Никогда не говори никогда

      Метка смотрелась жутковато. Вязь символов, похожая на паучка, обхватившего мою руку своими длинными тонкими лапками, гнездилась сверху на запястье и уходила вниз, куда-то в центр ладони, будто пытаясь спрятаться от окружающего мира.       — Так, говоришь, зачем она нужна? — я с опаской провела по ней пальцем левой руки, но не почувствовала ничего, кроме гладкой кожи. — И как ты вообще это сделал?       — Ничего особенного, — фыркнул парень так, будто поставить на человека магическую метку для него — раз плюнуть. Однако я видела, как выступил пот на его высоком лбу, как сжались зубы. Думаю, эта небольшая манипуляция все-таки требовала каких-то усилий, хоть я и не разбираюсь в этих магических штучках. Бедный, — я даже посочувствовала ему, — нелегко, наверное, быть магом.       — Благодаря этой метке ты под моей защитой. Она оградит тебя от любого внешнего воздействия, происходящего без твоего — или моего — согласия, — тем временем продолжал он, — другими словами, твой враг сгорит заживо, едва дотронется до тебя.       — Ч-что сделает? — осеклась я, не желая верить в услышанное. — Прямо заживо?       Воспоминания, связанные с огнем, у меня были не лучшие. Не уверена, что снова хочу смотреть, как ещё один человек сгорает у меня на глазах.       — Да-да, именно так, — вздохнул Дмитрий, потирая ноющие виски и болезненно морщась. — А сейчас, пожалуйста, пойдем, нам надо спешить.       Я опешила от его неожиданной вежливости настолько, что даже упустила смысл фразы. Это было совсем не похоже на того Дмитрия, что я знала. От того Дмитрия все слышали исключительно подколы и издевки, но никак не вежливые просьбы. Это было немного… странно.       — Ты что, опять ворон считаешь? Пойдем, времени не так уж и много. Мы должны успеть до завтрашнего восхода солнца, — он вцепился мне в локоть, одним быстрым движением распахнул дверь и стремительно потянул меня вниз по лестнице.       — Да не тащи ты меня! — возмутилась я. — Куда мы идем?       Но Дмитрий проигнорировал мой вопрос. Оч-ч-чень интересно. Да что он себе позволяет?       Оставив попытки достучаться до него, я какое-то время сопротивлялась, упираясь пятками в пол и пытаясь вырвать руку, но он вцепился в ткань на рубахе так крепко, что я испугалась за ее сохранность и покорно позволила вывести себя на улицу. За рубаху маменька точно с меня шкуру сдерет. Странно, но никто из домочадцев не обратил на нашу процессию внимания, будто не замечая нас. Помогать мне также никто не спешил.       На улице было жарко, даже очень. Солнце стояло практически в зените и нещадно жгло всех, кто осмеливался высунуть нос из дома. Над землей колыхалось марево. Не обошло пекло стороной и нас, едва мы вышли из-под тени дома.       Наш путь продолжился ровно до конюшни, где Дмитрий подошел к ближайшему извозчику задремавшему от жары и спросил, сколько займет дорога до Заболотья — маленькой деревушки, расположенной, как ни странно, у болотистой местности примерно в сотне верст по дороге на юг от нашего городка. Я, наконец, смогла вырвать руку и, чтобы не стоять на палящем солнце все время, пока мой вынужденный спутник договаривался о проезде, отошла под тень конюшни.       От нечего делать я рассматривала шаткие стойла, в которых держали крайне истощенных лошадей. Совсем их тут не кормят, что ли? Тут снаружи раздался какой-то шум. Кто-то в красках на всю улицу обсуждал особенно прелестную куртизанку.       Я подошла к воротам конюшни и увидела их. Ох, нет-нет-нет, только не эта троица! В ужасе метнувшись за стену, я зажмурила глаза. Мимо конюшни шла худшая компания, какую только можно было встретить в этом городе. Просто замечательно, этот день по праву можно считать самым удачливым в моей жизни. Хоть бы меня не заметили!       Голоса все приближались и вскоре прозвучали прямо у стенки, за которой я пряталась, не собираясь удаляться. Вероятно, им тоже захотелось спрятаться от солнца в теньке, благо конюшня была построена добротно в смысле размеров — под ее крытым крыльцом поместилась бы и дюжина человек.       — Я тебе говорю, грудь у нее — во! — и мягкая-а, — рассказчик все не унимался, расписывая прелести своей пассии. — А прыгает — у меня слюни до сих пор текут. Я ее целый час…       — О, кто это у нас тут? — услышала я совсем рядом и тут же забыла, как дышать. — Какая милая прелестница решила составить нам компанию! Парни, вы слышали?       Все просто прекрасно, и становится только лучше. Господи, что же делать? Медленно, очень медленно я открыла глаза и увидела стоящего в проходе ухмыляющегося Тараса, одного из этой чертовой троицы.       Честно говоря, ничего совсем уж страшного в них не было — обычные любители выпить и подебоширить. Однако было у них одно развлечение, из-за которого все мужчины нашего города ненавидели их. Эти ребята не гнушались прямо при муже подцепить какую-нибудь замужнюю женщину и втроем пошалить с ней прямо за углом, вырубив или послав куда подальше несчастного мужика.       Управы на них никакой не было, потому как все жертвы их деятельности единогласно заявляли, что действо было с обоюдного согласия, несмотря на показания мужей. Почему и зачем они их выгораживали, было никому не понятно, но и доказать насилие было тоже невозможно, так что они всегда оставались безнаказанными.       Главным у них считался Матвей, отец которого был начальником стражи при дворе и появлялся в нашем городе, чтобы повидать сына, всего пару раз в год. Матвей творил основные бесчинства, а два его дружка — Тарас и Демид — помогали избавляться от недовольных, участвовали в драках и в целом исполняли роль стражников его сиятельства сына начальника стражи.       Слава богу, до сего момента мне вполне успешно удавалось избегать их компании, но сегодня, видимо, удача полностью отвернулась от меня. Сперва неожиданная помолвка, затем непонятная авантюра, в которую меня затащил Дмитрий, теперь вот это…       — Как замечательно, что ты решила присоединиться, — осклабился Матвей, тоже заходя в конюшню. — Слышал, ты очень даже ничего, правда, дорогая? Поможешь нам расслабиться? — он подошел вплотную, заставив меня прижаться к стене. Его дружки, смеясь над шуткой своего предводителя, встали в проходе, отрезая мне путь к спасению.       Я шумно сглотнула и тут же вспыхнула от его грязных намеков. Это он мне сейчас сказал?       — Ну же, не молчи, дорогуша. Я хочу услышать, как ты кричишь, — произнес с придыханием Матвей, хватая меня одной рукой за талию и прижимая к себе. Я и пискнуть не успела. Вторую руку он опустил куда ниже, сжимая мою пятую точку. Краем глаза я заметила, что Демид расстегивает фрак, а Тарас обходит меня с другой стороны. Я начала паниковать не на шутку.       — Отпусти меня! — дыхание сбилось, и я выкрикнула лишь это. Он был слишком близко, я буквально чувствовала его всем телом — и это пугало. Меня никто еще не трогал так.       — Давай, покажи мне, что ты умеешь, — его пьяное дыхание наполнило мои легкие, чуть не заставив упасть без сознания, а противные губы опустились на мою шею.       — Отпусти, — чуть не заплакала я, — я не хочу, пожалуйста, не надо.       Но он не слушал.       — Ничего, куколка, сейчас захочешь, — услышала я смешок со стороны Демида.       Очень сильно захотелось плакать, но я держалась. Если покажу им слабость — точно не отпустят. Хотя, есть ли у меня шансы? Даже если закричу во весь голос — никто не поможет. Все сейчас прячутся по домам, да и около конюшни никто не живет. Почему же не срабатывает чертова метка?       Внезапное осознание грянуло как гром. Никто не придет мне на помощь. Я никому не нужна. Сейчас надо мной надругаются и оставят здесь, в углу, голую и обесчещенную. На глазах выступили слезы. Не так я себе представляла свой первый раз.       Я мечтала, что придет он — тот самый, мой принц на белом коне. Придет и заберет меня к себе во дворец, и будем мы жить долго и счастливо, и будет у нас пятеро детей, и лохматая собака, живущая во дворе замка, и все мои проблемы будут решены одним взмахом его сильной руки…       Вдруг рядом что-то грохнуло, кто-то взвыл от боли и послышался рычащий, почти звериный голос, от которого у меня мурашки побежали по телу:       — Отпустите девушку и выметайтесь по-хорошему, больше повторять не буду.