Братья: Доминант, Садист, Мазохист

– Привет, Ричард. Тебе как обычно? Коннор уже даже не предлагал брату меню. Тот всегда заказывал одно и то же. Холодный классический мохито. Иногда алкогольный, но чаще без, так как был за рулем. Но сегодня что-то поменялось. – Виски с колой. Удивленные карие глаза моргнули. Еще раз. И Коннор склонился к Ричу ближе, переспрашивая: – Виски? – С колой. – Сейчас два часа дня, Рич. – У вас еще не подают в это время виски с колой? – Ричард требовательно смотрел на официанта в лице своего старшего брата. – Нет, просто… – Коннор замялся, не зная какие слова подобрать. Ричард очень редко пил. Тем более днем. Тем более в обеденный перерыв, после которого ему снова нужно будет идти на работу. Случилось что-то или нет – понять было трудно. Сидит как обычно – непроникновенный, холодный и статичный словно айсберг. Хотелось протянуть руку и провести по наглаженной белоснежной рубашке, почувствовать прохладу ткани, а потом зацепиться пальцами за подтяжки и… Коннор и не заметил, как прикусил нижнюю губу, вспоминая тот вечер в клубе. Ричарда, сидящего у него в коленях, возбужденного, распаленного желанием, так что его глаза прикрыты, будто он пытается утонуть в себе, полностью отдавшись чувствам. И как он стягивает с широких плеч ремни, чтобы дышать было легче, а потом расстегивает верхние пуговицы рубашки. Коннор чуть ли не потянулся через весь стол, чтобы поправить воротник брата. Он неприлично высоко застегнут для этой прекрасной мускулистой шеи. Коннор сглотнул слюну, вспоминая аромат гладковыбритой кожи. Запах Ричарда – мужественный букет из ноток сандала, морской воды, мяты и соленого пота. Эта смесь запахов действовала на Коннора как афродизиак. Скатившуюся сейчас по кадыку капельку остро хотелось слизнуть, будто это было жизненно необходимым, и не сделай этого, Коннор умрет от жажды. – Может, выпьем кофе вместе? У меня перерыв через пятнадцать минут. Ричард отрешенно кивнул, делая вид, что изучает веточки лаванды в вазе по центру стола. Виски с колой в этот день он так и не выпил. А вот Коннору предстояла нелегкая задача – выдержать эти пятнадцать минут с нарастающим либидо и не спалиться.

***

– Я взял тебе какао. Ты же не пьешь кофе. Ричард передал одноразовый стаканчик брату, а сам отпил из своего эспрессо. – Спасибо, – улыбнулся Коннор, тронутый братским вниманием. Колин, в отличие от Коннора, обожал кофе и почему-то свято верил, что его обязаны любить и все остальные. Поэтому, если на него возлагалась ответственность за поход в кофейню, он непременно покупал кофе на всех и его старший брат-близнец оставался обделенный. – Как дела на работе? Братья уселись на скамейке в укромном уголке парка, прямиком в тени кустов жасмина. Рич вопросительно изогнул бровь и равнодушно пожал плечами. – Не совсем то, что я ожидал от юридической практики. В основном бумажная работа. А почему ты спрашиваешь? – Ты выглядишь так, будто озабочен чем-то. Никогда тебя таким не видел. Коннор осторожно подсел к Ричарду вплотную и бережно коснулся его колена своей рукой, пытаясь добиться доверия брата. Ему было в новинку находиться в такой ситуации. Обычно, все было наоборот: младший брат заглядывал в душу к Коннору, аккуратно подбирал ключи ко всем замкам, открывал самые потаенные фантазии. Как он это делал? Близнец до сих пор удивлялся, насколько тонким психологом был его младший брат и как верно он выбрал свое будущее призвание адвоката. Он мастерски находил нужные ниточки, за которые нужно было дергать, манипулируя сознанием правильных людей. И, конечно же, работа в офисе вызывала в нем тоску, подобно тесной городской квартире, наводящей уныние на породистого гончего пса, жаждущего выслеживать и настигать дикого зверя, а не приносить резиновый мячик в руки хозяина. Но работа это меньшее, что беспокоило Рича. Он глубоко вздохнул, сделал еще один глоток кофе и задумчиво стал рассматривать простенький бумажный стаканчик. – Сегодня отец звонил. Пьющий в этот момент какао Коннор поперхнулся и, с трудом откашлявшись, взволнованно переспросил: – Отец? Что он хотел? Что-то случилось? – Просто спрашивал как у нас дела. В голове Коннора пронеслись события последнего месяца. Жестокие пытки Колина свечами и то, как он дрочил им обоим одновременно; клуб, в который его привез Ричард, опыт с веревкой, сжимающиеся сильные руки на шее, и то, как младший брат хотел большего, а Коннор не позволил; совместная с братом-близнецом поездка в супермаркет и первый секс на общественной парковке, прямо на капоте автомобиля Ричарда. Как у нас дела, папа? Да так, ничего особенного. Все как обычно. – И…Что ты ответил? – Коннор пытался унять дрожь в руках и еще раз отпил какао. – Правду, – безмятежно ответил Рич и покосился на снова подавившегося брата. – Думаю, тебе стоит повременить с какао на время разговора. Какую правду ты ему рассказал? Папа просто от нас открестился или пообещал приехать и закопать каждого лично? – с ужасом переваривал слова близнец и почувствовал, как в голове становится тяжело, будто кровь в висках густеет, а мозги давят на черепную коробку изнутри. – Рассказал, что я на "отлично" закончил курс и вышел на работу. Что ты один из лучших студентов архитектурного факультета и сейчас готовишь заключительный проект, параллельно подрабатывая в кафе. А Колин продолжил строить карьеру бейсболиста. Он еще спрашивал, как вы с Колином ладите... – видя, как нервно сжимаются на стаканчике едва расслабившиеся пальцы, и предугадывая логичный вопрос Коннора, Рич ободряюще ухмыльнулся. – Заверил его, что вы стали дружнее и рассказал, как вы вдвоем ездили за продуктами. Кстати, хорошо съездили. Нужно вас почаще вдвоем отправлять. Нет, не нужно, – гулко сглотнул Коннор, широко распахнутыми глазами уставившись на брата. Неужели, ты ничего не заметил, Рич? Того, что произошло со мной...с Колином...Между нами. Или это еще одна форма БДСМ из твоего запаса извращений? Он помотал головой, отгоняя назойливые неприятные мысли. Не мог же Ричард специально все это подстроить? Он же прекрасно знал, как близнецы не ладят, а тут взял и практически вынудил их сблизиться. Стравил...На что он рассчитывал? Что если я ему не дал, то пусть тогда Колин возьмет? Чтобы я пожалел о своем решении? Нет, Ричард не такой. А какой? Коннор снова поднял глаза на младшего брата, рассматривая его так, будто видел впервые. До определенного момента он действительно думал, что хорошо знает своих братьев. А потом в их доме поселилось нечто. Нечто неизвестное, пугающее, невидимое. И это существо назвало себя правдой. Она открывала ослепленные глаза и вытаскивала из шкафов скелетов. Жестокий и непредсказуемый Колин, оказалось, был болезненно ревнив и неравнодушен к Ричарду. А последний, в свою очередь, теперь был не только старательным студентом юрфака, опорой и гордостью всей семьи, защитником, преисполненным чувством справедливости, но и опытным дрессировщиком, практикующим доминантом. Какие же невероятные грани личности могут открыться, стоит обнажить нервную систему, запустить руку в омут чувств, слепо пошарить по дну и наткнуться на такие подводные камни, что, вытащив их наружу, сразу и не поймешь: самородок это или галька. Коннор окунулся в этот омут с головой, перебирался по темному дну, перещупывая все на своем пути и никак не мог понять, нравится ему его находки или нет. Боль и унижения, которые даровал ему Колин были несравнимы с тем, что он получал от Ричарда. Опытный и терпеливый Рич, холодный и спокойный, как лед в ведерке с шампанским и импульсивный, яростный, словно пламя свечи Колин – два соблазнительно-близких берега, между которыми качалась маленькая лодочка Коннора, пробираясь через шторм сомнений. Если бы его подключили к детектору лжи, спросили бы: испытывает ли он что-то нездоровое к своим братьям, и он ответил бы «нет», то кардиограмма испещрила бы лист строго вертикальными линиями. Видимо, он сильно погрузился в свои раздумья, потому что Ричард буквально дернул его за предплечье и окрикнул, возвращая к реальности. – Прости, задумался, – выдавленная улыбка, призванная скрыть душевные терзания, выглядела неубедительно и между бровей Рича образовалась складка. – О чем? Близнец поднял глаза, видя, что у Ричарда тоже настроение не улучшилось и на сердце неспокойно. Очевидно, разговор с отцом это не тот источник тревоги, иначе Рич не стал бы поглаживать давно опустевший стаканчик из-под кофе, будто он был каким-то ценным артефактом. – Что, если бы отец узнал другую «правду»? Ты понимаешь, о чем я. – Я должен был рассказать ему, как я душил тебя, а ты просил еще и еще? Или как я сосал твой член и ты кончил мне в рот? Или то, как Колин предстал передо мной в роли собаки, а я потом его трахал, сначала думая о тебе, а после, наслаждаясь новым Колином, – продолжил Рич уже у себя в голове, естественно никак внешне не выдавая своих мыслей. Коннора бросило в краску, а воздух вдруг стал такой густой, что его было трудно вдыхать. Ричард говорил обо всем этом с таким безмятежным спокойствием, будто рассказывал, как выбирал диван в «Икее». К тому же, весь этот диалог происходил в общественном месте – в парке в центре города. И Рич совершенно не смущался и даже не пытался говорить тише. – Конечно, нет! Я имел в виду другое. То, что мы делаем, это ведь… неправильно. Даже не потому, что мы оба мужчины. – А потому что мы братья? А что, есть где-то свод законов, регламентирующий отношения между братьями? В Ричарде проснулся юрист. В такие моменты он заводился и напоминал отряхнувшегося ото сна льва, готового вцепиться в горло тому, кто потревожил его покой. – Нет, не думаю…– покачал головой Коннор. – Что тогда тебя беспокоит? – перебил младший брат, яростно отстаивая свою позицию, на которую Коннор и не думал претендовать. А если бы и думал, то только от одного этого холодного блеска в голубых глазах, словно Рич обнажил свой меч правосудия, пошел бы на попятную. – Тебе ведь нравилось то, что мы делали? Хотел бы повторить? Вот и славно. Мы оба получали удовольствие. Что еще важно? Отец, конечно, был бы не в восторге. Но отца тут нет, он за сотни километров от нас. И никогда ни о чем не узнает, если мы ему не скажем. А мы не скажем. Ричард быстро посмотрел на часы на запястье. Время близилось к трем часам дня, и его обеденный перерыв заканчивался. Он остерегался, что этот разговор про моральную нравственность может зайти не в то русло, что он потеряет контроль над эмоциями и сболтнет лишнего. То, что не давало покоя ему все эти дни. То, что Коннору пока знать не обязательно. – Ты хотел поговорить еще о чем-то? Карие глаза нерешительно метались от полупустого стакана какао к кустам жасмина, вымощенной плиткой дорожке и обратно – к сидевшему рядом брату. Ричард закинул руку на спинку лавочки и его ладонь, как будто случайно, легла на напряженное плечо, массируя уставшие мышцы. Коннор разомлел, чуть ли не в голос замычав, и тут же забывая о чем хотел еще спросить Рича. Затекшие мускулы, наконец, отозвались и напомнили о своем существовании. Работа официантом невозможно выматывала физически, зато была удобна своим графиком и хорошо оплачивалась. Коннор повел плечом, разгоняя кровь и намекая массирующей его руке не останавливаться. Ричард лукаво ухмыльнулся и надавил пальцами чуть сильнее. – Рич….О-ох…Да, вот здесь. Чуть выше. М-мм. Чуть сильнее. О да-а. Не видевшей всей картины случайный прохожий, услышав эти звуки, мог подумать о чем угодно, но, в первую очередь, точно не о сеансе массажа. Когда Ричард слишком сильно надавил на нерв, близнец поморщился от боли и машинально сбросил его руку с себя. – Извини, не рассчитал, – виновато отпрянул младший брат. – Ничего, – поглаживая растертые сильными пальцами мышцы приободрил Коннор и, в конце концов, вспомнил еще одну тему, которую хотел обсудить с Ричардом. Пока время и место было подходящее, нужно было затронуть этот разговор. – Ричард....Тот клуб. Откуда ты узнал о нем? И как ты начал…Ну…Ты понимаешь. Ричард заинтересованно прищурился и склонил голову, любуясь старшим братом, который так мялся и стеснительно обходил острые углы столь щепетильной темы. – Практиковать БДСМ? Один знакомый подсказал. Ты знаешь, я пробовал себя во всех видах спорта в колледже. В командных и одиночных. И везде быстро добивался результата. Просто потому, что хотел быть лучше других, чтобы на меня смотрели снизу вверх. Но все это было не то, в чем я нуждался. Это не доставляло мне удовольствия. Мне нужна была власть, тотальный контроль, управление процессом. Однажды на футболе я так припечатал капитана другой команды, что потом в раздевалке ко мне подошел парень и шепнул, что из меня получился бы отличный «дом». Я тогда не понял. И он мне рассказал. То, что я услышал, меня заинтриговало. Он показал мне этот клуб, где он часто проводил время в качестве «саба». И там меня всему научил. Мы практиковались, мне нравилось. Ему тоже. Потом были другие «сабы», много сессий, практики. Я набивал руку, – тут Ричард ухмыльнулся, так что по коже Коннора прошел холодок. – В прямом и переносном смысле. Научился, как и куда нужно бить, как пользоваться веревкой и другими аксессуарами, как доставлять и получать наслаждение. Но кое-что все равно было не так. Мои подчиненные. Они приходили и всегда знали, чего хотели. Это было скучно – действовать по сценарию. И без того колотящееся сердце Коннора буквально подпрыгнуло к горлу, когда мягкие теплые пальцы коснулись его лица, очертили скулу и зарылись в волосы. Так легко и ненавязчиво, что его голова сама собой расслабилась, доверчиво вкладываясь в раскрытую ладонь. – Я хотел подчинять тело и контролировать эмоции, а ты хотел подчиняться и чувствовать боль, хоть еще и сам не знал об этом. Я хотел открыть и показать свой мир кому-то новому, неопытному, еще не избалованному другими доминантами. – Кто мы друг другу, Рич? – подал тихий голос Коннор, едва разбирая, о чем там говорит его брат. Он так разомлел в его ласках, что готов был уснуть, чувствуя тепло и дурманящий запах кожи. – Братья, разве нет? – Нет, я имел в виду: партнеры, доминант и сабмиссив или… Договорить не дал зазвонивший мобильный телефон. Ричард ответил на звонок и даже со стороны Коннор слышал, что кто-то требовательно вызывает брата обратно на работу. По быстро собравшемуся и сосредоточившемуся брату близнец понял, что ответа на свой вопрос он не получит. – Извини, мне пора. Я и так задержался. Увидимся вечером дома. По-братски потрепав Коннора по голове, Ричард выкинул в урну опустевший стаканчик и широким шагом направился в свой нелюбимый офис, обратно к юридическо-бумажной волоките. Близнец остался один, провожая Рича тоскливо-напряженным взглядом. А потом так смял свой бумажный стакан, что остатки какао выплеснулись на его белую рубашку. Его охватила злость на свое бессилие и нерешительность. А еще сомнения и обида. Скольких он уже «подчинил»? Со сколькими он спал? Какая разница. В этом списке точно нет меня. Промокшая от сладкого напитка ткань рубашки неприятно липла к телу. Благо, на рабочем месте полно запасных. Сейчас это было меньшее, что беспокоило Коннора. Пока меня будут одолевать комплексы и предубеждения, Ричард найдет кого-то другого. Если уже не нашел…