сильны? — К примеру, что не всякая золушка безобидна, — уловив мою встревоженность, девушка вопросительно подняла брови и размягченная повязка сместилась. — А многие принцы далеки от идеала и могут быть похлеще Чикатило. — Это явный намек? — аккуратными медленными движениями руки начала разматывать ткань, время от времени смачивая поверхность водой. Мне было понятно желание Елены сменить тему. Она прекрасно видела, куда был направлен взор и явно не желала говорить. Что ж, хорошо. Все равно ее бесполезно заставлять. Ведь мы обе слишком похожи в своем упорстве, даже в ущерб себе неизменно продолжаем гнуть свою линию: — Думаешь я об этом не думала? Ладони на миг замерли, приоткрывая припухший рубец, и подушечка мизинца нежно прошлась по выступающему бугорку. — Конечно размышляла, — девушка прикрыла глаза, расслабленно откидываясь на подушки. — Ты это постоянно делаешь, уплываешь куда-то, даже находясь рядом со мной. Хотя чему удивляться, этот мир похож на средневековье, и чем ближе мы знакомимся с его чертами, тем больше хочется убежать. — Потому и не желаю рассказывать ребенку милые истории, — промокнув рану сухим лоскутом, я зачерпнула мазь и стала втирать ее в кровоточащий продолговатый шрам. — Ваби достаточно видела, чтобы распознать ложь. В историю где добро и зло разграничено она бы не поверила. Тапха заволновались, чувствуя волнующий запах, и стали собираться у ран. Наружу выползти они не могли, воздух убил бы странных существ, поэтому вместо привычного рта эти слизни имели тоненькие, как волос, хоботки, через которые и всасывали лекарство. Выглядело это всё довольно омерзительно, точно под кожей у Лены находился перевернутый жук, который отчаянно шевелил своими лапками. — Чешется, — поморщилась моя подопечная, сжимая руки в кулаки, чтобы не впиться ногтями в голову. — Такое чувство, что прыщ, который жутко хочется выдавить, бегает от меня по всему телу. Ее смешное заявление вызвало улыбку на моих устах. Вот что-что, а сравнивать их с подростковый проблемой номер один, я бы никогда не додумалась. — Зная твои исследовательские порывы, мне бы тоже захотелось смыться подальше. Меня восхищало самообладание Елены. Ее пытливость вкупе с хладнокровием часто приносили проблемы. Ну кто, скажите, в здравом уме додумается искать в себе тапха, чтобы изучить? Никто. Все, кто знал об их существовании старались как можно скорее выкинуть эту информацию из своего сознания, и не обращать внимание на необычные ощущения. Но эта девушка была совсем другой. Возможно она мечтает стать патологоанатомом, иначе как еще объяснить это безразличие к собственному телу. Лена единственная, кто додумался приманить слизней, растопив засохшую мазь в слюне и размазав её под нижним веком. Бедное существо даже не подозревало о коварстве и, решив поживиться, легко оказалось в цепких пальцах хозяйки тела. В тот день, когда я зашла к ней на перевязку, дар речи на краткий миг покинул меня, чтобы потом вернуться оглушительным воплем. Да и было с чего орать, картина была достойна фильмов ужасов. Часть тела тапха извивалось черной ниткой, пытаясь вернуться обратно в роговицу, но моя подопечная стойко тянула его из себя, не давая этого сделать. Было ощущение, что глаз не выдержит и просто вылезет вместе с тварью, чего видеть мне явно не хотелось. Желудок от вида борющихся скрутило в тугой узел, а к горлу подошел ком. Скудный завтрак тут же заметался внутри, мечтая исторгнуться наружу стремительным потоком, и только быстрый бег спас палатку от зловонной рвоты. Сури тогда не разрешила вернуться, а проводила домой, поддерживая под руку, чтобы я не упала в обморок по дороге. — Сумасшедшая, — моя ладонь потянулась к левой кисти девушки, сжав тонкие пальцы в ободряющем жесте. — Зато со мной не соскучишься, — лицо ее смягчилось и лукавая улыбка приподняла уголки губ. — Мне и одного хватает с лихвой, не нужно тебе примыкать к этому кортежу. — Не сравнивай мое сумасбродство с этим психом. Оно никому не помешает, особенно когда весь день лежишь бревном и внутри тебя ползают черви. — Слизни, — машинально поправила я её, оборачивая чистую ткань вокруг затылка. — Да какая разница. Я все равно их рассмотреть не успела, — девушка насупилась, обиженно прикусывая нижнюю губу. Это было забавно лицезреть, даже и не скажешь, что она на два года старше меня. «Интересно в свои девятнадцать я тоже буду вести себя как капризный ребенок?» — И это хорошо. — Вот чего не понимаю, так это почему ты не даешь мне зеркало? Я наверное офигенно выгляжу. — Ты права, несколько десятков антенн делают тебя похожей на пришельца, — попытка сдержать смех оказалось тщетной и я расхохоталась, чувствуя давно забытую легкость. Лена сначала неодобрительно косилась на меня, слушая жалобные похрюкивания, а затем внезапно игриво поиграла бровями, вызывая новый приступ хохота. — Вот видишь в чем ты мне отказываешь. — Я просто стараюсь сберечь твою психику, — мышцы живота болели с непривычки, неприятно натягиваясь. — Ей итак сильно досталось. Закрепив повязку я придирчиво оглядела голову девушки, заметив как сквозь белую ткань проступают коричневые разводы. Еще несколько минут и желеобразное вещество быстро застынет, образуя податливую корку. — Я вам не помешала? — главная цепши зашла в тот момент, когда остатки зилянки исчезли между пальцами, придав их фалангам смугловатый оттенок, такой яркий на фоне бледной коже, что казались грязевыми пятнами. Едкое вещество, которое выделяло растение, отгоняло насекомых намного лучше всяких фумигаторов и спасало от полчища мошек, обосновавшихся в лагере. — Я уже все, — горделиво заметила я, наткнувшись на пристальный взор женщины, пронзавший насквозь не хуже меча. «Что опять случилось?» Сердце беспокойно ухнуло под ребрами и голос предательски задребезжал, испугавшись того холода, что веяло от жрицы: — Су… — Мне нужно уехать, — не дала мне задать вопрос она, сразу огорошив своим ответом. — На сколько? — слова слетали осторожно, пытаясь сохранить спокойствие, не дать отчаянию вырваться изнутри. Ведь она знает, как мы, как он в ней нуждается. Ритуал связывания, который проводит цепши, единственная ниточка, что держит его на земле и если пропустить хоть день, не прийти в назначенный час, Валентин умрет. — Постараемся быть завтра вечером, — лицо Сури осунулось и резкие тени подчеркивали запавшие от недосыпа глаза, которые были столь темны, что ничего нельзя было углядеть в их глубине. — Если придется задержаться, Демма присмотрит за твоим мальчиком. Я ее предупредила. — В смысле? — обряд был священным и позволителен лишь старшим жрицам. По сути только главнейшая из них могла исполнять его, ведь на это требовалось добровольное согласие жертвовать своей жизненной энергией ради пустой оболочки. Но зачем она поделилась древним таинством с Деммой? Неужто хочет сделать из нее преемницу? — Что происходит? Я-то думала, вы так на праздник оделись, а оказывается… — Катия, послушай меня внимательно, — рука жрицы нежно прошлась по моей щеке, прерывая фразу. — Я не могу поведать о многом. Прошу ли об одном, будь осторожна. — Да что в конце концов твориться?! — предупреждающий взор Лены молил «Молчи. Хватит.», но не могу остановиться. Ненавижу тайны даже тогда, когда они пытаются уберечь от плохого. — Если ты мне не скажешь, я спрошу у Рая. Пусть это и бахвальство, но сил хватит, чтобы преодолеть страх перед ним. Ведь я знаю, чувствую, что-то, что находиться за сомкнутыми устами, намного хуже. — Ты не сможешь ничего узнать, — мягко произнесла жрица и ладонь соскользнула на плечо, сжав его, пытаясь то ли утешить, то ли одобрить. — Он уже покинул лагерь. Хотелось тотчас возмутиться, но слова застряли в горле, когда Сури внезапно добавила: — Мы окружены. — Что? — онемевшие губы с трудом задвигались, а в мыслях царила полная разруха. Эта новость была подобна взрыву атомной бомбы, разрушительная сила которой уничтожает все, оставляя лишь пустоту и яд. — Не бойся. Орин с отрядом остается здесь. Самонадеянность принца поражала. Почему своего слугу, лучшего командира, он оставляет здесь, когда тот мог бы помочь ему на поле брани? Это больше похоже на попытку самоубийства. — Зачем? — Если лагерь ослабнет кто-то из его защитников может напасть на вас, — жрица была как всегда рассудительна. — Цепши не воины, а люди слишком большое искушение для многих. — ее слова как камни, падают в душу, придавливая к земле. — Его Высочество знает это и не хочет вашей гибели. Я ненавидела тебя, я мечтала избавиться от тебя, но не такой ценой. Одинокая слеза появилась в уголке глаза, нерешительно замерев. — Если кто и сможет прорваться, то только он, — заметив мое состояние, поспешно молвила женщина. — Его способности уникальны даже для нашего племени. Поэтому принц сумеет неприятно удивить своих врагов.