Братья: Доминант, Садист, Мазохист

Начался новый учебный год. Для Коннора это означало распрощаться с тяжелой работой официанта и приступить к проектам и чертежам. Тоже требует много сил, но хотя бы приносит удовольствие. Коннор испытывал нечто сравнимое с оргазмом, когда идеальные фигуры на чистых и выверенных чертежах обретали материальную форму, когда проекты воплощались в жизнь. Он любил рисовать от руки различные здания — просто делать схематичные наброски легкими штрихами, так, чтобы линии почти что были воздушными. Для его братьев же осень почти ничего нового не внесла. Ричард только меньше стал уделять времени практике, зато и надоевшую ехидную морду своего куратора Майерса почти не видел. Колин, помимо бейсбола, как и другие студенты посещал факультативы, но его учеба интересовала куда меньше спорта. Так что на лекции он ходил разве что от скуки, когда не было тренировок. После ухода Брайана Марша университет вздохнул с облегчением, никто не поминал его добрым словом и не скучал. Колин все еще гадал — что же такое сотворил Ричард с этим мажором, что тот пошел на попятную и, кажется, даже свалил из города. Коннор вышел из университета, когда в кабинетах давно было пусто и гулял лишь ветер из приоткрытых окон. После лета сложно было снова влиться в режим и та работа, которая раньше у него занимала не более часа, теперь увлекла на все три. На улице смеркалось, небо окрашивалось в приятные серо-сиреневые оттенки, принося с собой заметную сентябрьскую прохладу. Изредка Коннору еще попадались на глаза студенты, в основном спортсмены. Он как раз проходил мимо одного из них, когда в голове что-то щелкнуло, и Коннор инстинктивно обернулся к одиноко сидящему юноше. – Колин? Ты почему еще не дома? – Тебя жду, – съязвил тот и поежился как озябший воробей, – Я должен был пойти в кино с товарищем, но тот в последний момент меня продинамил. Сказал, что пойдет на этот фильм со своей девушкой. Последнее слово Колин выдавил с особенным презрением. – Все мои партнеры по команде с парочками! Один я как придурок, не с кем даже в кино сходить. Может, мне тоже завести себе пару? Вопрос, конечно, звучал риторически, но Коннор поперхнулся слюной. – В чем дело? – хмуро глянул на него брат. – Ты и пара? Серьезно? – А что такого? – Ну хотя бы твой взгляд на отношения. Заводят собак и кошек, а девушку или парня влюбляют, завоевывают… Да что угодно, но не заводят, как питомцев. И тем более только ради походов в кино. Коннор даже со всем своим богатым воображением не мог представить брата-близнеца встречающимся с кем-то. Он сел рядом с Колином, пока тот скептически переваривал полученную информацию. – Значит, я НАЙДУ себе пару. Так тебе больше нравится? Дело было не в постановке вопроса, а в самом Колине. – С твоим-то характером… – Коннор скривился, как от кислого лимона. – У меня идеальный характер! Я не виноват, что я не такой слюнтяй, как ты, – Колин демонстративно отсел от брата подальше и скрестил руки на груди. – Вот об этом я и говорю. Ни одна пара не будет терпеть унижения и оскорбления. – Если эта пара будет совершенная, то мне незачем будет ее оскорблять. – И как ты собираешься это узнавать? – Коннор заинтересованно уставился на близнеца и подпер щеку кулаком, – Такие вещи за одно свидание не выясняются. – Месяца мне хватит, – отмахнулся тот. – Ты знаешь меня всю свою жизнь! И ничего не сможешь сказать обо мне, вот спорю. – Все смогу сказать, – в глазах Колина мелькнула искра и он оскалился как в предвкушении легкой добычи. – Да? Какая у меня любимая музыкальная группа? – У тебя есть любимая музыкальная группа? – младший близнец недоумевающее вскинул бровь. К такому повороту жизнь его не готовила. – Представь себе, – усмехнулся Коннор и понял, что ответа он не дождется: – Muse. — Я мог бы догадаться. Такому нытику нравится такая же ноющая музыка, – закатил глаза Колин и тоскливо перевел взгляд на новенькие билеты в кино. – Хочешь, я с тобой схожу? Что за фильм? Меньше всего Колин хотел идти на премьеру долгожданного фильма с кем-то из братьев, уж тем более с Коннором. Но выбора не оставалось. Он тяжко вздохнул: – «Ночной кошмар». Ужастик по мотивам видеоигры. Весь год его ждал. Начало в одиннадцать вечера. Фильмы ужасов были одним из тех немногих жанров, которые Коннор ни под каким соусом не переваривал. Но видя расстроенного Колина, билеты в его руках и из-за отсутствия каких-либо планов на вечер, Коннор натянуто улыбнулся и закинул руку на плечо брата. – Ужастик так ужастик. Но за билет я платить не буду!

***

Это был действительно страшный фильм, держащий в напряжении каждого зрителя. Коннор еле дотерпел до конца, а вот Колин был в восторге – не отрывался от экрана ни на секунду и только заворожено уплетал попкорн из пакета. – Офигенный фильм! Лучше, чем я ожидал! – он никак не мог отойти от впечатлений и теперь шел рядом с братом, воодушевленно описывая самые жуткие моменты, на которых Коннор закрывал глаза и отворачивался. Но теперь, благодаря брату, мог все представить в красках и только молча слушал его комментарии. – Ну вот. Последний автобус ушел десять минут назад, – с досадой объявил Колин, разглядывая расписание на остановке. – Жалко, что после того случая Ричард не доверяет нам машину. – Пойдем пешком. Тут всего-то несколько кварталов, минут двадцать ходьбы. Стоило отойти от оживленной улицы и ярких неоновых вывесок кинотеатра, как братьев тут же окружили молчаливые одинаковые дома. Где-то в окнах еще горел свет, но в большинстве из них жильцы уже мирно спали, и теперь тишина обтягивала одиноко идущие фигуры в тусклом свете фонарей. Шаги эхом раздавались по подворотням и кроме них – больше ни звука. Коннора и подмывало хоть о чем-то начать разговор с братом, лишь бы не идти до дома в напряженном молчании, но как только он открывал рот, придумав повод для диалога, как тут же натыкался на отрешенное лицо Колина и желание поболтать отпадало само собой. Где-то за спиной раздался неприятный мужской смех. Такой заливистый, что пронзал уличную пустоту, как гарпун. Чуть погодя, к смеху присоединились голоса. Несколько разных голосов. Коннор напрягся и оглянулся через плечо украдкой, заметив несколько приближающихся к ним сзади мужчин. – Колин, пойдем быстрее, – сквозь зубы взволнованно попросил он. Колин на его просьбу обернулся и довольно откровенно смерил незнакомцев взглядом, а потом равнодушно пожал плечами. – Ты боишься что ли? Расслабься, что они нам сделают? Видно же, что мы студенты, брать у нас нечего. В спину им прозвучал призывный свист и Коннор машинально ускорил шаг, несмотря на то, что Колин его панику не разделял и демонстративно шаг замедлил, показывая всем своим видом, что сохраняет хладнокровие и опасности он никакой не видит. Голоса стали отчетливее и теперь можно было различить минимум три разных тона. – Ух какие сочные попки, – донесся сомнительный комплимент прямо в затылки братьям. Коннор напрягся и стиснул зубы, Колин же нахмурился, еле сдерживаясь от едкого ответа. – Эй, милашки, не хотите вместе затусить? – окликнул их уже другой голос. – Поехали с нами в клуб! – вторил еще один и засвистел, привлекая внимание парней перед собой. – Идите в жопу! – не сдержался и огрызнулся Колин, оборачиваясь к мужчинам. Коннор мысленно поминал брата всеми нецензурными словами, которые знал и все также продолжал идти вперед, не оглядываясь, пока Колин уже занял оборонительную позицию, встречаясь с незнакомцами лицом к лицу. – В чью? В твою? С удовольствием! – рассмеялся один из мужчин и Колин заскрипел зубами от злости, разглядывая компанию перед собой. Их было четверо. Довольно крепкие и высокие парни, лет под тридцать, с наглыми улыбками ощупывающие юношу взглядами. – Колин! – Коннор строго призывал к себе близнеца, пока тот не натворил непоправимого. – Колин! – передразнил его один из мужчин в черной кожаной куртке и его друзья заливисто рассмеялись. Младшего из двух братьев это распалило еще больше. Он готов был наброситься на того, кто посмел произнести его имя в такой неуважительной манере своим ублюдочным ртом. Напряженное предплечье сжала рука, и Колин инстинктивно попытался выбраться из хватки брата, который всеми фибрами чувствовал надвигающуюся угрозу. – Они близнецы! – увидев лицо Коннора воскликнул другой мужчина в авиаторском бомбере. – Какая прелесть, всегда мечтал провести вечер в компании близняшек. – В очередь, Рэй! Это была моя фантазия! – третий, с густой щетиной на челюсти, улыбаясь, подошел к братьям вплотную, откровенно разглядывая их. Под его оценивающим взором и сальными глазами остальных, Колину стало неуютно. Он проанализировал свои силы, трезво взвесил, что если дело дойдет до драки, то он один точно не справится даже с двумя из них, а на Коннора надежду возлагать бессмысленно. Коннор никогда не дрался и не умел, и вообще был против любого применения насилия. «Насилие – это не выход», - часто читал нравоучения он младшему близнецу. Сейчас насилие было их единственным входом. Или почти. – Бежим, – полушепотом, чтобы эти неприятные типы их не услышали, выдавил Колин брату. Однако Коннор не умел не только драться, но и бегать. Точнее умел, но не так, чтобы это могло спасти ему жизнь, тем более от четырех заведенных хулиганов. – Вы чего, милашки-близняшки? – очень коротко стриженный тип театрально скривил грустную мину, когда братья стали пятиться от компании. – Уже уходите? – Ты их напугал, Генри, – тот, которого назвали Рэем, смеясь подзуживал друга с щетиной. Колин пылал от желания прописать в морду первому, кто даст наиболее весомый повод, забыв об уже намечающемся побеге. У его старшего брата же от страха ноги стали такие ватные, что больше всего хотелось просто сесть, пусть даже на голый тротуар. Коннор тяжело дышал от волнения и метался глазами по каждой из четырех фигур, словно вычисляя какую из них нужно больше всех опасаться. – Ну же, Колин! Ты чего такой нелюбезный? Вот он – подходящий повод. Последняя капля в чаше терпения. Все внутри запылало от возмущения, и Колин замахнулся кулаком в щетинистое лицо, но так и не достиг цели – мужчина ловко увернулся, перехватил близнеца за локоть и сразу стал выворачивать его за спину. Колин болезненно взвыл, вторя хрусту в собственных спине и руке. – Отпусти, ублюдок! – шипел он и снова завыл сквозь зубы, когда руку еще сильнее вывернули. – Прекратите! – Коннор, наконец, вышел из оцепенения и попытался встать на защиту брата, хотя с трудом представлял, как ему действовать. Генри зажал рычащему проклятья Колину рот ладонью и, все еще заламывая его руку, кивнул своим товарищам на подворотню за углом дома. Младший близнец сопротивлялся, мычал в руку и пытался убрать ее от себя, возмущенно смотря на угрожающих им мужчин и довольно активно отпихиваясь от взявшего его в плен Генри. Пока к нему не присоединился второй – Рэй и они оба увлекли свою добычу на темные задворки. Прежде, чем улица скрылась за углом, ошарашенный Колин успел увидеть, как Коннор бежит и пытается позвать на помощь, пока его не ловит мужчина в кожанке и, так же как и Колину, закрывает рот рукою. Что им нужно? Избить? Изнасиловать? Судя по разговорам – второе. Одна только мысль быть трахнутым какими-то незнакомыми ублюдками в подворотне давила в висках настолько, что у Колина перед глазами все поплыло не то от страха, не то от гнева. Он особенно активно дернулся, когда оставшиеся два парня, смеясь и рассыпаясь пошлыми намеками, затащили такого же напуганного старшего брата. Коннор же почти не сопротивлялся, только зажмурился, прямо как там – в кинотеатре. Для него это было как продолжение фильма ужасов. Это все не по-настоящему. Это просто ночной кошмар, – убеждал он себя и проскулил в сжимавшую его нижнюю челюсть ладонь, когда один из незнакомцев сначала обманчиво-ласково облизал кромку его уха, а потом прикусил его. – С какого начнем? Колин какой-то неприветливый, его брат мне нравится больше. Коннор поморщился и попытался отвернуться, сбросить с себя поглаживающую по волосам руку. Второй насильник грубо сдерживал его за запястья, расправляясь с ремнем на джинсах. – Можно сразу с двумя, – подкинул идею своим дружкам Генри и нагло залез рукой под футболку Колина. Тот захрипел от холодных шершавых пальцев на своей коже и стиснул зубы так, что дернулись желваки. Уже было не важно – как и какой ценой, но нужно сбежать и вытащить из этой передряги старшего брата. Колин даже не думал о том, что Коннор был прав, что верно почувствовал опасность, и нужно было его послушаться тогда – уйти, скрыться, прежде чем компания оборзевших от своей безнаказанности и похоти извращенцев настигнет их и застанет врасплох. Признать свою неправоту он всегда успеет, если они только выживут. Только сейчас он осознал весь ужас происходящего. Они с Коннором вдвоем в спальном районе, в глухой подворотне, где неоткуда ждать помощи, в лапах четверых взрослых мужиков, которые намереваются, как минимум надругаться над ними, а что будет потом? Просто бросят близнецов униженных или искалечат? А что, если похитят, что если убьют? То, что сначала вызывало у Колина чувство дежа вю и было похоже на тот случай в раздевалке с Брайаном Маршем, обернулось куда более страшной картиной. Если мудак Брайан хотел просто поднять свою самооценку за счет ущемления гордости Колина, то эти типы были намерены получить удовольствие от насилия физического и сексуального, и теперь Колин был не один. Вместе с ним, точнее из-за него, влип его старший брат, всхлипывающий и ноющий в грубые пальцы одного мужчины, пока другой раздевал его с такой яростью, что рубашка Коннора затрещала и рвалась. Кровь стучала в висках, перед глазами картина расщеплялась и кружилась, словно от опьянения. Вид смиренного и напуганного близнеца будоражил куда сильнее ощущения чужих рук на собственной одежде и грязных фраз, бросаемых жгучим шепотом в ухо. Инстинкт самосохранения оглушил тяжелым мешком по голове и Колин, повинуясь ему, укусил, насколько смог, пальцы на своих губах, сжимая зубы так сильно, словно пытался вырвать кусок кожи. – Сука! Гаденыш мелкий, ты мне руку прокусил! – Генри выл и сжимал кровоточащую рану на ладони, отвлекаясь, пока Колин, не теряя времени, увернулся от Рэя и ударил того ногой по колену. Шанс убежать был, и Колин не собирался выпускать призрачную надежду из своей хватки. Он рванул из подворотни по освещенной улице в сторону дома, слыша крики в свой след, ругань и насмешки. Звук ударяющихся об тротуар ботинок сначала казался своим собственным, а потом начал раздаваться не в унисон и Колин осознал, что за ним гонятся. Один, двое, трое… Не важно. Времени оборачивать не было. Колин бежал так быстро, что тренер бы сейчас ставил его в пример всем остальным игрокам. Ноги просто сами мяли асфальт под собой и проталкивали его назад. Он вполне мог добежать до дома. Силы и зашкаливающий адреналин это позволяли. Но там – среди кирпичей и ржавой сетки забора оставался Коннор. Его растерянный, влажный от слез взгляд и скулёж врезался в память как клеймо совести. Оставлять его одного на растерзание этих подонков, даже учитывая всю их с братом вражду, даже для Колина было немыслимым предательством. Он выругался сквозь зубы, понимая, что просто добежать до дома или найти подмогу означает потерять драгоценное время или попасться обратно в лапы насильников. Черная тень закоулка как магнит притянула к себе и, пока мужчины потеряли его из виду, Колин лихорадочно стал набирать номер Ричарда на телефоне. Пальцы не слушались, дрожали, потели. Когда буквы обрели форму нескладного зова о помощи, мобильник предательски погас и высветилось сообщение о севшей батарейке. – Блять! БЛЯТЬ! Со всей злостью и отчаянием Колин бросил телефон о стену прямо над мусорным баком, где тот хрустнул и нашел свой покой. – Слышал? Там! Голоса показались совсем близко. Колин гулко сглотнул, глазами в панике выискивая что-то. Хоть что-то, что может помочь ему. Кусок металлической трубы был странно похож на бейсбольную биту свой длиной, а главное – функционалом. Почему бы не воспользоваться ей, применив свои навыки бейсболиста? Труба идеально легла в руку. Холодная, твердая. Жаждущая крови, как и человек, сжимающий ее. – Колин, ты чего от нас сбежал? – игриво поинтересовался Рэй, когда юноша вышел из тени закоулка прямо под жесткий фонарный свет – к лицу своим обидчикам. – Твой брат там скучает, зовет тебя. Пальцы на трубе стиснулись сильнее, и холодный металлический блеск отлично сочетался с таким же блеском в темных карих глазах. Потирающий прокушенную руку Генри уже не казался таким веселым, как раньше. А заметив своеобразное оружие у Колина, настороженно нахмурился. Просто представь, что ты на игре. Эта штука – бита. Их головы – мячи. Просто не летят прямо на тебя, но нужно так же отбить. – Брось трубу, Колин. Не делай глупостей. С кого начать? Напряженный взгляд сверкает от одной фигуры к другой, ищет цель. – Колин! Проклятый рот проклятого мудака. Ты не имеешь право произносить мое имя. Особенно, после тех отвратительных грязных фраз, которыми мужчина пытался возбудить себя и унизить свою жертву. Колин встал в стойку, поудобнее перехватывая обрезок трубы. Протянутая к нему рука была награждена первым ударом и хоть и отделалась ушибом пары пальцев из-за хорошей реакции, но все равно неосторожный поступок Рэя заставил его опасаться юношу перед собой. Быстрее. Резче. Решительнее. Они тебе никто. Они причинили вред тебе и твоему брату. Просто куски мяса, об которые так приятно раздаются удары металлического предмета. Они тебя недооценили и теперь пусть кровью умоются. Мозги кипели от возбужденности. Кровь бурлила по венам, перекачиваемая сердцем с удвоенным напором. То, что должно было напугать, Колин взял и обернул в то, что приносит ему удовольствие – расчетливый, холодный садизм. Сделать как можно больнее, забыв, что перед ним люди и просто наслаждаться криками – у каждого свой способ сбросить напряжение. Кто-то насилует подростков по подворотням, кто-то – ломает кости куском трубы. Давайте обменяемся опытом! Колин ловко увернулся от удара с ноги от Рэя и со всей силы огрел его импровизированной битой уже по другому колену. И пока тот орал от боли, припав к земле, Колин быстро отскочил в сторону, не дав метнувшемуся Генри схватить себя. Это начинало обретать облик извращенной игры. Колин не дрался, он играл, улыбался, тяжело дышал от предвкушения новой порции чужой боли и демонстративно взвешивал трубу в руке, прикидывая – в каком участке тела Генри та найдет себе новую цель. Рэй с переломанным коленом был ему уже не опасен и теперь бессильно валялся на земле, воя и цитируя весь свой словарный запас мата. Удар профессионального бейсболиста он на себе еще явно не пробовал. – Как ощущения, чувак? – взбодрился Колин и перевел взгляд от лежащего тела на пока еще стоячее. – Поделись со своим другом, пока он не испытал сам. – Сверни этому выродку шею, Генри! – сквозь слезы стонал Рэй, держась за ногу и перекатываясь с одного бока на другой. – С радостью, – мужчина быстро облизал губы, сверля Колина взглядом. – Только сначала оттрахаю как шлюху. Колин ухмыльнулся и покачал головой. Ответ неверный. В окнах домов то тут, то там начался зажигаться свет. Где-то во дворе залаяла собака, и Генри первый не выдержал игры в гляделки – напал, причем очень необдуманно, на эмоциях и с голыми руками, понадеявшись на свое превосходство в росте, возрасте и силе. Колин прищурился, наметился в область головы, замахнулся, словно собирался отбивать летящий мяч, но кинувшийся ему навстречу Генри не был мячом и не летел по четко заданной траектории, к сожалению. Он был выше Колина и успел увернуться, так что труба нашла конечную цель в предплечье. Наверняка это оставит синяк, но Колин его не увидит, а мужчина не закричит как его друг от пронзающей боли. Он лишь сжал пальцами плечо, растирая его и шипя проклятья в сторону близнеца, но его секундного замешательства было достаточно для повтора попытки. Собрав всю свою злость и азарт, Колин испробовал свою новую игрушку сначала на ребрах – труба выдержала, а вот ребра, судя по издавшемуся воплю – нет. Зато Генри сложился, и его голова так удачно оказалась на уровне груди Колина. Близнец отбил, но не плашмя, а концом трубы, так чтобы не проломить башку этому придурку, но наверняка оглушить его. Расчет оказался точным, и мужчина рухнул аккурат рядом с покалеченным товарищем. Крови не было. Колин не любил кровь. Но сейчас жаждал, чтобы она текла по лбам, бровям, заливала глаза и губы. Чтобы эти типы познали металлический привкус мести. Боялись и уважали человека перед собой, молили о прощении. Двое из них уже никогда безрассудно не будут нападать темной ночью на одиноких студентов. Остались еще два. – Сукин сын, – рычал Рэй, когда Колин брезгливо перешагивал через него. – Ребята сначала твоего брата порвут, а потом тебя, Колин. Чувственный пинок ноги по зубам не только заставил прикусить Рэя язык и попробовать свою кровь на вкус, но и отучил оскорблять кого-то, кто имеет преимущество в положении, и какое-никакое оружие, пока ты сам беспомощный валяешься на земле. – Не смей произносить мое имя своей грязной пастью. Тип в кожанке и его бритый почти под ноль дружок были все там же. Как и Коннор. Колин с ужасом увидел, что оба мужчины стоят к нему спиной и пока один что-то бормотал себе под нос и дрочил, второй – тот, что в черной куртке – забывшись имел его брата-близнеца. Коннор сдался, стоял смиренно вдавленный голой грудью в стену и уже даже не всхлипывал, только ждал, когда этот кошмар поскорее закончится. Колин так оцепенел от этой картины, что даже ноги подкосились от отчаянья. Он просто не мог поверить во все происходящее. Но внезапный стон Коннора вернул его к осознанию, что это реальность и сейчас она в руках, сжимающих обрезок трубы. Раздался металлический звон о кирпичную стену. Колин постучал своим оружием, привлекая внимание насильников. Один среагировал сразу, второй же так увлекся податливым телом перед собой, что только, когда его друг подал голос, обернулся и долго фокусировал взгляд на черном силуэте в проеме подворотни. – Колин! Зубы близнеца стиснулись вместе с пальцами на трубе. – Ты вернулся! – мужчина в кожанке сначала ядовито улыбнулся, тяжело дыша и утирая со лба пот. Коннора, однако, он отпускать не спешил. Сам Коннор был настолько оторван от происходящего, видимо специально позабывшись, лишь бы не соображать, что все это случилось с ним на самом деле, что никак не отреагировал на появление брата. Второй мужчина, выполняющий роль зрителя, восторга друга не разделял. Он заметил отсутствие своих товарищей, зато наличие у Колина оружия, которое тот демонстративно закинул на свое плечо, покачивая в руке и медленно подходя ближе. – Отпусти моего брата, уёбок. – Подожди пару минут, мы еще не закончили, – усмехнулся мужчина в ответ и специально сильно качнул бедрами, чтобы Коннор снова протяжно застонал и тут же всхлипнул. Легкие разрывало от гнева. Никто не смеет причинять боль Коннору. Никто, кроме меня. – Присоединяйся! Джей, тебе теперь не надо свою очередь ждать. Точно такой же, только новенький. Этот пренебрежительный издевательский тон, эти унизительные слова, будто речь шла не о нем, а о какой-то вещи, настолько взбесили Колина, что во рту пересохло, а бить захотелось все, что попадется под горячую руку. Он направился к Джею, чтобы расквитаться сначала с ним, а потом разбить как сырое яйцо физиономию мудака в кожанке. И яйца разбить ему тоже, чтобы он больше никого не изнасиловал. Труба пересчитывала мусор под ногами, сетку забора, ржавую арматуру, звенела и просила боли, крови. Джей оказался догадливее и достал из кармана сложенный нож. Так даже веселее, – подумал Колин, заинтересованно облизывая губы. Он уже замахнулся, когда Коннор в стороне коротко болезненно вскрикнул и нечаянно отвлек своего брата, что чуть не стоило тому колотой раны в груди. В последний момент, увидев блеск лезвия краем глаза, Колин среагировал и отпрыгнул назад, чуть не поскользнувшись на битом стекле, но удержавшись и отходя в сторону, начиная кружить вокруг Джея, чтобы улучить подходящий момент для выпада. Его противник молча скользил глазами по стройному телу перед собой, выискивая наиболее уязвимый участок. Колин попытался ударить по руке, держащей нож, чтобы наверняка лишить оппонента оружия, но тот увернулся и полоснул лезвием наотмашь. Спортивный бомбер близнеца принял на себя удар, и кожа под ним пострадала намного незначительнее, чем могла бы без него. Колин зашипел от неприятного ощущения в районе ребер, где красным наливался порез. Боль едким соком смешалась с адреналином и придала сил. С новой попыткой Колин набросился на мужчину, ударил в плечо со всей силы, чтобы наверняка раскрошить его, но Джей перекинул нож в другую руку, принял удар и тут же пронзил темным стальным ножом левую ладонь близнеца, вогнав лезвие между костяшек пальцев. Колин вскрикнул, непроизвольно разжимая пальцы, и выронив обрезок трубы. Тот со звоном покатился по земле прямо к ногам Джея. Последний наступил на трубу ногой и это выглядело как поражения для Колина. Пока он стискивал кровоточащую ладонь, мужчина быстро убрал нож и прежде, чем близнец успел опомниться, схватил его за горло, вжимая спиной в сетчатый забор. Кровь лилась, только это была не та кровь. Так не должно было быть. Точнее – должно было быть не так. Колин отчаянно хватал ртом воздух, а целой рукой пытался разжать пальцы на своей шее. Но те только жалко и беспомощно скользили, и вызывали у Джея злую насмешку. – Не рыпайся. Стой и любуйся братиком, потом мы с и тобой так поиграем. Глотать было трудно, дышать – еще труднее, а смотреть, как этот мудак в куртке стонет от наслаждения, мнет бедра старшего брата и со звонкими шлепками вбивается в полуобнаженное тело – невозможно. Колин закрывал глаза, пытался отвернуться, но сильно сжимающая горло рука не позволяла пошевелиться. Как бы Колин ни пытался убедить себя, что все это просто страшный сон и вот сейчас он проснется в своей постели в холодном поту, но мерзкий мокрый запах подворотни, стоны Коннора и сбитое дыхание его мучителя насмехались и убеждали, что это реальность. Самое жуткое было то, что в этот момент боль заглушилась возбуждением. Липкое противное осознание, что телу нравится чувствовать себя в чьей-то власти, легким ощущать нехватку кислорода, а разум опьяняется от ноющих стонов брата-близнеца, из безнадежных сделавшихся томными. Ты же любишь фильмы ужасов? Почувствуй себя героем одного из них, теперь. Это реальная жизнь. Прими и выкуси, Колин. Тот, что занимался его старшим братом, хрипло простонал, что-то шепча и, видимо заканчивая. Пальцы на глотке Колина на долю секунды ослабились, когда Джей обернулся к товарищу и вовремя сделанный глубокий глоток воздуха придал новых сил. Колин сжал ладонь на своем горле окровавленной рукой, скользя по ней, распределяя красный цвет широкими мазками, от чего Джей брезгливо поморщился и свободной рукой сжал близнеца за запястье. То, чего Колин и добивался. Он как раз отломил кусок проволоки от ржавого забора, который так вовремя нащупал и все это время лихорадочно сгибал-разгибал его. Небольшой, но достаточный, чтобы собрав всю свою злость и отчаянье, вогнать прямо в центр чужой ладони. Джей взвыл, разжал пальцы, отпуская близнеца. Но тот уже вошел в раж, нервно вдавливая кусок арматуры между костей, в плоть, желая пронзить насквозь и увидеть, как другой конец проволоки покажется с обратной стороны ладони. Исказившееся страданиями ненавистное лицо действовало как болеутоляющее. И вот уже своя собственная рука просто немеет, залитая кровью пульсирует, ноет, но не болит. Джею не дают шансов. Колина переполняет адреналин и удовольствие – он ударяет мужчину сначала локтем под дых, а когда тот складывается в животе – завершает мощным ударом в спину, обрушивая всю свою месть на кости. Когда Джей заваливается на бок, Колин так заводится, что начинает беспощадно бить ногой в живот, пах, лицо, наплевав на все моральный нормы, просто меся ботинком тело, как мешок, чтобы этот мешок ныл, скулил и издавал другие звуки, радующие слух близнеца. Его садистские наклонности трепетали и щекотали от счастья изнутри, томно вздыхая и придавая злости. Парень в кожанке так опешил от ярости студента перед собой, что долго не решался даже привлечь к себе внимание, пока со стороны дороги не послышался вой полицейской сирены. Это должно было произойти рано или поздно, учитывая весь шум, который раздавался в тихом спальном районе. Оглушенный чувством возмездия Колин так забылся, что не сразу понял, что за звук доносится сквозь улицу и что последний уцелевший обидчик спешно бежит с места преступления. Колин бросил взгляд в сторону дороги, потом на неподвижное, но стонущее тело под собой, осознал, что им тоже нужно валить и бросился к Коннору – так ослабевшему от истязаний и ужаса, что он просто сидел полуобнажённый, прислонившись спиной к холодной стене. – Живо, нам нужно уходить! Колин схватил его за руку и потянул за собой, пока старший брат соображал, кто перед ним и что происходит. – Это же полиция. Они нам помогут, мы же ничего не сделали… – еле выдавил он, хромая рядом с Колином. Тот перекинул руку близнеца через свое плечо, придерживая порезанной ладонью и другой рукой обняв за обнаженную талию. Где была рубашка Коннора, выяснять не оставалось ни времени, ни сил. И учитывая весь напор попавшихся им типов, она где-то валялась порванная. – Это ты ничего не сделал. А я… – Колин сглотнул, вспоминая изувеченных им троих взрослых мужчин, кусок трубы, на котором остались его отпечатки и следы собственной крови в подворотне. Теперь, когда в разум вернулась ясность и последние события сложились в единый паззл, младший близнец с шоком стал переваривать то, что натворил. Как можно быстрее они плутали сквозь зажатые в домах проемы, уходя в обратном направлении от дома, чтобы сделать крюк и не попасться на глаза полиции. – Твой телефон у тебя? – когда звуки сирены стихли и они уже выбрались на другую дорогу в сторону дома, Колин решил, что им сейчас не помешает помощь младшего брата. Коннор морщился, стараясь не отставать от близнеца, но саднящая боль не давала покоя. Он вяло похлопал себя по карманам джинсов и нашел в заднем разбитый телефон. Разбитый, но работающий. И протянул его Колину. Только сейчас Коннор увидел рану на руке брата. Кровь разлилась настолько, что пропитала светлый рукав бомбера. – У тебя вся ладонь в крови, нужно в больницу, – Коннор еще от пережитого не мог отойти, а тут новые потрясения. Он еще даже не догадывался, какими усилиями Колин высвободил его из рук тех типов и что проколотая ножом рука – еще самая малая потеря, какой смог отделаться близнец. – Ничего. Просто сосуд какой-то задет или типа того, – отмахнулся Колин, но сам скрипел зубами. Рука его не слушалась и была словно под анестезией – пульсировала, покалывала, но не отвечала. Правой набирать СМС Ричарду было сложно, а звонить Колин категорически не хотел – голос предательски дрожал, ему было стыдно за свою слабость. – На, – он снял с себя бомбер и накинул на голые плечи Коннора. Его старший брат пребывал в такой панике, что даже не осознавал, как дрожит от холода. Так не бывает. Так только в кошмарных снах, но в жизни такого быть не должно, – Коннор задыхался от стресса, жался к Колину, торопливо шагая по пустым улицам и то и дело оглядываясь по сторонам. В каждом переулке он видел тени, стоящие и ждущие удобного момента, чтобы напасть на них, схватить и утащить в подворотню. Слезы на глазах уже не наворачивались и капали внутрь, обжигая каждый орган, а особенно разбухшее и распаленное от волнения сердце. Оно билось так сильно и так быстро, словно вот-вот выйдет из строя от превышенной нагрузки и просто за секунду из жизненно важного станет бесполезным. Бомбер на плечах пах его близнецом, его потом и кровью, но этот запах почему-то успокаивал. Пока расстояние до их дома сокращалось, а молчание из гнетущего стало разделенным и необходимым, Коннор вдруг понял, что Колин вернулся за ним. Мог легко убежать домой, там вызвать полицию или обратиться к Ричарду, но вместо этого вернулся и спас его. Пролил за него свою кровь и кровь других людей, подставил себя, рисковал жизнью. Сердце постепенно успокаивалось, хотя еще ныло как в тисках. Коннор прижался к младшему брату, ощущая, как того всего колотит, обнимая его за шею и утыкаясь влажным лицом в плечо. – Спасибо, – глубоко и судорожно вздохнув, поблагодарил он, даже не замечая, как Колин какими-то обходными путями вывел их на знакомые улицы. – Не за что, – без эмоций ответил тот непривычным для себя тоном. Еще квартал и они дома. В безопасности. Когда сквозь ночь их ослепил яркий свет фар и скрипнули тормоза, братья инстинктивно отпрянули от дороги, перепуганные и ожидающие угрозы теперь от каждого звука и силуэта. Но машина оказалась им знакома. Серебристый седан их младшего брата.