Жизнь после смерти

ГДЕ-ТО В УЗКОМ МОРЕ ДО ДОЛГОЙ НОЧИ — Я не согласен, — Джон сказал Дени, когда они обсуждали стратегию на корабле. Все подняли глаза на свою королеву. Все советники, даже осознавая, что королева не права, пытались донести это до нее как можно мягче, подбирали правильные слова, не указывая, не осуждая. Кроме Джона, который в лоб высказал то, что она не готова была принять сейчас. Он всегда был честен и прямо говорил ей в лицо, когда она принимала поспешные решения и выводы. — Я не спрашивала вашего мнения, — холодно ответила Дейенерис. Она явно была расстроена. — Но вы должны прислушаться к нему, — Он наклонился вперед и уставился на нее. Напряжение между ними повисло в воздухе, и все присутствующие заметили это. — Прислушаюсь, когда сочту нужным, — Дени отвернулась и вышла из каюты. В тот день они не разговаривали друг с другом, но она ждала, что он постучит в ее дверь, как делал все ночи до этого. Это была их последняя ночь перед прибытием в Винтерфелл, уже завтра ей предстоит встретиться с его семьей. Но он не пришел. Дейенерис злилась на эту ситуацию, она хотела, чтобы он мог разделять их личную жизнь и общественную, и что бы между ними не происходило, он должен уважать ее. Дени сама пришла к нему, стуча в его дверь костяшками пальцев. — Моя королева, — поприветствовал ее Джон, не пропуская дальше. — Я хочу поговорить с тобой. — Она вошла в его комнату без какого-либо разрешения, и Сноу держался от нее на расстоянии, это убивало ее. Дейенерис жаждала его поцелуев и ласк, хотела еще сильнее после их спора, но никогда не признается ему в этом. Она его королева и не должна проявлять такую слабость. — Я слушаю вас, — холодно сказал ей Джон. — Я весь вечер ждала тебя, — Она сказала ему с серьезным лицом. — Почему? — Почему? — зло повторила Дени, — Потому что я думала, что ты захочешь провести последнюю ночь на этом корабле со мной, прежде чем мы высадимся. — она пыталась казаться уверенной. — Я извиняюсь, ваша светлость, но вы ясно дали мне понять, что не желаете слушать мое мнение, поэтому я решил, что и видеть вы меня тоже не желаете. — напряжение между ними росло, но он был спокоен и уверен, в то время как ее трясло от гнева и непонимания. — Прекрасно, — Дени поняла, что больше не может находиться здесь и развернулась, чтобы уйти, но Джон схватил ее за руку и прижал к стене, наклоняясь. — Ты моя королева. Но я не твоя кукла, — сказал он ей с гневом, а взгляд его упал на ее пухлые красноватые губы. Джон боролся сам с собой и уже знал, что проиграет, но продолжил эту схватку. — И кем же ты себя считаешь? — высокомерно спросила Дени. — Я никогда не буду похож на других мужчин, которых ты знала. Я честный человек и всегда был таким. Если ты унижаешь меня перед всеми и ждешь, что я пойду в твою спальню, я не тот человек, который тебе нужен, — Он сказал ей, и их губы почти нашли друг друга. — Я твоя королева. — Это не значит, что тебе все дозволено, — ответил Джон.Они оба хотели такого долгожданного спасительно-примирительного поцелуя с продолжением, но когда Дейенерис потянулась к нему, чтобы поцеловать, он не позволил ей сделать это. Она потупила взгляд, словно ее ударили сейчас и выбили весь воздух из легких. Это было очень больно, больше не хотелось находиться рядом с ним хотелось сбежать. — Если ты не хочешь служить своей Королеве, тогда отпусти меня, — сказала ему Дени, но он все еще прижимал ее к стене. — Я хотел служить тебе, но тебя это не интересовало. Я не хочу быть твоим любовником за закрытыми дверями… Это не я. Если ты хочешь быть со мной, тебе следует слушать меня, — твердо сказал Джон. — Может, я не хочу быть с тобой, — нагло врала она, но они оба об этом знали, но были все еще упрямы, чтобы признать это. — Не хочешь? — Джон наклонился к ее шее и едва коснулся губами, когда поднимал подол ее платья. Пальцы мгновенно нашли ее клитор и легкими движениями массировали его. У Дени не было путей отступления, хотя она и не хотела никуда уходить, — А вот твое тело говорит об обратном, — его палец вошел в ее мокрую промежность, а Дейенерис издала протяжный стон, обнимая его за шею, — Ты хочешь меня так же, как и я тебя, — прошептал он ей на ухо, толкая палец глубже, — Но ты плохо себя ведешь. — Привыкай, — застонала она. Джон остановил движения и начал с пылкостью раздевать ее, Дени сделала с ним то же самое. Не прошло и минуты, как вся их одежда уже лежала на полу, а поцелуи становились все глубже и глубже. Джон приподнял ее ногу, а пальцы жадно впились в ее талию. Он грубо схватил ее за волосы и вошел в ее одним движением, а Дени вскрикнула, ругнувшись. Она потеряла над собой контроль в этот момент. Этот мужчина был для нее идеальным, и как бы сильно ей хотелось ненавидеть его в эти моменты… Она не могла. — Да, — Дейенерис стонала все громче, пока Джон резкими толчками вонзался в ее податливое тело. Приподняв ее за бедра, он прислонил ее к стене, а она обхватила его ногами. — Да, Джон, трахни меня сильнее, — она уже билась к экстазе. никогда еще она не испытывала таких бешеных чувств к кому-то, любовь, граничащая с ненавистью, холод со страстью. Они были созданы друг для друга, лед и пламень, и это делало их безумными в глазах других людей. Но они лишь наслаждались. МИЭРИН Эту ночь они провели отдельно друг от друга. Когда Дени проснулась от своего сна (она благодарила богов, что это не было связано с тем, что она сделала в столице), пусть более приятного, но настроение не улучшилось. Это только сделало ее более раздражительной и напряженной. Каждый раз, когда они с Джоном делают шаг навстречу, сразу же три назад! Она понимала мотивы его поступка, ревность — ужасное чувство, сжигающее человека изнутри, но это не позволяет ему начинать драку в комнате его дочери. Этот шаг был безрассудным и безответственным, и даже если Дени любила его, то не могла спустить ему это с рук. Ее дочь была важнее всего, даже важнее ее любви к Джону. Джон всю ночь ворочался в другой комнате, он не смог выспаться. Только стоило ему уснуть, как его настигали кошмары. О Дени… с Даарио. Джон не мог забыть руки, скользящие по ее рукам… Он начал смотреть в потолок. К сожалению, Сноу ничего не мог с этим поделать: если он хочет оставаться подле своей дочери, ему придется лицезреть и этого нахала тоже. А если Дени выберет Нахариса? Он сел на кровать и задумался. Почему бы и нет? Даарио ни в чем не уступал Джону, а еще… он никогда не предавал Дени, в то время как Сноу преуспел в этом больше остальных. Ну и ладно, если Дени так хочет, то Джон сможет пережить это, наверное… Часть его никогда не смирится с этим. Ревность и злость разъедали его, убивая изнутри, забираясь в разум, впиваясь в него, заставляя думать обо всем самом плохом, и он понятия не имел, что делать с этими чувствами, которых никогда раньше не испытывал. Так прошел день. Дени провела большую часть своего времени с Миссандеей, а Джон избегал встречи с ней. Но он не смог сделать этого, потому что независимо от того, что их «любовная» жизнь в раздрае, это не меняло факта приближающейся войны. Все собрались в зале, кроме Даарио и Дейенерис. Джон пытался скрыть свои истинные эмоции и чувства, но все вокруг знали, почему он более задумчив, чем обычно. Так прошло несколько минут, после чего они вошли. Дени даже не взглянула на Сноу. — Прошу меня простить, материнские дела превыше всего, — Она немного улыбнулась и огляделась, но все еще избегала смотреть на Джона. Даарио наслаждался ситуацией, это было написано на его лице. — Я обошла линию берега, здесь много хорошо скрытых мест для кораблей, чтобы застать их врасплох, — начала Яра. — Не говорите подробностей. Это… небезопасно. Я доверяю тебе. Сделай все, что нужно, — Дейенерис ответила, — Мы должны держать нашу стратегию в секрете как можно дольше. — Ваша светлость, — Даарио подошел ближе, — Во время патрулирования мы нашли еще несколько повстанцев. Вероятно, король послал их убить вас или узнать какие-ибо новости, но мы заточили их в камеры. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? — Она посмотрела на него. — Я думал, что мы здесь, чтобы как раз это и обсудить. — Спасибо, — Дени глубоко вздохнула, — Хорошо, Даарио, продолжай в том же духе, нам не нужны шпионы. Но не убивай этих людей, у нас и так врагов немало, не хватало еще новых. — Она посмотрела на Джона, и он ответил с саркастической улыбкой. Дени заметила это. — Ты что-то хочешь сказать? — Она спросила Джона и сразу похолодало. — Разве это имеет для вас, ваша светлость, какое-то значение? — Джон любил отвечать вопросом на вопрос, а глаза его потемнели от злости. — Тебе не обязательно быть здесь, хочешь уйти — иди, тебя никто не держит. Мне не нужны комментарии и сарказм, когда мы на пороге войны. — Она ответила без каких-либо колебаний. Джон почти вскочил со своего места. — Вы правы. Я вам здесь не нужен. Кажется, ваш идеальный капитан может позаботиться обо всем, связанном с вами лучше, чем это сделал бы я, — Джон сказал ей в лицо. Каждый понимал значение его слов, но все молчали… Это было так очевидно, — Разве я не прав? — Он нахмурился, отвернулся и вышел из комнаты. Дени отчего-то чувствовала себя побежденной. Она хотела ответить, но он даже не дал ей шанса сделать это. Джон изменился, он раньше таким не был. Она могла ответить, опровергнуть все его слова и доказать, насколько сильно он ошибался. — Ваша милость, — начал Давос, привлекая ее внимание. — Так… — Дени наконец пришла в себя, — На чем мы остановились? Давос и Арья посмотрели друг на друга, а та подняла глаза на Даарио. Он был единственным, кому понравилась перепалка между Джоном и Дейенерис, а то время как остальные были больше обеспокоены. Они все видели последствия того, как легко все может рухнуть и пойти не так, когда эти двое не могут найти общий язык, отрекаясь от своей любви. Джон пошел к своей дочери. Он скучал по ней, и теперь у него был шанс увидеть ее, пока Дани была занята другими вещами. Когда он вошел, он увидел Несеру рядом с колыбелью. Она поклонилась ему. — В этом нет необходимости. Я не твой король. — Джон подошел ближе и коснулся пальцами ручек дочери, которые она тут же ухватила, улыбаясь. — Она скучает по тебе. — заявила Несера. — Она просто ребенок. — Она чувствует, когда родители… враждуют, — Она подняла глаза на Джона. — Мы не… — Джон отпустил руку дочери и вздохнул. Он повернулся к Несере — мы не боремся и не враждуем. — А как это можно назвать еще, когда двое любящих людей не ладят? Как люди называют это на Вестеросе? — она вскинула бровь. — Она не любит меня, — Джон опустил голову, — Любила раньше, но уже нет. Если бы любила, этого кретина тут не было бы. — Ты должен научиться не верить всему, что видят твои глаза, Джон Сноу, — Она подошла ближе к нему и приложила руку к его груди, — Ты должен видеть сердцем. Наши глаза иногда могут предать нас, сердце — никогда, — Ее рука все еще лежала на его груди, и жрица смотрела ему прямо в глаза, — О чем говорит тебе твое сердце сейчас? — Она тихо спросила его и другой рукой погладила его щеку, но в следующий момент они услышали, как с силой хлопнула дверь. Несера отошла от него. — Дени, — Джон понял, что это, должно быть, была Дейенерис, которая все не так поняла. — Теперь она, вероятно, думает так же, как ты думаешь о ней с Даарио, — сказала Несера. — Ты знала, что она придет, ты знала это! — Джон неверяще взглянул на Красную женщину. — Я не знала. Я просто хотела помочь тебе понять… Что ты теперь чувствуешь, Джон Сноу? — Она немного улыбнулась и повернулась к Миссандее. Джон смотрел на жрицу еще минуту. Он не знал, что и думать о ней, но сейчас это было не столь важно, Сноу понимал, что теперь Дени не уйдет от разговора. Они должны решить все раз и навсегда.