***
Бескрайняя белая пустыня, где на сотни лиг вокруг только снег и холод — Джек видел все это глазами Джона. Не только видел, но и чувствовал пронизывающий до костей, несмотря на меха, ледяной ветер, даже уловил воспоминание Джона о том, как старая Нэн журит их с братьями, называя летними детьми. Как сир Аллисер Торн смеется, что новобранцам вскоре предстоит отморозить яйца в вечных снегах Стены и это не станет для мира большой потерей. Среди белого, белого и еще большего количества белого особенно ярко выделяется темнеющее вдали на снегу пятно. Не теряя времени, дозорный направляет своего коня туда — проверить — и дает команду следовать за ним. Всадники спешиваются и приближаются — это оказывается тело в слишком легкой для северных морозов одежде, которая пропиталась снегом и уже застыла ледяной коркой. Чьи-то руки переворачивают замерзшего мужчину. Джек вздрогнул: почти синий от переохлаждения Сэм выглядит мертвым. Но дыхание есть, хоть и слабое. От потери концентрации воспоминания стремительно пустились вперед, словно скачанный сериал в быстрой перемотке. Взяв себя в руки, Джек усилием воли остановил поток мыслей на нужном моменте. — Дин… Дин… — в бреду бормочет охотник, мечась по кровати из шкур. Высокий пожилой мужчина, лорд-командующий Мормонт, лишь качает головой и приказывает продолжать лечение, несмотря на многочисленные отказы их гостя от макового питья. Снова перемотка и пауза. Сэм на коне в сопровождении седовласого мужчины покидает Стену. Обернувшись на мгновение, он неловким жестом машет Джону на прощание и опасно покачивается из-за этого в седле, чем вызывает у Сноу улыбку. Снова перемотка и... ничего? Джек вынырнул из воспоминаний Джона, все еще ощущая озноб во всем теле, словно холод был не от воспоминания, а от реальной поездки на ту самую легендарную Стену. Сам Джон мигом отпрянул от странного незнакомца, на всякий случай положив руку на эфес меча. Прежде ходили слухи о человеке с крыльями, что сжигал людей одним только прикосновением, а этот, кажется, умел замораживать себя и, наверняка, окружающих — вон как посинел, словно замерз, хотя в Королевской Гавани сегодня выдалось чересчур жарким. — Это было очень давно, — тихо выдохнул Джек. Сэм попал сюда — ну, с большой такой поправкой на географию, — да только с тех пор слишком много воды утекло. Могло случиться что угодно. — Что ты со мной сделал? — осторожно уточнил Джон, опасаясь злить собеседника. После прикосновения Сноу казалось, что он стал знать незнакомца — Джека, — чуточку лучше, только не мог понять, почему. — Прочел твои воспоминания, — не стал скрывать Джек, бросил взгляд в сторону разрушенного Красного замка и вздрогнул, заметив знакомый силуэт. Кастиэль шел в сторону главных развалин. Шел — или парил? Его ноги будто не касались земли, а движения выглядели неестественно плавными. — Кас! — тут же крикнул нефилим и пожалел, что больше не чувствовал той наивной радости, какая всегда сопровождала его прежде, едва он видел отца. Последние дни ему недоставало этой простой детской эмоции и приходилось мириться с мыслью, что теперь этого теплого чувства в его жизни не будет. Да и сожаление выходило каким-то… будто картонным, ненастоящим. — Подожди, я здесь! — Кого ты увидел? — недоуменно обернулся Джон. Джек отвлекся на удивление Сноу всего на секунду, однако этого хватило, чтобы Кастиэль исчез, растворился в воздухе, словно призрак. Или то действительно призрак? Сложно сказать, когда не встречал настоящих призраков, а думать о том, что Кас погиб и застрял привязанным к этому месту, и вовсе не хотелось. Недолго думая, Джек бросился в сторону руин: его не заботили ни завалы, ни опасность обрушения оставшихся стен и потолочных сводов, ни предупреждающие крики Джона вслед — только ответы на вопросы.***
От былого великолепия тронного зала остались лишь камни, камни и камни. Ну, может, еще немного более мелких камней, осколки витражей и обломки облицовки, заменявшей у местных плитку, а сквозь уцелевшие остовы стен виднелось серое небо, с которого густо валил черный пепел, покрывая неровным слоем все вокруг, оседая в волосах и на одежде. Футболку и джинсы от такого даже в современной стиральной машине вряд ли отчистишь. Нетронутым остался лишь Железный трон. Казалось, проклятый символ развращающей королевской власти, причина стольких бед и предмет столь жарких споров, переживет в этом королевстве каждого, невзирая ни на какие невзгоды. На минуту Джек даже залюбовался им, как любуются опасным хищником: издалека, чтобы не стать очередной жертвой, точно расстояние действительно имело значение. И вспомнил, как Сэм советовал прочесть книги, чтобы лучше понимать историю, но Джек все откладывал — хотел сначала насладиться сериалом, а уже потом сравнивать. Много кто говорил, и в первую очередь именно Сэм, что в письменном каноне трон куда более впечатляющий, нежели кресло со спинкой, походящей на павлиний хвост: намного выше, со ступеньками, и опаснее — куда больше мечей и острых лезвий на них. Однако даже в таком менее грандиозном виде трон завораживал, манил, будто обещал бесконечную силу и могущество любому, кто займет его — не смея сопротивляться этому притяжению, Джек приблизился к нему, коснулся рукой еще теплой стали. Только вместо сулимой мощи трон дал Джеку нечто более ценное: воспоминания о прежней жизни, днях, когда здесь кипела жизнь и обитатели замка свершали великие дела.***
Начало заседания малого совета немного откладывалось, хотя большинство его членов уже собрались за большим столом в зале, мало походившем на тронный. Молодой король Джоффри предпочел провести время более приятным образом, а потому на совет не явился и его голос представляла его мать, королева-регент Серсея Ланнистер, взиравшая на пустующее место десницы с тоской по отцу, который должен его занимать, но сейчас вел войну, защищая своего короля и внука. Место лорда-командующего Королевской гвардией тоже обещало сегодня пустовать; в итоге опаздывал лишь мейстер Пицель и хорошо бы, если по уважительному поводу. Словно читая мысли Серсеи, старик появился в зале со свитком пергамента в руке, коротко извинился за задержку и прошаркал к столу с меньшей прытью, чем был способен — уж как умело старый прохвост притворялся немощным, была наслышана половина замка. — Ваша милость, — обратился он к Серсее, — лорд Тайвин прислал ворона. Сообщает, что назначил лорда Тириона на место десницы, — с этими словами он передал письмо королеве. Серсея бегло прочитала послание от отца. — Если ворон уже прилетел, то мой брат тоже уже должен быть в Королевской гавани, — королева задумчиво постучала пальцем по столу. — Интересно, где он запропастился? — Известно где, — промурлыкал Мизинец с едкой ухмылкой, — в одном из борделей. — Вам что-то известно, лорд Бейлиш? — тут же насторожилась Серсея. Мизинец, бывший всегда себе на уме, раздражал ее в те моменты, когда получал преимущество в новостях, и тем более выводил из себя, когда начинал делать из этого великое достижение. Как будто состязался с Варисом в том, у кого пташки внимательнее и быстрее. — Нет, моя королева, — поспешил заверить ее Мизинец, однако ухмылка менее раздражающей не стала. — Я бы знал, если бы лорд Тирион почтил мое заведение своим визитом. Серсея брезгливо поморщилась: меньше всего она хотела видеть во дворце, да и вообще в своей жизни, младшего брата. Будь у нее выбор, она бы сейчас предпочла общество Джейме, и у него хватило бы талантов для поста десницы, пока лорд Тайвин отсутствует. Но приказ отца — закон. Да и кому из Ланнистеров хотелось бы опорочить славное имя их рода и тем более запятнать честь короны ее сына тем, что десница короля, второй человек государства, проводит время среди шлюх? Может, стоит использовать это, чтобы повлиять на решение отца? Лорд Тайвин никогда не был к Тириону по-отцовски добр — скорее, слишком терпим, Тирион своими выходками никогда не заслуживал столько. — Лорд Варис, — обратилась Серсея к мастеру над шептунами, — пусть ваши пташки найдут моего брата, даже если придется проверить все бордели на пути от Речных земель до Королевской Гавани. — Будет сделано, моя королева, — евнух почтительно склонил голову. Найдя остальной совет слишком скучным, Джек позволил событиям снова понестись вперед на быстрой перемотке. Следующая остановка случилась в тронном зале, где Джек стоял среди просителей из числа горожан и гостей столицы, которые кто с благоговением, кто со страхом взирали на восседающего на Железном троне молодого короля Джоффри, а подле него неотрывной тенью находилась Серсея. Мгновение назад сир Илин Пейн увел за собой очередного приговоренного королем бедолагу, и это вызвало в толпе взволнованные шепотки. Несколько людей решили покинуть зал, не дожидаясь своей очереди — видимо, опасались просить о королевской милости в плохой для короля день. В дверь просочился Варис и мягкой походкой приблизился к трону, чтобы преклонить колено. — Ваша милость, — негромко проговорил евнух, приветствуя сначала короля, и только затем обращаясь к королеве. — Вашего брата нашли, — гладкое лицо Вариса приняло идеально отрепетированное скорбное выражение. Заслышав это, Джоффри коротко махнул рукой, и церемониймейстер спешно объявил о завершении на сегодня всех прошений. Переговариваясь между собой, люди покинули зал, а вместе с ними удалился сам церемониймейстер и мейстер Пицель, который выполнял работу секретаря. Джек остался единственным невидимым свидетелем происходящему. — И где его носило столько времени? — Серсея спустилась вниз, желая высказать брату все, что о нем думает, с высоты своего роста, а не постамента. Ему и это высоко будет. — Он мертв, моя королева, — скорбно произнес Варис, — его, вместе с небольшой свитой, нашли в подлеске близ деревни Белый Шиповник. Судя по ранам, это был дикий зверь. На лице Серсеи не дрогнул ни один мускул — казалось, с ее выражения надменного и абсолютного спокойствия можно писать портрет, настолько лицо превратилось в безэмоциональную маску. Будто смерть брата ее совершенно не волновала. — Прикажите отправить тело в септу Бейлора и подготовить похороны, — распорядилась она холодным тоном. — Пошлите за Пицелем. Нужно отправить ворона лорду Тайвину. — Ваша милость, — осмелился напомнить Варис, — боюсь, ваш отец не сможет успеть на похороны. — Я знаю, — безмятежно отозвалась Серсея. — Он не сможет присутствовать, но он должен знать. — Дядя Тирион мертв? — фыркнул Джоффри, спускаясь по ступеням вниз. — Думаю, не стоит тратить на него время и место в склепе. Ехидный комментарий подействовал на Серсею словно звонкая пощечина, которой она тут же наградила сына, не размениваясь на объяснения и вообще слова. Ее лицо пылало огнем, а глаза блестели, от былой непоколебимости не осталось и следа. Сравнение с мамой-тигрицей — вернее, матерью-львицей — само просилось с языка, пусть даже вся львиная ярость досталась как раз ее отпрыску. — Ты меня ударила! — возмущенно выпалил молодой король, держась за покрасневшую щеку. — Ты говоришь о моем брате! — процедила Серсея сквозь зубы. Видение растворилось само собой точно так же, как появилось. Джек снова обнаружил себя среди развалин тронного зала, среди камней, камней и еще камней, наполненных, однако, воспоминаниями, на чтение которых мог бы уйти далеко не один день и даже, пожалуй, не один месяц, начни Джек тщательно изучать каждое. Все еще потрясенный увиденным, нефилим опустился на ту же ступеньку трона, которую занимала в воспоминании Серсея. В реальность такого прошлого верить не хотелось, и на мгновение Джек даже задумался: а не солгал ли ему трон. Старый артефакт, наполненный энергией десятков правителей, сотен интриг, вкусивший смерть и кровь, вполне мог обладать собственным сознанием с извращенным чувством юмора, и либо Джек стал участником глупого розыгрыша от проклятого всеми людьми и богами кресла, либо... Тирион Ланнистер мертв. Но почему это произошло? И в сериале, и в книгах карлик невредимым добрался до столицы и оказался блестящим десницей, сумел выстоять в историческом сражении на Черноводной практически без оружия, но благодаря смекалке... А здесь... он даже не доехал. Погиб где-то в пути от зубов и когтей зверя, хотя при нем находилась свита, которой несложно отбиться мечом и огнем от любого хищника. Это не укладывалось в голове. Не сказать, чтобы Бес был любимым героем Джека — в фан-клуб карлика принимал всех желающих Сэм, в то время как Дин называл это солидарностью ботаников с чертями в омуте, — но, похоже, именно смерть Тириона изменила всю историю до неузнаваемости, оставила Джона Сноу простым бастардом и свела Дейенерис Таргариен с ума. Только увиденное сегодня — лишь верхушка айсберга, а потому Джеку теперь предстояло нырнуть в события глубже, чтобы узнать эту историю заново, а заодно найти свою семью.