Супротивно тригонометрии

Знойная весна. Некогда стоящий гул в коридорах школы наконец притих. А все из-за светских мероприятий, для выпускников. Довольно приятный момент для учителя, чтобы отдохнуть от этой суматохи, предверии экзаменов и аттестации. Невероятная благодать, чтобы наконец отойти от этой дрожи и волнения. Класс был пустой, стулья аккуратно задвинуты за парты. Постоянно полное мусорное ведро сегодня было дочиста пустым, а тюль взлетала от открытых окон. Стрекозы шальными движениями огибали периметры окон, вскоре улетая обратно. Вдали слышался глухой гул с площадки школы, где проходило какое-то непонятное мероприятие. Смысл его до сих пор не понятен. Но главное школа пуста. Только за столом сидел учитель алгебры, спокойненько проверяя тетрадки и копошась одновременно в компьютере, выставляя оценки. Его вовсе не смущала эта одинокая атмосфера, приглушённая тишина. Наоборот, он наслаждался этой удачной возможностью побыть наедине. — Тц, — тяжело вздохнул и брезгливо откинул тетрадь. — бестолочь. Возможно по его недовольному лицу могло показаться, что тот ненавидит свою работу. Но даже несмотря на это хмурое лицо, тот был доволен. Даже если нервишки трепещут, но работа учителем всегда ему нравилась. Возможно он был мазохистом или наоборот садистом… Но чувствовать удовольствие от некой власти и превосходства, было необычайным. Вдруг его лицо тронула легкая улыбка, когда вдали послышался тихий стук каблуков. Тот не отрывался от работы, но прекрасно знал, что скоро ему будет не до этих тетрадок. Лёгкий стук и скрип двери… На пороге в класс стоит девушка в белоснежной рубашке, синей юбочке с кружевами на подоле. Типичный наряд школьницы, до боли правильной, а эти румяные щёчки… Так манили. Он не отрывал взгляда от стопок, но сдерживать хитрую улыбку уже не мог. Ученица помялась на месте и прошла внутрь, закрывая дверь. Так и осталась стоять около неё и смотреть на мужчину. Весь этот образ примерной ученицы лишь портили дерзкие, лакированные каблучки. А ещё её улыбка, туманная и немного боязливая. Будто она скрывала за собой страшную тайну или сделала невесть чего. — Почему не с классом, Мелисса? — вдруг поинтересовался учитель, так же продолжая своё занятие. — У вас там событие какое-то… Выпускники всё-таки. — Пришла долг закрывать. — звонко выдала та, прижимаясь к двери, играя пальцами с её замком. — Хотела бы исправить ту четверку по контрольной. Это возможно? Фёдор Андреевич тихо посмеялся, наконец наградив ту своим вниманием. Он смотрел ровно в её, выразительно голубые, глаза. Девушка улыбалась и ждала, наблюдала за каждым его действием. Как он выпрямился и вскоре уселся в кресле поудобнее. Его взгляд быстро скользнул по ней, останавливаясь все на тех же, льдистых глазах. — При большом желании все возможно. — свесил голову в бок, уже жадно разглядывая каждый её сантиметр. — Вот только… Не знаю как бы это все реализовать. Есть идеи? Девушка продолжала улыбаться. Ее туфельки удачно цокнули по паркету, одновременно с рукой, что защелкнула замок на двери. Медленной походкой прошлась до середины кабинета и замерла, смотря на учителя. Их взгляды заострились друг на друге, превращая это в какую-то игру. Но вскоре Мелисса прикрыла глаза, заводя руки за спину. — Фёдор Андреевич. — покачала головой. — Моё дело прийти, дать понять вам о своих намерениях, а ваше… — подошла ближе. — Оценить меня и сделать все возможное, чтобы поставить мне хорошую оценку. — Да неужели. — наиграно удивился тот, чуть выпрямляясь. — Да вот желание пропало… А стоит ли это? Всё-таки это моя ответственность. Поставлю пять, а потом на экзамене как оправдаешь оценку? — облокотился на локоть, вновь пробегаясь по ней глазами. — Уж поверьте. Оправдаю. — тихо, но уверено ответила та. Её руки оперлись о край его стола, сокращая дистанцию между ними. — Согласитесь, я была паинькой. Я же заслужила этой возможности? Учитель все продолжал разглядывать ее, только не скрывая этой бессовестной похотливости в глазах. Поманив пальцем ученицу, что послушно подошла ближе, он провёл пальцем по её шее, останавливаясь на коротком декольте. Пальцы ловко отстегнули пуговички, сковывающее красивые ключицы. — Несомненно. — довольно выдал тот. Аккуратно отодвинувшись от стола, тот подхватил девушку на колени. Девушка выпрямила спину, смотря на того сверху вниз, не снимая улыбки. Его руки легли на её округлые бедра, скользя все выше под юбку. Их лица ограждали какие-то жалкие дециметры, а глаза прицеплены к губам друг друга. Её руки поглаживали плечи учителя, а коленки терлись об его ноги, что заставило того ещё сильнее заулыбаться. — Давай на стол. — тихим и приказным тоном выдал он, подбираясь к её ушку ближе. Мелисса тут же слезла с него и аккуратно передвинула ненужные тетради с канцелярией в сторону. Ловко запрыгнула на стол, так чтобы ноги свисали. Руки сжали край стола, из-за чего тот заметил длинную стрелку на её капроновых колготках. Тот не быстро снял её туфельки, закидывая куда-то под стол, а сам подобрался ближе. Губы принялись целовать хрупкие коленки, сжимая бедра ученицы. Когда та зарылась пальцами в его волосы, громко вздыхая. Однако продолжать так целовать её он не собирался, потому быстро поднялся с этого кресла. Наконец тот уже смотрел на неё сверху, ощущая полную власть. Девушка взволнованно вздохнула, опуская взгляд, а руки подрагивали от каждого вздоха. — Когда успела сделать? — риторически спросил тот, пальцем проводя по стрелочке на ноге. Вдруг тот поддел пальцем отверстие и с силой разорвал его сильнее. Теперь на её ноге почти отсутствовала ткань. От такого резкого движения, ученица вздрогнула. Это его действительно порадовало, потому тот бессовестно блуждал по обнажённой коже ноги. Но руки быстро перехватили ворот рубашки, спускаясь к пуговичками. Медленно, будто смакуя каждый её вздрог, тот расстегивал их. Потихоньку стала выглядывать невероятно красивая грудь, облепленная кружевной тканью. — Ложись. — все тем же тоном выдал он. Ученица послушно откинулась назад. Мужчина в это время успешно расправился с рубашкой и выпустил её края из-под юбки. Чуть ли не голодным взглядом тот прошёлся по ней, тут же оглаживая пальцами ребра, бока и живот. Холодные пальцы учителя выдавили из неё легкий стон, который она судорожно прикрыла рукой. Тот очень был доволен этим, а улыбка была все шире. Заведя её руки над головой, он быстро избавил себя от душащего галстука, связывая её запястья. Наконец тот удовлетворенно хмыкнул. Руки аккуратно стали избавляться от колготок, а точнее их остатков. Мелисса прикрыла глаза, ощущая холодные мурашки по коже и как сердце стучит в ушах. Внизу уже было вяжущее чувство. — Вот уж… — слегка посмеялся мужчина, пальцами оглаживая ткань белья. — Уже промокла. От этого щеки девушки загорелись пунцовым цветом. Учитель откинул ненужную ткань, а вскоре очень уверенным движением расстегнул застежку на бюстгальтере, которая была спереди. От небольшого давления груди, кружевные чашечки отскочили, сразу оголяя прелестные изгибы. Глаза учителя загорелись, а в горле резко пересохло. Девушка неловко жмурилась и ерзала. Ветерок обдал голую кожу, вызывая её дрожь. Тот не медлил, и уверенно наклонился, вбирая губами твёрдые бугорки на груди. От этого с губ ученицы сорвался рваный, громкий стон. Потому она закусила губу и жмурила глаза. Тот не переставал вылизывать эту горошинку, негромко чмокая. Отстранившись, перешёл на другую грудь и повторил все содеянное. Эти действия все так же продолжали вызывать лёгкое мычание и дрожь. — Чего притихла? — чуть отстранился, передвигаясь к губам. Та судорожно выдохнула, сливаясь в поцелуе. Он был слишком активным и до боли пошлым. А также, недолгим. Ведь пальцы учителя поглаживали её через ткань белья. Что заставило ту ещё раз негромко промычать. Словно пытка. Мужчина чуть отвлёкся и принялся копаться в полочке, выудив знакомую упаковку. Его губы изогнулись в хитрой улыбке. — Раздвинь. — четко приказал тот, избавляясь от белья. А сам попутно натягивал резинку на два пальца. — Ну же… Шире. Мелисса жадно глотала воздух, послушно разводя ноги, снова ощущая знакомую прохладу. Вскоре тот четкими и уверенными движениями стал изучать её. Это вызывало её неуверенные и хлипкие вздохи, а так же жалобный взгляд. Ему нравилось это выражение лица, эта покорность и неуверенность. Хотя тот сам уже изнывал, ведь в брюках уже было довольно тесно. — Громче, Мелисса. В школе же никого нет. — строго подмечал тот, но получил желаемую реакцию. — Умничка. Наконец отбросив резинку, тот не торопясь избавился от ремня. Девушка в нетерпении наблюдала за ним, как тот достаёт новый квадратик, спускает брюки. Учитель делал все аккуратно, не спеша. Но уже сжав её бедра посильнее, подался вперёд, наконец проникая внутрь. Казалось, уже после этих томных ожиданий, оба будут доведены до исступления. Но он держался, наслаждался этой дрожью, мычанием. Одна рука придерживала её ногу, другая очерчивала пальцами хаотичные рисунки по её животу. Но после сжала округлую грудь. И снова тот сделал движение, заставляя её сильнее промычать. Потихоньку учитель прибавлял темп, уже сам не в силах сдерживать тяжёлые вздохи. Она была невероятной внутри. Такой мягкой и тёплой. Влажной. Только эти мысли уже сильнее доводили до конца. Однако тот старался растянуть это бурное возбуждение, ещё минутку послушать эти сладкие стоны, дрожащие ножки. Комната заполнилась её самыми непристойными звуками, тихим хлюпаньем и шлепками. Последние вдохи учителя, и наконец долгожданное блаженство. От удовольствия тот не замечает как сильно сжал её ноги, как громко выдохнул, прикусывая губы. Какое-то время в классе слышались только их тяжелые вздохи, скрип стола. Мелисса расслабленно выдохнула и улыбнулась, как и учитель. Он аккуратно развязал её руки, приподнимая. Взглянув на эти обкусанные губы, аккуратно поцеловал их. Девушка сквозь смех отвечала, прижимаясь все ближе и зарываясь пальцами в эти воздушные волосы. — Лисса… — отстранился, оглядывая эти реснички. — Только попробуй написать экзамен на четыре. Убью. — Федя! — надула губки, потянув того за прядку волос. — Вот портишь все вечно. — а дальше, звонкий смех. Это была весна. Сумбурная пора года, которая подкрадывалась тихо и аккуратно, наводя суету на всех. Это пара времени, когда оставались считанные мгновения до блаженного лета… Полного радости и смеха.