Усиленно набирая скорость, коньки звонко отстукивали по льду. Развернувшись, тот вновь попытался сделать прыжок. Но снова... Недокрутил. Злобно скрипя зубами, Кавех свалился на лёд и горестно выдохнул. — У тебя паршивая техника. — вдруг послышался голос из трибун. Блондин увидел перед собой Хайтама. Знаменитый фигурист Тейвата… Кавех поджал губы и нахмурился: — И это говорит тот, кто откатал хуже всех на мировом… На это он получил лишь странную ухмылку.

Он ощущал тепло пальцев, сквозь свинцовые стены. Дыхание пленника, оседающее разводами на боратном стекле… Зато цветочный аромат в носу, сладко мучил студента… — Нельзя… — словно граница между ними, что-то значила. Искушение разрушить эту ограду, чтобы хоть раз коснуться его кожи. Но каждая единица времени, пробегающая мимо них, медленно тянула в объятия мучений. До чего же опасными были… Проникающие и ядовитые волны, останавливавшие сердце под гул тишины.

Невозможно было передать красоту, что коснулась его глаз. Будто по образу самой Цветочной богини, его великолепие ослепляло студента. Казалось эти золотые локоны, обсыпанные мелкими звёздными ракушками, могли осветить глубины вод, а глаза, цвета Тришираита завораживали его, отбирая возможность дышать. Невообразимая красота этого создания не только поразила его, но и заставила что-то дернуться в груди.

На засыпанных просторах пустыни, бродит одна легенда о золотых песках, что слышат все наши желания и чувства, о горячих дюнах, что сокрыли за собой целую историю... Историю о многократных воссоединениях и потерь. О тысячи ночей, сотни встреч и одной большой любви маленького архитектора, что не смеет забывать о своём единственном соседе.

Кавех был зависим... Ощущение металлического вкуса во рту, кружащиеся картины перед глазами и фанфарное удовольствие. Казалось у него все было под контролем. Только пока внутри все начинало зудеть, вымаливая очередную дозу, а изумрудные глаза пленяли в стальные цепи... Он наконец понял, что агония не просто сопутствовала ему всю жизнь, он жил в ней. А страх обращался в грязную и липкую созависимость, иголкой впиваясь в его вены.