Академия сверхъестественных существ

- Какая красивая, - очень тихо произнесла я, восторженно следя за тем, как расправляются складки одежды, демонстрируя утонченное очарование лунного серебра, отражающего колеблющейся свет десятков свечей. С трудом верилось в то, что эта восхитительная вещь отдается мне. Благоговейный трепет ощущался во всем теле. Сияющее великолепие пугало. - Не волнуйся, пока не настанет ночь, ты не будешь отличаться от других жриц, - в руках целительницы туника казалась легкой дымкой, невесомой и практически неосязаемой. Она была будто вся сплетена из призрачного света. - Почему? - Потому что ткань, из которой она сделана, соткана из цветков Башры, которые наполнены светом луны. В период своего цветения они заставляют вершины гор блистать в черной мгле подобно ночному светилу. - И ты думаешь, что после таких слов я спокойно ее одену? Насколько важна эта одежда, насколько ценна? Я боялась, что преуменьшаю значимость этого платья для Сури. И чем больше становился страх, тем сильнее дрожали руки. Уж лучше бы она молчала и не говорила таких вещей. - А что тут такого? - увидев мое смятение, женщина мягко прикоснулась к щеке своей ладонью, приподнимая голову и заглядывая в глаза. - Считай это подарком. Я слишком стара для него. " Подарок? - я нерешительно посмотрела на ткань. Прекрасный молочно-белый свет струился из нее, обволакивая помещение". - Прости, но я не могу принять столь драгоценный дар. Он слишком ценен для вашего народа. - У каждой верховной жрицы своя хавати. Поэтому не стоит так бояться того, что ты станешь ее новой хозяйкой. - Но я... - мне так хотелось, чтобы Сури поняла мое смущение и весь ужас при мысли о том, что мои пальцы коснуться такой божественной вещи. Я же не смогу позаботиться об этом сокровище. В моих руках оно обречено. - Я совершенно не заслуживаю этого. - Хоть и живем мы долго, но все же цепши не бессмертны, - целительница взяла мои ладони в свои и сжала. - Время так же неумолимо для нас, как и для тебя. Поэтому я хочу оставить хоть что-то на память о себе. - Но... - попыталась протестовать я, - Ты отказываешься исполнить мою просьбу? - против печального взора светло-голубых глаз я была бессильна и потому обреченно качнула головой. - Нет, просто думаю, такая ноша мне не под силу. - А вот сейчас и узнаем, - уголки губ скользнули вверх, и знахарка ухватилась за кончики кожаного шнура моего корсета. - Уверена, оно идеально подойдет тебе. Ее пальцы один за другим развязывали узлы широкого пояса, освобождая мое тело из цепкого плена. Помятую о близости Орина, который не принадлежал к тем, кто возвещает о своем приходе, я молниеносно стянула с себя платье и тут же юркнула под серую ткань туники, ощутив кожей разительный контраст между бархатистой мягкостью цветастого сарафана и грубоватым полотном одеяния цепши. - Сможешь сама подпоясаться? - произнесла женщина, подавая мне плетеную перевязь, выполненную из тонких цветастых волокон. - Конечно. "Не дура же, умею пользоваться ремнями, - подумала я, прикидывая, как получше приспособить на талии это украшение, и совершенно невзирая на Сури, которая наблюдала за тщетными попытками создать из огромной футболки, спускавшейся до колен, подобие платья". Ткань топорщилась, превращая меня в этакую рядовую колхозницу-доярку, а не в утонченную цепши, которые с горделивыми осанками шествуют по лагерю. Увидев мое творение, целительница по своему обыкновению нежно рассмеялась, объяснив, что прежде чем тугим кольцом завязать свой пояс, жрицы натягивают спереди тунику, сгоняя все складки назад. Казалось бы, ничего сложного, выдохни на пару минут воздух и замри, стараясь не двигаться пока твоя правая рука будет оплетать талию, а левая тянуть на себя полотно, но такая простая процедура лично для меня оказалась жутко тяжелой. Легким катастрофически не хватало воздуха, и грудь все время норовила выдвинуться вперед, чтобы хоть капельку живительной прохлады вобрать в себя. Я силилась не дышать, раздувая, как паруса, щеки, и краснея от натуги, надеясь на скорость верховной цепши, но не тут то было. Время шло, а Сури, все так же медленно и щепетильно продолжала поправлять складки, время от времени освобождая перевязь. Когда же я, наконец, набралась решимости, чтобы молить женщину о снисхождении, та быстрым движением затянула тонкий ремень, дав ощутить, как сильно он врезается в кожу. "С такой одеждой толком и не поешь, - сокрушалась я. - Теперь понятно, почему жрицы такие худые". Завершающим штрихом моего образа стала алая лента, вплетенная в каштановые волосы. Она обвивала косу несколько раз, крепким узлом перетянув ее кончик. - Только ушек не хватает, - молвила с грустью я, оценивая свое отражение в зеркале. - А, по-моему, твои очень милы, - одарила жрица меня комплиментом, заставив смутиться. - Настоящая цепши. - Да, - оставалось только согласиться с ее словами, потому что та девушка, что смотрела на меня из зеркала, не была похожа на Катю, которую я знала. Ее карие глаза, обрамленные пышными ресницами, в едва заметном серебристом свете, сияли подобно алмазам. В них не было больше пустоты, не было боли, только необъятная глубина темных вод, в которых блистали звезды. "Неужели это я? - сияние обволакивало мою душу, заставляя трепетать от восторга сердце. Было сложно поверить в то, что эфемерное существо, которое предстало передо мной в зеркальном отражении - я. Слишком фантастичным оно мне казалось". Отложив в сторону деревянный гребень, Сури еще раз окинула оценивающим взглядом мое одеяние и, убедившись в том, что все безупречно, направилась к выходу. Я устремилась за ней по пустынным коридорам, озаряя полумрак лунными переливами. Теперь тьма была не властна надо мной, потому что даже в кромешной мгле хавати верховной жрицы способно стать звездой. - Принимай работу, - целительница распахнула полог, давая возможность мне выйти во двор. Яркое солнце слепило глаза, темным контуром очерчивая силуэт человека. - Ну как? - с вызовом поинтересовалась я, пытаясь разглядеть на лице юноши хотя бы тень недовольства, но тот искусно спрятал свои эмоции, оставив меня ни с чем. Не смотря на пылающие изумруды глаз, он оставался таким же холодным и надменным, как в первую нашу встречу. - Я приведу платье в порядок и передам его тебе, - сообщила знахарка. - Так что можешь не волноваться. - Спасибо, - я могла только благодарить, понимая, что никогда не решусь произнести вслух слова, зародившиеся в моем сердце. - Нам пора, - голос Орина всегда звучал так грубо, или сегодня он разозлен из-за меня? Я с трудом оторвала взор от одинокого шатра, рядом с которым пылали два кострища, лаская своими длинными языками небо. Бледная фигурка целительницы на фоне зеленого полотна казалась такой призрачной, неясной. Чем дальше я удалялась от нее, тем сильнее сжималось сердце. В какой-то момент осознание того, что я хочу броситься назад и обнять это хрупкое тело, шокировало меня. Час, два, сколько мы были вместе? Разве возможно за столь короткий срок так сильно привязаться к едва знакомому существу? Разве я способна на такую близость? - Ты всегда можешь вернуться сюда, - певучий голос, раздавшийся внутри, был так же чужероден для моего разума, как иголки на спине черепахи. Сури? Я обернулась, подчиняясь невидимому зову, моя правая рука взмыла вверх, зеркально отражая жест цепши. На ее лице не промелькнула даже тень удивления, словно она знала все наперед. "Так кто же вы на самом деле травницы или волшебницы? " - оставалось лишь поражаться их способности видеть потаенные желания, спрятанные в глубине души, принимая на веру объяснения, звучавший из уст жриц, что они ничем не отличаются от других представителей своего народа. Обычные зверолюди, как те, что несут службу у короля, охраняя его покой своими мечами? Ну да, как же... Думаю, если бы им перепала проницательность цепши, нас давно бы уже казнили, как представителей жадной и жестокой расы, которая ради собственного благополучия не побрезгует уничтожением себе подобных. Так чем наше цивилизованное общество отличаемся от этих варваров? - Заснула что ли? - Орин схватил меня за запястье, выдергивая из раздумий. - Сказал же, что нас ждут! "Прости, - я так хотела сказать это слово, попытавшись им сгладить то неприятное впечатление, что произвела на него. Но что это даст? Неприязнь уже пустила корни в его сердца, поэтому незачем ее выкорчевывать. Ведь так и правда лучше". Спина Орина возвышалась передо мной, скрывая окружающее пространство и вынуждая слепо повиноваться его движениям. Было видно, что он хочет как можно скорее избавиться от своего поручения и потому так стремительно идет по запутанному лабиринту палаток, увлекая меня за собой. Этот юноша, грацией и силой напоминающий черную пантеру, был подобен мощному потоку реки, который, подхватив брошенную в него ветку, пленяет ее, унося прочь. В его руках я была подобна этой деревяшке - слабая и бесполезная. Каждый его жест, каждый взгляд требовал подчинения, но именно этого я дать не могла. - Почему на тебе нет сандалий? - Орин внезапно остановился, его взгляд скользнул по моим ногам, задержавшись на больших мокасинах, которые на маленьких стопах были подобны ластам пловца. - Я их потеряла, - смутившись, ответила я, понимая, что вызову большую волну негодования. - Беда ты ходячая, - вместо ожидаемого сарказма и гневных возгласов, вполголоса произнес он. - Не молчи, если буду идти слишком быстро. "Что с ним? - я была озадачена неожиданным вниманием с его стороны. Неужели то, что я выгляжу, как цепши, так сильно влияет на него? Куда делась язвительная насмешка, где колкие замечания, которыми он так любил сыпать? Это было непривычно, это было не правильно". - В одно мгновение ты жесток ко мне, в другое - добр. Зачем ты это делаешь? Будь последователен в своем решении. Если то, что ты чувствуешь ко мне, это ненависть, то демонстрируй только ее. Не нужно приправлять наши отношения жалостью или добротой. - Значит, по-твоему, я не могу быть приветливым с невестой хозяина? "Я вижу, как пылают твои глаза и хмурятся брови, как искривляются губы, когда речь заходит обо мне. Незачем это скрывать". - Если это означает лицемерить, демонстрируя мне фальшивую улыбку, то нет. Уж лучше открытая вражда. На самом деле неприязнь не так плоха. Она помогает отгородиться от ненужного внимания, используя чувства людей. Ведь пара фраз, брошенных в начале знакомства, может сделать так, что они забудут о попытках сблизиться с тобой. Для этого просто говори правду, и все вокруг будут сторониться тебя. - Наедине, как сейчас... - медленно, продумывая каждое слово, произнесла я. - Будь собой. Не нужно бояться этого чувства. Оно имеет столько же прав на существование, сколько и любовь. В конце концов, я настолько привыкла вызывать его у окружающих, что, кажется, теперь ненависть неразрывно со мной связана. Поэтому нет твоей вины в том, что ты ее чувствуешь. Было бы намного хуже, если бы ты пытался это скрыть. - И тебе не одиноко? - его пальцы с силой сжали мою кисть, и короткие ногти красными полосками отпечатались на коже. "Еще как. Но не ты, никто другой этого никогда не узнает. Это слишком малая цена за то, чтобы не испытывать боль". Мы стояли друг напротив друга, не обращая внимания на существ, идущих нам на встречу, на их удивленные возгласы, когда те замечали, что молодой слуга кронпринца, держит в своей руке ладонь цепши. Мир сократился до нас двоих, и потому до остальных нам не было дело.