Chapter 3.
27 мая 2019 г. в 15:31
Джози приглашает меня поесть печенья и объяснить огромную кипу домашних заданий по всемирной истории, за которую она, казалось, даже не бралась. И это предельно понятно: постичь истинную славу Чингисхана немного сложно, когда сам он здесь не находится, стреляя своими стрелами тебе в задницу.
— Привет, отродье! — воркую я младшему брату Джози, когда он забегает в её комнату.
В ответ он на меня рыгает.
— Похоже, ребята, вы говорите на одном языке, — насмехается Джози.
— Где была твоя дерзость, когда Шерил заставила тебя плакать на вечеринке у Вероники?
— Алло! Это же Шерил Блоссом! Я не собираюсь дерзить ей.
— Блесни своей дерзостью, прежде чем блеснешь своей задницей.
— И чье это высказывание? — смеется она.
— Так говорила моя бабушка. Она была главой банды байкеров в доме престарелых.
Пару минут я развлекаюсь, показывая её двухлетнему брату, как надувать пузыри из слюней. Джози всё еще немного обеспокоена тем фактом, что сегодня произошло в школьном коридоре.
— Все только и говорят, о тебе и Шерил. Что ты выглядела потрясенной, даже по-хорошему шокированной и… Что это такое? — она показывает на мою руку.
Я поднимаю бордовый кошелек из кожи питона.
— Аа, это? Я просто нашла его.
Её брат визжит и дергает мои волосы. Всё, заношу его в черный список.
— Выглядит как из прошлого века.
— Эй, сама ты из прошлого века. У тебя есть кошелек из кожи питона? Нет. Даже если бы и был, твой явно не будет так крут как этот, потому что мой одновременно бесплатный и доставляющий удовольствие. Я выкрала его из сумки моей заклятой врагини, пока она разбрызгивала на меня свой яд.
— Ты украла кошелек у Шерил Блоссом? — Джози выпучила глаза.
Я покачиваю перед ней кошельком, ухмыляясь.
— Что? Думаешь, я сдамся без борьбы? Хочешь посмотреть, что внутри?
Её любопытство сражается со смятением. Но любопытство, как известно, сгубило много кошек. Она бежит ко мне. Я открываю кошелек и ожидаю что-то вроде дьявольского свечения, как обычно показывают в хоррорах, но наружу выходит только красная ниточка от сглаза и две сотни налички. В визитном отсеке лежит удостоверение Шерил: на фотографии она внимательно смотрит в камеру.
— Она красотка даже на удостоверении.
— Это определенно знак того, что она ведьма. Или пластический хирург. Возможно и то и другое.
— Посмотри на возраст!
Я вглядываюсь в дату, напечатанную на удостоверении, и хмурюсь. 12 марта 1997 года. Она не может быть настолько старше.
— Это не её дата рождения, — настаивает Джози. — Шерил с Джейсоном родились в июне 2001.
Я долго и многозначительно смотрю на неё. Фальшивое удостоверение, отлично. Нам всем надо как-то покупать выпивку и пробираться в клубы. Это обычное дело. Я обыскиваю оставшуюся часть кошелька — скидочные карты, абонемент на йогу, библиотечная карточка, естественно, она же отличница! Какие-то чеки из Pop’s и заправочной. Обычный набор ученицы старшей школы, но неожиданно банальный для Шерил Блоссом.
Брат Джози кричит мне в ухо, требуя конфету. Говорю ему, что мы играем в прятки, и он быстро убегает на кухню, извергая пузыри из слюней.
— Смотри! — Джози выхватывает что-то из кошелька.
Это стопка визитных карточек. Или, по крайней мере, я думаю, что это визитные карты. Но на них нет никаких адресов, соответственно они не могут быть визитками. Бархатные карточки насыщенно черного цвета, с единственной красной полосой сверху и одним и тем же именем и номером телефона, написанными обтекаемыми красными буквами.
— Зачем ей столько визиток?
— Возможно для работы.
Она кивает. Я покусываю губу и напрягаю мозги для более ясного обдумывания. Беру одну карточку, а остальные засовываю обратно, вручая кошелек Джози.
— Возьми. Окажи ей честь, вернув кошелек обратно. Возможно, она волнуется из-за потери — это шанс для тебя склонить чашу весов в свою сторону. Даже если весы сделаны из ненависти к людям и костей маленьких детей.
Джози берет его, сияя.
— Спасибо!
— Вероника всё ещё злится на тебя, за то, что ты уехала с вечеринки? — спрашиваю я.
— Ох, нет. Я имею в виду, Вероника никогда не злится. Она просто не разговаривает с тобой. Или не смотрит на тебя. Или не признает твоего существования.
— Да. Очень благоразумно.
— Мне нужно, кхм, поговорить с Джагхедом. Он президент студенческого совета.
— Президент вашего студенческого совета ходит на пьянки? Я впечатлена.
— Он крутой, но в то же время пугающий. Очень пугающий. Он хочет написать роман и не смотрит никуда, кроме твоих глаз. Ни на губы, ни на сиськи, ни даже на ресницы. Только в твои глаза.
Джози смотрит на меня, как будто демонстрирует его, безжалостно, впиваясь в моих глаза.
— Ладно, ладно. Я представила себе эту картину.
— Да, это странно. Но он дружит со всеми. И я реально имею в виду всех. Он посмотрел все сезоны "Остаться в живых", лишь для того, чтобы было о чем поговорить с ребятами из отряда бой-скаутов.
Я присвистываю:
— Этот парень определенно производит впечатление.
— В любом случае, Вероника хотела, чтобы я поговорила с ним.
— Только поговорила?
Джози чересчур сильно кивает:
— Для её бара La Bonne Nuit нужно привлечь как можно больше студентов.
— Ты хороша в переговорах?
— Ну, ты же знаешь. Я милая, и могу получить некоторые вещи от людей.
— Да. Ты ничего так.
— Но также я интересная. И умная. Ну, может не по всемирной встории, но кто заботится о глупых эпидемиях? У нас сейчас есть вакцина. И ещё я очень хороша в пении, и преподаватель по вокалу сказала, что у меня врожденный талант к музыке. Во мне есть множество других вещей, кроме привлекательности, поэтому не говори так, как говорят все остальные.
Её грудь поднимается, а ноздри расширяются от злости. Я поднимаю руки вверх, сдаваясь.
— Ладно. Прости. Ты права. Я просто имела в виду…
— Что ты имела в виду? Знаю, что я милая, весёлая и привлекательная, хорошо? Я знаю это. Мне все об этом говорят. Но, догадываюсь, я недостаточно классная, потому что это ты тусуешься с Шерил Блоссом, а не я.
Она выкрикивает последнее предложение. Оно повисло в воздухе, как сосулька, холодное и зазубренное.
— Я не… Джози …
— Больше не хочу об этом говорить, — бормочет она. — Мне нужно смотреть за братом, поэтому будет замечательно, если ты просто уйдешь.
Я почувствовала, как меня покинул весь воздух.
— Ох. Конечно. Безусловно.
Хватаю свой рюкзак и запихиваю книги. Джози встает и идет на кухню, вытирая грязь с лица брата и ругая его за то, что пытался съесть конфеты. Я хочу попрощаться или снова извиниться, но толстый занавес неловкости закрывает сейчас сцену нашей слабой дружбы. Хочу сказать ей много вещей. Хочу поблагодарить её за то, что стала первым человеком, который пригласил меня в свой дом, поговорил со мной, ел со мной ланч. Но эти слова застряли у меня в горле, моя благодарность к ней подавлена стыдом.
Когда выхожу и завожу байк, я мысленно даю себе пинок. Ну что я за идиотка? Дедушка написал мне сообщение, попросив купить по дороге немного овощей. Чувствую себя ужасно за то, что сказала: настолько ужасно, что хватаю плитку шоколада. Или даже три. Когда приезжаю в СанниСайд, проскальзываю в наш трейлер и считаю дедушкины таблетки — не хватает двух. Хорошо. Значит, он принял их. Мне становится легче дышать, и, может, я непрерывно просплю всю ночь.
— От матери пришел пакет для тебя, — говорит он.
— Классно, — я улыбаюсь.
Неестественная улыбка. Всегда немного наигранная.
Пакет завернут в чёрную бумагу, и лежит на моей кровати. На коробке написано Шанель. Мама вышла замуж за богатого программиста из Атланты: у них двухлетний сын и на подходе девочка. Никогда с ними не встречалась, но мысль, что у меня есть сводный брат и ещё будет сестра, выводит меня из себя. Я вижу их на фотографиях в Instagram, которые выкладывает мама, но они как будто ненастоящие. Это как отфотошопленная картинка. Иногда мне хочется, чтобы их не было. И это отвратительно, поэтому я отгоняю такие мысли. Или, по крайней мере, пытаюсь.
В коробке лежит красивая шифоновая блузка. Она легкая и воздушная, с дюжинами оборок, пошитая по моим меркам. Мама сняла их с меня два года назад, когда я приезжала к ним на каникулы. Блузка достаточно хорошая, но мама думает, что вещи известных брендов — это все что нужно каждой школьнице. Она наполовину права. Такую блузку хотела бы любая девочка. Любая девочка, которая не я.
И перед тем как аккуратно сложить её и убрать в шкаф, чтобы никогда к ней не прикасаться, я останавливаюсь и рассматриваю блузку. Если я это надену, буду ли привлекательней? Она сделает меня круче? Может, если я её надену, пойму, какого быть Шерил Блоссом. Может, я начну её лучше понимать.
Я снимаю футболку и натягиваю через голову блузку. Она холодная и воздушная, а оборки подпрыгивают с каждым шагом. Улыбаюсь себе в зеркало — я выгляжу иначе. Красивее. Женственней. Открывается дверь, и я замираю под взглядом дедушки. Он осматривает меня сверху вниз и тут же качает головой.
— Эта дорогая тряпка тебе не подходит, Тони.
Из меня снова выходит весь воздух, но в этот раз даже из глубин моего тела. Окончательно. Дедушка открывает дверь шире, не подозревая, как сильно обидел меня.
— Ужин на столе. Иди поешь.
— Хорошо. Секунду. Дай мне, ммм, переодеть эту дурацкую шмотку.
Когда он уходит, я не могу смотреть на себя в зеркало без дрожи. Кажется, что всё оборки висят по-идиотски. Цвет, как бельмо на глазу, особенно для меня. Это не моя вещь. Есть правила. И правило номер один: не пытайся быть тем, кем ты не можешь быть. Я такая, какая есть, а пытаться быть кем-то — глупо, пустая трата энергии. Никогда больше так не сделаю, неважно, насколько сильно буду этого хотеть. Это того не стоит.
Засовываю блузку обратно в коробку и закидываю её в шкаф.