Воздушные рыбы

      День незаметно пролетел для Тони. Ученики не заходили сегодня в библиотеку, потому что у старших была подготовка к экзаменам, а младших по этому поводу освободили от уроков, чтобы не шумели и не мешались. Старк решил, что Питера он сегодня точно не увидит, и закрыл двери библиотеки раньше, чем следовало. Уходить Тони не собирался, ведь вчерашняя бутылка виски всё ещё ждала его на дне сумки. Он достал из ящика один из гранёных стаканов, которые держал тут именно для таких случаев. В учительской, из морозилки, Тони ещё перед закрытием прихватил свой лёд. Горечь виски приятно обжигала горло, практически растаявший лёд ударялся о стенки бокала. Стук в дверь заставил Старка вздрогнуть, ведь все учителя уже давно покинули здание школы. Он спрятал стакан за стопкой книг и поднялся с кресла. За дверью послышался знакомый голос.       — Мистер Старк, вы же там?       — Нет, — замок щёлкнул, и перед глазами Тони возник рыжеволосый парень. — Меня здесь нет, и библиотека уже закрыта. Ты опять опоздал.       — Но вчера вы меня всё же впустили, — лицо Паркера расплылось в улыбке.       — Мальчик, иди домой, — уставшим голосом протянул мужчина.       — Вы пили?       — Во-первых, мой рабочий день окончен, во-вторых, я взрослый человек, в-третьих, это не твоё дело.       — Почему я так вас раздражаю? — улыбка пропала с лица Питера.       Тони промолчал, потому, что сам не знал точного ответа. Он сделал шаг назад и пропустил парня в помещение. Питер, недолго думая, шмыгнул внутрь, схватил книгу с края стола, где вчера её и оставил, но его внимание привлёк стакан с полупрозрачной жидкостью карамельного оттенка.       — Виски? — принюхавшись, уточнил Паркер.       — Нет, яблочный сок, — грубо отозвался Тони и забрал напиток со стола. — В чём твоя проблема, почему ты не можешь приходить сюда в нормальное время, а не маячить тут по вечерам?       — Я редко появляюсь в школе в «нормальное», как вы сказали, время, — парень отложил книгу и сел на край парты, которая стояла у библиотекарского стола.       — Мда, — Старк осушил стакан и уставился на Питера. — Ты не учиться сюда приходишь, судя по всему, а действовать мне на нервы.       — Меня не волнует учёба.       — Почему же?       — Знаете, очень часто, сидя в трамвае или автобусе, хочется, чтобы он никогда никуда не приезжал, — глядя куда-то сквозь Тони, начал Паркер. — Просто ехал и ехал, люди бы выходили на нужных станциях, заходили новые, но у маршрута бы не было конца. Или лучше провалился бы в большую пропасть, чёрную бездну без конца и края. Тогда ты бы оставшуюся вечность ехал на покачивающихся рельсах под звук колёс на учёбу в среду утром. Но никогда бы уже на неё не приехал. Никогда. И всё твоё бытие с проблемами сжалось бы до одного мгновения, маленькой крохи, ничтожного промежутка времени в ожидании нужной остановки. Вся вселенная, какой она являлась в этот самый момент и какой уже не будет никогда, застыла бы в одной фазе, сжимаясь до катастрофических размеров. И когда материя переполнит время, когда информация уже не будет помещаться в один временной промежуток, произойдёт диссонанс, и подобно чёрной дыре всё время скривится в одну дугу, увлекая за собой пространство. Это будет отсчёт нового мира, новой жизни. Мы всё начнём сначала, так как пространство и время обнулятся, как циферблат часов, — Питер встряхнул головой и посмотрел в глаза мужчины. — Я всё это к тому, что смысла тратить время на поездки в школу, сидение на уроках и прочее как такового нет.       — Хреновое оправдание, мальчик. Красивое — да, но бредовое. Мог бы просто сказать, что тебе лень напрягать свои извилины на уроках.       — Но это не так, мне нравится думать о чём-либо, но не в пределах школы. Мне вообще не очень хочется приходить сюда, но я иду из-за вас.       — Из-за меня? — рассеянно буркнул Тони, постукивая льдом о стенки бокала.       — Да. У вас иногда такое лицо, будто вы закусываете жидкий спирт таблетками сухого. Очень… несчастный вид в общем, вот я и решил, что будет неплохо немного разнообразить вашу жизнь своим присутствием.       Старк снова молчал. Стояла такая тишина, что, казалось, стоит напрячь слух и можно услышать, как вращается земля. Прогонять парня не хотелось, ведь в его словах был некий смысл, но Тони и не горел желанием проводить время с приставучей малолеткой. Он сунул книгу Питеру в руки и сел обратно в своё кресло, наливая новый бокал виски и быстро его выпивая. Отложив составление списков учебников на завтра, Тони уткнулся в книгу Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков», которую перечитывал уже не раз, но всё ещё не теряя былой интерес. Питер понял, что разговор продолжать Старк не намерен, поэтому опустился на стул неподалёку и начал погружаться в атмосферу Англии девятнадцатого века, представляя, что он вместе с персонажами находится на балу в Незерфилде, а вовсе не в душной библиотеке.       Буквы плыли перед глазами, но Тони упорно не отводил взгляд от книги. Он даже страницу не переворачивал, просто смотрел на текст, совершенно не ища в нём смысл. В конце концов ему это надоело, и он, отбросив книгу, приблизился к окну, распахивая его. Старк достал пачку Чапмена и чиркнул зажигалкой. На влажных губах быстро появился шоколадный привкус, который всегда подкупал Тони в выборе сигарет. Мужчина выпустил несколько клубов дыма и искоса посмотрел на парня, который мирно читал «девчачью книжку».       — Зачем читать такую банальщину, в романах всё всегда слишком предсказуемо, я уж не говорю о современных, — Тони отвёл взгляд обратно к окну. — Друзья, которые занимаются сексом по дружбе, но влюбляются друг в друга, плохой парень и хорошая девушка, «популярная» влюбляется в «ботана», ненависть с первого взгляда перерастает в «вечную любовь», или — самое глупое — любовь с первого взгляда.       — Мне кажется, у вас слишком скептическое отношение к романам. Всё, что вы перечислили, имеет место быть, но, например, в классике оно встречается намного реже, — спокойным и ровным голосом произнёс Питер, не отрываясь от чтения. — В таком случае какие произведения нравятся вам, мистер Старк?       — В которых все умирают, — тихо буркнул себе под нос Тони и стряхнул пепел с сигареты, но, кажется, даже это тихое замечание не ускользнуло от слуха парня.       — Вам нравится эстетика смерти? Неожиданно.       — Придурок, в смерти нет никакой эстетики. А вся эта романтизация — пустой подростковый идиотизм, вызванный желанием во всём видеть любовь. Пф, да им не дано понять в этом возрасте, что вообще такое любовь.       — Как же вы для себя определяете это возвышенное чувство?       — Никак. В моей жизни не было настоящей любви.       Тони помрачнел и, вдавив окурок в пепельницу, замолчал. Питер нырнул обратно в книгу, боясь потревожить сейчас Старка и быть снова выгнанным. Мужчина наполнялся раздражением и жалостью к себе: какого чёрта он распинался перед этим мальчишкой, зачем вообще его впускал в свою библиотеку, в свой маленький мир, где ему было так спокойно в одиночестве?