Я тоже его люблю

На следующее утро был июль. Выходной день. Прежде чем Коу смог предстать пред Чибой, на шею тому с размаху кинулась девица – ее стройные ножки жадно обвили его ладный стан: и этим открывала немыслимо изящные, безупречные бедра. Та самая Кусака Хина-сан. Длинные распущенные волосы цвета непроглядной ночи. Огромные миндальные глаза искрились. Красные, сочные губки-бантики. Кожа бледно-розовый бархат. Она – Белоснежка. – Мамо! – ликующе закричала особа. – Я та-аа-ак рада, что ты приехал совершенно один! Я очень скучала по тебе! «О Господи!..», – пробормотал кто-то, проходящий мимо звезды – мужское нутро явно ныло от страсти и до жути завидовало счастливчику. Девушка охотно высвободила молодого человека из своих загребущих ручонок. Но лишь для того, чтобы потянуться к нему. Она проворно взметнула вверх и попыталась поцеловать его. Чиба резко отшатнулся от нее. – Нет. Отныне нет. – Что, по-прежнему без шанса? – ухмылка. С болью. – Да. Навсегда да. Кусака Хина кивнула, мол, я тебя услышала, отвела печальный взгляд и увидела. – Мамору, там, какой-то тип чересчур уж странно на нас уставился. Чиба порывисто обернулся. – Коу! Мамору мгновенно одарил Сейю глубокой нежностью, – и сердце звездного воителя отчего-то затрепетало в груди. Приятно. – Surprise, – ладонь принялась приветливо, а точнее уж глупо, помахивать. Коу наблюдал за тем, как стремительно проносились ярко-зеленые пятна за окном автомобиля, который рвался на вершину холма. Барышня вжимала педаль газа в пол так, будто от этого завесила вся ее жизнь. И все было бы “в порядке”, если б не одно большое но – видя, не затихая болтала о соседях, об одноклассниках и о прочей ерунде да постоянно косилась на Чибу. А тот только сильнее вжимался в пассажирское сидение. Поездка от железнодорожного вокзала до момента остановки машины заняла каких-то пять-десять минут. Интересно, а сколько было бы при нормальном, по правилам, движении? Полчаса? Час? – Ты, что, дура?! – Сейя, как ошпаренный покинул салон, громко хлопая дверцей. – Сам дурак, – отменное спокойствие. – Я старалась ради Мамо. – Ага! – гнев дюже нарастал. – И в чем же?! В хотении отравить его на тот свет! – А ты вообще кто?! – ее очи подозрительно сузились. Сделав шаг к нему, девица яростно ткнула длинным указательным пальцем ему в грудь. – Ты никто! – Она заводилась лихо. – Был бы ты дорог Мамору, то тогда знал… – Хина, – спокойным тоном вмешался в нарастающий конфликт Чиба. – Доложи, пожалуйста, о нашем прибытии своему отцу. – Хорошо, – раздалось учтивое. Скорейшее превращение из разъяренной фурии в благовоспитанную леди. Затем девушка гордой поступью направилась к особняку. Тут-то Коу, наконец, обратил внимание на раскинувшийся вокруг себя вид. Разинув от удивления рот, Сейя таращился на парк, озеро, кабы здесь жили, то там обязательно плавали белоснежные лебеди, законсервированные фонтаны, удобные тропинки для томных прогулок, а сам дом весьма походил на французское шато. Сюда Куколка с Мамору, пожелай они, конечно, этого, смогут родить целую футбольную команду, – свободного места все равно останется с лихвой. Вдруг из главных дверей шустро выскочил щенок и рванул вглубь сада. – Милу! Следом выбежал мальчуган лет пяти-шести, при этом заливисто звонко смеясь. – Стой! Милу! А вот женщине, что семенила за ними по пятам, явно было не до веселья. – Маса-тян, родной, так нельзя себя вести. Мы пока еще визитеры. Спустя десяток секунд на пороге возникли двое мужчин. Тот, что постарше, наверняка, и приходился отцом ведьмы. А вот, помоложе – клиент. – Пойдем, это не займет много времени, – скомандовал Чиба, шагая навстречу людям. От ледяного тона принца Земли звезда поежилась – вот он: высокомерный, заносчивый ублюдок. Подружка вытерла об гостя ноги: да наплевать! И вправду, зачем извиняться, или хотя бы проявлять тактичность на правах хозяина. Коу следовал за Мамору, не выпуская из поля зрения его широкую спину, и… …и никак не получалось определить другое свое неведомое чувство. Что-то неуловимо изменилось в Мамору. Походка все такая же твердая, осанка – прямая. Но с каждым шагом он, будто отпуская себя, становился… Каким?.. Здесь-то и был тупик. Все формальности действительно соблюли довольно-таки быстро. Сумма выходила просто-напросто колоссальной. Ее уже бывший владелец распорядился перевести на счет любого благотворительного фонда. Мебель, картины, хрусталь – стали щедрым подарком уже новому владельцу. Красивые старинные вещи, впрочем, мало трогали Чибу. Волновал лишь портрет прекрасной незнакомки – хм-м, где-то Сейя ту определенно имел честь лицезреть, а может всему виной громадное сходство матери и сына. Ах да, в придачу шкатулка с драгоценностями. Рука сама невольно потянулась к карману брюк да сжала утаенное. С ненавистью. Пончик так страшно убивалась по поводу какой-то дурацкой побрякушки, коих вон – гора. В груди нестерпимо жгло огнем. Почему?.. Почему Мамору не может быть с другим человеком?! С ним… И пока звездный воин отдавался во власть чувств, принц Земли исчез. Чиба стоял у исполинского окна, почти во всю высоту комнаты за исключением пары-тройки десятков сантиметров над полом. Вид открывался восхитительный – несмотря на засушливое лето, парк поражал буйством красок и ароматов. Нет никого. На улице нет ни единого человека. Словно он один во Вселенной. Со своей снисходительностью. Однако сие не совсем верно. Он был не один. Его народ у подножия. А с ним рядом “мучился” Сейя. Хотя сам же и напросился – желал же уличить в адюльтере, да не вышло ничегошеньки. – Тебя ведь поразила вся эта помпезность? – тихо вопросил Мамору. Находясь чуть поодаль – интересно, как он заметил, ибо подкрался со всей осторожностью – звездный воин ответил: – Еще бы. Я ожидал что-то в традиционном стиле. Ну, там, сиси-одоси.* В конце концов, бонсай. День вообще сегодня вовсю поражал. Нахальная особа, кой не указали место. Роскошный дом, а-ля замок. Все-таки жених Куколки бесчувственный. Разве у него не должно щемить сердце после такой равнодушной продажи семейного гнезда, тут же как-никак минуло детство. – Когда-то давным-давно отец построил этот дом для мамы. Когда-то давным-давно я вовсю воображал себе возвращение сюда вместе с Хиной. Коу в предвкушении застыл. Все ж таки дождался признания. – Кусака хорошая девушка. Теперь она очень искренняя в своих поступках. Не злись на нее. Думает, если авария случалась на этой самой дороге, то меня точно дико преследуют призраки прошлого. То же был мой день рождения. И я как Малыш** бредил мечтою о собаке. Просто накануне прошел сильнейший ливень. Просто папа не справился с управлением. Это несправедливо. Это трагедия. Но такова жизнь. А эти покупатели. Сия семья. Увидав их, я натвердо осознал, что никогда не поселюсь в нем с Хиной. Что у нас с Усако будет свой дворец. Что пора запомнить сие мгновение навечно и сказать последнее «прощай»… Прощай. Сейю мощно бросило в крупную дрожь – от того каким уязвимым сейчас выглядел всегда уверенный в себе Чиба. Ошибся, опять ошибся. Он так смиренно принимал все посланные ему испытания. А это «теперь она очень искренняя в своих поступках»… …Что? Что оно означало?! Ибо до этого, несомненно, слышал огорченное «с Хиной у нас старые распри»… …Какие? Какие эти двое настоящие?! Только в данный час, минуту, секунду звездный воитель не хотел гадать обо всем этом. Поэтому Коу бессознательно принял единственно верное решение, подошел и заключил не успевшего даже среагировать любимого друга в крепкие объятия. Мамору шумно выдохнул, кажется, выпустив совершенно весь кислород из груди, а потом и вовсе перестал дышать. Выждав некоторое время да отстранившись ровно настолько, чтобы Сейя мог посмотреть Чибе в глаза да потянуться к губам для… – Мамо, ты где?! Папочка приглашает тебя с твоим парнем на обед! Звезда ошалело моргнул. Они отпрянули друг от друга именно тогда, когда в комнату свободным ветром влетела она. Взор опять акварельно-пронзительный. На лике мелькнуло едва уловимое потрясение. Пальчики девушки бессознательно коснулись – прикрывая, – рот. Земля ломко улыбнулся. День действительно вовсю поражал. * – японский традиционный фонтан. ** – Астрид Линдгрен – "Малыш и Карлсон, который живёт на крыше".