Я тоже его люблю

Сейя был весьма поражен выбранным для обеда местом. Когда они шли вдоль по узкой улице, он предполагал, что ведьма Салли* ведет их в какое-нибудь заведение с белоснежными накрахмаленными скатертями, хрусталем, серебром да бутылкой кларета. Что, это точно будет ресторан. Уж слишком утонченными людьми приходились его спутники. Но вот Коу здесь, в засаленной, насквозь прокуренной духоте бара "Большое яблоко", где его, пускай самый обыкновенный, костюм, будто красная тряпка для быка. Чего ради он вообще так разоделся? Вон, даже на Чибе да на отце девицы – поло с летними брюками из хлопка. Однако сходу очевидно, что очень дорогие, стильные вещи. Впрочем, надобно отдать должное, незатейливая кухня готовила безумно вкусно. Правда, уже в который раз Мамору вяло ковырял вилкой салатные листья да гонял по тарелке маленькие помидорки. Покончив с едой, старший мужчина тепло распрощался с ним да с дочерью, ибо настало время возвращаться к делам. Сейя прекрасно видел, что работа только удобный предлог, лишь бы не мешать молодежи. Чиба отправился провожать своего попечителя. – Сие надолго, – скосив карие очи на наручные золотые часики, деловито констатировала девушка. – И до вашего поезда еще целых два часа. Хм-м… Миура-сама, прошу, двойную порцию виски. Тот смерил менторским взором. – Ребенку колу, пожалуйста, – на светлом лике улыбка ангела. Воитель раздраженно скрипнул зубами. Заказ воплотили моментально. Пока хозяин ступал обратно к стойке. Кусака стремительно плесканула часть горячительной воды в пустой стакан да разбавила газировкой из бутылки. А после, подняв один из бокалов, уверенно произнесла: – Напрасно ты это все затеял. Мамо никогда и ни за что не будет собой. Он не будет жить в Нью-Йорке. Он не будет работать адвокатом. Он не будет с любимым человеком… Вступит в брак с нелюбимым. Исполнит свой долг до конца. – Ошибаешься, Чиба любит Усаги, – неохотно признал Коу. – Ошибаешься, просто счастлив с ней, – твердо резюмировав, она сделала большой глоток. – И в этом повинна я сама. Сейя заинтересованно изогнул брови. Хина не молчала. С детства Кусака Хина слышала от матери слова «муж так хотел сына» и «почему ты не мальчик». Посему заправски играла в бейсбол, занималась борьбой, отлично плавала, лазила по деревьям, гоняла на велосипеде и даже могла прибить полку в пять лет, вместо того, чтобы нянчить куклы. Она совершенно не капризничала и не плакала, по крайней мере, на людях, потому что «мужчины не плачут». Появление в доме настоящего мальчика дали родиться обиде и ненависти. Позднее девочка осознала, что ее мама была психически больна, ребенку не всегда сразу о таком рассказывают, а для папы – его обожаемой принцессой. Но до сей момента вовсю травила и издевалась над Мамору. Вскоре, уже и матушка-природа не жалея открыла ей глаза – можно притворяться классным пацаном, носить мужскую одежду, драться и игнорировать помаду с украшениями: вот только женщина внутри нее рвалась наружу. А возле – сказочный принц. И все подружки порхали, как бабочки, около него. Отец, что восхищался лишь его успехами и достижениями, да грезил передать ему свою фирму. «Мамору такой ми-ми-мишка». «Мамору такой умный». Мамору… Добрый, отзывчивый, защищающий закон. Кусака жгуче ревновала. Поэтому, когда он позвал ее на свидание, зло ответила: «Ты отнял у меня папочку! Моих подруг! Я хочу, чтобы ты навсегда исчез из нашей жизни! Мы не твоя семья! Мы смиловались над тобой!». – И на следующий день Мамо от нас уехал. Он мечтал о Штатах, обо мне, о юриспруденции. Теперь у него Токио, Цукино Усаги, медицина. Коу неимоверно растерялся. Это было доверено так искренне и горько, что звезда проникся сочувствием. Сейя пожелал поддержать. Тут-то и вернулся Чиба. – Извините. – Не беспокойся особо сильно. Своего отца я знаю лучше некуда. А парня твоего предупредила, – отмахнулась девушка. Очи ее необычно ярко блеснули в сумраке. Виной этому алкоголь, или дурной характер. Следом она мило обронила: – Мамо, а покажи-ка мне свой свадебный танец. Он нахмурился, аж морщинки замысловатым узором испещрили лоб. – Опять начинаешь?.. Хина скромно захлопала длинными ресницами, а голос, словно сладкий мед: – Тебе же хорошо известно, что, если бы не практика в Красном кресте, то я б обязательно увидела все самолично. Ну, пожалуйста-а-а. Дай полюбоваться на тебя. Чиба вмиг сдался. Возможно, попросту день такой, когда он должен сказать «прощай» еще и ей. Той, кою, как Мамору думал, истинно любил. Поэтому подойдя к музыкальному автомату, выбрал песню и направился к Коу. Звуки старенькой "Can’t Take My Eyes Off You" Frankie Valli заполнили крохотное помещение. Галантно протянув ладонь, Мамору деликатно взял Сейю за руку и – покуда музыка играла – повел на импровизированную танцевальную площадку. Звезда решила не сопротивляться и подыграть принцу Землю. В этом не было ничего плохого. Она внимательно за ними наблюдала. Грациозные. Стройные. Красивые. Движения точны и согласованы, хотя они вальсировали, наверное, первый раз. Будто одно целое. А их глаза. На двоих там было море печали и сожаления – о любви… о невозможной любви. Он с ним всю жизнь проведет. Он будет с ним, даже, когда его не будет рядом. Мысленно он будет засыпать рядом с ним, и просыпать с ним по утрам. Он всю жизнь будет его любить. Это будет прекрасно. Но невыносимо. Кусака, словно громом пораженная, импульсивно вздрогнула, махом допила свой напиток да выпила порцию своего нового друга и лихо подорвалась с места. Тогда в доме ей вовсе не почудилось. Отчего-то Мамо снова и снова предавал себя. В полумраке бара Pet Shop Boys запели "It’s a sin". Чиба тотчас застыл. – Ему будет больно! – яростно закричала Хина. Он отступил от Коу. – Тебе будет больно!! Мамору зашагал к выходу в категоричном молчании. – Вам будет больно!!! Неслось вдогонку чутка сгорбленной спине. Сейя ошеломленно моргнул. Посмотрел в упор на девушку – ее слова почти слова из его композиции. Однако не время гадать об этом совпадении. Посему выбрал самое легкое, пойти вслед за принцем Земли. А на улице мощно колотил дождь, что часто внезапно нападает в жару. В непогоду привычно встали поезда. Им ничего другого не оставалось, как снять на ночь номера в гостинице. Произошедшее не обсуждали. – Спокойной ночи, – нарушил их обоюдную тишину звезда. Они остановились каждый у своей двери. – Спокойной ночи, Коу, – мягко молвил Чиба. Он, абсолютно не думая, что делает, немного наклонился и нежно клюнул Сейю в щеку коротким поцелуем. – Ох, ты ж!.. Черт, прости, я машинально, как Усако! Звездный воин заторможено кивнул. – Еще раз, прости. – Ага. Ладно, – вновь кивок. Ломко улыбнувшись, Мамору быстро скрылся прочь, – чтобы по ту сторону, медленно сползти по стене и в мыслях громко поаплодировать себе стоя. «Молодец, Чиба! Иди, съешь конфетку!». * – одна из первых манг в жанре махо-седзе в Японии (1966 г.).