***
«Элис Дэй 10:32 Привет) Прости, вчера не ответила, опять вырубилась. -___-” Каждый раз на себя злюсь, знаю же, что ты по ночам онлайн только. Надеюсь, ты не обижаешься и мы все равно встретимся в начале августа. Вообще, две недели осталось, а у меня день за месяц, так жду и не могу дождаться… Кстати, уже пишу пост! <3 Не думай, что в игре не доберусь до тебя, даже если собираемся встречаться))». Когда утро начинается именно так, и весь день не грех провести на крыльях. Элис умела забывать о течении времени, во всяком случае до момента, пока ей не приходило новое сообщение от Ричарда: чувственное, как настоящее письмо, полное глубоких мыслей и переживаний — и, конечно, любви. В августе наступала большая дата: ровно три года назад случилась первая встреча на форумной ролевой. С этого момента неважным стало даже собственное имя в паспорте. Существовали только Элис Дэй и Ричард Найт, ее спутник, вторая половина, такой противоположный и такой похожий, самый родной и близкий человек — хотя они никогда не виделись вживую… «Пока, — напоминала себе Элис. — Уже скоро увидимся». Ричард говорил, что выбрал имя специально для Элис. А та отшучивалась, порою едва не плача от счастья: он настолько волшебный, словно она сама все выдумала. «Элис Дэй 12:51 Кстати, какой кофе ты любишь больше всего? Мечтаю, чтобы ты ко мне зашел. У нас скоро сезонное меню обновится, будем готовить латте со вкусом штруделя ^^ Обожаю корицу. С ней все кажется уютнее))». А пока — рисовать сердца на молочной пенке для других. Элис представляла, как однажды протянет заветный стаканчик самому долгожданному гостю. Она знала, что Ричард пускай и боялся раскрыться, но уже не раз заходил в кофейню. Наблюдал. Присматривался. Коллега-бариста говорила, мол, жутко, когда незнакомый парень «сталкерит» тебя годами, но морозится пригласить на свидание — только это были глупости. Элис хорошо понимала, что такое избегать людей. Чувствовать себя всю жизнь лишней. Бесконечно ценить родную душу, когда она наконец появилась, и бояться разочаровать, потерять, вновь заблудиться в дремучей чаще одиночества. Да и разве Ричард незнакомый? Он был для Элис ближе, чем родная семья — когда-либо. Ближе, чем те, кто называли себя друзьями и предали. Хотелось даже запереться в комнате от всего мира, остаться наедине со своей Ночью, но наедине с собой ожидание становилось слишком мучительным. Реальность скрашивала его. Помогала дожить до утра. «Ричард Найт 00:01 Доброго времени суток, мое сердце. Я тоже беззастенчиво жду встречи. Ты создаешь настолько прекрасные миры, что, я уверен, твой свет озаряет всю кофейню, твоих безрадостных коллег. Надеюсь, и я стану достоин этого света. Как удивительно, что ангел варит напиток для самых черных душ.) Я люблю лавандовый раф. Он напоминает о тебе.)» Элис улыбнулась, потирая глаза. Снова сморило — буквально за два часа перед тем, как Ричард появился в сети. Зато сколько он успел принести ей за ночь! Не спеша отвечать на сообщение, Элис через уведомления зашла на его страницу в соцсети. Красивая аватарка — фотография стильного молодого человека, засвеченная и лишенная глубины черного цветовыми фильтрами — встречала гостей загадочным грустным взглядом. Справа от нее — статус как символ состояния: «Если ты должен кому-то дать в морду и тебе этого хочется, надо бить». Ниже сияла интригующая строчка о положении сердца: «влюблен». Без адресата, к сожалению. Но он и не нужен, ведь каждый пост на странице, и даже самый свежий из них, был посвящен ей. «…И если бы сердце Дракона не теплилось в руках прекрасной Принцессы, оно давно превзошло бы камень в твердости, в убежденной твердости отвращения к жизни». От последних строк защемило сердце. У Элис с Ричардом было несколько игр, но одна, самая первая, оставалась знаковой: вечный троп Красавицы и Чудовища, встречи светлого и темного. Добра и зла же не существовало — только сломанные и борющиеся изо всех сил люди, какими были они оба. Элис, закусив губу, открыла строку ввода в комментариях и написала, как делала время от времени, чтобы тоже оставить след: «Твое сердце — прекрасный цветок, моя ненаглядная Тьма. Я никогда не позволю ему стать камнем». Нужно было собираться на работу — и как-то удержать себя в руках, если клиенты попросят сделать именно лавандовый раф… «Элис Дэй 11:12 Доброе утро! <3 Чуть не умерла сегодня, читая твои подарки… Кажется, даже свободнее стало дышать. Не представляю, что со мной случится, когда увижу тебя и смогу хотя бы обнять. Я вчера, кстати, после работы созванивалась со своим психотерапевтом. Меня немного расстраивает то, что я автоматически засыпаю около десяти вечера, ничего не могу с собой поделать. А она ответила, что в моем состоянии это хорошо. Обычно пациенты с депрессией испытывают трудности со сном, его или много, или мало, а у меня четкие биоритмы. Кошмары не мучают, днем бодрая… Да и то, что я могу радоваться чему-то в жизни и строить отношения, обнадеживает. Но я все равно волнуюсь, хочу чаще быть с тобой. Мне сказали думать о себе и своем здоровье, ну и не фиксироваться на влюбленности…) А я и так не фиксируюсь. Но не значит же это, что я должна меньше чувствовать к тебе! Я до нашего знакомства из дома-то почти не выходила, было незачем…» А теперь было. Теперь — хотелось дышать. Путь до работы был легче, люди вокруг — проще. Даже деньги казались нужными, чтобы приводить в порядок себя и отдавать что-то Ричарду, который так для нее старался. Дарил ей все свои ночи после тяжелых рабочих смен в неприглядной реальности. Манил встречей, как самым ярким сокровищем, которое скоро должно было стать их общим. Стоило только набраться побольше терпения. «Ричард Найт 00:40 Мягкой ночи, свет очей моих. Я рад, что тебе лучше. Наша любовь не помешает твоему самочувствию, я не позволю. Осталось всего двадцать дней до встречи. Жду до жжения в сердце. Видел тебя на работе. Тебе невообразимо идет, как ты заколола волосы! А еще ты скрашиваешь даже вашу убогую форму, понимаешь? Этот нелепый застиранный фартук смотрится на тебе особенным одеяниям самых изысканных леди! Хочу скорее впервые прикоснуться к локотку, открыть перед тобой первую дверь, отодвинуть первый стул. Наверное, одного касания хватит, чтобы пропасть в тебе окончательно. И ничто мне более не поможет тогда. Надеюсь, твой день прошел чудесно, другого не заслуживаешь». «Элис Дэй 09:15 Доброе утро! <3 О, моя ночь! Ты меня захваливаешь. С тобой дни всегда чудесные. Знал бы ты, как мне хочется хоть намек получить, что ты заходил в мою смену. Эти двадцать дней тогда пролетели бы, словно один. Но я много размышляла и о том, что за все годы нашего общения ни разу тебя не видела даже на фото… Тяготит ли это меня? Нет. Я так крепко полюбила твою душу, что, уверена, ты весь так же красив, как она. Главное, ты меня принимаешь — я счастлива. Скажи, ты уже решил, где мы увидимся впервые?» Конечно, Элис и сама об этом думала. Было бы очень романтично и красиво назначить свидание в городском парке, под аркой с розами. Дэй пришла бы в платье, как на бал, а Ричард, наверное, в костюме и легком пальто — разве он мог не проявлять тонкий вкус во всем, включая внешний вид? А может, Найт возьмет им билеты на соседние места в театр или кино на какой-нибудь старый фестивальный фильм, чтобы точно найти друг друга? Или же это будет выставка, посвященная Средневековью, или библиотека — они ведь оба безумно любили читать, — или даже дом с привидениями… Во всяком случае, Элис точно знала, что ее суженый не обойдется без загадки или капли волшебства. Такой уж он был: внимательный, глубокий, разрушающий условности серой жизни. Думала Элис, впрочем, и о плохом. Чем ближе к встрече, тем острее порой давила на окрыленное сердце клетка страха: а вдруг они не увидятся никогда? Вдруг что-то разрушит магию момента? Вдруг это все ложь? В такие минуты у Дэй перехватывало дыхание, дрожали руки. Она не могла сдержать ужаса, даже не появлялась на работе день или два, измотанная неизвестностью без своего Ричарда. Только писала ему: «Если сейчас — так, то что со мной станет, если я не обрету тебя и потеряю безвозвратно? Я умру?» «Ричард Найт 23:23 Ночи, радость моя! Не бойся, я всегда буду и останусь с тобой. Другого и быть не может. Даже не думай об этом, потому что нет смысла прогнозировать невозможное. Я хотел бы позвать тебя в клуб, но не простой, а особенный, как и ты. Алиса, ты должна найти свое Зазеркалье. Контакты места с одноименным названием я пришлю тебе в ближайшие дни. И помни, что роднее тебя у меня никого нет. И наоборот, верно?» Эти слова придали сил еще на день, два, три… И все десять, стоило получить заветный адрес, точную дату и время. Элис была слишком занята – вздохнуть-то вспоминала в перерывах между восторженными сообщениями для Ричарда и долгим перебором нарядов в шкафу. Она тоже хотела запомниться. Поразить. Быть идеальной. Зазеркалье бугрилось черным на фасаде молочного здания довоенной постройки. Осколки красиво разлетались от двери и окна, становясь тем мельче, чем дальше находились от стеклянных собратьев. Неоновый голубой свет беззастенчиво трогал выступы и впадинки лепнины на стенах, тела и лица. По полу стелился искусственный туман: пушистый и легкий, как платья отдыхающих девушек. И только охранник иногда мотал головой, отказывая заколдованным алкоголем посетителям в проходе на ту сторону. Элис раньше не бывала в клубах. А еще едва помнила, когда в последний раз покидала дом вечером. Боялась, что дурная усталость настигнет прямо на свидании, поэтому перед выходом Дэй приняла две таблетки аптечного кофеина и добавила какой-то травяной настойки — кажется, элеутерококка. Теперь же — осторожно, чтобы не потерять равновесие от нехватки кислорода и волнения, — она ступала, прижимая к груди клатч, мимо лениво бурлящего танцпола. Нос щекотала смешанная из десятков разных запахов сладость дыма из электронок. Пространство преломлялось и норовило сбить ворвавшуюся в Зазеркалье Алису с пути, но она все же нашла условленное место: справа от бара, в углу у стены — столик с бронью. На ее имя. Шумно выдохнув, Элис села на обитый кожей диванчик спиной к проходу и достала из клатча смартфон. Пальцы привели в сердечно любимую переписку. Ричард в последний раз был в сети глубокой ночью. Накануне Дэй отправляла ему: «Элис Дэй 19:53 Ох, как же я волнуюсь перед завтра, моя Ночь! Но у меня все готово. Я буду в черном платье с белым воротничком — знаешь, что-то вроде Уэнсдей Аддамс… А как я узнаю тебя? Расскажи мне немного, успокой меня». А он послушно отвечал ей: «Ричард Найт 23:22 Узнаешь, лучик. Увидишь в зеркале. Смотри в него внимательно, Элис, ведь за серебряной гладью прячусь я». Ричард не появлялся в сети с трех часов утра. Глубоко вздохнув, Элис постучала пальцами по краю экрана — нервничала, сильно нервничала, но напротив нее на стене и правда было ростовое зеркало. Отражение сперва напугало Дэй: в темноте, мигающей неоновыми огнями, собственное лицо показалось каким-то чужим; однако вскоре, справившись с эмоциями, она приосанилась и попробовала улыбнуться, сесть так и эдак. Ведь Ричард тоже придет сюда из зала, верно? Значит, и он увидит ее в зеркале — хотелось произвести приятное первое впечатление. Время шло к девяти. Все еще ни онлайна, ни привета. Отправив короткое «Я на месте, жду, затаив дыхание!», Элис сидела, тупо уставившись в зеркало. Ей подумалось: а что если Найт на самом деле работал в этом клубе, потому и появлялся всегда вечером, ночью? Может, тогда выбор места и зеркало были частью загадки? Захотелось пересесть к противоположной стене, ощупать раму, заглянуть через темноту сложенных ладоней — не маскирует ли отражающая поверхность какое-нибудь тайное окно, как в детективах. Но Элис ошпарил стыд: это больше похоже на варварское разрушение магии встречи, чем на запланированные прятки. Ричард бы не одобрил — как не одобрила бы она сама. Прошел еще час. Элис ждала. Даже заказала у подошедшей в пятый раз официантки помимо воды — из приличия — легкий салат и какой-то коктейль. Решила так: при необходимости досидит до закрытия, лишь бы встретиться, хотя сегодня впервые в жизни захотелось устроить Ричарду головомойку. Не щадил он нервы тревожной Дэй! Все чаще звучала спокойная музыка для медленных танцев, разбавляемая редкими электронными переливами. Бурлящая толпа позади кипела, шипела, но реже захватывала в себя людей, а чаще — выплевывала к столикам случайные черные капли. Элис сразу поняла, что он идет к ней. Высокий, улыбчивый брюнет с, казалось, белой кожей, особенной сияющей в свете неона. Молодой человек приблизился и наклонился к уху Элис, уперевшись руками в спинку дивана. Он смотрел на нее через отражение — неотрывно, победоносно. — Добрый вечер, солнышко! Давно кого-то ждешь, да? Вся спина Элис покрылась мурашками, а в горле встал ком. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя так: хотелось плакать, смеяться, кричать, даже бросаться с кулаками — но хватило глупой широкой улыбки и блеска в глазах. — Жду, — выдохнула она. Должно было звучать загадочно и мечтательно, но слово тихо потонуло в волнах клубного шума, оставив только сложенные, будто для поцелуя, губы. Незнакомец улыбнулся шире, ловко огибая Элис с одной стороны. — Тогда ты дождалась, красавица! Позвольте угостить юную леди коктейлем? Не успев получить ответ, он уже махнул рукой, подзывая одну из юрких официанток с подносом. Спустя мгновение перед Элис сиял новый шот волшебного сиреневого цвета. — Вкусно, — смущенно заметила Элис, пригубив напиток. Целиком — постеснялась. Мигание стробоскопов бросало в рюмку россыпь разноцветных искр. — А я тебя таким и представляла, — добавила она, подняв взгляд на Ричарда и заправив прядку волос за ухо. — И я тебя — тоже. Только такой и представлял, — улыбался Найт, подталкивая к губам Элис шот. — Нужно пить до конца, красавица! Иначе не случится магии, понимаешь? А потом пойдем танцевать. Ты же любишь танцевать, верно? — Никогда не пробовала. Танцевать вот так, — призналась Дэй и рассмеялась, а после залпом допила коктейль. Рот и горло мягко обожгло — не так уж сильно. Приятно. И опьянение не схватило, как она ожидала сначала, только веселее стало. — Ты научишь? — Конечно! Найт поднялся, чтобы изогнуться в приглашающем поклоне. Изящный, элегантный, он всем своим видом излучал непривычный для современности аристократизм. Словно и не в клубе они вовсе были, а на балу в чаще волшебного леса. Но сейчас Дэй согласилась бы оказаться где угодно: хоть в своей тесной квартирке, хоть в шумном и враждебном центре города, хоть даже на свалке. Лишь бы с ним. Стоило дать руку, Ричард увлек Элис за собой и прижал трепетно, как прижимает к себе великое сокровище самый нищий из людей. Его бедра почти вплотную к бедрам Дэй подсказывали, как двигаться, рука на спине — не позволяла потеряться, и совсем скоро забылся и клуб, и даже что вокруг много людей, и что эта встреча — первая: Элис просто уложила голову ему на плечо, наблюдая, как туман крутится у них под ногами, разлетаясь от шагов. Сердце успокоилось, а в теле кипела невиданная энергия, но вся она сейчас была во власти одного человека — ведь именно он правил Ночью. Вибрировал под ногами танцпол, и эти вибрации расшибали на молекулы чувства, мысли, силуэты, силы. Ничего не оставалось, кроме пестрого потока и рук Ричарда, которые выхватили Элис из течения жизни, нежно сжав пальцы на подбородке. Губ сначала коснулось горлышко бутылки с чем-то терпким, а поцелуй последовал словно бы в извинение за горький глоток. Блики света играли на глянцевом теле сосуда в руках Найта, а от длинных пальцев тянулись колючие тени. Он отпивал за Элис следом, словно случайно тесня их к краю танцпола, где никто уже в экзальтации не двигался, не взбалтывал толпу. Здесь прибивался осадок из сока людской радости, набравший градус настолько, чтобы решить свое напряжение в любви. Элис хотела того же. Ее знобило от желания, годами не находившего, куда бы выплеснуться, — и вот наконец дождалась. Обнимая ладонями лицо Ричарда, она смеялась и тянулась навстречу, чтобы чмокнуть сперва в теплую щеку, а затем в губы. И даже больше — больше она хотела, дрожа в его властных и нежных объятиях. Потому и не сопротивлялась, когда горячая рука на секунду нырнула под юбку здесь, задела грудь там; когда Ричард спросил бегло: «Красавица не против сбежать подальше от суеты?» — а Дэй лишь бессмысленно кивнула и разулыбалась, пятясь за дверь женского туалета. Элис казалось, внизу живота искрят фейерверки и оседают свинцовой тяжестью в подкосившихся ногах, но спасала стена, возникшая за спиной. Последняя паническая мысль была: «Это правильно? Все ли в порядке?» — и ее сбило хлесткое: «Лучше, чем когда-либо в жизни». Запах Ричарда занял собой все. Парфюм, пот, мятная жвачка, задавленная нота алкоголя — и густой мускус возбуждения. Найт кусал в шею — точно так, как обещал месяцами; лез под одежду, лез даже под кожу с яростью вырвавшегося на свободу пленника. Элис вспомнила каждую минуту, когда стыдливо трогала себя, мечтая «первый раз» пережить с ним. И вот — между бедер взорвалась сладкая боль, а над ухом щелкнула звучная ухмылка. Найт предлагал поцелуи, смешанные с алкоголем, и ночь любви. А плата была проста — в омут следовало нырять с головой. — Ох, где... Элис с трудом открыла глаза, заскулив от гулкой головной боли. Во рту — отвратительный вкус. Между бедер — словно синяк. Она совсем не помнила, как попала домой. И как распрощались с Ричардом — не помнила тоже. Обожгло чувство стыда: «Позорище! Зачем было столько пить? Что он обо мне теперь подумает?!» И телефона под рукой не нашлось. Сердце забилось быстрее: приподнявшись на локтях и оглядевшись, Элис ужаснулась по-настоящему — в комнате царил погром, словно кто-то вломился и... Нет, все немногочисленное ценное было на местах, но Дэй знала: это не она! Разве бы она, будучи в таком состоянии, смогла столь яростно разворотить спальню? «Черт, нужно написать ему... Нужно написать...» — выла Элис про себя, волочась на непослушных ногах по квартире. Воды. На кухне телефона нет. В куртке тоже. В постели? Мечущееся внимание зацепилось за рабочий стол — потеря нашлась на отодвинутом стуле. «А почему ноутбук открыт? Я же выключала все перед уходом... Точно...» Вывороченные из шкафов одежда и текстиль напоминали потроха. Здесь и там они собирались в тревожные гирлянды, свешиваясь с ручек окон, полок. Ошметок висел даже на люстре, как в дешевом кровавом ужастике, которые любил смотреть Найт без Элис. Стоило сделать шаг — дрожащую тишину разбил звон прокатившейся прочь бутылки. В сторону. Вся жизнь, словно преданный ею друг, отклонялась от каждого шага и прикосновения. Почти не могла пошевелиться из-за вспоротых, рваных ран, но отклонялась. Элис схватила телефон, открыла переписку с Найтом. Он был в сети ночью, когда она… Что она? Что случилось с ней? Он сидел там, потому что она была смертельно пьяна? Ему пришлось терпеть, ждать, следить, чтобы Элис не стало чрезвычайно плохо? Но следов опьянения, кроме бутылки, не нашлось. Дэй так устыдилась, что написать несколько строчек в их общий чат, потревожить хрустальный мост между мирами оказалось непросто. Не сразу буквы сложились в слова. Не сразу полетела электронная весточка. «Элис Дэй 10:47 Привет, ты как? Все хорошо? Прости, я вчера явно перебрала… Но верю, что все равно была прекрасна. Меня другое не устраивает…» Смрад во рту перебивал привкус влюбленности. Элис поморщилась и побрела, аккуратно ступая на осколки былого благополучия. Шатаясь, она пересекла комнату и повернула в коридор, бросив взгляд на белеющий во мраке силуэт. Тревога заставила сердце сбиться в ритме. Лист бумаги на трюмо, сложенный вдвое, хранил в себе страшное открытие. «Доброе утро, красавица. Было прикольно, но ты какая-то с приветом. Больше так не напивайся :) Никитос». Глаза Элис округлились от ужаса настолько, что стало больно. Под запиской кровавым подтеком, словно изменилась сама суть вещей и цветной воск обернулся живой водой, лежало размашистое «шлюха». Задавленный крик выпал из горла — и тут же был перебит рвотным позывом. Еле успев добраться до туалета, Элис долго стояла на коленях, пытаясь выжать из себя всю ненависть и отвращение: «Это не он, не он, не он!» И дна не найти… Ей пришлось вернуться в комнату с одной мыслью: нужно удалить свое сообщение, исправить его, слезно просить прощения — и умолять приехать. Ричард поймет. Все оказалось роковой случайностью, стечением обстоятельств: стресс, алкоголь, социальная неловкость. И вот уже спутанное сознание искало выход: Элис со своим бэкграундом ни за что не справилась бы в таких условиях, нет, нет… Зажегся экран ноутбука. Дэй глубоко вздохнула, сжала руки в замок, унимая дрожь. Рабочий стол развернулся обоями с собранной по одной из их с Ричардом ролевых романтической эстетикой, а на нем — уже запущенное окно мессенджера. Все тот же чат, но в списке контактов — единственный: «Мой День». И неоконченное сообщение в строке ввода: «Ты предала меня. Предала нас. Разве тебе не хватало того, что было между нами? Разве тебе недостаточно хорошо было от малейшего взгляда в зерк...» Элис пробила испарина. В ее ноутбуке зияла подозрительно пустая страница глубоко любимого человека. Белые экраны, как и следовало, были измазаны Дэй: от посвящений до красивых коллажей из ассоциативных изображений. Элис отвлеклась лишь на мгновение, заинтересовалась, как вдруг ее обдало волной: он все же был в квартире?! Прямо здесь? В момент измены или застал только остывшие простыни, прикрывающие расхристанную наготу? Элис всхлипнула, осознав, что не дышит уже, наверное, минуту. А слезы, добегая до среза челюсти, срывались вниз, как девы, предавшие любовь, в лучших романах Золотого века. И Элис тоже предала. Испачкалась. Испачкала. Оставалось только натереть до крови кожу, разрушая вместе с ней обесценившиеся воспоминания. Дэй соскочила со стула, метнулась в ванную. Неверные ноги несли ее ложным курсом, вписывая тело в косяки. Все закончилось только тогда, когда нос ткнулся в холодную воду, а разум начал проясняться. Вместе с ним просыпались страхи. «А что если он сталкер? Найт вломился в дом? Следил, видел роковую ошибку, вершащееся извращение и… Ничего не сделал? Вообще ничего?» Элис смотрела, как черные капли скатываются с темных глаз. Она даже не умылась перед сном, хотя делала это миллионы раз, каждый вечер, мечтая о Найте. Поплывший, словно опаленный, макияж напоминал об одной из героинь, которую играла Элис в недавнем сюжете. Ах, если бы она знала, как, оказывается, больно видеть себя несовершенной! Как больно думать, что и любовь оказалась таковой. Девичий взгляд изменился. Стал злым, колким, осуждающим. «Но Ричард не мог так отвратительно с нами поступить… Нет, это все ужасное, извращенное недоразумение… Возможно, он пришел, мы лежали… И он выгнал этого урода! Этого… Этого… насильника!» Задавив еще один позыв к рыданиям, Элис начала умываться старательнее. Шум воды становился навязчивым, захлебывался кран, ужимисто пряча голос в глубине помещений. Или только чудилось? Квартира пуста и одинока, как сердце мира; бьется по привычке в такт дыханию судьбы. Но представлять упрямо хотелось совсем другое: как Ричард возвращается, как утешает ее, гладит по щекам нежными пальцами — и больше никогда, никогда не уходит… Только мысли уперто, жестоко, болезненно раздвигала паранойя: вдруг он еще в доме? Это Ричарда слышно сквозь мерный шум воды. И он копит, копит ненависть, боль и сцеживает. Стоит только обернуться. Сполоснув лицо от подкрашенной пены, Элис выпрямилась. Из-за покрытого мутными брызгами стекла на нее смотрело чистое, но измученное отражение. Недостаточно чистое — все из-за этих капель — и оттого будто бы злое. Но стоило Дэй протянуть руку, чтобы смыть грязь, ее отражение, ее вечный спутник, — шарахнулось в сторону, как от прокаженной. Элис замерла, пропустив удар сердца. Не успела моргнуть — и занесенный в ответ кулак взрезал зазеркалье десятком заостренных к центру осколков.День — ночь
23 марта 2023 г. в 19:11
«Таинственное покушение в городе М.!
Соседи двадцатичетырехлетней Алисы Д. вызвали полицию, услышав необычный шум и крики. Девушка была обнаружена сотрудниками районного ОВД в ванной с множественными порезами — вероятно, осколками разбитого зеркала. Алиса утверждает, что нападение совершил ее молодой человек, обвинив в измене.
„Это была наша первая встреча, а теперь он никогда меня не оставит“, — утверждает она.
Кроме того, девушка переживала панические атаки каждый раз при виде целого или незанавешенного зеркала.
Предполагается попытка самоубийства. Расследование продолжается».
— Что-то, Гоша, у нас сплошные бытовые драмы в последнее время, — фонил тоскливый вздох Сатановского. — Депрессивно как-то! Может, добавим немного романтики в серые будни?
— Константин, если добавить немного мела на асфальт, он не станет парадной брусчаткой! — возмутился Черт. — Здесь нужно нечто большее.
— И что же вы предлагаете, уважаемый коллега?
— Секретный ингредиент. — Гоша снизошел на зловещий шепот. — Немного розовых соплей. В народе — розовые очки. Говорят, в них (или под ними) и российский асфальт покажется дорогой в рай. И драма — мелодрамой.
Сатановский рассмеялся.
— Тогда, Гоша, бегом за очками, они нам пригодятся. А заодно и репортаж сделаете.