Братья: Доминант, Садист, Мазохист

Колин буквально влетел в пустую раздевалку, со злости швыряя бейсбольную биту об стену. Та глухо ударяется и закатывается под скамейку. Сегодня его команда не набрала всего пару очков для продвижения по турнирной таблице. И, скорее всего, уже не сможет бороться за звание чемпионов штата, если только еще одна команда не наберет на следующей игре еще меньше баллов. Между чужими шкафчиками, в пустом прохладном помещении, гуляла нецензурная брань и звуки ударов, которые Колин с досады раздавал всему попадающемуся под руку. В большей степени это была его оплошность. Он не смог отбить решающий мяч и подвел всех остальных. – Эй, Колин! Окликнувший его голос принадлежал никому иному, как Брайану Маршу – подающему в их команде. Богатенькому ублюдку, чьи родители спонсировали почти каждое мероприятие университета и чья успеваемость в учебе была весьма сомнительна, но при таких деньгах не имела никакого значения. – Чего тебе, Брайан? – Колин ощетинился, встречая нескольких членов его команды во главе с Маршем довольно хмурым взглядом. Настроение и так было ни к черту, а тут, кажется, еще и разборки среди своих намечаются. – Хотел сказать «спасибо», что благодаря тебе мы вылетели из турнира! Брайан угрожающе медленно приближался с другими парнями, окружая Колина и перекрывая ему путь к отступлению. – На здоровье. Но мы еще не совсем вылетели – команда «Иглз» пока что набрала меньше всех баллов. У них игра через два дня. Тогда все и решится. Близнец беззаботно пожал плечами, стараясь держаться спокойно, но сам уже косился на негодующих, жаждущих расправы ребят и мысленно просчитывал все возможные варианты разрешения конфликта. Отбиться от всех ему не удастся. Тут все зависит от Брайана – в универе он правит балом, а все его подлизы исполняют приказы своего богатенького чистоплюя. Значит, именно с ним и нужно разбираться. – И ты правда думаешь, что они продуют? – подающий угрожающе навис над Колином, а тот, в свою очередь, даже и не заметил, как пятился и, в конце концов, уперся спиной в стену. – Какого хуя ты сегодня лажал? В глаза долбился, что ли? Забыл, как битой пользоваться? Рука резко схватила Колина за воротник и дернула на себя. – Может, напомнить тебе? – Брайан ядовито ухмыльнулся и тут его взгляд упал на оголившуюся шею близнеца. – Это еще что за синяки? Засосы? Может, ты трахаешься с кем-то из команды соперников и решил уступить им, м? Колин стиснул зубы, так что мышцы под скулами напряглись. Он стойко выдерживал взгляд пронзительно-голубых глаз Брайана, представляя, что сейчас перед ним находится совсем другой человек, но с такими же глазами. И это его немного расслабило и, к сожалению или к счастью, возбудило. Пока было еще не поздно, пока его стояк не стал таким очевидным, что его заметит кто-то из парней в раздевалке, Колин с размаху заехал кулаком в челюсть мажора. Брайан отшатнулся, но успел увернуться, и удар пришелся по касательной в скулу. – А-а. Я понял, – голубые глаза с насмешкой прищурились и Брайан, машинально потирая ушиб под глазом, уперся коленом в пах близнеца. Тот поморщился, не то от боли, но то от того, что это еще больше его завело, член в штанах сильнее напрягся и теперь Марш легко мог бы это почувствовать. – Это ты со своим братишкой, да? Только с каким – с младшим или старшим? А может, с обоими? – Что, Брайан, завидуешь? Твой папочка наверняка не так ласково с тобой обращается. Тогда Колин еще не пожалел о своих словах, наслаждаясь вспыхнувшим гневом лицом. Кажется, он надавил на больную мозоль Брайана и тот со всей яростью ударил близнеца под дых. Колин тут же сложился пополам, припадая на колени, обхватив себя рукой под ребрами и жадно хватая выбитый из легких воздух. – Сука! Я проучу тебя, извращенец ебаный. Майк, Адам, держите его. – Брайан, остынь. Он того не стоит, – робко подал голос один из стоящих рядом парней и с жалостью покосился на корчившегося от боли Колина. – Желаешь быть следующим, Адам? Или хочешь вылететь из универа? Я могу это устроить, не сомневайся. Марш разминал пальцы, хрустя суставами и с нетерпением выжидал, когда двое его припевал подхватят Колина под руки, поднимая с колен и крепко удерживая на месте. Близнец напрягся, с вызовом смотря на своего обидчика. Отступать теперь было некуда, и нечего было терять. Он намеренно навлек на себя беду. Но просто не мог поступить иначе – характер был не тот. Будь на моем месте Коннор, он бы лебезил или просто отмалчивался и, возможно, его так и отпустили бы с миром. С такими безответными терпилами придурками, вроде Брайана, играть быстро надоедает. Сильные спортивные руки бейсболистов больно выкручивали локти и запястья. Колин морщился, и хотел было вырваться, но обвел взглядом их командную раздевалку, где еще четверо парней, помимо него, Брайана и двое удерживающих его, стояли в стороне и не то наблюдали, не то ждали своего приглашения к расправе, и понял, что только зря потратит силы. А ребята от его сопротивления, наверняка, еще больше заведутся. Он зажмурился и инстинктивно отвернулся, когда жесткий кулак стремительно промелькнул перед глазами и встретился с его подбородком. Брайан метил не туда, а хотел разбить близнецу нос, и теперь растирал покрасневшие от удара с твердой костью челюсти костяшки руки. Оскалившись, он с досады прописал кулаком в солнечное сплетение, и широко открывшего глаза и рот Колина от падения удержали лишь Майк и Адам, молча и равнодушно, как и все остальные, воспринимавшие эту разборку, как нечто само собой разумеющееся. Колин ослабел, словно вместе с кислородом из него выбили все силы. Он уже не смог увернуться от нового удара прямиком в его бровь. Кольцо на пальце Брайана рассекло кожу, и выступившая кровь быстро пропитала каштановые волоски, стекая по дуге, заливая глаз и очерчивая ровную линию по лицу. Колин поморщился, попытался отряхнуться, выморгать неприятное щиплющее ощущение, но безрезультатно. Видеть происходящее стало тяжелее от нехватки воздуха, от напряжения, от предательски стекающей собственной крови. Свет на потолке грозно покачнулся. Колин поперхнулся воздухом и слюной с кислым металлическим привкусом, когда Брайан, что-то неразборчиво и злорадно выплевывая в адрес близнеца, заехал кулаком сначала в губу и сразу же после другой рукой в живот. Следующие удары он уже не считал и не различал. Адам и Майк переглянулись и вопрошающе уставились на Брайана, показывая взглядом, что в их помощи уже нет смысла. Сдавшийся Колин теперь был полностью во власти гравитации, обмякнув и желая теперь только как можно быстрее упасть на твердую поверхность пола, чего ему не позволяли только держащие и скручивающее его руки товарищей по команде. Марш усмехнулся и растер ссадины на своих же кулаках, довольный проделанной ими работой. Он нагнулся к обессиленному Колину и с пренебрежением сжал его за подбородок, заставляя поднять к себе безвольно поникшую голову. – Запомни этот урок, Колин. Брайан захрипел и со всем презрением харкнул густую слюну в залитое кровью лицо. – И все остальные запомните на будущее. Я не потерплю, чтобы какие-то пидоры сливали игру. Усекли? Их ответов и реакции Колин не мог различить. И даже не заметил, как его перестали удерживать, раздевалка опустела, а холодный бетон заботливо принял его в свои объятия. Он неподвижно лежал, чувствуя, как все тело ноет от боли и усталости, боясь пошевелиться, чтобы какое-то незаметное повреждение не отозвалось пронзающими мозг импульсами. Близнец потерял ход времени и не знал конкретно, сколько секунд, минут или часов прошло прежде, чем он нашел в себе силы подняться. А потом, пытаясь снова не принять горизонтальное положение, утер рукавом лицо и, прихватив свою спортивную сумку, шатаясь побрел домой. То, что никто за все это время не встретил его и не попытался помочь, Колина даже не удивляло. Мало было таких же «дерзких мазохистов», отважившихся перейти дорогу богатенькому сученышу Брайану Маршу.

***

Рабочий день Ричарда только закончился. От духоты, стоявшей на улице, его клонило в сон. Поэтому, едва припарковав машину, он вышел из нее с твердым намерением завалиться на диван и прикорнуть, пока его старшие братья не вернулись. Тогда ему будет уже не до сна. И дело тут вовсе не в том, что даже после профилактических бесед Колин не переставал задевать Коннора, будто это был его ежедневный ритуал. А скорее в том, что ни одного, ни другого близнеца Рич теперь не мог воспринимать только как родственника, за которого он чувствовал ответственность. Он никогда не пробовал наркотических веществ, но мог бы поклясться, что при употреблении наиболее безопасных из них, люди испытывают то же, что он испытывал от близости со своими братьями. Едва Ричард отошел от автомобиля, как боковым зрением он заметил какое-то движение и до боли знакомый силуэт мелькнул в заливающем глаза свете заходящего солнца. – Коннор? Силуэт приобрел очертания его старшего брата, неуверенного ковыляющего в сторону дома, то и дело спотыкаясь и останавливаясь. Ричард стиснул зубы и нахмурился, метнувшись навстречу и подхватывая изможденное тело. Он был уверен, что встретил Коннора, снова побитого своим младшим близнецом. И сильно удивился, когда узнал спортивную сумку Колина у того на плече. А вот в разбитом, перепачканном грязью и кровью лице, самого Колина теперь узнать было трудно. – Колин! Черт, что случилось?! – Рич приобнял брата за талию и перекинул его руку через свою шею, помогая завалиться на себя и медленно идти к квартире. Он обеспокоенно бросал взгляд на корчившегося от боли Колина, предполагая самое худшее. Вид у него был такой, словно его машина сбила. – Не важно. Просто…Я хочу домой, Рич. Тихо, едва шевелящимися разбитыми губами выдавил Колин, доверчиво опираясь на Ричарда, мысленно радуясь, что встретил его и последние, самые тяжелые метры до дома, ему не придется преодолевать самостоятельно.

***

Коннор еще был на работе в кафе. Квартира пустовала и скучала, в ожидании своих постояльцев. И приветливо скрипнула дверным замком, заливая тихое пространство золотистым закатным светом, с примесью крошечных танцующих пылинок. Ее мирный покой нарушился сдавленными стонами и шаркающими шагами. Ричард присел, стараясь как можно меньше тревожить Колина и аккуратно укладывая его на мягкий диван в гостиной. Характер его повреждений оценить было пока трудно, но точно нужно было обрабатывать бровь и губу. Но, в первую очередь, смыть всю пыль и кровь. Ричарду было не привыкать обрабатывать раны. Практиковался он не только на Конноре, но и в БДСМ клубе, где поначалу, из-за неопытности, часто ненароком наносил травмы своим подопечным. До крови почти никогда не доходило, все ограничивалось вывихами и ушибами, но на всякий случай он прошел курс первой медицинской помощи. – Где болит? – Рич принес аптечку и, сев на пол перед диваном, без нажима стал промакивать смоченной перекисью ватой лицо Колина. – Везде. Колин поморщился, когда коснулись разбитой брови и кровоточащая рана наполнилась шипящими пузырьками от реакции с перекисью. – А где больше всего? Близнец пытался сосредоточиться, ощутить, откуда исходили наиболее яркие вспышки боли. Но они так перемешались между собой, посылая в мозг бесконечное число импульсов, что он просто путался как машина, которая попала в аварию, и множественное количество сообщений о повреждениях теперь сбоило систему. Он просто бессильно смотрел в потолок, где белую поверхность то и дело заменял образ младшего брата, склоняющегося над ним и обрабатывающем его раны. Так бережно, так умело. На секунду Колин представил, как точно так же Рич лечил Коннора. И почувствовал во рту кислый привкус собственной крови, когда уголок губ дернулся в невольной усмешке. Не зря Коннор терпел все побои. Ради этой заботы Ричарда можно было и не такое стерпеть. Рич все еще что-то спрашивал и требовательно заглядывал Колину в глаза. Но с каждой секундой его слова и облик становились все неразборчивее, пока и вовсе не расплылись в какое-то мягкое абстрактное пятно, сливаясь с потолком. А тот, в свою очередь, из белого вдруг почернел и медленно поглотил все окружающие звуки, смыкаясь уютной оболочкой и заглушая боль. – Колин? Колин… Знакомый голос прорывался через темноту, будто шел из глубины мрачного леса. Колин уже готов был обрадоваться, что все это всего лишь жуткий сон. Но чернота перед глазами расступилась, открывая уже знакомую картину – свод потолка, позолотившийся уходящим солнцем, и младший брат, склонившийся над ним и прижимающий что-то холодное к лицу. Именно этот холод и вновь обострившаяся боль быстрее всего вернули Колина к реальности. – Я отрубился? Он взволнованно дернулся в желании перевернуться и почувствовал, как под коленями и поясницей лежат упругие подушки, обычно покоившиеся на подлокотниках дивана. – Да, на пару минут, – Ричард убрал пакет со льдом от щеки брата и с облегчением заметил, что взгляд Колина был достаточно спокойным и умиротворенным, а морщинки на лице, свидетельствующие о мучениях, разгладились. – Хочешь пить? – Угу. Холодное пиво, если есть, – без эмоций ответил тот и облизнул пересохшие губы. Вместо металлического привкуса крови он почувствовал какой-то горьковатый вкус мази. А потом коснулся своей рассеченной раны над глазом и нащупал там мягкий тампон. – В твоем состоянии алкоголь противопоказан. Я принесу воды. Пока Ричард отошел, Колин еще раз переварил все, что с ним произошло, силился вспомнить, как и куда бил его Брайан и какой из этих ударов сейчас больше всех отзывался. Странно, но локальные вспышки боли теперь слились воедино и постепенно утихали. Губа онемела от мази, бровь пульсировала тупо, но терпимо. Делать глубокие вдохи было еще трудно и болезненно, но уже не так остро, что аж искры из глаз сыпались. Ричард вернулся со стаканом воды в руке и присел на край дивана в коленях близнеца. Опытным взглядом «ощупывая» тело, он на вскидку проверял, где еще могут быть повреждения. Руки и ноги были относительно целыми, не считая синяков и ссадин. Рубашку Колина он расстегнул и обработал мазью ушибы на ребрах и животе. Кровоподтеков это избежать, конечно, не даст, но зато облегчит неприятные ощущения. Открытые раны, к счастью, оказались только на лице и то были не такие серьезные, как выглядели на первый взгляд. Оставалось надеяться, что кости и внутренние органы целы. – Ёбанный Брайан Марш. Он считает, что ему все дозволено, только потому, что его семейка буквально срет деньгами. С гневом шипел Колин сквозь зубы, принимая из рук Ричарда стакан. Между бровей Рича образовалась складка, а голубые глаза показались сейчас холоднее обычного. Фамилия Марш давно уже заклеймила себя не лучшим образом в стенах университета, в котором учился Колин. Сам же Ричард посещал другой вуз, но даже до него доходили слухи об этой семейке, тщательно строившую себе благочестивую репутацию. Однако, младший отпрыск Брайан, кажется, не был заинтересован в непорочности своего имени. Какое значение имеет репутация, когда у тебя есть деньги и влияние? Пусть даже и не твои, а родителей. – Тебе нужно отдохнуть. Могу помочь добраться до спальни, если хочешь, – Ричард провел рукой по оголенной груди брата, едва касаясь ее и лавируя между темнеющими синяками. – Можно сегодня я посплю на диване? Только скажи Коннору, чтобы не шумел, иначе я убью его. Колин бессильно накрыл лицо рукой, прячась в изгибе своего локтя. Рич ухмыльнулся уголком губ, с прищуром любуясь таким милым и беззащитным близнецом, все еще пытающимся казаться неуязвимым и бесстрашным. Даже в таком состоянии Колин остается Колином. Потрясающее сочетание садиста и мазохиста. Редкое и такое сложное. Он так похож на Коннора и при этом совершенно другой. Что из этого заставляет мое сердце биться чаще в его присутствии и обостряет желание обладать им? – Конечно. Спи и ни о чем не беспокойся. Ни о чем не беспокойся, братец. Я обо всем позабочусь. Ричард глубоко вдохнул и, поочередно хрустнув каждым пальцем на руке, встал и вышел из гостиной, оставляя Колина засыпать под действием обезболивающего, подмешанного в стакан с водой.

***

Спустя пару дней Колин все еще не выходил из квартиры, отсыпаясь в теплой постели, как в последний раз. До конца того дня, когда его избил Брайан Марш в спортивной раздевалке, и до обеда следующего он и вовсе проспал, так и оставшись на диване в гостиной. Коннору не нужно было даже намекать вести себя тише. Он не понаслышке знал, каково это – быть жертвой буллинга. Главным образом, благодаря именно Колину. Ричард не стал будить его даже, чтобы позавтракать. После полудня Колин сам встал и с голода съел и вчерашний ужин, и завтрак, и обед. Коннор охотно подсовывал ему тарелку за тарелкой, а Рич мягко улыбался, глядя на братьев со стороны. Хороший аппетит свидетельствовал о скорой поправке Колина, а вечером младший из братьев заботливо обрабатывал раны близнеца мазью и сменял тампон на брови. На следующее утро Колина разбудил звонок в дверь. Оба его брата были на работе, в гости он никого не ждал и вообще меньше всего хотел сейчас вылезать из постели и спускаться вниз. Но незнакомец был настойчив и Колин, весьма нехотя, неуклюже перевалился с кровати, и в одних лишь домашних штанах побрел по лестнице на первый этаж. При каждом шаге ноющая боль все еще отзывалась в ребрах и мышцах пресса, от чего близнец хмурился, злясь на свое непрактичное тело и придурка Брайана. И заодно и на того, кто там сейчас стоял у входа в их квартиру, заставляя его делать лишние телодвижения. Колин открыл дверь и так и замер, не шевелясь и даже не моргая. Брайан Марш, собственной персоной, встретил его на пороге и как-то неестественно для себя мялся в нерешительности. Колин так напрягся, что каждая ранка на нем снова запульсировала болезненными импульсами, словно вспоминая своего обидчика. – Какого ху… – Привет, Колин, – Брайан говорил так тихо и робко, что Колин даже засомневался – тот ли то человек, что пару дней назад лупил его как кусок мяса у всей команды на глазах, а потом демонстративно плюнул, в прямом смысле этого слова, в лицо. Может, у Брайана тоже есть брат-близнец? – Что ты здесь забыл? Откуда ты знаешь мой адрес? – Узнал. Мне его дали, – уклончиво ответил Марш, избегая смотреть своей жертве в глаза. – Я хочу принести тебе извинения от всей семьи Марш. То, что произошло там, в раздевалке, это мой отвратительный проступок. И такое никогда больше не повторится. – Что-то сомневаюсь, – фыркнул Колин, с недоверием относясь к каждому произнесенному слову с того порога его дома. Еще в тот роковой день он мысленно поставил крест на своей карьере бейсболиста, понимая, что если Брайан и не сделает так, что тренер исключит его из команды, то просто сам лично или вместе с другими членами команды затравит до такой степени, что Колин сам сдастся и уйдет. – Не сомневайся. Я покидаю команду. И перехожу в другой университет. На последних словах голос Марша резко потускнел, а Колин непонимающе уставился, все еще не веря тому, что услышал. Что за…Это шутка? Сегодня первое апреля? Нет, лето на дворе. – И вот еще… Брайан протянул небольшую, красиво упакованную коробочку. – Ого, ты, оказывается, тот еще романтик Брайан, – Колин усмехнулся, принимая подарок. – Это не от меня, – оскалился Марш. – Понятие не имею что это. Меня заста…попросили за это заплатить. И довольно много заплатить. Что ты знаешь о «много заплатить», золотой сыночек? – хмуро подумал близнец, но был явно заинтригован этой неизвестной коробочкой и вообще всей этой непонятной ситуацией. Брайан Марш пришел к порогу его дома с официальными извинениями, добровольно покидает команду и университет и еще и откупается дорогими подарками. Колин скептически разглядывал своего обидчика, но тот не выглядел ни запуганным, ни побитым. Но точно пожуренным, как маленький нашкодивший ребенок. – Что-то еще? – издевательски улыбнувшись, Колин припал плечом к дверному косяку. – Это все. – Ну, тогда проваливай. Дверь перед носом Брайана захлопнулась, и это был последний раз, когда Колин с ним пересекался. Вернувшись в гостиную и усевшись на диван, он с любопытством и нетерпением стал распаковывать данный ему презент. Лента и плотная упаковочная бумага полетели на пол, оставляя в руках «голую» коробку с прикрепленной визиткой сверху. Абсолютно пустая бежевая карточка из мягкого, похожего на пластик материала. Перевернув ее, Колин обнаружил одну единственную, но безумно красивую и аккуратно выведенную каллиграфическим почерком букву «R». Его сердце пропустило удар. А между следующими он медленно поднял крышку коробки и так и замер с ней в руках, не шевелясь. На подушке из синего бархата, в идеально подходящей выемке, лежал ошейник из черной плотной кожи. На ошейнике висел золотой кулон в виде сердца, в обрамлении ослепительно сверкающих бриллиантов. А в самой середине кулона – выведенное тем же почерком, что и буква на визитке имя – «Колин».