***
Следующим утром Коннор искал из чего можно приготовить завтрак и с удивлением обнаружил, что и холодильник, и ящик над столешницей, где обычно лежал хлеб, были заполнены пончиками с клубничной глазурью. Нет, Колин постарался и купил все, что ему написал Рич, но, видимо на радостях от получения карточки младшего брата, накупил несколько коробок своих пончиков. Из сладкого он ел только их, но поглощал в таком количестве, что если бы не бейсбольные тренировки, то давно бы стал звездой тв-шоу про толстяков. Самого Колина дома не было. Наспех перекусив, он ушел поглазеть как тренируется его команда без него самого, а заодно покрыть матом того несчастного, который теперь занимал место отбивающего. — Блинчики или омлет с овощами и сыром? Озадачил Коннор взлохмаченного Ричарда, только что вошедшего на кухню и вытирающего на ходу следы зубной пасты с уголка губ. — Я бы съел и то и другое, если в меня влезет. Запах изумительный. Колина нет? Коннор стеснительно улыбнулся из-за похвалы, накладывая на одну большую тарелку и блинчики, и омлет с другой стороны. — Ушел на стадион еще до того, как я встал. —Значит, ему не повезло, — Рич с предвкушением теребил вилку и нож, сидя за столом и глядя, как брат заботливо кладет перед ним завтрак. — А у тебя какие планы? — Коннор сел напротив с одними лишь блинами для себя и щедро поливал их кленовым сиропом. На самом деле у Ричарда еще осталась незаконченная со вчерашнего дня работа, но пока они с Коннором остались одни, он решил попробовать один из способов психотерапии, который вычитал в интернете. — Хочу съездить кое-куда. Составишь мне компанию? — Конечно, — Коннор обрадовался, что наконец сможет покинуть дом, ставший ему темницей. — Куда? — Это секрет. Таинственно прикрыв глаза, брат запихнул в рот большой кусок омлета, чтобы долго его жевать и чтобы Кон не задавал других вопросов.***
—Куда мы едем? Надеюсь, не к тебе на работу? — Попытался пошутить Коннор, но чувствовал себя неуютно сидя на пассажирском сидении авто с завязанными глазами. Хоть Ричард и сказал, что это секрет и брат ему доверял, но нехорошее предчувствие закралось в его сердце туманом и не давало успокоиться. Юноша нервно теребил уголки банданы на своих глазах и только сейчас вспомнил, что этой же банданой Ричард завязывал ему глаза, когда готовил сюрприз на их с Колином день рождения. У Рича своеобразное понятие о сюрпризах. От этого Коннору было еще беспокойнее. — Мы почти приехали, — успокоил младший брат, и через пару минут действительно затормозил. Коннор не стал дожидаться, когда ему разрешат просмотреть и сам нетерпеливо снял повязку. Пейзаж за окном казался навязчиво знакомым, но никак не находил отклика в воспоминаниях. Пока Коннор не вышел из машины и не увидел знакомую автобусную остановку. А рядом находившийся кинотеатр все расставил на свои места. Сердце забилось быстрее. — Зачем мы здесь? Мы пойдем в кино? — С толикой надежды близнец всматривался в афишу кинотеатра. Хоррор, на который они ходили с Колином, все еще шел в прокате. — Нет, — Рич закрыл автомобиль и аккуратно взял брата за руку, переплетаясь пальцами в замок. Он пытался быть как можно ненавязчивее, но при этом уверенным, чтобы Кон не испугался и положился на него. — Мы прогуляемся по улице, хорошо? Его старший брат огорошено распахнул глаза и попытался выхватить руку, но пальцы Ричарда только сильнее сжались, не смотря на молчаливый протест. — Зачем? — Одними губами выпалил Кон, вглядываясь в глубину той самой улицы, уходящей от кинотеатра меж домов как русло тихой, поросшей домами реки. — Все будет хорошо. Мы просто пройдемся. Вспотевшая ладонь сама выскальзывала из руки, и Ричард накрыл ее второй, приближаясь к брату вплотную. — Ты должен увидеть ее. Увидеть город, как видел прежде. — Я уже никогда не увижу его как прежде, — Коннор понял, что просто так Ричард от него не отстанет и теперь сник, как исчерпавшее себя пламя. — Зачем ты это делаешь? Рана только начала заживать, а ты отковыриваешь корочку. — Нет, — голос младшего брата отозвался с хрипотцой и он прочистил горло, поясняя: — Я лечу ее, поливаю перекисью. Сначала это болезненно, но так заживет быстрее. В медицинских способностях Рича Коннор не сомневался, но в его идее, смысл которой до близнеца уже дошел, опасения были. Кон боялся просто не сдержаться и убежать. Но он уговаривал себя, что это единственная возможность пересилить себя и посмотреть страху в глаза. Темные глаза подворотни. Ричард шел вдоль тротуара уверенно, но медленно, ибо его старший брат как мог оттягивал неминуемое приближение к тому самому месту. Утром эта дорога действительно казалась незнакомой, совсем другой. Из окон то и дело выглядывает жильцы, чтобы покурить и развесить белье. Небольшие семейные магазинчики зазывали покупателей разномастными фруктами, овощами, одеждой, лавиной выкатившимися наружу — в деревянных ящиках и на ржавых металлических стендах. Сейчас здесь была жизнь и ничто не свидетельствовало о кровопролитии, страхе и надругательстве. Кон вскинул голову, с ожесточившейся обидой вглядываясь в лица местных обитателей. Кто-то из них, наверняка, не спал в ту ночь, слышал или видел то, что происходило под окнами их домов, и мог помочь братьям. Но не захотел, побоялся лезть не в свое дело. Близнец ускорил шаг, прижимаясь боком к своему младшему брату и Ричард вопросительно оглянулся, пока краем глаза не заметил черный проем в домах, разинувшейся пастью встречая на своем пути. На его немой вопрос Коннору: «это здесь?», брат утвердительно кивнул и разжал пальцы, отпуская руку Рича и не решаясь идти дальше. Ричард все понял, не стал принуждать и сам дошел несколько метров до того самого места, чтобы сначала убедиться самому в отсутствии какой-либо угрозы. Только пройдя между двумя тесными домами вглубь он понял, чего так боится Коннор. Даже днем это место выглядело удручающе. Обшарпанные стены домов гнили, покрывались мхом и плесенью и источали зловонье, как от мертвичины. Пластиковые мусорные баки были переполнены черными мешками и давно не опустошались. Что там могло находиться, даже представлять не хотелось, но приоткрыв один, чтобы проверить нет ли там каких-то улик, Ричард быстро захлопнул крышку обратно. Подступившая к горлу тошнота с привкусом завтрака, заставила отвернуться к холодной кирпичной кладке и перевести дух. На самой поверхности мусорного бака его встретило нечто похожее на отрезанную кошачью голову. Проверять наверняка Ричард не стал, опасаясь не удержать внутри утренний омлет и блины. Приложившись лбом к холодной поверхности из красного кирпича, Рича вдруг осенило. Это та самая стена. К ней вжимали Коннора как затравленного котенка, подчинив его страхом и принудив к боли и унижению. Кипящая в легких злость мигом уняла рвотные позывы и юноша резко обернулся. Голубые глаза уперлись в ржавую паутину забора, перекрывающего сквозной проход подворотни. Торчащие во все стороны куски сетки и колючая проволока поверху делали этот забор непреодолимым. По голой, не асфальтированной поверхности подворотни, был раскидан негниющий мусор из стеклянных и пластиковых бутылок, упаковок от фастфуда, пакетов и прочее нетленное, грязное, как воспоминания Коннора о той ночи. Сейчас, воочию увидев это место, Ричард понял, почему эти воспоминания такие болезненные. Вряд ли они причиняли Кону дискомфорта меньше, чем рана на рабочей руке его близнеца. Рассмотрев сетку забора со стороны и брезгуя ее касаться, Ричард случайно заметил следы, похожие на кровь. Может Колина, может его обидчика или кого-то еще. Но красная, засохшая субстанция мазками легла на стальные прутья, кое-где явно подтекала и капала, значит крови было много. Не дожидаясь, когда Коннор осмелится подойти ближе, младший брат поспешил выйти на открытую и залитую солнечным светом улицу. Кон ждал его, обнимая себя руками и недоверчиво косился на прохожих. Он старался не выдавать в себе страха, глубоко дышал, успокаивая себя и силясь не прижаться спиной к стене дома, чтобы никакая опасность не настигла сзади. Когда Ричард, наконец, появился, хмурясь и зло пиная мятую банку от колы на своем пути, Коннор с облегчением вздохнул. Выныривающие из своих закутков продавцы, работники крохотной парикмахерской и жители серых домов нисколько его не беспокоили, когда близнец метнулся к своему младшему брату, обнимая его за плечи и прижимаясь всем телом. Ричард с тяжелым вздохом обнял Коннора в ответ и виновато потерся носом о висок. — Прости. Не стоило мне делать это без твоего согласия. — Все хорошо, — ослабив объятия, Кон вымученно, но улыбнулся. Подворотни он все еще сторонился как спящего зверя, но к городской суете привык и вспомнил, как безбоязненно гулял по этой улице когда-то в одиночестве. — Мне стало спокойнее. Ты прав, город мне ничего не сделал, нечего его бояться. Это люди. Но не все люди такие, правда ведь? — Правда, — ободряюще погладил Ричард брата по спине и бросил прогоняющий взгляд на продавца из овощного ларька, слишком уж увлеченно засмотревшегося на двух обнимающихся парней. — Таких меньшинство. Большинство не желает тебе зла. Тебе нужно попробовать завести постоянных друзей, так тебе будет комфортнее ходить на занятия снова. А пока поехали домой.***
Колин, возвращался после обеда и пребывал в смешанных чувствах. С одной стороны, ему не позволили участвовать в тренировке и чуть не выгнали с трибуны, когда он начал освистывать парня, занявшего его место в команде. С другой, он пообщался с друзьями-товарищами, по которым уже успел соскучиться, похвастался своим боевым ранением и во всех красках расписал, как отделал троих грабителей, попытавшихся развести их с братом на деньги. Конечно он не стал упоминать, как Коннора изнасиловали, и как тому же хотели подвергнуть и его. Зато приукрасил историю с полицейским участком и свиданием в луна-парке, соврал, что красотка Дженнифер так запала на него, что просто умоляла сходить на еще одно свидание. Заодно Колин обжился двумя билетами на ближайшую игру Янкиз, как и обещал. На самом подходе к дому он пересекая с Ричардом, который как раз уходил. — Ты че такой хмурый, — без лишних приветствий начал Колин, останавливаясь возле серебристого седана брата. — Мы с Коннором ездили на пятидесятую улицу, — перехватывая в руке ноутбук поудобнее, Ричард достал из кармана ключи от машины и, не обращая внимания на вытянувшееся в изумлении лицо Колина, открыл дверь и закинул на сиденье вещи. — Нахуя ты его туда потащил?! — Хотел посмотреть на это место сам и дать Коннору понять, что нечего бояться, — спокойно пояснил Рич, не поддаваться на провоцирующий взвинченный тон близнеца. Тот хмыкнул и откинулся спиной на кузов, пяткой упираясь в колесо позади себя. — М-да. И после этого садистом называют меня. — Между прочим, он почувствовал себя увереннее, — младший брат опасно навис перед Колином, прищуривая холодные глаза. — А вот что до твоих наклонностей… Почему у Кона опять на теле синяки? — Ты о чем? — Колин нахмурился, а потом вспомнил как по пьяни разукрасил брата засосами. — Это не… Не так все было! Ясно? — Не ясно. Не трогай его. — Иначе что? — Дерзко улыбнулся Колин и с вызовом вздернул подбородок. Схватившая за горло рука заставила его поумерить свою дерзость. — Что, Колин, попка уже не болит? — По поджавшимся губам и дернувшемуся кадыку старшего брата, Ричард понял, что очень даже болит. — Я оставил тебе свой старый телефон, пока ты не обзавелся новым. Отблагодаришь потом. Усмехнувшись, он отпустил шею и с чистой совестью обошел машину, чтобы сесть на водительское место и уехать на работу, как того потребовал позвонивший Майерс. Метнувшийся от автомобиля Колин провожал брата напряженным взглядом.***
Приятный аромат обеда был первым, кто встретил Колина за дверью дома. Вопреки ожиданиям, самого главного кулинара семьи Дюкрэ на кухне не оказалось. На плите исходил паром мясной густой суп, а рядом, в стеклянном блюде, обернутом в фольгу для сохранения тепла, томилась запеченная индейка с молодым картофелем. Колин даже пожалел, что успел пообедать с друзьями в закусочной. С сытым желудком, он отделался чашкой кофе, с которой отправился к себе в комнату на второй этаж. Дверь в соседнюю спальню оказалась не заперта. Заглянув, Колин обнаружил близнеца лежащим на кровати и со скучающим лицом рисующим в блокноте. Вид у Коннора был такой же понурый, как бы Рич не убеждал, что тому стало лучше. Колин глубоко вздохнул и зашел в комнату без стука. — Что рисуешь? — Без особого интереса он заглянул в блокнот и в легких карандашных штрихах узнал здание кинотеатра. — Похоже. Коннор так увлекся, что не заметил приход брата, поэтому испуганно обернулся на голос. — Спасибо, — осторожно выдавил он, не веря, что услышал от Колина хоть какую-то похвалу относительно своего творчества. — Ты что-то хотел? Видимо, Колин так часто заявлялся в эту спальню с не самыми благими намерениями, что простое любопытство не служило оправданием. Он задумчиво посмотрел на кружку кофе в своей руке и показал ее Коннору. — Вот. Кофе тебе принес. — Я не пью кофе, — привычно напомнил Коннор. — Да? — Изумлено вскинул брови брат, грустно посмотрел на кружку, отпил и поставил ее на тумбу к компании лавандовых свечей. — Не знал. Коннор тысячу раз говорил о своей нелюбви к кофе из-за неприятного ему горького вкуса, но Колин успешно пропускал эту информацию мимо ушей. Кон отложил в сторону блокнот, наблюдая, как близнец садится на кровать, косясь на него такими же карими глазами и что-то прикидывая. Старший брат даже успел напрячься, когда ему почти в лицо ткнулась забинтованная рука. — Размотай, меня уже заебала эта повязка. — Рано еще, — с сомнением оглядывая ладонь, Кон погладил шершавую поверхность бинта. Но брат настойчиво дернул рукой и Коннор со вздохом сдался, взял лежащий рядом нож для заточки карандаша, подрезал осторожно перевязь и начал разматывать. Под белыми слоями, как под плотной упаковкой, бледная кожа с четким следом от пореза посреди, жадно впитывала в себя кислород и медленно оживала, как замороженный цветок. Пальцы уже сгибались, но еще не до конца обрели свою первоначальную чувствительность. Колин поочередно размял каждый палец, покрутил ладонью, рассматривая ее, словно она принадлежала не ему, и брезгливо скривился при виде уродливо заживающей раны и следа после операции. — Шрам будет, — тихо подтвердил мысленные догадки брата Коннор, легким движением обводя пальцем порез. Но прежде, чем Колин успел инстинктивно съязвить, его близнец поднес холодную руку к лицу и согрел ее своим поцелуем, прикасаясь губами прямо к фиолетово-красной ране. Он чувствовал боль близнеца как свою собственную и старался забрать хотя бы ее частичку, чтобы Колину было не так мучительно. Тот сидел и не двигался, разом растеряв все свое раздражение и позволяя прикасаться к себе, смотря на Коннора из-под опущенных ресниц. — Ричард сказал, что вы ездили сегодня…. Туда. Теплые губы оторвались от ладони, замирая в унынии. Коннор вздохнул и лег обратно, поворачиваясь к брату спиной. Колин догадывался, что это была плохая идея. Кон не отвечал, но его затихшее и неподвижное тело говорило красноречивее всех слов. Закрыв глаза, он сдерживался, чтобы не попросить Колина уйти и оставить его одного, но вместо этого вздрогнул, когда сзади к нему прижались и стали целовать в шею под затылком. — Колин? — Ч-ч-ч… — прошипел тот на ухо, давая знак замолчать и расслабиться. Коннор попытался обернуться, но брат мягко толкнул его обратно на живот, а потом залез сверху на бедра, пригвождая к кровати. — Я ничего плохого не сделаю, не переживай, — Колин забрался левой рукой под толстовку и от холода его кожи по спине Кона прокатилась волна мурашек. — Сними одежду. — Что ты собрался делать? — Как-то слова Колина и даже его ласковый шепот старшего близнеца не убедили. Коннор настороженно прислушивался и пытался предугадать действия брата. — Просто делай как я говорю. Колин изо всех сил старался не приказывать, а просить, и в дополнение просяще потерся носом о шею под самым ухом. — Пожалуйста. А вот когда последний раз слышал от Колина это слово, Коннор вообще не помнил. И то ли растаял, то ли так опешил, что медленно и робко начал стягивать с себя толстовку, а потом отложил ее в сторону. С джинсами брат-близнец ему сам помог, не встретив сопротивления, стягивая их с ног и откидывая по привычке на пол. Ни ожидаемых укусов, ни сминающих до синяков рук не последовало. Только легкие поцелуи сзади, начинающиеся от макушки и следующие по виску к скуле, шее, отзываясь тихим вздохом над плечом. Коннор лежал щекой на подушке, косился на брата сзади сначала настороженно, но под щекочущим дыханием и ненавязчивыми прикосновениями горячих губ быстро расслабился. Колин не настаивал и не принуждал, как раньше. Дойдя до украшенной родинками спины, он потерся щекой об выпирающую лопатку, чувствуя перекатывающиеся под кожей мышцы, потом очертил поцелуями изгиб позвоночника, замирая на каждом позвонке. Младший близнец перенес вес на колени, не садясь на Коннора под собой и обозначал свое присутствие только молчаливой лаской. Коннор так расслабился, не в силах предугадать где такая нежданная нежность от Колина коснется его вновь. Одними лишь губами и мягким языком, брат дошел до поясницы, закрыв глаза и поглаживая бархатистую кожу подбородком, обдавая ее влажным дыханием. Кон и не заметил, как с него сняли нижнее белье и очнулся, только, когда его приподняли за бедро и под живот положили взбитую подушку. Колин убеждал себя, что это не для того, чтобы брату было комфортно, а чтобы самому не приходилось придерживать того за бедра. Небольшой самообман, чтобы не признавать унизительное желание позаботиться о Конноре. Тот и хотел было возразить, сначала дернувшись и приподнимаясь на локтях, когда Колин сел чуть ниже, раздвинул ягодицы и мокрым от слюны пальцем потер колечко ануса. Но только промычал и рухнул обратно, стыдливо пряча лицо в подушку, когда Колин проник пальцем внутрь и неторопливо стал разрабатывать. — Расслабься, — склонившись к уху, шептал близнец, не прекращая массировать проход внутри. Он целовал раскрасневшееся от смущения ухо, щекотливо лизал его языком, оставляя запах кофе, и прислушивался к сопящему дыханию. Когда Коннор немного отвлекся, брат добавил еще один палец, одновременно склоняясь ниже и коротко целуя в дрогнувшее плечо. Кон не ощущал боли, но боялся, что почувствует ее потом, когда вместо пальцев будет что-то большее. — Я буду аккуратен. Так же тихо пообещал Колин, вынул пальцы и еще раз смазал проход слюной. Коннор закрыл глаза, отвлекал себя мыслями о том, что с ним его брат, а не незнакомый грубый мужчина, вслушивался в шепот, внезапно ставшего кротким и спокойным близнеца, сжимал пальцами одеяло под собой и размеренно выдыхал. Приоткрыв один глаз и чуть обернувшись, Кон следил, как Колин раздвигает его ноги, устраивается между и быстро спускает свои джинсы и белье до колен. А потом гладит ягодицы, наклоняется, целует каждую, и снова выпрямляется, чтобы взяться за приподнятые на подушке бедра и уткнуться твердым членом в растянутое влажное колечко. Он уперся, медленно входя внутрь, но успел проникнуть только головкой, когда Коннор под ним стал нервно извиваться, хватать одеяло и шипеть сквозь зубы. — Колин, подожди…. — Что не так? — Тот послушно вынул и растерянно посмотрел сначала вниз, а потом на лицо старшего брата. — Я, вроде, достаточно подготовил. Не под тем углом вошел? — Нет. Просто… Не могу расслабиться. Коннор виновато уткнулся в тыльную сторону своей ладони и менее внятно добавил: — Все кажется, что это он. Что будет неприятно и страшно. Задумавшись, Колин пытался понять как ему действовать дальше. Как не превратить это в очередную пытку, от которой они оба не получат удовольствия. Затюканный Коннор возбуждал куда меньше Коннора мягкого и податливого, который не паникует, а сладко стонет от боли. — Дай мне руку, — скомандовал Колин и коснулся правой руки брата. Тот отвлекся, непонимающе поднимая голову, но послушно завел руку назад и приподнялся бедрами, подбираясь и лежа теперь на коленях, грудью в матрас. Колин несильно сжал за ладонь и Кон не видел куда его тянут, пока пальцев не коснулось что-то очень теплое и нежное. Он машинально взял в руку это нечто приятное и только потом понял, что это член брата. — Направляй меня. — Как? — Не понимал Коннор, чуть ослабляя хватку, но Колин сжал свою руку поверх его и толкнулся бедрами. — Как тебе будет приятнее. Колин был странно терпелив, молча следил, как Коннор робко сжимая в пальцах твердый орган, на ощупь упирает его между своих ягодиц. Он слышал, как старший брат шумно дышит, принимая его в себя, медленно, миллиметр за миллиметром, то морщась и замирая, то удобней устраиваясь под Колином и прогибаясь под него. Колин отпустил его руку, стал гладить по внутренней стороне бедра широкими, неторопливыми движениями. — Вот так, еще немного, — подбадривая, он снова наклонился вниз и уперся рукой рядом с головой Кона, склоняясь к его лицу. — Коннор, посмотри на меня. Тот дышал ртом, чувствовал, как твердый член заполняет его и как Колин доверяется его руке, ждет. Он с усилием поднял веки, фокусируя глаза на лице сбоку от себя. — Я полностью в тебе. Чувствуешь меня? — Коннор сглотнул, чуть видимо кивая и снова зажмуриваясь, ощущая упирающуюся твердую головку. — Тебе больно? — Нет, — сдавленно выдохнув, Кон быстро облизнул губы и поглаживания с его бедра переместились на живот. — Приятно. — Не закрывай глаза. Смотри на меня, — голос и взгляд Колина действовали гипнотизирующе. Он не перерывался, смотрел брату в глаза, гладил втянувшийся живот от ребер до дорожки волос. — Это я, твой брат Колин. Никто другой. Никого другого никогда не было. Это был твой ночной кошмар. Просто сон. Я — твоя реальность, — упираясь бедрами в бедра и почти ложась на Коннора сверху, Колин ощущал приятное тепло и пульсацию мышц. — Только я причинял тебе боль и страх, только я был с тобой так близко. Больше никто, слышишь? Медленный кивок и сдавленный стон, когда Колин неосторожно двигается, устраиваясь удобнее. — Колин… — Коннор морщится и снова закрывает глаза от непривычного ощущения заполненности внутри себя. — Двигайся сам. Прогнись и подними бедра выше, — чутко руководил Колин и поглаживал мягкую кожу живота, отвлекая от дискомфорта. Это помогло. Коннор сконцентрировался на приятной и успокаивающей ласке, приподнимаясь и наталкиваясь назад на член, сначала просто привыкая к его форме и размеру, а потом начиная потихоньку двигаться, совсем немного позволяя Колину выйти наружу. Это было бы более нестерпимо, если бы не прохладная ладонь, ритмично водящая по животу, а потом вновь по напряженной мышце ноги а районе бедра. — Коннор… Милый Коннор... — отзывал тихий и знакомый голос и Кон открыл глаза, глядя на довольно улыбающегося близнеца. — Можно я буду двигаться? — Да, — еле слышно позволил он и тут же протяжно простонал. Колин ухватился за бедро и медленно выходил наружу на пару сантиметров, так же неторопливо проникая обратно. Он не позволял старшему брату закрыть глаза, все время поддерживая контакт с ним, чтобы Коннор четко осознавал с кем он сейчас и перестал ассоциировать такую близость с негативом. Он быстро проникся удовольствием от горячего трения ствола о колечко мышц, а упирающаяся с каждым толчком в простату головка срывала с губ чувственное мычание. — Быстрее… — неосознанно попросил Коннор, так же неосознанно закрывая глаза и погружаясь в отупляющее наслаждение. — Смотри на меня, — строго скомандовал Колин, и как только ресницы поднялись и влажные глаза разомлевшим взглядом уставились на него, стал послушно толкаться быстрее, размашистее, но так же плавно и без резких движений, не выходя из Коннора более, чем на половину длинны. — О да… — дыхание участилось, держать глаза открытыми становилось все труднее. Кон то и дело зажмуривался, но спустя секунды, через силу, как через пелену сна, поднимал веки и снова смотрел на лицо близнеца перед собой. Это было сложно уже для них обоих. Колин скользнул рукой на нежный живот снова, гладил эту теплую кожу кончиками пальцев, попутно ускоряясь. Ему самому уже хотелось двигаться как можно быстрее, тереться чувствительным органом о пульсирующий проход, чтобы скорее довести себя до оргазма. Ладонь под Коннором наткнулась на влажный от смазки член и Колин ухмыльнулся. Он справился со своей задачей лучше Рича. — М-м-м… Ричард… — тиская складки одеяла, неосознанно позвал Коннор. Колин опешил. …Чего?! Он нахмурился и нарочито резко вошел до конца, больно вбиваясь внутрь. — А-ах! — Коротко застонав, старший брат поморщился. — Колин! Так-то лучше. С каждой секундой привычный ритм уже не приносил желаемого кайфа, хотелось все быстрее и быстрее им обоим. Спустя несколько минут Коннор стонал сквозь зубы неприлично громко, а Колин сверху уже запыхался и только и успевал слизывать соленый пот над губой. — Можно я кончу в тебя? — Задорно прищуриваясь, попросил он у близнеца на ушко. Тот только быстро кивнул, не в силах выдавить слова. Он почувствовал, как Колин сделал еще несколько быстрых толчков, замер, содрогаясь и излился внутри. Навалившись на брата всем весом и вдавливая его в кровать, Колин снова стал двигаться бедрами, но уже совсем медленно, лениво, с влажными звуками, скользя внутри и распределяя вязкую жидкость. Лишь когда Коннор сдавленно заскулил, близнец нашел в себе остатки сил, вышел и рухнул рядом с таким же обессиленным старшим братом. — Ты как? — через минуту, переведя дыхание, поинтересовался Колин и повернул голову к брату. Колени у того подкосились и он снова улегся животом на подушку, испачканную следами своего же экстаза. — Хорошо… — негромко отозвался голос. Липкое чувство стекающей между бедер спермы из приятного сделалось смущающим и Коннор стыдливо перевернулся на бок, к Колину лицом. — Спина только устала и колени сводит. Ты тяжелый. — Но тебе ведь понравилось, — самодовольно ухмылялся тот. Только теперь Коннор осознал, что ему действительно понравилось. Он не ощущал боли, только легкий дискомфорт и неприятное ощущение от пары резких толчков, но в остальном ему, наконец, удалось по-хорошему взбодриться и снять напряжение, и он не думал об этом, как о чем-то болезненном и гадком, что ему пришлось испытать в темном проулке. Странная нежность и гипнотический контакт с жестоким братом подействовали и Кон смог убедить себя, что это действительно был всего лишь плохой сон. Ему хотелось встать и принять душ, чтобы смыть липкие следы пота и семени внутри и снаружи, но сил спуститься вниз катастрофически не было. И глаза слипались как от измора. — Спать хочешь? — Догадался Колин, когда смотрящие на него глаза совсем осоловели и ресницы бессильно опустились, а Коннор только и смог, что устало, тяжело вздохнуть. — Спи, — его близнец натянул обратно джинсы и неловко встал с кровати. После такого забега собственный опыт в пассивной роли отзывался тупой болью. Взяв с тумбы остывший кофе, Колин похрамывая вышел из спальни и закрыл за собой дверь. На подкашивающихся ногах он зашел к себе и на кровати обнаружил черный смартфон, некогда принадлежавший Ричарду. Телефон стоял на зарядке, но когда Колин его включил, то батарея уже полностью зарядилась. Смартфон двухлетней давности был в приличном состоянии, с небольшой трещиной сзади, но и она была почти незаметна. Годная замена бывшему телефону на первое время, пока не удастся скопить на модель по-новее. Колин быстро разобрался с настройками, проверил оставшиеся от прежнего хозяина файлы и зашел в архив, где гигабайт памяти занимали какие-то изображения. Видимо, Ричард не потрудился сбросить все настройки и очистить хранилище. Любопытство было одним из пороков Колина, поэтому вместо того, чтобы окончательно стереть все файлы, он открыл первый из них и попутно отхлебнул холодный кофе. Кофе попал не в то горло. Близнец закашлялся, вытирая губы рукавом и, придя в себя, в недоумении уставился на экран смартфона. Он с охреневшим глазами листал фотографию за фотографией и пытался понять: по забывчивости ли Ричард не удалил такие провокационные снимки или специально оставил их для нового владельца.