Академия сверхъестественных существ

- Перестань! - бросилась я на слугу кронпринца, - Ты его убьешь. Руки в отчаянии цеплялись за локоть и тянули на себя, стремясь освободить горло Элая, дать ему возможность вдохнуть. - Давно им пора сгинуть, - едко бросил юноша, крепко сжимая шею у основания головы большим и указательным пальцем. - Наглые твари. - Куда уж нам до вас, - два тонких, словно иглы клыка, выдвинулись из верхней челюсти и донеслось хриплое шипение. - Только и можешь, что скалить зубы. Удар и затылок парня с силой приложился к дереву, оставив после себя алый след. - Нет! - крик ужаса вырвался из груди не сдерживаемый ничем. "Он его убьет,- мысль вонзилась в меня, проникая все глубже и глубже, невидимым острием потроша душу и поднимая ворох воспоминаний." - Хватит! - кулаки безнадежно ударились о стальную спину, норовя причинить боль, чтобы оторвать мучителя от своей жертвы. - Пожалуйста. Нет сил кричать, лишь бессвязный шепот срывается с губ, мечтая пробиться сквозь тьму сознания и достучаться до чужого сердца. Еще удар. Ногти впиваются в темную накидку, но ткань плаща слишком плотна для того, чтобы причинить вред телу. Ладони сжимаются, собирая складки вокруг себя, стискивая материал так сильно, что пальцы упираются в мякоть. Рывок. "Посмотри на меня! - мысленно взываю я к нему, - Прошу!" Но ни мольба, ни слова не достигают слугу Рая, и в очередной раз дерево сотрясается от грохота. - Элай, - губы складывают его имя, пряча звук в тишине, боясь, что это еще больше разгневает Орина. Но разве может быть что-то страшнее, чем сейчас? Я мечтаю ослепнуть, чтобы не видеть, как кровавая пена собирается на устах, стекая по подбородку вниз тонкой струйкой, как дразнящая улыбка сияет багряным цветком на бледном лице, еще больше раззадоривая парня. Зубы смыкаются так плотно, что их скрежет истязает уши, а легкие замирают в неспособности выпустить воздух, распирающий грудь. Призрачная петля изо всех сил вдавливается в кожу и в голове вспыхивает фейерверк. "Это не я." Всего-навсего пылинка в водовороте страстей, как я могу кого-то защитить? Все, что остается, - это наблюдать, задыхаясь от бессилия, сходя с ума от ярости. "Я так не хочу!" Сотни костров разом зажглись перед глазами, заслоняя тьму своей слепящей белизной и мир закружился в темпераментном танце. Моей единственной опорой в этом вихре стал тот, с кем боролась, кого звала и проклинала. "Так нельзя." Шаг назад и чужое тепло покидает тело, оставляя наедине в этом дурмане. "Нужно устоять, - единственная мысль, живущая сейчас во мне, заставляла сохранять равновесие, не смотря на то, что хотелось выть от нестерпимой боли, от жара, растворяющего душу." Я ощущала, как тянутся мышцы, оплетая кости, острыми струнами врезаясь в сухожилия. Они то с силой примыкали друг к другу и терлись в исступлении, то разрывались, распадаясь на тонкие нити и сгорая в знойном пламени. Боже, как же хочется закрыть глаза и поддаться мимолетному желанию исчезнуть, вычеркнув себя из этого мира, удалив, как ошибку в программе, но вопреки всему что-то внутри заставляет вглядываться в ослепительное сияние в поисках спасения. И пусть яркий свет выжигает очи, а слезы стекают по щекам, омывая скулы, я продолжаю смотреть, надеясь, что кто-то в этой серебристой пелене подаст мне руку помощи. Капля за каплей, по подбородку, чертит соленая вода невидимые узоры, в приятной щекотке спускаясь к ключице. Шаловливые мурашки скрашивают тягостную муку, заставляя облегчено выдохнуть. "Я жива." Влага просачивается в декольте, смачивая вырез, и охлаждает согретую кожу холодными прикосновениями. - Кахрун! Резкий крик вырвал меня и вязкого тумана сознания, вынуждая искать путь к реальности. Разум лихорадочно перебирал ответы, пытаясь понять, кто исторг его. - Не трогай ее! Острое лезвие внезапно коснулось горла, вынуждая воздух опасливо замереть на пути к легким. Еще никогда дыхание смерти не казалось мне таким реальным, таким осязаемым. - Стоять. Ты же не хочешь объяснять принцу, почему ее прекрасная головка находиться отдельно от тела? - я не сразу узнала голос Элая. Теплота и дружелюбие, царившее раньше в нем, испарились бесследно, уступив место ледяной стуже. - Или ты желаешь увидеть ее агонию? Неясные очертания проступили темными фигурами в бледной дымке, маня приблизиться к себе, будоража лесными ароматами ноздри. Шаг за шагом, с трудом переставляя ноги в этой тягучей трясине, я бреду в безмолвной мольбе протягивая руки, жаждя коснуться мрака и почувствовать его реальность. Еще немного, еще чуть-чуть. - Ай! - легкое нажатие и боль обожгла шею, щупальцами расползаясь по коже, внедряясь внутрь и раздвигая плоть. - Нет! - разум забился в судороге, стремясь избавиться от ужаса, поселившегося в сердце, забыться в воспоминаниях. Но дверь в беспамятство уже захлопнута, и теперь поздно сожалеть о принятом решении. Зрение медленно прояснялось, будто художник, делая наброски в сероватой мгле угольными чернилами, постепенно добавляет краски, прорисовывая силуэты. - Для чего ты хочешь сохранить ей жизнь? Чтобы потешить свое самолюбие? Мир наполнялся цветом, заменяя день ночью и теперь сбежать не было возможности. - Не твое дело, - оскалившись, выпалил Орин, наградив меня укоризненным взором. Его тело вытянулось, а руки опустились ниже, к мерцающему в темноте поясу. - Джафи, - мрачно заявил Элай и раздвоенный язык прошелся по ране, слизывая выступившую кровь, - Мах каеса лие мачмие пур. "Не смотреть, только не смотреть, - голова дернулась в сторону, пытаясь избежать холодного прикосновения, но пальцы цепко схватили подбородок, возвращая обратно, и его лицо приблизилось ко мне так близко, что губ коснулось чужое дыхание. - Атарадж неет гхар. - Ненавижу, - единственное слово, сказанное в ответ на злобную тираду, резало душу тупым ножом, потому что в восемь букв невозможно вместить то, что творилось в сердце. Им нельзя передать обиду на того, кто еще минуту назад был твоим другом, а теперь вонзал нож в горло, норовя перерезать, им нельзя описать ту гамму чувств, что бушует в душе, ту адскую боль, терзающую кожу, ту панику, когда не угасающая улыбка, преследовавшая меня весь вечер, веселая и задорная, вдруг окрасилась в багряный цвет благодаря моей крови. - Наш маленький монстр еще не проснулся? Я видела, как яростно двигается хвост взбешенного кота, рассекая воздух со звонким свистом, как замерли пальцы, не решаясь коснуться серебристого метала, опоясывающего брюки. Он ждал, не решаясь наброситься на врага, и одновременно страстно желая этого. - Таршаара,- негромко промурлыкал Элай.- Думаешь это нереально? Острые кончики пробежались по коже, раздвигая плоть и внедряясь внутрь тонкими жалами. "Он помнит! - догадка озарила сознание, спровоцировав панику. - Почему каждое мое слово отпечатывается в нем так, будто я вывожу рисунки на застывающем бетоне? Что сделать, чтобы уничтожить их? Как вырвать из памяти и заменить другими?" Веки опустились, отделяя от этого мира, скрывая от пристального взгляда алых глаз, понимая, что это только разозлит парня. Я игнорирую, я убегаю, а видя необузданный взгляд наемника на милость рассчитывать не приходиться. Но так хотелось почувствовать свободу, пусть на миг, пусть иллюзорно, спрятавшись от этой муки. Лезвие дрогнуло, продвинувшись дальше, и ногти вонзились во влажную мякоть ладоней, заглушая крик. Мне казалось,что внутрь засунули раскаленную кочергу, которая не только выворачивал шею наружу, но и сжигала в ней плоть. - Скажи мне. Орин нас не слышит, я знаю, потому что его голос, напоминающий хруст осенней листвы, звучит прямо в уши. - Ты настоящий,- сквозь сомкнутые зубы выдохнула я, стараясь не заорать от боли. Элай разбивал меня на части, забавляясь с осколками, создавая из них другую картину, отличную от прежней. - Зачем ты это делаешь? - Запомни это чувство,- нож еще раз шевельнулся внутри, дразня оголенные нервы. - Нет ничего реальнее боли. Тот мир, где она настигнет тебя, и есть подлинный. Напевная речь юноши была подобна полноводной реке, что неспешным потоком течет в неведомую даль. Год за годом, столетие за столетием, ее поток так же незыблем и спокоен, как его тон. Только возможно ли опереться о стену, которая пусть не ломается, но гнется под штормовым ветром, подставляя других под удар? Он спасает себя и винить за это нельзя, потому что сама поступила бы так же. Нет, даже хуже. Ведь на его месте, я бы не заигрывала с жертвой, взращивая безумие и наслаждаясь муками, а сразу бы вогнала нож в спину. - Опять этот взгляд. "Забавно, - уголки губ приподнялись, и в глубине заклокотал сухой смех. - Всего лишь мгновение назад мое сознание напоминало клетку травоядных, куда по нелепой случайности, а может из-за шутки судьбы, завели хищника. Бешеные крики, предчувствие скорой смерти, отчаянные попытки спастись,беспомощно цепляясь за стальные прутья, все это бурлило во мне, но сейчас кто-то неведомый выключил звук, оставляя после себя тишину и приходиться лишь гадать, что случилось с этим зверинцем. Было ли животное сытым или уже разодрало всех в клочья." - Ты меня не убьешь. Брови приподнялись, и по пурпурным озерам прошлась рябь, приоткрывая завесу пустоты, показывая, что скрыто там, за гранью. Огромное цунами чувств нависло над воздвигнутой плотиной, угрожая перехлестнуть ее. Край в край, бетонная стена благоразумия и стойкости против огромного вала эмоций, было невозможно поверить, что такой шквал реально обуздать. Догадка оказалась верной. Маленький спектакль, разыгранный Элаем, предназначался не для меня. Он был единственным актером в этом представлении, роль же реквизита исполняла я и потому, пока вещь цела, она может быть использована столько раз, сколько захочет режиссер. - Приятно было познакомиться. Руки расцепились и тело толкнули вперед, освобождая из плена, но повиноваться движению не было сил. Дрожь так сильно сотрясала ноги, что разрушила возможность сбежать от своего мучителя и вместо того, чтобы идти дальше, я оборачиваюсь, наблюдая за тем, как силуэт парня исчезает в сумраке леса. - Связаться с ашварийцем. У тебя мозги вообще есть? Ты представляешь насколько они опасны? - Орин тенью возник рядом, железной хваткой сжав локоть. - Откуда? Меня никто не предупредил. - Только ты на это способна, - его лицо, еще недавно источающее небывалую ярость, теперь спокойно, но эта невозмутимость пугает сильнее игривости Элая. - На что? - Пренебрегать предупреждениями, - одна единственная складка пролегла на высоком лбу, проходя от переносицы в верх. - Я смиренно надеюсь, что эта выходка была последней, и ты извлечешь из нее урок. Я смерила юношу недовольным взглядом, - Он мог убить тебя, - тыльная сторона кисти дотронулась до горла, спустилась вниз, к ключице, а затем начала постепенно подниматься к подбородку, поглаживая пальцами кожу. - И что? - по телу пробежала дрожь, когда рука задела рану, осторожно обводя ее контур. - Разве это кого-то заботит? Пылающий огонь из-под опущенных ресниц взирал на меня, обдавая своим жаром, заставляя тело таять от каждого движения. Это не любовь, это инстинкт, наполненный порочностью и девственным коварством. Он затягивает на глубину, дразня новизной и соблазняя запретным плодом, показывая насколько слаб разум над желаниями тела. - Мне кажется, я теряю рассудок. Я овечка, взирающая на волка. Меня пугает его кровожадный оскал и длинные клыки, но сдвинуться с места все равно не могу, хоть и понимаю, что нужно бежать. Чувственность взора перебивает страх и сводит с ума, заставляя хотеть быть съеденной. - Все мы безумны в той или иной степени. Напряжение между нами нарастало, и взгляд Орина становился все тяжелее. Воздух уплотнялся, стеной окружая нас и выдавливая из груди хриплые вдохи. - Никак не могу понять, с кем общаюсь. В один момент ты - взрослая женщина, в другой - капризный ребенок, которого хочется выпороть за проступки. Я удивляюсь хладнокровию кронпринца, на месте его я бы давно наказал тебя. - В этом прелесть моего возраста. Никогда не знаешь, кого увидишь в следующий раз перед собой. - И сколько тебе? Мизинец прошелся по щеке, скользнул ниже, к губам, невесомо касаясь их подушечкой и замер на подбородке. - Семнадцать, - сердце учащенно билось, отдаваясь в ушах, перекрывая своей барабанной дробью все звуки. - Я думал мне поручили охранять девушку, а оказывается был приставлен нянькой к ребенку. - А тебе? - едва ощутимые прикосновения дразнили сознание, порождая огромное количество мыслей, которые терялись на фоне чувств. - Двадцать один, - обхватив мою голову обеими руками, юноша ногтями елозил по коже, взлохмачивая волосы. - Теперь понятно, почему мне хочется тебя высечь. Глаза блаженно прикрылись, поддаваясь блаженству, которое теплой волной распространялось по телу. "Нет ничего реальнее боли. Тот мир, где она настигнет тебя, и есть подлинный. - шевельнулось в глубине неприятное воспоминание, но наслаждение спугнуло его, одаривая нежностью ласкающих пальцев, лукавой улыбкой и искрящейся зеленью очей." Потому что в нее проще поверить. Ведь так легко сомневаться в полученном счастье, пусть даже если его время всего лишь мгновение. - Нам пора, - его лоб прижался к моему, и носы скользнули мимо, едва соприкасаясь друг с другом боками. - Он тебя уже заждался. Одно движение отделяло нас от поцелуя и никто не смог преодолеть это расстояние. Искушение было настолько сильным, что дрожь сотрясала душу от томительного ожидания, но разум кричал "Нет!", запирая чувства в клетку. Сотни замков понадобятся мне, чтобы не поддаться желанию снова соединить наши уста и удержать тело от того, чтобы прильнуть к нему. Орин отстранился первым, и его лицо снова вернулось к своему обычному выражению. Холодная пустота и стеклянный взор, который теплел только во время издевок. Изящные пальцы расстегнули застежку, закрепляющую накидку и ткань упала вниз, оголяя торс юноши. - Сильно гневается? - во рту пересохло от вида перекатывающихся мышц, отзывающихся на каждое движение слуги принца.. - Сейчас увидишь. Тяжелое полотно опустилось на голову, погружая во тьму, и раздался звонкий щелчок, когда игла, пройдя складку, устроилась в желобке булавки. Теперь я напоминала черное пятно, неотделимое от леса, такое же мрачное и бесформенное. Даже платье лишилось своего призрачного сияния, потонув в наступившем мраке. Парень сжал мою кисть и нетерпеливыми рывками погнал вперед, вынуждая спотыкаться на торчащих из под земли корнях и виснуть на нем каждый раз, когда тело теряло опору. Веки порывались закрыться и погрузить меня в сладкую негу, но разум не унимался, вновь прокручивая события ночи. - Ты с самого начала знал, что мы были там? Вопрос сорвался еще до того, как успела его осознать. - Почему ты вернулся? Уши слегка дрогнули от звука моего голоса, но парень продолжал молчать. - Неужели так сложно ответить? - А ты хотела, чтобы вас увидели? - Орин резко остановился и я впечаталась в его спину головой, заставив сделать несколько шагов. - Как ты обнимаешься с ашварийцем. Неужели не хватило того, что вы вытворяли возле костра? - Это так ужасно? - Не мне тебя судить, - грубо бросил юноша, смерив меня гневным взглядом. - Но судишь. - тихо буркнула я и чужая рука в ответ лишь сильнее сжала запястье, превращаясь в тиски. Больше мы не говорили, отдав все свое внимание дороге, петляющей то между огромными исполинами, царапающими своими тучными кронами небо, то между однотипными бараками, где отдыхали солдаты и откуда доносился раскатистый храп, больше напоминающий своим сокрушительным грохотом проносящийся по метру поезд. "Что происходит? - мысли гудели агрессивным роем, заставляя сомневаться в себе, потому что мое поведение противоречило здравому смыслу." Ведь взгляды, которых я придерживалась столько лет, образ мышления, все это рассыпалось, как песочный замок под дуновением ветра. Шквал чужих эмоций оставил меня наедине с развалинами, показав насколько ошибочно было решение изолировать себя от общества. С момента аварии единственным человеком с кем поддерживала связь и хотела общаться, кто занимал все мои мысли, была мама, но теперь мое сердце казалось увеличилось до невероятных размеров, умудрившись вместить в себя целую толпу и разобраться в чувствах к тем, кто ее составлял, я была не способна. Путая симпатию с дружбой, влечение с любовью, жалость с привязанностью, погрязая в переживаниях и превращаясь в эмоционального утопленника, мне приходилось заново познавать свою душу, открывая ее миру. Стопы старательно избегали острых камней, ступая след в след за парнем. Тьма нагоняла и теперь даже огонь факелов не мог осветить поляну. Жуткие тени, отбрасываемые пламенем, лишь порождали неведомых монстров, стоило вспышке озарить пространство. Они преследовали нас, внезапно появляясь из-за поворота, пугая заостренными рогами, протянутыми щупальцами, стремящимися захватить тело и извивающимися силуэтами, которые менялись каждую секунду, будоража воображение своими контурами. Миновав часовых, которые кивком поприветствовали Орина, лишь на миг, задержав взгляд на моей фигуре, мы стали подниматься в верх, туда, где притаился домик Рая. Кронпринц ждал нас снаружи, облокотившись спиной о косяк двери и штора, трепыхающаяся от дуновения ветра, время от времени скрывало его за темной пеленой. - Что с ней? - зрачки расширились, оставляя лишь медовый ободок вокруг бурлящей мглы. - Вкусила местные напитки, - произнёс слуга, разжимая ладонь и на миг давая ощутить вкус свободы. - Ясно, - тяжелый взор из-под опущенных бровей перебегал с меня на Орина и обратно.- Заходи. Я отрицательно покачала головой, не находя в себе сил возразить. "Остаться наедине с ним, там, в четырех стенах? Да никогда!" - Заходи! - раздраженно прикрикнул юноша, и сцепленные руки на груди сжались, демонстрируя побелевшие костяшки.- Внутри поговорим. Его лицо стремительно меняло выражение, от лютой ненависти до безразличия. Казалось Рай сам не мог определить, которое из чувств демонстрировать мне сейчас, наверное из-за этого его голос то покрывал ледяной изморозью, то праведным гневом опалял слух. - Вспомнила, - ладони слились в звонком хлопке и на моем лице появилось глупое выражение. То самое, что я приберегала для особо тяжких случаев, когда топор палача зависает над буйной головушкой, - Я хотела проведать своих, а то давно не заходила. Надо же, выскочило из головы, - удар по лбу пришелся весьма кстати. - Прошу прощения за беспокойство. "Переигрываю,- пронеслось в голове, но нетвердая походка уже уводила от хижины. - Куда мне до Элая, это ему Оскар присуждать надо за артистизм." - Харга, - ноги застыли, не решаясь продолжить путь. - Джару чаджа праймин хали. - Если ты хочешь что-то сказать, говори на моем языке! - слова выпорхнули раньше, чем ум понял, что они адресован не мне. Я обернулась, провожая горделивую спину Орина, который с невозмутимым видом направлялся обратно в лагерь. - Не хотел, чтобы нам мешали, - Рай наблюдал за мной, зацепившись за взгляд брошенный на его слугу и зеркальная гладь желтых озер не предвещала ничего хорошего. - Что теперь? Наказывать будешь? - А надо? Мы схлестнулись в невидимом поединке, не мигая, взирая друг на друга, меряясь яростью, выжидая кто первый покажет слабину. - Ты постоянно провоцируешь меня. Я говорю "Стоять", - ты бежишь. Я говорю "Опасно" - ты кидаешься навстречу, - меня не обмануть приторно-сладким голосом. Ведь холодная сталь дребезжит за кулисами, обещая скорую погибель. - Я говорю "Не трожь", а ты обеими руками хватаешься за это. Не надоело противостоять мне? Не устала? Ресницы дрогнули, сдавая позицию, а шаг вперед остановил биение сердца. Твердая рука оплела талию, приподнимая и рывком затаскивая в темное нутро дома. - Нет! - дикий крик срывается с губ, когда тело швыряют на кровать, как вещь, совершенно не заботясь о том, сломаю ли я постель или размозжу череп. - Обалдел! - подушка взмыла в воздух и тут же была отброшена им. Следом отправилась другая в надежде достичь наглого лица, чтобы стереть жуткую ухмылку. Мимо, еще одна - так же, покрывало. Я задыхалась от гнева, клокотавшего внутри, и отправляла в полет все, что попадалось на пути. - Ты мне никто, чтобы отчитывать, чтобы приказывать. - Я - твой жених, - жилка яростно пульсировала на шее, показывая с каким трудом юноше удается сдерживать себя. - С какой стати? Думаешь я поверю в любовь с первого взгляда? - как же опротивела эта ситуация. Хочется удрать на волю, перестать ощущать кандалы на своем теле. - Я своего согласия не давала! - А ему да? - Кому? - Ашварийцу. - Боже, - стон отчаяния вырвался из груди. - Да что вы все к этому прицепились? - Ты не понимаешь. Ты была в опасности! - И вместо того, чтобы спасать меня, ты отсиживался тут, послав вместо себя Орина? Считает, что я буду ему благодарно за столь лестный титул?! Когда каждое существо в этом лагере смотрит на меня, как на врага, будто статуса человека для этого маловато. - Ай, - кулак просвистел рядом с ухом, врезаясь в стену с такой силой, что куски дерева посыпались на пол, окрашенные алым цветом. Атмосфера накалилась, золотые очи полыхнули огнем, сияя подобно солнцу во мраке комнаты. Гнев сочился из каждой клетки его тела, заставляя ощущать себя загнанной в угол мышкой, но сдаваться так просто, я была не намерена. - Пей и ложись спать, - пальцы разжались, острые занозы, будто иглы дикобраза вошли в кожу, отсвечивая черными линиями. - Что это? - Какая разница? Если бы я хотел отравить тебя или отдать своим солдатам на потеху, то давно сделал бы это. - Ты мне угрожаешь? - Я? Нет, - беззвучно рассмеялся Рай, шире улыбаясь, от чего его клыки хищно выдвинулись вперед, внушая ужас. - Ты в моем мире, в моей власти, тебе некуда идти. Дрожащими ладонями я взяла кружку, стоящую у изголовья кровати, и поднесла к губам. Горький вкус уже не пугает, по сравнению с тем, что успела попробовать за вечер, он кажется нежнее, да и горячая влага приятной истомой распространяется по телу. - До дна. Достал! Запрокинув ее, я жадно глотала зелье, раздумывая над тем, способен ли глиняной сосуд проломить упрямую голову принца или все таки пытаться бежать не стоит. - Благодарю,- огрызнулась я, с громким стуком опуская чашу на прежнее место. Чванливый гад и как у меня получалось сопереживать ему? Думать, что он хороший?! Идиотка! Не обращая внимание на присутствие Рая, руки расстегнули застежку, снимая плащ и складывая его на столе аккуратным квадратиком. Вот и поговорили. Интересно, завтра моя голова ляжет на плаху или как там у них проходят смертельные казни? Я не чувствовала благодарности за спасение, потому что сомнительная жизнь здесь стоит вряд ли дороже агонии в своем мире. Пальцы скользили по мягкие складкам, вспоминая, как это тепло баюкало тело, коснулись металлической застежки, подушечками исследуя гладкую поверхность ажурной броши. Тонкие нити стали переплетались тугим клубком, рождая прекрасную картину взлетающей птицы. Гордо втянутая шея, раскрытый клюв, прямая, как стрела спина, устремляющаяся в верх, все это настолько сильно напоминало Орина, что я улыбнулась. Но быстрое, отрывистое дыхание рядом не давало забыться в воспоминаниях, грубо возвращая в действительность и опять злоба забурлила в крови, требуя мести. Каждый день меня тыкают в то, что обязана им, что должна быть счастлива от того, что сам кронпринц выбрал меня, что вообще жива, но чем больше проходит времени, тем сильнее радость от знакомства превращается в уныние. Подобрав валяющийся на полу плед и пренебрегая приличиями, я в одежде залезла в постель, намеренно избегая взгляда златовласого парня. Буду спать так.