Temporary interaction

Турки сменяют друг друга ровно в семь часов вечера и в семь утра. Коридор никогда не остается без присмотра. Особой угрозы они не представляют, но Сефирот знает, что если потребуется, они будут действовать. К камерам они его больше не пускают. Также, повсюду ведется видеонаблюдение. Сефирот сидел за углом нужного поворота, в одной из немногих слепых зон, и вертел в руках пластмасску размером с его детскую ладонь. Ключ-карта. Ходжо будет неимоверно взбешен. Мальчик ведет отсчет. Десять, девять... Старается выровнять дыхание и ждет нужного момента. Семь, шесть... На четвертой с конца секунде он слышит женский вскрик. Девушка причитает, мальчик досадно щурится. Не рассчитал. В левом кармане белых штанов у него маленький болтик, который он выкрутил из тележки, на которой плененным "пациентам" привозят еду. Один Турк выходит проверить, что там. Жалко, что один, но от Турков именно это и следовало ожидать. Сефирот белой тенью проскальзывает в коридор и прячется под высокой стойкой, за которой Турки и дежурили. Конечно, от этих людей ничего не могло ускользнуть, но Турк был слишком занят разглядыванием товарища на экране компьютера - следил за ситуацией. Шорох выдает Сефирота. Мальчик бесшумно продвигается дальше, оказывается в итоге за спиной Турка. Тот вытягивается через стол туда, где Сефирот был секунды назад, глазами находит только пустое место и громко спрашивает товарища: - Ну что там такое? Его голос в коридоре раздается эхом и Сефироту это играет на руку. Он успевает продвинуться на целых четыре метра и остаться все еще незамеченным. Осталось еще два. Стараясь держаться ближе к стене, мальчик добегает до нужной ему двери. Прикладывает ключ-карту. Система одобрительно пищит и открывает металлическую дверь. На этот звук оборачиваются оба Турка и женщина, со сломанной каталкой. В глазах всех застыло недоумение, граничащее с тихим ужасом. Сефирот хитро улыбается, проскальзывает в палату-камеру и захлопывает изнутри дверь. Делает он это очень вовремя - Турк, оставшийся на посту, оказывается ужасно ловким. Сефирот услышал, как мужчина злобно ударил по двери, которая закрылась буквально перед его носом. Сефирот был очень доволен собой. Сейчас они до него не доберутся. За неделю, что он пытался пробраться в эту треклятую камеру, он узнал много интересного. Как например то, что у Турков нет доступа к этим самым камерам. Сефирот отходит от двери, какое-то время не сводя с нее взгляда. У него все получилось, но неосторожность проявлять нельзя. Турки отступают тоже, наверняка сейчас свяжутся с Ходжо. До тех пор, пока они разберутся с заварившейся кашей, у Сефирота будет достаточно времени, чтобы удовлетворить свое любопытство. *** Девочка сидела на белоснежной кровати, обхватив колени руками. В комнате-клетке пахло очень стерильно. На полу были разбросаны деревянные кубики и треугольники. Было ясно, что никто с ними играть так и не попытался. Сефирот подходил очень осторожно, дугой огибая кровать. От волнения и взбудораженности его глаза все еще были пугающе нечеловеческими. Яркий свет бил в глаза, вынуждая щуриться. Мальчик изучал девочку, на расстоянии, пытался свериться с ощущениями. Что же он чувствовал тогда, за дверью? Вблизи разобрать было совсем невозможно. Она больше не испытывала панического страха, сковывавшего ее движения и замутнявшего разум. Казалось, смирилась со своей участью. Только взгляд стал вымученней. - Кто ты? - спросил он. Девочка крепче прижалась лицом к коленям, одни только огромные зеленые глаза было видно. Она тоже не сводила с него взгляд. Густые каштановые волосы падали на ее личико, закрывая часть обзора, но ее это, казалось, совсем не волновало. Отвечать Сефироту она не стала. Они молчали, оглушенные звенящей тишиной, несколько минут. Сефирот смотрел требовательно и хмуро, девочка спокойно выдерживала его взгляд. Она следила за каждым его вдохом и выдохом. Напряжение между ними ощущалось очень явно. Мальчику надоело первым. Его уже начало раздражать, что все вокруг его игнорируют: от Ходжо, до этой девочки. - Как тебя зовут? Девочка что-то обдумывала. Она смотрела все так же пристально, с подозрением и с едва заметной искрой страха в глазах. - Аэрис, - наконец решилась она. Ее детский, тонкий голос сипит, должно быть, сорвала от криков. - Я Сефирот, - взаимно представляется мальчик. Девочка шепотом повторила его имя. Сефирот сделал то же, но про себя. Впервые за долгое время, новое имя он не хотел тут же выкинуть из головы. Он решается подойти ближе. Идея сократить дистанцию оказалась не лучшей. Напряжение стало вязким, почти физически ощутимым. Аэрис собралась в плотный клубок, в собранную пружину. Еще шаг и ее нервы сдают. Они оказываются по разные стороны от кровати. - Я не причиню вреда, - Сефирот говорит заученными фразами, совсем как те люди в белых халатах. Он видит в ее глазах неверие. - Нет, - только и нашлась что сказать маленькая девочка. Аэрис сжала в кулачках подол белой больничной рубашки - совсем такой же как у Сефирота, только размером меньше. Сейчас мальчик понял, что ее одежда поменялась. В первую их встречу на ней было розовое платье, очень непривычное, чуждое для этих лабораторий. - Почему ты убегаешь? - А почему ты пришел? С минуту они смотрели друг на друга, пытаясь понять, а действительно, почему? Сефироту было сложнее. Он не знал почему, он просто хотел. Аэрис сторонилась, потому что знала, что так надо. - Я хочу знать, кто ты. - Сефирот наступил ногой на кровать, готовясь к прыжку. Он поймает ее, поймает и обо всем узнает. Не для того он неделю не мог нормально спать, чтобы уйти ни с чем. Мальчик перепрыгнул, пытаясь достать до девочки, но его руки ощутили только шелк каштановых волос, скользнувший по запястью. От этого ему стало не по себе. Ощущение, которое вслепую привело его к ней, вернулось и тут же исчезло. Сефирот не растерялся. Девочка побежала вокруг кровати, а он и за ней. Она с невиданной ловкостью перепрыгивала через кровать, ускользала в последний момент. Ее юркости можно было позавидовать. - А ну стой! - они пошли уже на четвертый круг, - Сто-о-о-ой! Ай! Сефирот запутался ногами в истоптанном одеяле и грохнулся на пол. Мальчик тут же развернулся, пытаясь освободиться из мягкой ловушки. Пока он поднялся, девочка пропала. - Аэрис, вылезай. - он склонился, перед кроватью, девочка действительно оказалось под ней. Аэрис отрицательно помотала головой. Сефирот прикинул, сможет ли выудить ее оттуда, или достать самостоятельно. Если он полезет, она точно успеет убежать. Мальчик несколько раз обошел кровать, но никакого толку от этого не было. Аэрис все время уползала. Сефирот даже пытался перепрыгивать, чтобы быстрее оказаться рядом. Ничего. Наконец мальчик вновь склонился, вглядываясь в подкроватный полумрак. Вдруг девочка хихикнула. - А? - Ты смешной. Сефирот не находил в ситуации ничего хоть сколько-нибудь забавного. Он относился к этому пожалуй слишком серьезно. - Ничего смешного! - наотрез отказался соглашаться он. Девочка же наблюдала за копной серебристых, недлинных волос, подметающих полы. Казалось его возражения она и не слышит. Наконец Сефирот устал стоять вверх тормашкой и распрямился, уперев руки в бока. И что тут смешного? Мальчик сдул легкую прядь, упавшую на лицо. Девочка перестала хихикать. - Так ты будешь вылезать? - мальчик с ногами забрался на кровать. - Нет. - А я тебя достану, - заявил он, усевшись по-турецки. Аэрис какое-то время обдумывала сказанное. - Не пролезешь. Это звучало как вызов. Наступила еще одна долгая пауза. - Я хочу домой, - внезапно сказала она. "Домой." Это слово почти ничего не говорило Сефироту. Он знал, что лаборанты и ученые иногда куда-то уходят. Домой. Он думал их дома тоже выкрашены в белый цвет, там тоже пахнет медикаментами и все время что-то пищит. - Зачем? Если бы могла, Аэрис бы посмотрела на него выразительным, озадаченным взглядом. - Там тепло. Еда вкусная. И мама рядом. И папа... Девочка запнулась. А Сефирот аж перестал дышать. Мама. Что это? Ходжо говорил что его маму звали Дженова. Он повторял это множество раз. Еще талдычил о ее смерти. Сефирот, разбуди его посреди ночи, дал бы ответ о том, кто его мать, и что она мертва. Однако кем она была, что вообще значила будучи живой? Почему все считали, будто ее имя должно быть важным для него? Судя по всему, для Аэрис слово "мама" не было пустым звуком. - Разве здесь еда невкусная? - Сефирот откинул все сомнительные темы для разговора. - - Невкусная, - подтвердила Аэрис, - А еще никто не читает сказки. Сефирот хмуро свесился с края кровати, вопросительно уставился на девочку. - Что такое сказки? - Ну, это... Когда мама или папа рассказывают истории... Сефирот жаждал пояснений. - Я расскажу тебе одну, - наконец не очень-то решительно заявила она. Все же, его требовательный взгляд творил с людьми чудеса. *** - И жили они долго и счастливо, - закончила девочка, воодушевленным голосом, - Тот, кто слушал молодец! Девочка звонко рассмеялась сама себе. Судя по голосу, она уже расслабилась. Под кроватью она чувствовала себя вполне безопасно. Повисло долгое молчание. Сефирот решительно ничего не понимал. - Так не бывает, - наконец мудро изрек он. Аэрис замолкла. Это задело до глубины души. Она была возмущена тем, как ее добрый порыв поделиться кусочком из жизни своей семьи, не произвел должного впечатления. - Нет, бывает! Вот так упрямство. Сефирот потянулся, сидя на кровати - он все таки был ребенком. Не слишком усидчивым, хотя и выглядел спокойным. Аэрис тем более. Ей тоже начало надоедать сидеть на одном месте. Однако, мальчик был достаточно взрослым, чтобы не верить в сказки. - Ты хоть раз видела принцесс? Сефирот услышал только злобное сопение. Он не придал этому никакого значения. Аэрис была потрясена. Это возмутительно! Ее чувства втоптали в землю! Посмели сомневаться в истинности слов, рассказанных отцом лично! - Да и на чокобо зарубить бахамута вряд ли получится, - задумчиво продолжил Сефирот, - Этого рыцаря съели бы... Мальчик почувствовал, как волосы на затылке у него встают дыбом. Надо же. Такого с ним еще не было. Он ощущал за спиной нечто очень сильное, волевое, пробудившееся от его брошенных невзначай фраз. - А? - он вполоборота развернулся, кинув вопросительный взгляд на девочку. Аэрис выбралась из под кровати и со взлохмаченными волосами, сжатыми в кулаки руками и дикими зелеными глазами, представляла пожалуй, ужасающее зрелище. - Это правда!!! Сефирот выставил вперед руку, чтобы удержать корпус девочки на расстоянии от своего тела. Вовремя. Она колошматила по воздуху руками, пока мальчик пытался понять, что происходит. А ведь всего пару минут назад она пыталась убежать. - Это все - правда! - не унималась она, злясь все сильнее еще и от того, что не может его достать. - Хорошо-хорошо, - Невольно выдавил Сефирот и удивился сам себе. Нечасто ему приходилось соглашаться с кем-то, зная о своей правоте. Точнее говоря, ни разу такого не было. Он либо одерживал спор, либо ему доказывали, что он не прав. - И принцессы бывают! И рыцари! Так папа говорил! Сефирот легонько толкнул девочку. Этого хватило, чтобы она опрокинулась на спину. Кровать здорово пружинила. Аэрис быстро подобралась, сообразив, что ему она все-таки ничего сделать не сможет. - Их уже давно не существует, - примирительным тоном попытался донести до девочки мысль Сефирот, - Они остались в истории. Хоть где-то эти бесполезные знания пригодились, подумалось Сефироту. Его передернуло при мысли о занятиях. - - Что значит остались в истории? - недоверчиво поинтересовалась Аэрис. Девочка, казалось, утихомирилась и снова схватилась за свой страх. Она сидела на противоположном краю кровати, готовая вот-вот сигануть с места. Вспомнила видать с какой целью пряталась. Сефирот решил не шевелиться. Он задумался. - Остаться в истории значит умереть, - коротко объяснил он. Это казалось очень разумным пояснением, - Как в твоей сказке. Эта история случилась давно, а рассказывают ее до сих пор. Рыцарь и принцесса давно уже умерли. Девочка для своего возраста слушала очень внимательно. Недоверие сменилось горьким осознанием. - Стали воспоминаниями, - чуть тише, чем могла бы сказала она. Сефирот пожал плечами, - Как мой папа. "И как моя мама" - подумалось Сефироту, но вслух он этого говорить не стал. - Да. Девочка наконец расслабилась, или скорее осела, под давлением навалившейся боли. Она снова обняла колени, уткнувшись в них лбом. - Я не хочу, чтобы люди умирали, - тихо сказала она. - Смерть - это нормально. Девочка шокировано вскинула на него зеленые глаза, наполненные слезами. - Что? Она недоумевала, как, как он может так говорить? Жизнь - это ведь так ценно. Ее родители этому учили. Он встретил ее взгляд спокойно. Если он что-то и говорил, то только то, в чем убежден. Она и сама поймет все позже. Его такие же зеленые глаза отражали холодную решительность. Столь похожие и столь же разные. В глазах его - сверкает лед, в ее - цветет желанье жить. Сефирот молча отвернулся и теперь смотрел в стену, как будто разглядывая ее, будто там есть, на что смотреть. Ситуация выглядела очень неловкой. Сефирот и правда слишком легко принимал смерть. Это закономерность, говорил Ходжо. Нет смысла роптать на то, что человеку неподвластно. Сожалеть о случившейся смерти бесполезно - мертвецы от этого не оживут. Сефироту доводилось видеть смерти, его от них особо не скрывали. В основном это были подопытные образцы. Ему было все равно, умрут они или нет. У Ходжо никогда не было недостатка в биологическом материале - на место одних приведут других. Только в Аэрис среди пленников Ходжо было что-то особенное. Сефирот подумал, что ее смерти он бы не захотел. - Тебя тоже поймали? - вопрос вынудил Сефирота повернуться к девочке. Он не сразу понял о чем речь. - Нет. Я тут... живу. Аэрис как будто заново увидела его. Жизнь здесь казалось ей изощренной пыткой. Пребывать даже одну неделю было невыносимо больно. Чужие безэмоциональные лица, лицемерные улыбки, подосланных профессором нянек, грубые руки лаборантов. Аэрис хотелось укрыться в нежных объятьях матери и забыть все это как страшный сон. - Так это твой дом? Сефирот пожал плечами. Если дом это место где тебе приходится проводить все свое время, значит Шин-Ра билдинг и есть его дом. Самому ему было без разницы, чем является для него само строение и эти бахамутские лабиринты внутри него. Ни семьи, ни дома. Такова была его жизнь. - Так нельзя! - Аэрис тщетно пыталась вытереть кулачками лившиеся слезы. Сефирот изящно вскинул бровь: - Ты жалеешь меня? Аэрис усиленно закивала, так, что и без того лохматые волосы, взлохматились сильнее. В ответ Сефирот рассмеялся. Уж чего-чего, а в жалости он не нуждался. Разговор заходил совсем в тупик. - Ладно, мне пора. А тебе, наверное, надо поесть. Сефирот понял, что еду девочке так и не занесли. - Я скажу им, чтобы они накормили тебя, - пообещал мальчик. Девочка отрицательно покачала головой, - Почему? - Я не буду есть эту еду. - Не будешь есть и сама умрешь. Аэрис испытала смесь испуга, презрения и ненависти. Она считала, так говорить нельзя. Сефирот же вновь ощутил эту силу, сокрытую в ней, силу, заставлявшую считаться с собой. Что же это такое? Мальчик на всякий случай проверил бокс, в которую запертой девочке поставляли еду. Доступ к коробке был и у пленника, и у того, кто кормит. Там было пусто. Сефирот вздохнул. Нужно было уходить. Мальчик открыл дверь уверенным жестом, ключ-картой он пользовался точно не один и не два раза. - М? Он чуть не врезался в кого-то на выходе. Вот так неудача. Кто-то его ждал. Сефирот вздернул кверху светлую голову. Он нахмурился так сурово, как только умел. Ходжо непринужденным движением поправил свои очки, стекла недобро блеснули. - Нам нужно поговорить, мальчик мой. - тон не предвещал ничего хорошего. Сефирот пожал плечами и попробовал протиснуться сбоку от мужчины. Профессор остановил его, и с минуту требовательно смотрел. Наконец мальчик поджал губы и воздел руку. Меж двух пальцев была зажата ключ-карта. Ходжо улыбнулся и повел мальчика за собой. - Увидимся, - бросил мальчик через плечо. Так прощались работники Ходжо. Дверь, скрипя, закрылась и последнее, что он увидел - очень перепуганное лицо Аэрис. *** - Увидимся... - чуть слышно повторила Аэрис, когда осталась совсем одна. Не то, чтобы она так сильно хотела увидеть этого странного мальчика вновь. С его уходом она смогла выдохнуть спокойнее. Она не видела в нем той угрозы, что исходила от людей в белых халатах. Не чувствовала корысти, алчности и высокомерия, которые толкали этих людей делать то, что они делают. Но было что-то, что заставляло ее бояться. В его присутствии ей было не по себе. Не считая этого, мальчик казался хорошим, хоть и немного... странным. Она очень перепугалась, когда увидела его рядом с профессором. Конечно, она не доверяла ни одному из них, но перед последним испытывала панический страх. А что если... он навредит мальчику? Девочка и рада была бы не увидеть Сефирота вновь, но и плохого ему она не хотела. Всегда нужно быть доброжелательным, учила ее мама. - Се-фи-рот, - тихо повторяла девочка, отгоняя дурные мысли - Сефирот. Что-то прогремело в боксе, еду все-таки принесли. Аэрис сначала даже не отреагировала. "Не будешь есть и сама умрешь" - вспомнила она вдруг слова Сефирота. Ну уж нет, умирать сейчас она точно не хочет. Не здесь. К тому же, она порядком проголодалась. Девочка вздохнула. Этот спор с самой собой она проиграла. Опять. *** - Кража это низко, Сефирот. - Я не раскаиваюсь. - Ты не оправдал моего доверия. - Ты знал, что я так поступлю. Ходжо улыбнулся, но мальчик этого не увидел - мужчина стоял к нему спиной. Профессор меланхолично перебирал кое-какие бумаги на своем рабочем столе, параллельно проводя воспитательную беседу. Вообще-то говоря, никаких выговоров Ходжо не делал, он делал выводы. Сефирот и правда поступил так, как он того хотел. Он знал, что мальчик будет использовать все доступные способы, чтобы достигнуть поставленной цели. Это качество профессор сам воспитал в Сефироте. - И как результат твоей работы? Послышался легкий скрип - Сефирот получше устроился в черном, кожаном кресле. Он всегда занимал его, когда приходил к Ходжо. Мальчик думал, пытался сформулировать мысль. Невнятные ответы Ходжо не принимал. - Она отличается от других пациентов. "Пациентами" в лабораториях звали подопытных людей. Будто от этого эксперименты Ходжо становились гуманнее. Профессор заправил за ухо черную прядь непричесанных волос и обернулся к Сефироту. Он выглядел по-настоящему заинтересованным впервые за их разговор. - Что ты имеешь в виду под отличиями, мальчик мой? Сефирот пожал плечами. Он не сразу нашелся, что сказать, говорить было попросту нечего. Мальчик сам не понимал, что не так с Аэрис. Взгляд профессора ясно дал понять, что с этой темы они не соскочат. - Она... другая. - Ходжо раздраженно выгнул бровь, чувствуя, что мальчик дает расплывчатый ответ, - Я не могу сказать точно. Внешне в ней нет ничего необычного, но я что-то чувствую рядом с ней. Как будто... Сефирот задумался, напряженно вглядываясь в подлокотник. Аналогия крутилась где-то на грани его сознания. Да, точно, он чувствовал нечто подобное однажды... Не совсем так, как сегодня, но отдаленно напоминающе. Наконец он вспомнил, прозрение накрыло его внезапно. Мальчик обратил зелёные глаза на профессора. - Она как будто облучена мако! Ходжо недобро хмыкнул, поправив очки. Это был жест замешательства. Эксперименты с мако-процедурами находились только на стадии разработки и были чуть ли не самыми секретными. Наделить человека силой Цетра все еще не удавалось... Зато удалось создать дюжину человекоподобных монстров, которых пришлось усыпить по приказу самого президента... Ходжо не решился бы убить эти творения, пусть и столь уродливые, собственными руками. - Выходит ты видел эти наработки. Мальчик кивнул. Ходжо не стал спрашивать, как Сефирот добрался до них. Все же, он сам растил ребенка во вседозволенности. - И что же объединяет их с этой девчонкой? - Я думаю... это сила. Я не могу определить точно. Она просто ощущается. Как в твоих монстрах. Ходжо был польщен и оскорблен одновременно. Монстры, как и люди, были ценным материалом. Профессор испытывал к ним некую слабость. Сефирот же отзывался о них очень пренебрежительно. Оно и понятно. Этот мальчик даже к живым людям особого уважения не проявлял, что уж до изуродованных трупов. Ходжо задумчиво потер щетинистый подбородок. Возможно, с помощью девчонки он сможет понять в чем ошибся. - Ходжо. - позвал мальчик, пока мужчина размышлял. Голос звучал требовательно, но не так уверенно, как если бы Сефирот обращался к кому-то кроме профессора. Было слышно, едва заметно, что голос дрогнул. Мальчику редко приходилось что-то просить у Ходжо. В основном потому что просить о чем-либо этого мужчину бесполезно. - Я хочу увидеть ее еще раз. Профессор снова изящно выгнул бровь, так же, как это делал Сефирот. У них обоих это получалось достаточно харизматично, чтобы без слов ввести собеседника в ступор. - Это можно устроить, мальчик мой. Я буду рад, если ты получишь ее доверие. - наконец ответил он. Сефирот облегченно выдохнул и искренне, вполне по детски, улыбнулся. Он правда опасался, что Ходжо откажет. Сам же мужчина уже развернулся к своему столу, это значило, что беседа окончена. - Ходжо. - Да, мальчик мой? - Расскажи мне сказку. Кашель в кабинете профессора раздавался еще очень долго.