***
– Ну наконец, я уже думал, придется пешком добираться. Стоило дать тебе такую возможность, – поджав губы думал Рич, выжидая, когда брат усядется рядом в машину и захлопнет дверь. Всем своим видом Колин показывал раздражение от предоставленной ему возможности загладить свою вину. – Нам еще нужно заехать в магазин. Коннор попросил купить продуктов. – Мы что, будем делать такой огромный крюк? – Тут есть торговый центр, заедем туда, – не обращая на прожигающий его взгляд, Ричард равнодушно забивал в навигаторе адрес. Ехать нужно было всего пару километров, а Колин весь мозг брату вынес, что ему бедному пришлось потратить на «эту капризную девчонку» все последние деньги, купив шикарный цветок, что жила эта капризная девчонка так далеко, словно нарочно лишний раз издевалась, и что еще и Ричард так долго ехал, что его старшему брату ничего не оставалось, как развлекать Дженнифер разговорами о бейсболе. – Так она приняла твои извинения? – После всего потока вываленной речи, Рич так не смог сделать однозначный вывод. – Да, – процедил сквозь зубы Колин. Все еще пристыженный и негодующий, он отвернулся к окну, обдумывая: говорить ли Ричу о еще одном псевдо-свидании с Дженнифер или не давать ему еще один повод поглумиться над собой. – Вот и отлично, – ухмыльнулся Ричард и плавно свернул к обочине, где ярко-желтым знаменем красовался знак «зона для пикника» и одинокий стол с парой лавкой приглашали уставших путников отдохнуть. – Э… Зачем мы здесь остановились? Колин недоверчиво выглядывал в окно. Небольшая лужайка присыпанная горстью пушистых елей и гравием. Деревянный стол и лавки казались новенькими, словно сюда редко кто забредал. Кто будет устраивать пикник, когда совсем близко есть торговый центр? Зато певчие пташки нашли себе спокойный приют и в их числе «полюбившаяся» Колину зеленая пересмешка, только что усевшаяся на боковое зеркало автомобиля. – Перед Дженнифер ты извинился. Теперь моя очередь, – дернув рычаг стояночного тормоза, Ричард расслабленно откинулся в кресле и выжидающе смотрел на брата. – Мне пришлось краснеть из-за тебя и извиняться. – И? Мне и тебе орхидею подарить? – Наконец выучив название растения, Колин выдавил его с таким отвращением, словно пробовал бордово-черные лепестки на вкус и они горчили. – А у тебя есть еще деньги? Колин знал наверняка, что нет, но демонстративно похлопал себя по карманам и, выудив оставшиеся медяки, протянул их на раскрытой ладони к брату. Тот цокнул и покачал головой. – Тогда загладишь свою вину по-другому. Рич нагнулся и потянулся через соседнее сидение, где Колин настороженно поджимал колени, к бардачку, быстро порылся там и на ощупь вытащил до боли знакомый ремешок. – О нет… – Колин с трудом сглотнул. – О да-а, – многообещающе протянул его младший брат и взвесил в руке ошейник. – Ты же хвастался Дженнифер ошейником? Так носи его. Подставляй шею. Желание сопротивляться и любым возможным способом избежать ущемления самолюбия все еще теплились в груди Колина синим пламенем, но быстро гасли при виде этого играющего бриллиантами кулона с собственным именем. Хвастался… Это не было жаждой задеть Дженнифер какой-то безделушкой, пусть и стоимостью в тысячи долларов. Колин не был падок на материальные ценности, ибо цену им не знал. Не считая цветка орхидеи, на него он стоимость до цента вызубрил. Это была чистой воды ревность. Он хотел показать двум сестричкам, что у них нет ни единого шанса претендовать на Ричарда. Он принадлежит только своему брату. Или двум. Не важно, Колин знал наверняка – он сам принадлежит только Ричу и никогда не сможет быть с какой-то Дженнифер, как бы хорошо та не разбиралась в бейсболе. Поэтому сегодня он не рыпался. Он с готовностью взял на себя роль верной собаки, откидывая воротник косухи и с дерзкой улыбкой оголяя изгиб шеи. – Молодец. Уголки губ дрогнули в знак одобрения, и тонкий ремешок из приятно пахнущей властью кожи обрамил шею не слишком тугим кольцом. Тонкая стальная цепь вытекла сквозь пальцы Рича как вода и застегнулась на ошейнике. – Посмотрим, на что способен еще твой дерзкий ротик, помимо неуместной болтовни. Намотав на ладонь цепной поводок, Ричард с намеком потянул его на себя. Приятное и покалывающее чувство, наполняющее Колина вместе с этим повелительным взглядом и мягким тембром голоса, на уровне инстинктов приказывали поддаться, перегнуться через АКПП, и, стараясь не задеть какой-нибудь рычаг в машине, прильнуть к брату, чтобы тут же провести влажным языком по его шее. Эта открытая поверхность с пульсирующей артерией под кожей манила Колина, как огни неоновых вывесок манят ночного мотылька. Не целовать и не кусать, а именно лизать эту солоноватую кожу с привкусом горького цитрусового парфюма, вдыхать аромат лайма и оставлять влажные следы желания среди напряженных мышц, когда Рич понимающе откидывал голову и позволял брату наслаждаться возможностью почувствовать себя питомцем, который радовался приходу хозяина. – Какой ласковый мальчик… – вздыхал младший брат и, удерживая поводок максимально коротким, поощрял Колина поглаживанием по голове. Теплые и чуть липкие от глазури губы пахли клубникой, мягко обхватывали в поцелуй кадык и, углубляясь, лизали ямку под ним. Шершавый воротник рубашки-поло выполнял роль ограничителя и не пускал язык на другую территорию. Требовательно заскулив, близнец обхватил губами чуть выглядывающую ключицу и с силой стал ее сосать, пока не почувствовал кисловатый привкус приливающей крови. – Не оставляй на мне засосы, – рыкнул на него Рич и строго дернул цепь, одергивая от себя брата, и тут же хватая его за ошейник, чтобы посмотреть в лицо. Разомлевшее, довольное лицо и облизывающий губы язык, жаждущий продолжения, судя по нетерпеливому блеску в глазах. – Снимите свою рубашку, сэр. Я хочу поиграть с моим подарком, – этот тон был на грани издевки и похоти и мог, как и разозлить, так и довести до экстаза. Лукаво прищурившиеся карие глаза смотрели в упор, и на лице Колина отразилось победное ликование, когда брат ослабил цепь. – Щеночек соскучился по хозяину, да? – Прошептал Ричард и указательным пальцем потянул за ошейник вверх. Его питомец покорно задирал голову и молчал, пока пальцы второй руки Рича с нажимом водили по шее под кожаным ремешком, каждый раз поддевая золотую подвеску. Следы от удушья почти пропали, но рука Ричарда безошибочно вспомнила расположение каждого синяка, сжалась, обрамляя шею вторым ошейником и сдавливая податливую теплую кожу, с взволнованно трепещущим кадыком под ней. – Щеночек очень плохо себя вел… – полушепот заполнял тишину внутри машины и пальцы то сжимались так сильно, что Колин невольно открывал рот от нехватки воздуха, то расслаблялись и нежно поглаживали покрасневшую от трения кожу. – Накажите меня… – сглотнув вязкий ком, таким же полушепотом откликнулся близнец. – Обязательно. А пока поработай языком. Будешь хорошо себя вести – дам поиграться с твоим подарком. За окном проносились автомобили, незнакомые люди спешили домой или провести с семьей нехитрый отдых, подразумевающий под собой бесцельное шатание по магазинам не с целью что-то купить и порадовать себя, а просто так – поглазеть. И никто из них даже не догадывался, что по настоящему поглазеть есть на что в серебристом седане, припаркованном в зоне отдыха на отшибе многополосной трассы. Отпуская шею, Ричард быстро лизнул и до боли укусил брата за подбородок, так что тот поморщился и зашипел, но не произнес ни слова. Цепь снова натянулась и увлекала за собой вниз – где ноги Рича уже по-хозяйски расставились шире, сам он сполз по сидению вниз, принимая удобное положение, расстегнул ширинку и пуговицу и приспустил джинсы вместе с трусами чуть ниже бедер. – Мне нужно говорить, что мой щеночек должен сделать? Щеночек опустил свои темные и сообразительные глаза к ногам младшего брата взглядом добрался по мягкой дорожке волос на животе к паху. Он отрицательно покачал головой и без лишних намеков забрался на сидение с ногами, вставая на четвереньки и склоняясь туда, куда вела его держащая поводок рука. Кончиком языка Колин быстро лизнул мягкую и нежную плоть, обозначая свое присутствие, а потом взял мягкий член в руку и оставил по всей длине влажный след. – Руки убрал, – Ричард строго дернул ошейник. – Работай только языком и губами. Иначе я свяжу тебя и буду трахать в рот так, как мне это нравится. Колин опалил чувствительную кожу недовольным фырканьем, но послушно выпустил член из пальцев, сразу же подбирая его губами. Язык внутри натирал горячую головку, стимулируя ее, близнец закрыл глаза и медленно спустился губами ниже, сжимая их сильнее и чувствуя усилившееся напряжение. – Хороший щеночек… Такой послушный… М-м-м… – откинув голову и расслабляясь, Ричард с умиротворением следил за ласкающим его братом и как тот старается его возбудить. – Я бы не простил себе, если бы этот развратный ротик достался какому-нибудь гопнику в тюрьме. Ты же понимаешь, что я врал, говоря, что подумываю сдать тебя полиции? – Запутываясь пальцами в темных волосах, Рич не обращал внимания на изумленно распахнутые глаза и только сильно надавил на затылок, не позволяя Колину останавливаться. – Ты моя сучка. Только моя, понял? – Пальцы сжались в кулак и потянули на себя за волосы. – Никто не смеет трогать мою сучку без моего разрешения. Намотав на руку цепь так коротко, что Колин не мог поднять голову и отпрянуть, Ричард потянулся через кресло и свободной рукой расстегнул джинсы брата, одновременно толкаясь бедрами глубже. Послушный щеночек не пытался вырваться, только возмущенно мычал и выдыхал носом, пока твердеющий член заполнял весь его рот и давил на язык, не давая даже сглотнуть. Младший брат скользнул распростертой ладонью под ткань трусов, подцепляя их вместе с джинсами, и поглаживая по ягодице, стянул все разом вниз, оголяя вожделенный зад. Стекающую с подбородка и губ Колина вязкую слюну Рич стер и растер между пальцев. – Оближи, – холодно приказал он, ослабляя поводок и давая близнецу поднять голову. Ткнувшиеся в подбородок указательный и средний палец по команде были обхвачены губами и безропотно облизаны. Большой щенок, на четвереньках устроившийся в передней части салона, томно смотрел на своего хозяина и послушно выполнял любой указ, безмолвно радуясь, когда Ричард ухмылялся уголками в губ в знак похвалы. – Хороший мальчик. А теперь – продолжай. Толкнув Колина коленом и натянув обратно цепь, Рич указал брату где его место и на чем он должен сейчас сконцентрироваться. Его понятливый и безмолвный питомец склонил голову к паху и, как и прежде, водил развязным язычком по всей длине уже вставшего члена. Глядя на такого покорного и развратного старшего брата в роли своей собаки, Ричард просто не мог себя сдерживать. Эти подрагивающие темные ресницы, покрасневшие от смущения щеки, покачивающаяся в беззвучном такте голова, и приспущенные штаны, оголившие задницу, которую Колин специально приподнял, напрашиваясь на наказание… Все это могло оставить равнодушным только безнадежного импотента. А когда близнец еще и начал активно сосать с такими развратными звуками, словно на озвучку забористой порнухи готовился, Ричард забыл про весь список покупок, который продиктовал ему Коннор да и вообще про магазин. Где они и зачем остановились – было уже не важно. Остался только мычащий от желания старший брат и навязчивая мысль привязать его к ближайшей ели, нагнуть раком и выебать. Ричард снова потянулся через сидение, но держал цепь натянутой у колена, не позволяя Колину отлынивать. Влажные от слюны пальцы с нажимом потерлись между ягодицы вниз и обратно вверх к тугому колечку мышц. Средний палец надавил на нежные складки и с трудом проник внутрь. Щеночек на секунду перестал облизывать свою сахарную косточку и поморщился, но с тем же взволнованным и смущенным выражением лица продолжил, опасаясь неодобрения хозяина. – Расслабься, малыш, – очередная волна эротичного шепота окутывала как шлейф феромонов, кружила голову и возбуждала. – Ты все еще такой тугой, словно мы с Коннором и не трахали тебя. Следует почаще тобой заниматься. Ричард не видел мордочку, залитую стеснением, но знал наверняка, чем отдаются его слова в теле старшего брата. Он медленно и умело двигал пальцем, смазывая и растягивая проход, и когда тот уже без сопротивления впускал один палец, к нему подключился второй. Колин болезненно поморщился и инертно дернулся, в желании избавиться от дискомфорта между ног и чуть не сжал зубы на члене младшего брата. Невоспитанность и нетерпеливость, по мнению Ричарда, должны быть сиюминутно возбранены. Тем более он успел ощутить царапающие чувствительную плоть зубы щеночка и сам зашипел от неприятного ощущения. Резко вынув пальцы, он этой же рукой звонко шлепнул обнаженную левую ягодицу. Не со всей силы, но ощутимо для наказания и для того, чтобы красной пятерней по бледной коже разливался его автограф. – Могу поиметь тебя без подготовки, – возмущенно произнеся и подтягивая Колина вверх за ошейник, Ричард освободил влажный, наполненный не проглоченной слюной рот брата и заодно дал ему возможность отдышаться и ответить. – Но учти, смазку я с собой не брал, – большим пальцем подбирая густую нить слюны с подбородка, Рич показательно смазал ее по челюсти Колина к скуле. – Будем пользоваться только этим. Близнец еще морщился от болезненного жара шлепка и уже даже пожалел о своей непроизвольной реакции. Стоило сдержаться и потерпеть. Раз уж самолюбие задушено, то и на горло рефлексам можно наступить. – Нет, сэр, – всхлипнул тот и, клянча прощение, потерся влажными губами о пальцы и ласково попросил: – Растяните меня, я постараюсь расслабиться. – Больше не будешь расстраивать своего хозяина? – Сжимая за подбородок, Ричард сурово заглядывал в темные и влажные глаза. – Нет, сэр, – прошептал Колин, и в знак послушания осторожно провел языком по раскрытой ладони, когда та перестала сжимать его за челюсть. – Хороший мальчик. Тогда расслабься и получай удовольствие. Ричард разрешил брату лечь грудью на свои колени и суровый Колин, даже в своей неизменной косухе, призванной придавать ему брутальной, смотрелся жалко и беспомощно, при этом эротично-покорно, как хорошо выдрессированный породистый щенок. Но как бы послушно он себя ни вел, и как бы томно не вздыхал, кусая костяшки пальцев, пока брат массировал и растягивал узкий проход, это лишь вводило в заблуждение. Сам Ричард твердо знал: невозможно вытравить Колина из Колина и нельзя наказать щенка сахарной косточкой. Все что должно было послужить расправой над плохим поведением и необдуманными поступками, все равно обернулось терпким унижением и приятной болью, так будоражащими и заводящими мазохистскую душонку. Когда три влажных пальца свободно выскальзывали наружу и беспрепятственно проникали внутрь снова, Ричард подцепил ошейник и рывком потянул на себя, приказывая встать. – Выходи из машины. – Что? – Колин взволнованно огляделся и вспомнил, что они все еще у оживленной дороги и только островок для пикника остается спокойным и безлюдным местом рядом с ними. – Я тихо говорю? – Повысив голос, Рич пощечиной не только быстро привел близнеца в чувство, но и отбил желание переспрашивать очевидное. Он отстегнул карабин цепи, сжимая ее в кулаке, и вышел из машины, жестом показывая близнецу поторопиться. Колин растерянно потирал пульсирующую как и ягодица щеку, но сурово прищурившиеся голубые глаза не оставляли ему выбора. Подтянув джинсы и открыв дверь, близнец с опаской выполз из машины и огляделся. Проносящимся по трассе автомобилям не было до припаркованного у обочины седана никакого дела, а до его пассажиров – тем более. Но чирикающие в ветвях птицы с недоверием стихли, заслышав шаги. У самого столика для пикника, Колин обернулся и вопросительно вскинул на Ричарда бровь, пока тот заново разматывал тонкую цепь поводка. – В чем дело? – усмехнулся он, замечая непривычную нерешительность в обычно дерзком взгляде. Пристегнув поводок обратно, младший брат кивком головы указал на стол. – Спускай джинсы, нагибайся и расставляй ноги пошире. Сказать, что идея секса в тесном седане Колина не воодушевляла, значит, ничего не сказать. Но вот стоять раком на лужайке для пикника перед дорогой, как на раскрытой ладони города, ему не хотелось даже в самых развратных мечтах. Ричард же знал, что тени от еловых веток и припаркованный автомобиль скроет их акт воспитательной ебли, а если кто-то и увидит, то, скорее всего, только на долю секунды, ибо трафик здесь был под шестьдесят миль в час. Едва ли кто-то захочет притормозить и всей семьей насладиться воплями Колина и его грязными просьбами. Когда Ричард в нетерпении сам сдернул с него брюки и белье вниз, сжал за шею под затылком и нагнул к столу, Колин нисколько не сопротивлялся и даже почувствовал приятный трепет внизу живота. – Ты обещал мне быть послушным мальчиком, забыл? – Ричард едва приспустил собственные джинсы, ровно настолько, чтобы высвободить член. И нагнувшись, шепотом ласкал ухо брата. – Но ты очень плохо себя вел на днях. – Да, – облизнув пересохшие от волнения и предвкушения губы, согласился близнец. – Я был плохим мальчиком. Накажите меня за это. Довольно улыбаясь и нагло тиская ягодицу, Рич оттягивал ее и дразнил растянутый проход, проникая в него пальцем. Колин томно выдохнул и с неприятным скрежетом ногтями оцарапал поверхность стола под собой. – Как тебя наказать? – Выеби меня, – уже проскулил в нетерпении Колин, забывая, как нужно обращаться и переходя на «ты». – Жестко, глубоко, пока я не охрипну. Считается ли наказанием то, о чем просит сам наказуемый? Вряд ли, но Ричард не собирался отказывать брату в такой просьбе и пообещал ему, что сделает так, как он просит. Оттягивая одной рукой ягодицу и раскрывая сжатое колечко мышц, другой рукой Рич придерживал поводок, чтобы Колин не забывал, что находится под контролем. Головка члена уперлась в ложбинку, потерлась, размазывая по проходу смазку и медленно надавила, с трудом проникая внутрь. Близнец тяжело задышал, попытался расслабиться и вытащить ногу из штанины, чтобы принять более удобную позицию. Ричард заботливо помог ему в этом, наступив на джинсы и придерживая их ногой, пока Колин высвобождался. Даже после подготовки проникать внутрь было сложно и Рич в конце концов не выдержал и резко качнул бедрами, проталкиваясь до основания. От боли или от удовольствия или от вместе взятых, но Колин коротко вскрикнул, морщась и ерзая под братом. Испуганная сорока вспорхнула с ветвей ели и, стыдливо каркая, улетела в другой лес. – Какой горячий и узкий щеночек, – шумно выдыхая носом, Ричард дал близнецу несколько секунд привыкнуть и начал двигаться размашисто, выходя до середины и вбиваясь обратно со звонким шлепком бедер о бедра. Он сжимал и тискал мягкую и прохладную ягодицу, пошлепывая ее, когда хотел услышать протяжный стон громче. Шум проезжающих машин сначала заглушал всхлипы Колина, но Ричард быстро приспособился, воспринимая эти неприятные звуки как фоновый шум, и сосредотачиваясь только на вожделенном, пошлом мычании, просящем о большем. – Любишь, когда я имею тебя сзади, как сучку, – ускоряясь, Ричард склонился к самому уху брата и терся о хрящик губами. – Да… А-а-а… – не ответил, а только простонал тот, кусал нижнюю губу и старался прогнуться навстречу, чтобы с каждым толчком твердый орган внутри толкался в нужную точку, накрывая все тело и разум волной бессознательного кайфа. – Это был не вопрос, – выдохнул Рич прямо в ухо и укусил за мочку так больно, одновременно вталкиваясь внутрь до яиц, что Колин вскрикнул и спугнул целую стайку птиц в радиусе сотни метров. Кончик языка заботливо облизал прикушенную мочку, а губы всосали ее, жалея. Ричард так и замер, войдя в брата до конца и наслаждаясь пульсирующими горячими мышцами, обволакивающими ствол. Рука с ягодиц устало провела вниз по бедру и нащупала что-то влажное. – Ты уже кончил? – Растирая по коже вязкое семя, игриво поинтересовался младший брат. Колин распластался грудью на деревянной поверхности стола, заботливо сколоченного и поставленного здесь муниципальными службами для семейных пикников, а не для жесткого инцеста. Он только обессиленно кивнул и жадно хватал пересохшим ртом воздух. Прикрытые глаза расфокусировано смотрели в сторону покачивающихся еловых лап, словно махающим братьям в приветствии и одобрении. – В тебе так хорошо, даже выходить не хочется. Ричард уткнулся лбом между лопаток, вдыхая запах кожаной куртки. Этот острый аромат еще сильнее его завел, и все еще держа цепь, он взялся за бедра брата обеими руками, быстрыми и резкими толчками вбиваясь в расслабившееся тело. Член полностью выскальзывал и без затруднения входил обратно сразу на всю длину и Колин уже не находил в себе сил стонать от каждого толчка, только скулил и издавал хныкающие звуки, еще больше напоминая взволнованного щенка. Запыхавшийся и вспотевший младший брат в заключительный раз вышел, потерся членом между ягодиц и излился в теплую ложбинку, с удовлетворенным стоном растирая сперму.***
Приведя себя в порядок, оба брата вновь заняли салон автомобиля, наполняя его запахом пота и мускусной сексуальности. Оба раскрасневшиеся, помятые и жалеющие, что не курят, ибо сейчас хотелось именно затянуться покрепче и утонуть в седой табачной дымке, перекрывающей своим острым ароматом нотки неприличного желания. Насладившийся своим наказанием Колин теперь наслаждался своей наградой, пока Ричард о чем-то думал и машинально гладил брата по шее под ошейником. – Тебе бы свои навыки воспитателя и психотерапевта направить на Коннора. Скоро наши незапланированные каникулы подойдут к концу, а он до сих пор нос из дома высунуть боится. Оставляя губами мокрые следы, Колин с благоговением щипал сосок и колечко пирсинга в нем. И то оттягивал его на себя, подцепляя кончиком языка, то резко отпускал и целовал так тихо и осторожно, словно просто пытался прощупать губами вибрации от сердцебиения. – Я с этим разберусь, – задумчиво протянул Ричард, запуская пальцы в темные волосы и расслабленно массируя голову брата. – Кстати, я знаю где найти того парня, который его изнасиловал. Как ударенный током, Колин быстро отвлекся от своей блестящей игрушки и все внимание направил на загадочный взгляд голубых глаз. – Что? Откуда? – Это неважно. Просто подумал, что тебе будет интересно пообщаться с ним еще раз. – Очень интересно, – оскалился Колин и поочередно хрустнул каждым пальцем. – Тогда я займусь этим уродом, а ты приведешь в чувства Кона. – Мы можем заняться и тем и другим вместе. Ричард нахмурился и протяжно замычал, когда зубы Колина особо неосторожно потянули колечко в соске. – Для начала, нам нужно вместе заехать в магазин, – напомнил Колин и, наигравшись, отсел обратно на свое место и снял уже порядком натерший ошейник. – Иначе Коннор еще раньше свихнется без своей любимой стряпни. Младший брат почувствовал резкое угрызение совести, что мало того, что забыл про поездку в магазин, так еще и невольно обманул Коннора и тот остался дома один больше, чем Ричард ему обещал. И все из-за тупого животного желания выплеснуть весь скопившийся гнев и расслабиться и отпустить неприятные мысли с помощью горячего секса. Это было мерзко и липло теперь к Ричу ощущением предательства и слабости. Газуя с места и чуть не задевая другую машину, он не обращал внимания на возмущенные претензии Колина. Уже в торговом центре, он оставил близнецу свою машину, деньги и список продуктов, а сам вызвал такси, чтобы как можно быстрее вернуться домой, смыть с себя похоть, обвившее тело как ядовитый плющ, а потом прижимать к себе Коннора, успокаивающе поглаживая его и уверяя, что все будет как прежде.