Жизнь после смерти

ВОЛАНТИС Джон последовал за ней домой. Он видел, как она входит в маленький дом. Сноу хотел поговорить с ней, хотел прикоснуться к ней. Хотел знать, что это все с ним происходит здесь и сейчас, что она настоящая, но он боялся. Это он вонзил в ее тело кинжал. Он стал причиной ее смерти. Джон не может просто пойти туда, не знал, сможет ли она когда-нибудь простить его… ведь он, по правде говоря, не мог простить себя. То, что он сделал, было неправильно. И это чувство крепло в нем день ото дня. Ему не понадобилось 10 лет, чтобы понять это. Джон понял это в ту роковую секунду, когда ее кровь, все еще теплая, была на его ладонях. Но было слишком поздно. — Раньше, чем я думала, — голос раздался у него за спиной, и он повернулся в ту сторону. Кинвара улыбалась ему. Джон был удивлен, — Драконы действительно разумные существа, не так ли? — Кто вы? , — он нахмурился. — Одна из тех красных жриц, которые вернули тебя из мертвых, потому что так захотел Наш Владыка. Потому что, несмотря на твои ошибки, царство людей все еще нуждается в тебе. В вас обоих, и в этом ваша сила. Джон смутился и понял, что это могла быть взаправду. Его ведь тоже воскресили из мертвых, но он никогда не мог и подумать об этом… — Я всадил ей нож в сердце. Я убил ее, — он пытался набрать воздуха в легкие, но не мог. — С тобой ведь произошло то же самое. Но ты все еще здесь. Как и она. Есть причина, по которой вы оба живы. Джон опустил голову. — Я не должен быть здесь. Не после того, что я с ней сделал. Дрогон должен просто… сжечь меня заживо!, - он почти задыхался, ведь говорил истину. — Но он этого не сделал. Он прилетел за тобой и привел тебя сюда, потому что ты должен быть здесь. Никто из нас не знает, чего хочет от нас Владыка Света, — ответила она и шагнула к нему, — Он еще не раскрыл свой замысел, но дал тебе силу дать жизнь. Ваш ребенок внутри нее… — И я убил их обоих, — щеки его заблестели от слез. Это было даже хуже, чем он думал. Он убил этим ножом не только свою любовь, но и своего ребенка, свою кровь и плоть. — Они живы, Джон Сноу, — Кинвара положила руку ему на плечо, — Оба. Не важно, что ты сделал. — Разве она такого же мнения? , — он медленно поднял голову. — Ты никогда не узнаешь, если не спросишь ее. Он глубоко вздохнул. — Когда Мелисандра вернула меня… я помнил все. Я вспомнил, как они закололи меня, вспомнил темноту и пустоту. Вспомнил ту дикую всепоглощающую боль. Как я смогу предстать сейчас перед ней? Она никогда не простит меня. Я сам никогда не прощу себя! — Такой же неверующий, как и она. Джон, ты часть какого-то великого плана. Ты, она и ваш ребенок. Если ты любишь ее, если ты действительно любишь ее, она простит тебя, но ты должен доказать ей свою любовь и преданность. — Как? — Только ты можешь ответить на этот вопрос, — она сказала ему и пошла к себе домой. Джон не последовал за ней. Он не был готов. Не сейчас. Это было уже слишком. Их ребенок, факт, что она восстала из мертвых… Его сердце разрывалось от счастья, но он знал, каково это. Он вспомнил, как чувствовал себя, когда вернулся оттуда, и это было еще хуже, чем само это убийство, хуже, чем сама смерть. Его предали братья Ночного дозора, но ведь ее предал тот, кого она любила больше всего. Это грех, который нельзя простить. Никогда и никому. Прошел целый день, который Джон провел под открытым небом. Это не было для него в новинку. Он делал это много раз. Думал, что сможет уснуть… но мысли его лихорадочно метались. Джон попытался представить, если бы он сейчас оказался перед ней, что бы он сказал ей? Если бы она вонзила нож ему в сердце, как только увидит его, это было бы правильным решением. Он вернулся к маленькому дому и попытался хоть краем глаза заглянуть в окно. — Рано или поздно ты умрешь от голода или жажды, — Кинвара оказалась рядом с ним и протянула ему кубок с водой и немного еды, Джон с улыбкой кивнул, — Ее здесь нет, — женщина продолжала, — Пойдем, Джон Сноу, — она вернулась в дом. Джон последовал за ней, и Кинвара пальцем указала на кресло. — Я не думаю, что это хорошая идея, а что если… — Ее не будет час или два, но если ты не хочешь увидеться с ней, тогда почему ты все еще здесь? , — Она села по другую сторону стола. — Я хочу с ней встретиться, но..... Не думаю, что она хочет того же, — он посмотрел на Кинвару и изобразил фальшивую улыбку. Она ничего не ответила, просто сидела и смотрела на него. Жрица знала, что голова его наполнена всякими мыслями. — Я… — он вздохнул и вздрогнул, по телу ступила знакомая дрожь. — Что же? — Когда я убил ее, — эти слова с такой силой сорвались с его губ, — прилетел Дрогон. Я ждал смерти, был готов умереть. Я хотел, чтобы он сжег меня дотла, ведь смерть была бы милостью для меня в тот самый момент. Но он этого не сделал. Ни Серый Червь, ни дотракийцы. Они держали меня в плену. Я был заперт в камере, и все, что я чувствовал… вину. Раскаяние. Боль. Моя семья боролась за меня, они хотели, чтобы я остался в живых, поэтому согласились на пожизненное изгнание в Дозор, но снова нарушил клятву, ведь сейчас я здесь. Было ли там счастье для меня? Ни дня, ни мгновения. Я часто был в одиночестве, в последние несколько недель я планировал даже… свою собственную смерть. Ведь какое лучшее и правильное наказание для убийцы вроде меня? — Нет большего наказания, чем жить с осознанием, что ты убил того, кого любил. Нельзя убежать от этого. Это будет преследовать тебя вечно. Даже после смерти, — Заявила Кинвара, — Но она жива, — добавила она. — Не благодаря мне, — он снова опустил голову и сцепил руки, набрав в легкие больше воздуха. — Ей пришлось восстать из мертвых. Как и тебе, — Кинвара сказала ему. Джон уставился на нее. Он восхищался ее верой. — Может быть, было бы лучше, если бы я остался среди мертвых?, - отреченно ответил Джон, не находя себе места. Дени была разбита. Человек, который убил ее, был рядом с ней. В тот момент, когда она увидела его, она просто выронила все, что было у нее в руках. — Как ты нашел меня? , — она была расстроена и удивлена. — Дени, — тихо прошептал он ее имя, это было чудом для него, снова прочувствовать каждую букву. — Не называй меня так! , — крикнула она на Джона, схватила кинжал со стола, который был рядом с ней, и подошла. — Я не хочу причинять тебе боль, — он медленно подошел ближе. — Я сказала, убирайся, — она указала на него кинжалом. Джон не сводил с него глаз. Это был тот же кинжал, которым он убил ее. — Дени, мне так жаль. Я… это была ошибка, — он пытался поговорить с ней. — Ошибка? Это все, чем я была для тебя? , — она подошла ближе и все еще держала кинжал прямо перед ним, — Ошибкой? , — ее глаза горели. — Я не это имел в виду. То, что я сделал было… — И что же ты сделал? Ты убил меня! Ты заставил меня поверить в твою неземную любовь, ты воспользовался тем, что я доверяю тебе, и ты вонзил в мое сердце кинжал, — Она была зла, в тот самый момент она возненавидела его. — Дени, я… — Не смей говорить, как тебе жаль, — Закричала вместе с ним Дени, — Я доверяла тебе. Ты был единственным, кому я искренне верила. Я хотела разделить все, что было у меня с тобой. Я отдала тебе все, что имела сама. Я спасла тебя. Вытащила тебя из лап смерти несколько раз, и многим пожертвовала ради тебя, и что ты сделал? Убил меня. — Ты была не в себе. Я думал… мы думали, что ты опасна для всех! — Убирайся! , — она снова перешла на крик, но в ее голосе звучала боль. — Дени, ты убила тысячи невинных людей и не хотела останавливаться на этом. Ты никого не слушала, — Сказал он со слезами на глазах. — Я слушала тебя, я верила тебе, но ты никогда не любил меня по-настоящему. Ты предал меня, как и все остальные. — Я любил тебя… И я все еще… — он старался не плакать. — Не смей так говорить. Если ты действительно любишь меня… если бы ты когда-нибудь любил меня, ты бы никогда этого не сделал. Убирайся, я не хочу тебя больше видеть, — она опустила руку. Ей не хотелось доставлять ему радость в виде своих слез и бесконечной боли. — Я совершил ошибку, — он продолжал, ведь ни капли не боялся ее. Ему было наплевать на этот кинжал. Ему было все равно, умрет он или останется в живых, — должен был прислушаться к голосу своего сердца, — он сделал шаг вперед. — Клянусь, если ты подойдешь ближе, я сделаю с тобой то же, что сделал со мной ты, — она ответила дрожащим голосом. — Сделай это, — он смотрел ей в глаза. — Я это заслужил, он сделал еще один шаг, и кинжал коснулся его груди, — ну же, сделай это сейчас. Нож выпал из ее руки на холодный пол, издав неприятный звук, и она больше не могла сдерживать поток слез. Джон попытался подойти к ней поближе, чтобы успокоить, но она отошла от него. — Я больше не хочу тебя видеть. Возвращайся в Вестерос, или куда захочешь, и забудь меня, — она сказала ему и пошла прочь. — Ты не можешь запретить мне видеться с моим ребенком, — он пошел за ней. — Откуда такая уверенность в том, что он твой? , — Дени повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. — Это его ребенок, — Тихо проговорила Кинвара с другого конца комнаты. Дени бросила на нее убийственный взгляд. — Ты отказался от собственного ребенка, когда пронзил мое сердце, — сказала она Джону и оставила его в комнате. Он вздохнул и, казалось, его легкие были наполнены не воздухом, а страданиями и сожалениями. Джон знал, что она ненавидит его, но это было даже хуже, чем он ожидал. Он потерял ее. Неважно, жива она или нет, он потеряла ее в тот момент, когда он убил ее. Тут нечему удивляться. Дени вернулась в свою комнату и села на кровать. Она плакала. Не так она себе это представляла. Она понятия не имела, почему Джон здесь, на краю света, и как он нашел ее. Дейенерис не была готова увидеть его снова. Она не была готова простить его, несмотря на то, что носит его ребенка. Это было уже слишком. Его предательство все еще было самым больным и ужасающим для нее, и она не могла позволить ему приблизиться к себе снова. В этот момент она подумала, что никогда не сможет подпустить его к себе или к своему ребенку. — Ты знала, что сможешь вернуть ее, — Джон повернулся к Кинваре. — Нет. Я не знала, но Владыка Света хотел, чтобы вы встретились. — Довольно! , — Джон закричал, — Дерьма в моей жизни предостаточно, — он попытался уйти, но Кинвара остановила его, не дав закрыть дверь. — Тебе лучше присесть, Джон Сноу. Ты понадобишься ей намного раньше, чем она думает. — Я так не думаю, — он ответил, но они оба услышали наполненный болью крик, доносящийся из ее комнаты. Джон тут же бежит к ней и распахивает дверь. Ее лицо было бледным и мокрым от пота. Дени держалась за живот, и они быстро поняли, что происходит, а ее лицо исказилось от боли. Джон подошел к ней и попытался помочь ей лечь на кровать. — Не прикасайся ко мне, — она пыталась заговорить, но он опередил ее. — Ты можешь ненавидеть меня после всего, что случилось с нами, но теперь наш ребенок важнее всех наших распрей и недопониманий, — он твердо сказал ей, и Дени постаралась дышать ровнее. — Это твоя вина, — добавила она, когда снова закричала. — Помоги ей, — Джон взглянул на Кинвару и умоляюще посмотрел на нее. Она с улыбкой кивнула и подошла ближе. Джон держал Дени за руку. Он вернул ее и не хотел потерять ее снова, даже если она никогда не простит его. Джон хотел, чтобы она выжила, хотел увидеть их новорожденного ребенка в ее руках, его первую улыбку, первое слово, первый шаг… И наконец он понял, зачем Дрогон прилетел за ним с одного конца света на другой.